***
США, Толл-Оукс, 29 июня 2013 года, 19:45 Местоположение: окрестности университета Плюща Небольшой американский город Толл-Оукс на северо-востоке страны славился своей древней историей. Он был основан более 400 лет назад на месте индейского поселения. Выселив в свое время отсталых краснокожих аборигенов, гордые сыны Старого Света объявили о создании новой британской колонии. Разумеется, коренное население не собиралось сдаваться без боя, но силы были неравны. По легенде старейшины племени перед лицом неизбежного поражения прокляли бесчестных бледнолицых захватчиков, обещая, что духи нашлют неожиданную и нелепую смерть на каждого, кто осмелится поселиться в этих местах. В современном мире торжествующей науки проклятья положено считать суевериями, байками и древними страшилками для непослушных детей. Однако люди, питающие слабость к мистике, давно подметили интересную закономерность. Население Толл-Оукса в самом деле преследовали весьма специфические несчастья. Когда двое британских всадников через пару дней после уничтожения индейцев столкнулись на полном ходу, упали с лошадей и сломали шеи, этому никто не придал значения — покойные были пьяны в хлам. Но это было только начало. По мере развития городка его власти все чаще скрежетали зубами — учащались случаи столкновения повозок. Колонисты могли запрячь в телегу самую смирную и полудохлую клячу, но это вовсе не гарантировало, что они спокойно доедут до цели. Лошадь могла неожиданно взбеситься и понести, колесо могло слететь с оси, повозка могла перевернуться практически на ровном месте. Желающих добраться куда-то на телеге ждало множество «приятных» неожиданностей. По мере развития промышленности вообще и автомобилестроения в частности жители Толл-Оукса открывали для себя новые виды транспорта, на которых можно попадать в аварию. Причиной дорожной катастрофы становились мотоциклы, трамваи, автобусы, велосипеды, самокаты, роликовые коньки… Однако легковые машины оставались вне конкуренции и были нежно любимы всеми безбашенными водителями городка. По неизвестной причине большая часть горожан управлялась с машинами, как пьяная и обколотая психотропными препаратами мартышка — с электронным микроскопом. Далеко не все водители-вредители отправлялись к праотцам (очевидно, индейское проклятье не было доведено до ума), но бесконечные пробки, пронзительный визг тормозов и регулярные визиты утомленных страховщиков стали для города обыденностью. Со временем Толл-Оукс, который в народе прозвали «Городом Аварий», прославился тем, что стал местом рождения великого человека, гениального политика, президента Соединенных Штатов Америки, гаранта конституции, бесстрашного и неотразимого лидера нации (и прочая, и прочая) Адама Бенфорда. Этот достойнейший человек вырос очень амбициозным, получил в городском университете высшее образование, после чего отправился в Вашингтон — строить политическую карьеру. Уже тогда молодой Адам проявил свою знаменитую прозорливость, поскольку из Толл-Оукса он не уехал, а ушел пешком, сев потом на поезд далеко за городом. Многие не без основания считают, что именно благодаря этому мудрому шагу карьера знаменитого политика не оборвалась в самом начале. До 2013 года господин президент вспоминал о своем родном и вечно аварийном захолустье редко — преимущественно во время юбилеев, когда его одолевал приступ ностальгии. Тем сильнее было всеобщее удивление, когда хозяин Белого дома решил посетить Толл-Оукс с официальным визитом. И не просто посетить, а сделать там громкое заявление, посвященное одному из первых и наиболее резонансных терактов с применением биоорганического оружия (в прессе его предпочитали называть подчеркнуто нейтральным словосочетанием — «Происшествие в Раккун-сити»). Вокруг той катастрофы ходило множество слухов и сплетен, а официальная версия случившегося — авария на атомном реакторе, который непонятно откуда взялся в городе — не выдерживала никакой критики. Виновники теракта были привлечены к ответственности еще десять лет назад, но оставался открытым другой вопрос: кто отдал приказ об уничтожившем очаг заражения ракетном ударе (который получил не менее милое название «Стерилизация»)? Считалось, что разрушение Раккун-сити — происки самой корпорации «Амбрелла», спешно заметавшей следы. Такая версия полностью устраивала власть предержащих… но не президента Бенфорда. Он объявил, что всему миру пришло время узнать Правду о Раккун-сити, и назвал дату сенсационного заявления — 29 июня, ровно в десять часов вечера. Правительственный агент и сотрудник президентской охраны Леон Кеннеди полностью поддерживал идею своего друга и начальника. Его мало заботили эфемерные понятия, вроде «международного престижа», которому якобы могли навредить смелые откровения. Зато он прекрасно видел, как быстро набирает силы орда биотеррористов, пришедшая на смену интриганам «Амбреллы», и верил, что их можно остановить только общими усилиями мирового сообщества. Но нельзя строить планы и заключать союзы, когда один из союзников лжет остальным и скрывает свою роль в терактах. Прошлый президент разочаровал Кеннеди: Грэхема как раз больше всего беспокоили престижи и рейтинги, поэтому он всеми правдами и неправдами избегал этой болезненной темы. Однако Бенфорд был не таким. Он одобрял идеи Леона еще до того, как переехал в Белый дом, и был морально готов «срывать покровы» и «приоткрывать завесы тайны». Впрочем, у Адама были свои причины разоблачать старый заговор. Леон их не принимал, но был вынужден терпеть ради общего дела. — Эх, Толл-Оукс… — мечтательно протянул президент, с любопытством изучая окрестности через тонированное стекло лимузина. — Тут мало что изменилось. Только вдумайся, Леон — город, в котором я начал свой путь, станет местом моего величайшего триумфа со времен победы на выборах! Восхитительно, не правда ли? — Согласен, Адам, — подтвердил сидящий напротив Кеннеди. Он был знаком с Бенфордом много лет, и гарант демократии многое позволял своему подчиненному (в том числе — обращаться на «ты» в приватных беседах). — Отлично едем, кстати говоря. Никто не подрезает, не обгоняет, даже скорость не превышает. Похоже, Толл-Оукс избавляется от своей дурной славы. Всегда говорил, что не существует проблемы, которую нельзя решить! Бывший коп удержался от улыбки. Он принимал активное участие в подготовке официального визита президента, отвечая за меры безопасности, и знал, как суетились местные чиновники в ожидании высокого гостя. Первым делом они отдали приказ выгнать всю дорожную полицию на улицы и навести на них идеальный порядок. Навести любой ценой — даже если потребуется вывезти все лишние авто за пределы Города Аварий. Любого копа, который схалтурит и позволит местному растяпе хотя бы чиркнуть машину лидера нации, мэр города пообещал четвертовать внедорожниками. — Ух, как я сегодня выступлю! — Бенфорд предвкушал эффект сенсационного заявления всю дорогу и порядком притомил белобрысого агента. — Какая обо мне пойдет слава! Я войду в историю, как герой! Как бесстрашный и честнейший президент, который отказался от лицемерия, двойных стандартов и замалчивания неудобных фактов. — Многие влиятельные политики считают это тремя столпами американской демократии, — кисло улыбнулся Леон. — Да, и у меня болит сердце от одной мысли об этом! — горячо поддержал его хозяин Белого дома. — Америку стали подозревать в постоянной лжи — и за пределами державы, и внутри ее. Это ненормально и губительно для нашей репутации! Я исправлю все, что наворотили мои предшественники, и провозглашу новую политику. Отныне мы говорим только правду! А после сегодняшнего выступления я устрою еще какое-нибудь разоблачение! — закатил глаза Адам. — Например, признаюсь, что мы прослушиваем лидеров всех развитых стран! — Неужели? — Кеннеди очень убедительно удивился. — Да-да! Это продолжается много лет! Согласись, Леон — будет лучше, если они узнают правду от самого честного из президентов! Промедлим — какой-нибудь сотрудник ЦРУ или АНБ убежит за границу и выложит все наши секреты русским! — Вряд ли такое случится! — рассмеялся агент. — Насколько мне известно, в эти структуры вербуют только самых надежных и проверенных людей. — Лучше перестраховаться. Если что-то пойдет не так, разгорится скандал похуже Уотергейтского! Впрочем, я зря тебя пугаю, Леон, — улыбнулся Бенфорд. — Теперь мы сможем справиться с любой угрозой. Как говорится, «честность — лучшая политика»! — Стоит ли рубить с плеча, Адам? — деликатно поинтересовался Кеннеди. — Мы еще не знаем, как отреагирует общественность на наше первое признание, а ты уже выстроил целую политику кристальной честности! — Хм, — Бенфорд поморщился. — Ты говоришь точно, как Дерек. Меня пытались отговорить многие министры и советники, но Симмонс превзошел их всех! Две недели мне покоя не давал! «Народ не готов к таким откровениям!», «Признание в ракетном ударе по своим гражданам безвозвратно погубит наш авторитет». Чертов нытик! Конформисты и трусы никогда не войдут в историю! — Ходят упорные слухи, — Леон понизил голос, хотя водитель лимузина все равно не мог услышать их за звуконепроницаемым стеклом, — что у Дерека Симмонса есть свои причины препятствовать сегодняшнему выступлению. Якобы он напрямую связан со «Стерилизацией». Президент выдержал долгую паузу. Фактически, он мог ничего и не отвечать — правительственный агент все понял по его замешательству. Наконец, Бенфорд сравнительно спокойно произнес: — Вот как? Мне об этом ничего не известно. Считалось, что ракетный удар санкционировал сенатор Дэвис. — Говорят, — Леон сделал ударение на первом слове, — что покойный сенатор был козлом отпущения. Сам приказ отдавал чиновник более высокого ранга — глубокоуважаемый советник по национальной безопасности. — Давай делать все по порядку, — поспешил урезонить собеседника Адам. — Наверное, ты прав — спешить не стоит! Сперва раскроем правду о Раккун-сити, а потом возьмемся за поиск виновников. Они все равно никуда не денутся от справедливого наказания. «Ты только что обещал быть честным, поганый лицемер!» Конечно же, Кеннеди не сказал этого вслух. Он понял, что сильно переоценил степень доверия своего начальника. Наказывать словоохотливого телохранителя гарант конституции, пожалуй, не будет, но и свидетельствовать против «безопасника» не захочет. Как бы Бенфорд не распинался о честности, Дерек Симмонс все равно останется его старым другом. Куда более близким, чем бывший коп, выбравшийся из Раккун-сити. «Хорошо, я готов ждать, Адам! Раз ты хочешь заполучить славу правдоруба, Нобелевскую премию мира и место на горе Рашмор для своей башки, то пойдешь до конца и сдашь всех сволочей, которые покрывали биотеррористов!» — Ну слава Богу — мы приехали! — Бенфорд почувствовал себя неловко и поспешил разрядить обстановку, сменив тему. — Выгляни в окно — это университет Плюща! Место, где я учился! Альма, мать ее, матер! Кеннеди послушно глянул в окно. Президентский кортеж проехал один из блокпостов, организованных Секретной службой, и приблизился к большим решетчатым воротам. Они гостеприимно распахнулись перед высоким гостем и его свитой, пропуская их в обитель знаний. От массивных, любовно отреставрированных зданий университета веяло стариной и мудростью, которую можно было ощутить чуть ли не физически. Вместе с тем во дворе царил образцовый порядок: ни одной лишней пылинки, подстриженный газон, начищенные до блеска решетки, свежепомытые окна зданий, пышные клумбы. Собравшиеся были под стать окружающему пейзажу — студенты и студентки были нарядно одеты и ждали Адама с огромными букетами цветов. Чуть в стороне расположились преподаватели — настолько гордые и важные, словно они лично делали из юного оболтуса гаранта американской демократии (хотя почти все учителя были моложе Бенфорда). Впереди стояла полная дама со старомодной прической. На правах ректора университета она первой встречала вылезшего из лимузина Адама и его спутника. — Добро пожаловать, господин президент! — торжественно сказала она. — Для нас, как и для всех жителей Толл-Оукса, большая честь принимать вас! Мы гордимся, что наш земляк стал великим человеком и не забыл своих корней! — Как я мог забыть все это? — откликнулся президент. — Человек подобен дереву: он вянет без корней, теряет себя, забыв прошлое. Для меня Толл-Оукс навсегда останется самым лучшим городом! Толпа разразилась одобрительными возгласами. На передний план уже спешили вырваться журналисты всех известных, малоизвестных и вообще неизвестных газет и каналов. Вокруг машин стало тесно от камер, микрофонов, фотоаппаратов и репортеров с горящими глазами. — Джулия Харрис, CNN! — Симпатичная девушка с карими глазами оказалась самой проворной. — Господин президент, расскажите нашим зрителям, чем вы руководствовались, делая «Происшествие в Раккун-сити» темой своего выступления? Разве остались какие-либо тайны, связанные с этим терактом пятнадцатилетней давности? — Я ждал этого вопроса! — улыбнулся Адам. — Он, по сути, продолжает тему, которую я поднял только что. Раккун-сити — часть нашей истории! Пусть она постыдная, но все равно наша. О ней нельзя забывать! Еще не все виновники этой катастрофы понесли заслуженное наказание. Кроме того, даже сейчас остаются люди, которые испытали на себе весь ужас Раккун-сити. Такие, как вот этот достойный человек, — президент указал на своего телохранителя, — Леон Скотт Кеннеди! Белобрысый смущенно улыбнулся и прикрыл глаза рукой, едва не ослепнув от вспышек фотоаппаратов. Про себя он проклял хозяина Белого дома — его слова сулили бывшему копу долгие часы общения c корреспондентами, которые наверняка вцепятся мертвой хваткой в «истребителя зомби». — Феликс Ривер, MSNBC, — взял слово другой журналист. — Мистер президент, способна ли наша страна противостоять биотеррористам? Можем ли мы гарантировать, что не допустим повторения «Происшествия в Раккун-сити»? — Еще один замечательный вопрос! Конечно же, недостаточно просто напомнить о проблеме. Мы разработали комплекс мер, который позволит нам сначала снизить оборот биоорганического оружия на черном рынке, а потом приступить к нейтрализации наиболее одиозных террористов. Сейчас я не могу озвучить все наши планы, но вы сможете узнать некоторые подробности в ходе сегодняшней речи! «Красиво излагает, — подумал Кеннеди. — Как будто действительно знает, как порвать паутину, накрывшую половину Земли!» Между тем к Адаму пробился еще один репортер. Леон нахмурился: он где-то уже раньше видел эту немужественную хитрую физиономию. И воспоминания были не из приятных. — Джулиан Фокс, «БОО ТВ», — слегка поклонился журналист, тряхнув темной гривой. — Господин президент, говорят, что на вас оказывалось серьезное давление со стороны экстремистских организаций, применяющих БОО. Радикально настроенные биотеррористы якобы угрожали вам и всей нашей стране решительными действиями в ответ на сегодняшнее выступление. Вы можете прокомментировать эти слухи? В ответ Бенфорд беспечно рассмеялся. — Если давление и было, то не слишком серьезное. Скорее уж, мягкое — буквально незаметное! — Из толпы донеслись одобрительные смешки. — Могу заверить всех и каждого — я не боюсь никого! — твердо продолжил Адам. — Соединенные Штаты не торгуются с террористами и не слушают их жалкие угрозы! Мы должны быть сильными и перестать замалчивать горькую правду! — Слова истинного лидера нации, — угодливо улыбнулся Фокс. Тут Кеннеди вспомнил, где видел кудрявого. За последние полгода этот гламурный хмырь стал настоящей звездой эфира и одной из главных причин, по которой правительственный агент старался не смотреть канал о порождениях БОО. Политика «БОО ТВ» — больше смешных и занимательных фактов о мутантах, больше критики в адрес БСАА, меньше объективности — в свое время сильно покоробила белобрысого. Вместе с тем Ингрид Ханниган, умевшая собирать и анализировать информацию как никто другой, уверяла Леона, что репортажи подопечных Карвера все-таки содержат крупицу истины — борцы с биотеррором находятся в отчаянном положении и терпят поражение на всех фронтах. Кеннеди оставалось только морщиться и скрипеть зубами — от правительственного агента на этой войне было мало толку. А как относиться к репортажу про Аду, которая якобы заливала кровью Эдонию, бывший коп не представлял до сих пор. Он знал шпионку, как хладнокровную, хитрую и загадочную женщину, готовую пойти ради своих целей на обман, но уж точно не на массовые убийства и заражения. «Если б я мог встретиться с ней, поговорить, посмотреть в глаза… А, кого я обманываю! Прошло столько лет, а я по-прежнему не понимаю, когда она говорит правду, а когда лукавит». Журналисты могли бы еще долго расспрашивать лидера нации, но телохранители взяли его в кольцо и решительно оттеснили борзописцев. Президент вместе со свитой направился к дверям двухэтажного здания. — Мы сделали все, как вы просили, мистер Бенфорд, — сказала Адаму ректорша. — Вот ключ от вашего кабинета! — Благодарю вас, — одобрил ее старания президент. — До начала выступления еще почти час — как раз успею отрепетировать речь. Пусть слушатели пока собираются и готовятся. Что-то не так? — Адам озабоченно повернулся к Леону, который с кем-то только что беседовал по рации. — Сущие пустяки — ДТП в районе блокпоста, который мы проехали, — тихо ответил Кеннеди. — Вряд ли там что-то серьезное, но меня просили срочно подойти. — Иди, если надо! — милостиво отпустил его хозяин Белого дома. — Но постарайся вернуться к главному событию вечера! Уже завтра я стану героем-разоблачителем, а ты… — Телохранителем героя, — в тон ему ответил Леон. — Я скоро, господин президент, — добавил он, проталкиваясь к воротам.***
Русоволосая женщина в коричневом костюме одиноко стояла возле входа в дом, украшенный гирляндами и воздушными шарами в честь приезда Бенфорда. Встречавшая лидера нации толпа уже рассосалась: телохранители разошлись по окрестностям, студенты направились в актовый зал, журналисты пошли готовить аппаратуру для съемки выступления. А мускулистая женщина осталась нести дежурство на улице в гордом одиночестве. Компании у нее не было по двум причинам. Во-первых, ей достался, по общему мнению, самый тихий участок — даже если злоумышленники проберутся на территорию университета, они вряд ли пойдут внутрь через парадный вход. Во-вторых, желающие дежурить вместе с Хеленой Харпер в очередь не выстраивались. Достаточно привлекательная дамочка могла похвастаться скверным характером и силой бешеного носорога. Все прекрасно знали, что от природы одаренная Харпер могла претендовать на более высокую должность, войти в состав Агентства Поддержки Полевых Операций (ППО)… но по сути сама зарубила свою карьеру на корню. Женщина оказалась слишком упрямой, негибкой и не признающей авторитетов. Кроме того, она охотно пускала в ход крепкие кулаки и после нескольких громких скандалов, связанных с чрезмерным применением силы, была фактически сослана в президентскую охрану. На новом месте она хорошо справлялась со своими обязанностями, но не смогла подружиться с коллективом. Коллеги-телохранители сторонились Харпер, считая ее взбалмошной и вредной дикаркой с кучей тараканов в голове. Никого не волновало, что чувствует русоволосая воительница, чем она живет… и в какую переделку угодила. — Вот ты где, Харпер! — Погруженная в раздумья женщина не заметила, как к ней подошел широко улыбающийся Фокс. — Как тебе погодка? По-моему, сегодня превосходный день для великих свершений! Узнав журналиста, Хелена содрогнулась и в ужасе огляделась. Только убедившись, что поблизости нет ни одной живой души, она произнесла, трясясь от злости: — Ты еще смеешь шутить, сукин сын? После того, что сделал… и еще собираешься сделать! — Я уже все для себя решил, — пожал плечами репортер. — Думал, у тебя тоже не осталось сомнений после вчерашних… гм… переговоров. Мы ведь так четко описали задачу, привели веские аргументы… — То, что вы от меня требуете, гадко! — выдохнула женщина. — Не спорю. — Это отвратительно! — Полностью с тобой согласен. — Это подло! — И я того же мнения, — любезно ответил Джулиан, — но кто-то ведь должен это сделать. Из всей президентской охраны ты показалась нам самым подходящим кандидатом. Харпер издала какой-то непонятный звук, напоминающий рычание разбуженного хищника. Если бы взглядом можно было убивать, голова нахального репортера уже расплавилась бы под яростным взором женщины. — Будь хорошей девочкой, зайка — поработай на совесть, — промурлыкал Джулиан, подергав за щеку опешившую от такой наглости Хелену. — Иначе тебя этой ночью ждет хорошая порка! — добавил он, игриво шлепнув женщину по ягодице. Последняя выходка была уже лишней. Харпер рассвирепела, схватила репортера за правое запястье и вывернула его. Кудрявый издал нечленораздельный хрип, попробовал схватить женщину левой рукой, но пропустил несильный (по меркам дюжей женщины) тычок в живот. — Мне хочется убить тебя, — прошипела Хелена, не выпуская согнувшуюся пополам жертву. — Прямо сейчас. Фраза женщины не произвела на репортера никакого впечатления: ему приходилось слышать куда более убедительные угрозы от куда более опасных людей. Выпрямившись и заставив себя терпеть боль, Фокс стойко выдержал гневный взгляд Харпер. — Вполне понятное желание. Рискни, если хочешь! Только учти, что я каждые полчаса связываюсь со своими друзьями в соборе. Если они вовремя не услышат мой чарующий голос, то приступят к пыткам. Поверь на слово — эти ребята умеют убивать гораздо лучше тебя! Давление на руку немного ослабло. Джулиан с удовлетворением отметил, что крошечный мозг буйной женщины понемногу начинает брать верх над инстинктами. — Так как насчет того, чтобы отпустить меня? — Мужчина продемонстрировал Хелене свою самую обаятельную улыбку. — Будьте вы все прокляты! — процедила Харпер, выпуская запястье Фокса. — И ты, и твои хозяева! — Да-да, когда-нибудь обязательно будем, — рассеянно произнес репортер, массируя руку. — А теперь приступай! И чтоб никаких глупостей! — жестко закончил он. Кудрявый шантажист скрылся за углом, а Хелена попыталась обуздать бурю, которая бушевала у нее в душе. Она отчаянно пыталась убедить себя, что выхода нет, что хитрые и могущественные ублюдки все решили за нее, что ради одного человека можно принести в жертву несколько десятков, а то и сотен жизней… Однако совесть настоятельно рекомендовала женщине либо застрелиться на месте, либо предупредить остальных, вступиться за президента, прикончить Фокса и его прихвостней… Впрочем, Харпер не собиралась рассматривать эти варианты всерьез — они не сулили самому близкому человеку Хелены ничего, кроме мучительной смерти. «К черту! К черту всех! Я обязана выжить любой ценой! Чтобы сражаться… и отомстить!» Женщина приняла окончательное решение, поэтому, когда она сняла с пояса рацию, ее рука совсем не дрожала. — Тревога! — Сообщение Хелены прозвучало на особой частоте и было услышано всеми телохранителями Бенфорда. — К западу от университета замечена группа вооруженных злоумышленников! Их необходимо немедленно найти и обезвредить! Конец связи!***
Операция с условным названием «Юбилей со дня смерти американского президента» была рассчитана до мельчайших деталей (во многом благодаря Хелене, которая передала Фоксу план университета, а также сообщила количество охранников и примерное местонахождение Бенфорда). Всем было очевидно, что при малейшей угрозе телохранители выведут хозяина Белого дома из кампуса, запихнут его в машину и будут прорываться в безопасное место, отстреливая всех, кто попробует встать на пути. Поэтому операция началась с того, что подготовленные люди на грузовиках спровоцировали аварии рядом с блокпостами, надежно перекрыв три из четырех дорог, ведущих в город. Пока сотрудники Секретной службы (среди которых был и Леон Кеннеди) разбирались с бестолковыми водителями, «наезду» подвергся четвертый блокпост на севере. Очередной грузовик не стал перекрывать собой дорогу, а ухитрился вывернуть на обочину. Но стоило только агентам окружить стального гиганта, как дверь прицепа распахнулась, и из него выползла несусветная тварь, окруженная клубами синего дыма, который был новейшей, газообразной формой К-вируса. Без особого труда перебив растерянных телохранителей, разносчик отравы, подгоняемый многоглазым водителем, стал быстро удаляться от университета и с энтузиазмом заражать ничего не понимающих горожан Толл-Оукса. Основную задачу монстр уже выполнил — пробил брешь в кольце президентской охраны. Через нее сначала выехали машины «БОО ТВ» со спешно эвакуирующейся съемочной бригадой, а потом заехал белый микроавтобус с логотипом мебельной фирмы. Внутри него тряслась боевая группа, готовая приступить к следующей фазе операции. — Вы вовремя, — Джулиан вышел навстречу заехавшему во двор микроавтобусу и помахал водителю. — Никаких осложнений? — Нет, — лаконично ответили ему. — Превосходно. Пусть выгружаются. Фокса немного смущали навязанные помощники — он сомневался, что глуповатые джаво смогут действовать так же быстро и четко, как нормальные люди. Однако этот отряд был выдрессирован очень хорошо. Джаво в темных камуфляжных костюмах и черных шерстяных масках один за другим выскакивали из салона и выстраивались в шеренгу. Большинство из них было вооружено пистолетами и короткими автоматами. Кроме того они были увешаны целыми гирляндами газовых шашек, начиненных все той же ядовито-синей отравой. У двоих мутантов был иное оружие — снайперские винтовки с глушителями. — Вы занимайте позиции на крышах, — Фокс решил начать именно со снайперов. — Вы, пятеро, отправляйтесь к актовому залу. Трое оставшихся пойдут со мной. Все ясно? — Так точно! — отрапортовали монстры. Кудрявый вздохнул с облегчением — по крайней мере с фазой проникновения проблем не возникло. Журналист для конспирации тоже натянул на голову шерстяную маску, засунул за пояс пистолет и повел свой маленький отряд к общежитию. Фокс был слегка возбужден — его восхищала грандиозность происходящего. Хитрому репортеру неоднократно приходилось убивать, но на лидера целой страны он поднял руку впервые. Однако Джулиан совершенно не боялся, поскольку точно знал, зачем идет на неслыханное преступление. «Всю жизнь мечтал снять сенсационный репортаж про смерть президента. Вот и подвернулась возможность! Дело за малым — укокошить виновника торжества!»***
— Все сюда! Я нашел Теда! — крикнул молодой агент, вытаскивая бездыханное тело из кустов. — Закрой рот, тупица, — скрипнул зубами другой агент с седеющими волосами. — Хочешь отправиться вслед за ним? Молодой спохватился и присел, прикрыв голову руками. Его примеру последовали еще два телохранителя — негр и латинос. «Дурачье! — подумал пожилой. — Нельзя кидаться к телу, сломя голову! Стрелки только этого и ждут». Агент быстро осмотрел тело товарища. Впрочем, ничего нового он не увидел — та же дырочка в районе виска, что и у двух других мертвецов. Оружие Теда так и осталось в кобуре — он даже не успел увидеть противника. Дело принимало скверный оборот. Всего на территории университетского городка находилось семеро сотрудников президентской охраны (если не считать Леона и Хелену). Вернее, их было семеро. Десять минут назад — когда поступил сигнал о вторжении. В тот момент телохранители, недолго думая, разделились на две команды и приступили к прочесыванию местности. Они никак не ожидали, что по ним начнут работать снайперы, поэтому крайне удивились, когда группа поменьше перестала выходить на связь. Когда же выжившие нашли тела, стало ясно — недруги не только проникли на охраняемую территорию, но и оказались в выигрышном положении, заняв отличные позиции. — Где же они, мать вашу? Ничего, блин, отсюда не видно! — возбужденно матерился телохранитель-негр, косясь на крышу ближайшего корпуса. — И подкрепление не идет, — вяло протянул латинос. — Кеннеди и Харпер как сквозь землю провалились. — Мне все это не нравится, — взял слово пожилой. — Мы тут сидим под кустами, ищем неизвестно кого, а господин президент остался совсем без охраны. Надо срочно вернуться! Обсудить здравую мысль агенты не успели — седого вызвали по рации. — Да. — Это вы? Наконец-то! — затараторили из пластмассовой коробки. — Я засекла группу налетчиков! — Харпер? Что у тебя творится? Где ты? Какие налетчики? — Пять человек в масках! Они бегут к актовому залу. Там сейчас собираются все студенты! Если они туда ворвутся… — Дьявол! — ругнулся пожилой. — Нападающие рвутся к актовому залу, — сообщил он товарищам. — Наверное, хотят взять заложников! — Бежим скорее туда! — моментально откликнулся молодой. — Куда ты собрался, мать твою? — завопил чернокожий агент. — Президент вообще в другой стороне! — Но там десятки людей! Эти изверги устроят бойню! — У нас приказ защищать Бенфорда! — отрезал пожилой телохранитель. — Да вы что оглохли? — надрывался парень. — Нельзя их подпускать к гражданским! Нельзя! — Заткнись! — вскинулся негр, ударив молодого в ухо. Перепалка агентов оказалась на руку джаво — спорщики покинули мертвую зону и вышли на расчищенную дорожку. Первым за это поплатился чернокожий сквернослов — пуля попала в его раскрытый для нового возгласа рот. А потом мутанты открыли огонь по оставшимся телохранителям. — Скорее! Мы прорвемся к президенту! — Прежде чем пожилой успел опомниться, латинос выскочил на открытое пространство и с призывными криками помчался к беседке, которую планировал использовать, как укрытие. — Стой, болван! — простонал седой агент. Его предупреждение запоздало — коллега уже остановился и рухнул на асфальт с простреленным коленом. Тело латиноса тряслось от многочисленных пуль, которые всаживали в него джаво-снайперы. «Поздно — они не пропустят нас к президенту. Сейчас надо попытаться спасти хоть кого-нибудь». — В актовый зал! Живо! — приказал пожилой ничего не понимающему парню. Не давая наделать ошибок последнему товарищу, он схватил его за руку и потащил в противоположную от лидера нации сторону. — Мы все-таки идем к гражданским? — успел на бегу спросить молодой. — Идем-идем! — Седой опять схватился за рацию. — Харпер, слушай меня внимательно! Ситуация критическая — почти все наши полегли! Мы постараемся перехватить твоих налетчиков, а ты бросай все и дуй к Бенфорду! Делай, что хочешь, но выведи его отсюда! Любой ценой! — Вас поняла! — откликнулась женщина. Двоим телохранителям удалось обмануть врагов. Джаво закончили терзать бездыханное тело латиноса и ждали новых смельчаков, а когда уцелевшие кинулись совсем в другую сторону, монстры не сумели вовремя сориентироваться. За агентами полетели всего две пули, которые прошли слишком высоко, а потом седому и молодому удалось заскочить в здание общежития. — Проскочили! Где актовый зал? — Сюда! Я помню дорогу! Несущиеся по коридорам телохранители прислушивались ко всем подозрительным звукам и готовились к худшему. Их воображение рисовало картины паники, ужаса, стрельбы по безоружным людям и зверских расправ. Поэтому когда агенты достигли цели, вломились в незапертые двери и едва не растянулись на отполированном полу зала, они поначалу впали в ступор от увиденного. Как и остальные помещения университета, актовый зал был тщательно подготовлен к эпохальному событию. На стенах красовались большие плакаты с лицом Бенфорда, с потолка свисали воздушные шары всех цветов радуги, на сцене возвышалась трибуна для гаранта американской демократии. Журналисты на задних рядах оживленно переговаривались, ожидая президента. Собравшихся студентов и студенток тоже снедало нетерпение, и они постоянно крутились на стульях. Они так ждали выступающего, что декан — невысокий мужчина лет тридцати — поднялся на сцену, желая успокоить молодых людей: — Ладно, ребята — не переживайте так! Речь начнется точно по расписанию. А потом мы устроим грандиозный банкет в честь президента! — пообещал он. — Что тут происходит? — выкрикнул седой, ощутив себя чужим на этом празднике жизни. Его вопль был встречен сдержанным недоумением. — А разве что-то происходит? — осторожно спросил декан. — Мы просто ждем господина Бенфорда. Почему вы беспокоитесь? Он задерживается? — Нет времени объяснять! — Пожилой телохранитель поднял руки. — Слушайте все! У нас чрезвычайная ситуация! Сохраняйте спокойствие! Сейчас вы встанете и организованно проследуете в безопасное место… — Куда? — шепнул молодой. — На улицу выводить нельзя — там же стрелки! — Без тебя знаю! — Седой судорожно пытался найти выход из ситуации и понять, что делать со стремительно бледнеющими гражданскими. Вдруг боковая дверь актового зала приоткрылась, и в щель кто-то закинул черный цилиндр, похожий на алюминиевую банку. Такие же предметы полетели из-за кулис, из окна, откуда-то сверху… Каждый цилиндр выплевывал из себя плотное синее облако яда, быстро заполняющего зал. Испуганные люди вскакивали со своих мест, переворачивая стулья и задыхаясь в образовавшейся давке, а «К-газ» уже подбирался к их ногам. — Где враги? Что делать? — надрывался молодой агент. — Уймись! — одернул его седой. — Давай обратно! Надо расчистить гражданским дорогу! Прежде чем студенты и журналисты добрались до главного выхода, агенты подняли оружие, резко распахнули двустворчатые двери… и их буквально скосили шквальным огнем. Стреляли трое мутантов в масках, которые перегородили коридор и принялись загонять сходящую с ума людскую массу обратно в ловушку, не жалея патронов. Молодой агент умер на месте, седой осел на пол, зажимая серьезную рану на животе. Он смог поднять пистолет, даже куда-то наугад выстрелил, но его настигла прицельная очередь. Пожилой телохранитель рухнул на залитый кровью пол, провожая ненавидящим взором стрелка, который перешагнул поверженного противника и без страха вошел в облако синего тумана, продолжая стрелять. Седой агент остался лежать на боку, прижимая к животу ноги и с тоской следя за приближающейся стеной газа. Его голову переполняли обрывочные, суматошные мысли. Неожиданно пришло запоздалое озарение — пожилой мужчина понял, что случилось, и почему преступники смогли застать их врасплох. Последняя мысль тонущего в синем мареве телохранителя была очень простой и четкой: «Харпер… Будь ты проклята!»***
Адаму Бенфорду заранее выделили под кабинет уютную комнату, где было все необходимое для подготовки к выступлению. Отделавшись от восторженных жителей Толл-Оукса и своего ближайшего помощника, президент устроил свое седалище в новеньком кожаном кресле, закинул ноги на стол и достал листок с основными тезисами речи. Даже он был хозяину Белого дома без надобности — Адам давно выучил текст наизусть. Глядя в потолок и непроизвольно комкая лист, он рассуждал вполголоса: — Надо начать так, чтобы сразу зацепить сограждан. Чтобы они ощутили причастность к великому событию, чтобы запомнили этот день и рассказывали о нем потомкам. Пожалуй, не буду их грузить долгими прелюдиями и экскурсами в историю державы. Сразу к делу! Сразу показать им все ужасы биотеррора! Заставить трепетать и сопереживать каждому убитому! А потом… Потом дать им надежду на торжество справедливости! Наполнить сердца чувством гордости за великую и бесстрашную нацию! И за великого меня, разумеется. Тишину прервали странные крики и приглушенные хлопки с улицы. Впрочем, президент расположился далековато от «зоны боевых действий» и к тому же был на сто сорок шесть процентов уверен в своей безопасности, поэтому не стал тревожиться. «И чего они расшумелись? Фейерверки запускают? Так рано еще — надо сперва закончить с официальной частью! О чем это я? Ах, да — мое триумфальное выступление!» Адам аж замурлыкал, словно кот, который плещется в озере сливок. Когда дверь кабинета отворилась, он и ухом не повел. Поэтому когда к столу бесшумно приблизились две фигуры в черном, лидер нации чуть не полетел на пол вместе с креслом. — Кто вы? — крикнул он с тревогой. — Ты Бенфорд? — Неестественный голос первого гостя был похож на скрип дерева. Другой неизвестный сверился с извлеченным из кармана снимком и утвердительно скрипнул: — Он. — Господа, по какому праву… Однако самому влиятельному и уважаемому человеку страны не дали закончить. Первый джаво без предупреждения выбросил вперед руку, сжатую в кулак. Блеснул металл кастета. В тишине громко хрустнули тонкие кости носа, и потрясенный Адам повалился на спину, с ужасом глядя на неизвестных. — Оставьте меня! — Голос президента сорвался на визг. — Охрана! Помогите! Кто-ни… Попытавшийся встать Бенфорд пропустил новый сокрушительный удар — кастет врезался в его нижнюю челюсть, опять отправив на пол. Пока первый джаво избивал гаранта американской демократии, второй достал газовую бомбу и бросил ее себе под ноги, выпуская на волю ядовито-синий дым. Оставив трясущегося и ползающего на четвереньках Адама, мучитель быстрым шагом покинул кабинет. Следом вышел бомбометатель. Аккуратно прикрыв за собой дверь, он дважды повернул в замке очень кстати забытый ключ, а потом вытащил его и небрежно положил в карман. Из кабинета доносились шипение газа, сдавленные стоны и кашель. Потом президент-правдоискатель навалился на дверь, но замок не поддался. Джаво хладнокровно следили за стараниями жертвы и лениво косились на струйку газа, которая просочилась из щели внизу — у них, как у порождений К-вируса, был полный иммунитет к синей отраве. Наконец, за дверью невнятно всхлипнули, а потом раздался звук упавшего тела. За джаво из противоположного конца коридора присматривал Джулиан Фокс. Не желая тратить время, он попутно настраивал робота-шпиона. Проверенные в деле коробки с камерами были расставлены помощниками журналиста по всему кампусу и могли снимать происходящее со всех ракурсов. А у этого механизма была особая задача — фиксировать все, что творится на месте гибели президента. — Так и не догадался сигануть в окно? — Журналист удивленно приподнял бровь, когда звуки в запертой комнате стихли. — Жаль. Значит, я зря оставил внизу еще одного джаво. Негромко хихикнув, Фокс коснулся шеи — небольшое пятнышко, оставшееся от укола, снова начало зудеть. Затем его рука машинально опустилась на сумку с противогазом, припасенную на крайний случай. Однако репортер так и не открыл ее. Надо было уже сейчас привыкать обходиться без средств химзащиты.