То, что не сокрыть туманом

Они любят тебя только тогда, когда ты подчиняешься. Они любят тебя только тогда, когда ты играешь из себя дурочку. Они боятся потерять своё влияние и никогда не позволят покинуть семью, по крайней мере живой. Едва сдерживаешь подступающие слёзы, резко встаёшь и быстро направляешься в ванную, оставляя полицейского пребывать в растерянности. Умываешься ледяной водой и поднимаешь красные глаза к зеркалу. Разбирательства могут тянуться годами. Мать умеет изображать картину любящей семьи. Её не упекут за решётку, а сестрёнку не отберут, так ведь? Стук в дверь вырывает из размышлений. Офицер беспокоится о твоём состоянии. Чужой человек более сострадателен, чем собственные родители. Возвращаешься в комнату, тихо извиняясь за слабость. Последнее, что ты сейчас хочешь — это нагружать кого-либо проблемами, даже если его работа — их разгребать. Мужчина осторожно кладёт руку тебе на плечо. Его взгляд смягчился, но не стал менее печальным. Так смотрят любящие отцы — тебе это чуждо. Осторожно одёргиваешь прикосновение и усаживаешься на койку. "На тебя была оформлена страховка", — хмуришься, но тут же поднимаешь брови в удивлении, как только до тебя доходит смысл сказанного. Тебя и не собирались спасать. Они только и ждали удобного момента. Твоя роль в их жизни заключалась лишь в обогащении. Небольшая жертва, чтобы переехать в стены получше. Или попробовать элитный алкоголь. Только теперь им светят условия гораздо хуже прежних. По крайней мере, ты тешишь на это надежду. Есть одна проблема — у тебя перспективы не лучше. Раздаётся звонок, и полицейский удаляется из палаты, оставляя тебя наедине с тяжкими размышлениями. Вспоминаешь про единственный шанс на спасение и тянешься за телефоном. Впадаешь в ступор, не обнаруживая ни своей заявки, ни даже вакансии в отеле, в который вчера отправляла резюме. Ранее тебе не приходилось сомневаться в собственном рассудке. Может, они уже нашли нужного человека? Тогда почему нет твоей заявки? То место было лакомым кусочком — питание и постоянное проживание в одном из номеров за счёт работодателя. В твоём случае это последняя возможность на подобие счастливой жизни. Ошиваться в приютах для бездомных или, хуже того, на улице, будучи женщиной — занятие сомнительное. Измучено потираешь лицо руками, обдумывая план. Однако время на раздумья у тебя кончилось ещё вчера. Вскакиваешь с места и неуклюже переодеваешься из больничной робу в одежду, пропахшую гарью. Кладёшь в карман мобильник, для которого даже нет зарядки, и выглядываешь в коридор. Убедившись, что никто не собирается тебя потревожить, выскальзываешь из палаты и направляешься к выходу. В последний момент задерживаешь взгляд на заманчиво пустующем гардеробе. Тебе нередко приходилось воровать, и сейчас ты не побрезгуешь этим делом. Единственное правило — никогда не брать крупные суммы. Прикарманив мелочь, широкими шагами выбираешься из госпиталя и направляешься на остановку. Однако, когда ты спрашиваешь, как добраться до Тихой Долины, водитель лишь косится на тебя, словно ты вышла за грани приличия. Тебе же лучше — сохранишь больше денег. Телефон уже на грани разряда, но делать нечего — открываешь карты и находишь пункт назначения в десяти километрах. На мгновение прикрываешь глаза, пытаясь отпечатать в памяти маршрут. Предстоит неблизкая прогулка, и ты скорым шагом отправляешься в путь.