27 июня. Больница. Утро. Токио.
Я проснулся в мягкой постели. Немного покалывало в области поясницы. Конечно, я выгляжу и чувствую себя вдвойне отвратно. Мой взгляд был направлен на потолок. Понятно, меня кто-подстрелил и я в больнице. — Доктор, пациент Цубаки пришел в себя! Голос медсестры немного пробудил меня. Но в глазах было расплывчато и двоилось. Вскоре подошел вроде как главврач. — Парень, ты меня слышишь? Как ты себя чувствуешь? — А… Какое сегодня число? — 27 июня 1983. Понедельник. — Долго я в отключке пролежал однако. Значит, мне осталось ровно неделю жить, начиная сегодня. 3 июля я покончу с собой. — Как ты себя чувствуешь? — Слегка покалывает в пояснице. — Понятное дело. Из тебя вытащили три пули. Можно сказать, тебя волоком тащили до скорой под обстрелом и ты истекал кровью. Думали потеряли парня, но на операции нам удалось тебя вернуть из того света. Я снова туда отправлюсь, теперь навсегда, к друзьям и родным. — Похвально. — Но то что ты вытворял — уму непостижимо. Откуда ты родом? — Из Токио, но в прошлом году я уехал в Нагою учится в военной академии, потом под конец мая переехал в Хинамидзаву. Наверняка вы в курсе, что произошло в тот день. — Да… Соболезную. — Ага. Я этого совсем не ожидал. Чтобы одна женщина и группой мужчин сотворила теракт, пусть даже в деревне. — Женщина? — Ну. У меня был в руках рюкзак со всеми доказательствами. Куда его дели? — Сейчас он в полиции. Разбираются, что к чему. Возможно, завтра к нам зайдет участковый или тебе придется с медсестрой поехать в ближайший полицейский участок. — Второй вариант подходит больше. Только на моих словах они поймут. — Ну и хорошо. Ты как раз можешь передвигаться, но выписывать тебя пока рано. К тому же, тебе вероятно некуда идти. — Угу. — Тогда неделю мы тебя здесь подержим, заодно решим что с тобой сделают. — Угу. В тюрьму меня загребут. Мне нет оправдания. Хотя чего я переживаю, я просто покончу с собой и дело с концом. Лучше смерть, чем за решеткой гнить всю жизнь.На следующий день. Вторник. После обеда.
Я вышел из больницы под присмотром молодой медсестры. Мы сели в полицейскую машину и поехали в ближайший участок, куда мои доки и улики увезли. Как приехали в полицию, офицер вышел из машины и открыл нам дверь. Медсестра взяла меня за руку, чтобы проследить за мной, если будет плохо. Поднявшись по ступенькам ко входу, мы прошли в комнату для допросов. Медсестра решила тоже пройти со мной, чтобы я не пугался. Спустя пять минут, в комнату вошел человек в форме. Походу он и будет меня допрашивать. — Цубаки Катано, да? — Я. — Садись. И вы дамочка, тоже присядьте. Я сел на стул и подвинулся к столу. Медсестра подсела рядом. — Ну что, как ты себя чувствуешь? — Я в порядке вроде бы… Но сейчас я чувствую как ходячий трупак. После того, что случилось в тот день, и что я тогда увидел и сделал. — Да, доказательства тех действий в Хинамидзаве заставили нас содрогнутся от ужаса. Когда мы туда приехали, мы были просто в шоке. Там можно сказать горы трупов. Но ужас был в одном здании. — Если про двухэтажную постройку, с которым стоит рядом трактор, то это и есть школа. — Да. Там лежали горы трупов мирных жителей. Походу солдаты пытались по приказу скрыть следы своих преступлений. — Но вы понимаете, что это рано или поздно вскроется каким-то образом? — Понимаю. — Кстати, вы сказали про улики. Можете вы их сюда принести? Я хочу поподробнее рассказать. — Ну можно поступить так. Он нажал на кнопку. Походу сейчас принесут мои доказательства. Дверь открылась и вошел его помощник с пакетом моих вещей. Там было два дневника, один из которых — мемориал моей бабушки, фотоаппарат и снимки с пленки и кейс. — Спасибо. Свободен. Тот ушел. — Ну давай по порядку. Давай с кассеты. Он протянул мне кассету и я вставил в плеер. Запись длилась минуты четыре. — Расскажи поподробнее об этом. — В Хинамидзаве уже пятый год происходят загадочные убийства, в один и тот же день, 19 июня, в день Ватанагаши. — Ватанагаши? — Праздник, когда благословляют Ояширо-сама. Это обычный фестиваль как и в многих городах, но там отчасти почитают «бога». — Ты сказал, что пятый год подряд происходят убийства. То есть с семьдесят восьмого? — Да, мне рассказали, что где сейчас располагается свалка, там хотели строить дамбу. Для этого надо было затопить деревню, на что жители выдвинули свои недовольства на это и своими силами они помешали этому. Но в один день группа неизвестных расчленила прораба стройки. Одну руку его так и не нашли. — Какая жестокость. — Я аж сам чуть не поседел. — Так, а что за «Синдром Хинамидзава»? — Если вы читали это дневник (взял дневник Такано, обложка в кровавых брызгах), то вы чуточку понимаете. Это паразит, который попадает в мозг, вызывая при этом галлюцинации и любые отклонения в психике. Возникает паранойя, страх того, что тебя любой может убить и недоверие даже к своим близким. Человек под действием этого паразита может сотворить умопомрачительные любые действия, угрожающие жизни, потом покончить с собой, разодрав себе шею, где находятся артерии. — Мда. — Если видели белый кейс, ам должно быть две уцелевших инъекции из четырех. Две инъекции уже использованы. Первым был убит Томитаке. Потом в ходе вооруженного побега я захватил кейс и одну инъекцию вколол себе. Эти слова повергли в шок медсестру. — Зачем?! Раз ты не должен был умереть?! — Дело в том, что подобную херню я пережил год назад, в феврале, когда я школу разгромил и избил битой пару одноклассников и свою одноклассницу, которую я всей душой ненавидел, из-за того, что она меня задирала. — Неужели ты тот самый? — Если вы про Ямамото, то это есть я. Я просто сменил фамилию, что забыть об этом инциденте. И после этого я о себе никому не давал знать всем знакомым в Токио. Я уехал в деревню, надеясь начать новую жизнь и посмотреть на нее с другой стороны. *Вздох* Но походу я поторопился с выводами… даже не подозревая этого. — … — Если вы видели по новостям, что в Хинамидзаве случилась катастрофа, из-за выброса газа, при котором погибли люди, не верьте в эту чушь. Я знаю об этом куда больше, чем репортеры и даже СМИ. — У меня уже были сомнения по поводу данного случая. — Уже хорошо. — Кстати, фото те которые ты сделал, мы уже отформатировали. Походу, они оправдывают ваши слова. Но то фото мертвой девушки меня немного насторожило. Но мы ее нашли живой и здоровой. — Этой стервы? *Я взял фотографию блондинки, которая лежала на земле* Она не мертва, я ее вырубил обухом топора, когда я наткнулся на ее фургон коммуникаций. Когда я на мотоцикле собирался уехать из деревни, случайно на него наткнулся. Потом я выкурил одного из ее подчиненных и отрубил ему голову. Вся кровь была на мне, я даже радовался этому. Хи-хи-хи. *Вдох* Ой, а потом я расстрелял остальных, а она вжалась в угол и я ее топором. Я знаю эту, суку. Ее зовут Такано Миё. Она и убила моих друзей и устроила эту мясорубку в деревне. Потом я сжег ее фургон. Когда я спал, я даже представлял как я ее избиваю и насилую, и от этого удовольствие я испытываю. Пха-ха-ха-ха! ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! ХА-АХ-ХА-ХА-ХАА! *Не сдерживаю смех* — Ха-ха-ха! *Нервно* Ладно, что дальше было? — Потом я поехал на мотоцикле, прихватив с собой улики и алкоголь и поехал к тоннелю. Увидел два броневика и я скрылся за деревьями повыше и из винтовки расстрелял четырех военных. Потом я подошел ближе к одному броневику и там было много оружия. Потом я понял что это лучший способ сбежать. Я занес туда мотоцикл и поехал к клинике. А второй броневик я поджег. — Но как ты можешь водить этот транспорт? — Моя тетя военная и я учился в Нагое в академии. Возвращаемся к нашим баранам. По дороге в клинику я увидел в зеркале два грузовика. Я ехал по мосту, так как выезда из деревни была два. Первый через тоннель, а второй — по мосту, я выбрал по мосту. И тут по мне открыли огонь. Я остановился и высунулся на место пулеметчика и РПГ и выстрелил в них. И грузовики, и мост в щепки. И так я проехал путь до клиники Ириэ. Я остановился чуть дальше от нее и вышел. Потом я тихо пробрался в клинику перестреляв охран и стал из дробовика расстреливать всех, кого видел у себя на пути. — А ради чего? — Забрать своих друзей с собой. В итоге я пробрался в морг этой клиники и обнаружил своих друзей и кейс с ампулами и шприцами, предназначенных для данного паразита. В итоге я ввел себя паразита вместе морфином, который я нашел в шкафчике. — Ириэ, кто это? — Врач, менеджер бейсбольной команды Хинамидзавы. Его походу отравили, я не знаю, но его я тоже нашел в морге. Ойши-сана, полицейского, который должен был нас забрать. Тетю свою я тоже нашел там. Она после армии решила работать в полиции. Ее тоже убили. — Кто убил? — Ямайну, или их называют ее гончими. — Что-то такое слышал о них. — Вот их поспрашивайте, может они и расколятся, кто остался жив. — Обязательно. — И пожалуйста, накажите Такано Миё и причастных к этой операции по всей строгости закона. Я отвечу только за смерть солдат, а они за уничтожение целой деревни. Они заслужили больше страданий, чем я. — Они понесут большую ответственность за твои страдания. А что было дальше? — Дальше я вколол в себя паразита вместе с морфином и понес своих друзей в броневик. Но тут появились военные и открыли по мне огонь, и я всех убил. Потом я поехал по объездным дорогам в сторону Нагои, потом и Фудзи. В двадцати километрах от города Фудзи я устроил привал в лесу и лег спать. Проснувшись я поехал в Фудзи поесть и купить краски? чтобы себя обозначить, что мне нужна помощь. А вечером того же дня я поехал дальше в Токио. Ну а дальше вы и сами все знаете. — Интересный ход событий. — Согласен, как будто в фильме побывал. Но, мне было страшно, когда в абсолютно тихом месте я слышал позади себя шаги. Я когда впервые это услышал, у меня чуть сердечный приступ не случился. — Шаги? О чем это ты? — Ну, шаги. Обыкновенные. За спиной. В лесу, Когда я остановился подумать, то я услышал топ-топ за спиной. Я обернулся, но никого не было. Вскоре я понял, что был проклят Ояширо-сама. Или как там. — То есть… ты… — Нарушил закон Ояширо-сама. То есть, из этой деревни нельзя уходить, якобы с тобой случится плохое, то есть будешь проклят. Но, если вы из записи кассеты слышали слова той девочки, ее зовут Рика Фурудэ, дочь жреца, сказала, что если от нее отдалится, от королевы носителся, то паразит проявит себя. Этот паразит есть только у жителей Хинамидзавы. — Угу, интересно. Паразит, который может контролировать мозг и вызвать паранойю… Звучит как полный бред. — Я тоже так думал изначально, пока я не прочитал дневник Такано-сан и не прочувствовал его. Видите? *Показал шею* Это я разодрал себе шею ногтями. — Какой ужас. — Как только я очнулся в больнице, я этих шагов больше не слышал. Но знаете, Такано-сан была походу одержима этим всем. Она рассказывала и про пришельцев и еще про какую-то хрень, явно, чтобы скрыть всю правду об этом. — Понятно. Если что, то мы этот допрос записали. — Я не против, главное, прошу, накажите причастных к этому и узнаете обо всем этом. — Все будет сделано. Две ампулы с этим паразитом отправлены в лабораторию. Вы свободны, можете идти. — Спасибо. Я с медсестрой вышел из комнаты для допроса и молча доехал до больницы обратно. Но по пути в больницу я хотел у медсестры спросить. — Эм… — Сакура-сан. — Да, Сакура-сан. Сакура-сан… Знакомое имя. Мою маму так… звали. — Значит, и мамы нет? — Да нет ее уже как год. Умерла. Ну, она попала в аварию и погибла, как с работы домой ехала. — Сочувствую. — Спасибо. Так вот, может пойдете со мной на могилу к моей маме? Или вы работаете посменно? — Я рядом с больницей живу, поэтому я почти каждый день там работаю, не считая выходные. Но я обязательно схожу с тобой. — Спасибо. Уже тем вечером, на закате, по просьбе медсестры, я стоял на крыше больнице, огороженным забором, смотрел на небо. — Ребята… Как вы там? Ждете меня? Не переживайте, я скоро и к вам приду, только потерпите и тогда мы сможем начать жизнь заново. Привет, мама. Как ты там поживаешь? Завтра я приду к тебе в гости. Дождись меня.Среда. 29 июня.
Как и договаривались, медсестра после обеда позвала меня и мы оделись и пошли в центр за цветами, любимыми моей мамы, за розами. Медсестра на свои деньги купила их и мы на метро поехали на кладбище Аояма. Здесь и была похоронена моя мама. Я почти не помню, где ее могила, но попросив помощь у сторожа, он помог нам найти ее. Дойдя до могилы моей мамы, я остановился. — Мда, заросло не слабо. — Давно не было походу, да? Я подошел к могиле и тут же я шмыгал носом. — Год… *Шмыг* Год назад… мама погибла… спустя две недели после рождества. В восемь часов вечера. Мама… я приехал снова. Я люблю тебя, ты лучшая. Я помню когда ты поглаживая мне плечи и говорила: *Не волнуйся, Катано… Все будет в порядке. Мы прорвемся.* А потом спустя месяц ты погибла. Я по тебе очень скучаю… Я помню как ты пригласила меня к себе на работу, когда мы переехали в другой дом, и сказала: Сынок, нам нужно поговорить. *Слезы подступили* Мама, я люблю тебя… Мама… *Я сажусь на колени* Зачем ты меня бросила?! Господи, зачем?! О, господи! — Пойдем… — Нет! Я не уйду! Никуда не пойду! Не хочу никуда уходить… — Пойдем… — Не могу! Я люблю тебя, мама! Не могу… Не могу…. Сакура-сан подняла меня и собирался уйти, но тут же упал на колени и пополз обратно. — Нет, я не могу! Мама, прости! Прости меня! Я люблю тебя! Я обещаю, что тебя не брошу снова! Господи, Мама, прости меня! О господи! Прости меня дурака за то, что в школе случилось! О господи! — Пойдем… Я посидел на коленях еще минуту, и я вытерев слезы с лица и поцеловав надгробие, я поднялся и медленно пошел к выходу из кладбища.Пятница.
Я сидел на кровати, держа в руках фотографию себя и друзей. Сегодня приходили телевизионщики и снимали интервью. Конечно, я скрыл свои глаза за солнечными очками. Про немецкую форму и остальное я тоже рассказал полиции. И про бабушку, что на немка тоже. Еще мне сказали, что Такано Миё и ее выживших подчиненных поймали еще в четверг и ведется допрос. Потом мне сказали, что вечером в воскресенье меня заберут в полицию, составлять рапорт для суда. Я уже буду мертв к этому дню…И к сожалению этот день настал…
Воскресенье. 3 июля. Вечер.
На улице уже стемнело и многие легли спать, а сегодня меня заберут. Ко мне зашел полицейский сказал одеваться, мы уезжаем. В этот момент у меня сильно зачесалась шея и я увидел кобуру у полицейского сзади. Я моментально повалил его на пол выхватил пистолет из кобуры и выстрелил ему в спину. Я расчесал шею до крови. Выбив дверь палаты, я выбежал в коридор и побежал на третий этаж, где был выход на крышу. Я увидел девочку, лет десяти. Я подбежал к ней, закрыл ей рот ладонью и добежал до выхода на крышу, держа у ее головы пистолет. — Выслушайте меня! Дайте мне ключи от этой двери и я отпущу девочку! Если вы не выполните мои требования, она умрет! БЫСТРО!!! Девочка плакала и стонала в руку. Тут же подбежали ее родители. — Отпусти нашу дочь! — ЗАТКНИТЕСЬ!!! Я ХОЧУ УМЕРЕТЬ, А НИКТО-ТО ДРУГОЙ! ПРОСТО. ДАЙТЕ. МНЕ. ЭТИ. ЕБАННЫЕ. КЛЮЧИ! БЫСТРО!!! Один из врачей поднес мне ключ от двери. Я выхватил его, все еще держа девочку под прицелом. Я вставил ключ в замок и провернув, дверь открылась. — *Хаа…* Тут я толкаю девочку от себя и запираюсь изнутри и бегу наверх. — Блять. Блять-блять-блять! Я поднялся наверх и тут была еще одна дверь, а рядом столы из металла. Я открыл дверь и передо мной была крыша. Я выдвинул два тяжелых стола и закрыв дверь, я подтолкнул столы к двери. Теперь сюда никто не зайдет. Я апер и вторую дверь на ключ, а ключ я выбросил в сторону. Я снял тапки и перелез через забор. Теперь позади меня стоит забор, а передо мной пропасть. Надеюсь я сломаю себе шею. Хотя нет, я выстрелю себе в голову и полечу вниз. Такой сволочи как мне не позволено жить. Моя жизнь была полна неудач. Спокойствия и гармонии никогда у меня не было. Я уже больше недели ждал своей смерти. Мне уже нечего терять и новая жизнь для меня не начнется в этом мире. Я направил пистолет к своему виску и стал ждать момента, как я прыгну. Я посмотрел вниз и увидел полицейские машины с мигалками. Возрадуйтесь, я скоро уйду в мир иной. Я согнул колени и подойдя к самому краю, через минуту, я услышал, что позади меня пытаются выбить дверь. Надеюсь они прочитают мою предсмертную записку и меня с друзьями кремируют и выбросят наш прах где-нибудь в Гифу. В следующий момент я прыгнул и полетел вниз и я нажал на спуск. В голове стало загудело и я еще видел, что я еще падаю. Потом я приземлился на землю и у меня хрустнула шея. Потом у меня потемнело в глазах.Все… Этот мир безумий я покинул.