То, что не сокрыть туманом

Однако заряженному оружию суждено выстрелить — клинок опускается, разрезая послушное мясо, словно бумагу. Смрадный запах старой крови заполняет помещение, и ты едва сдерживаешь рвотные позывы, задыхаясь от зловония. Так не пахнет смерть, так пахнет нечто гораздо хуже. Усмиритель, завершивший свою программу, сгибается, проходя в пустующем дверном проёме, и удаляется в неизвестность, растворяясь в тумане. По какой причине ты осталась нетронутой — вопрос, который ещё предстоит обдумать, если что-то вновь не попытается тебя прикончить. Только сейчас замечаешь, что мёртвой хваткой вцепилась в стекло, изрезав и так измученную ладонь. С болезненным стоном избавляешься от фрагмента, слипшегося с выделениями умертвлённого существа и собственной кровью. Отбрасываешь осколок в сторону, спиной откидываясь к стене. Однако время на передышку — неслыханная роскошь. С трудом вскакиваешь с места, замечая постепенные изменения в окружении. Всё откатывалось к первоначальному виду — в каком ты попала в город. На ватных ногах подбегаешь к восстановленной входной двери и толкаешь её, с облегчением выдыхая, когда та поддаётся. Вываливаешься на улицу, жадно глотая наполненный пеплом воздух, ныне кажущийся свежее горного. Оглядываешься вокруг, понимая, что всё вернулось на круги своя. Со всех сил срываешься прочь из этого места, игнорируя всякую боль, и едва не вскрикиваешь от счастья, когда не обнаруживаешь обрыва на прежнем месте. Под звуки затихающей сирены устремляешься к цивилизации, боясь обернуться, словно один взгляд на проклятое поселение притянет тебя назад. Ты не знаешь, что именно произошло, и не горишь желанием разбираться с этим ценой собственной жизни. Меньше чем за час ты добираешься до знакомых краёв. Зрение с трудом привыкает к открытому пространству, не затянутому пеленой. Всё чаще встречаются человеческие лица, чему ты несказанно рада, но всё равно вздрагиваешь, замечая очередного незнакомца, боясь увидеть искажённые черты. В своём непристойном виде ты притягиваешь множество косых взглядов, которые невозможно игнорировать. Рано или поздно ты привлечёшь лишнее внимание — нужно быстрее отыскать семью. Но где они могли оказаться после пожара? У вас больше не было никакой недвижимости, а о судьбах иных родственников, к которым можно было бы перебраться, оставалось только догадываться. Иного пути, кроме как в полицию, у тебя не было. Однако все документы, скорее всего, сгорели, либо же остались у матери, а телефон давно сел. Теперь ты ничем не отличалась от любого другого бродяги, какими заполнены улицы. Однако ты всё равно добираешься до участка, вызывая у стражей закона бесчисленное количество вопросов. Все они отпадают, когда тебе вручают зарядку для телефона, и ты дозваниваешься до разъярённой матери, ни капли не скрывающей своего недовольства. Ты не удивлена, что она совсем не беспокоилась о твоей судьбе, а лишь накопила очередную порцию претензий в твой адрес. Однако, как только ты упомянула, что находишься в полицейском участке, женщина перешла на ласковый тон и спросила, куда ей необходимо подъехать. Игнорируешь взбешённый взгляд матери, всем видом демонстрирующей, как сильно она недовольна твоим очередным позорным поступком. Молча терпишь взбучку по дороге в новое пристанище, тихо радуясь спасению из ситуации, которую невозможно объяснить, не показавшись умалишённой. Как только ты оказываешься в арендованной квартире, так сразу жалеешь о возвращении. Виной тому совсем не убитая однокомнатная жилплощадь, в которой семье придётся ютиться по причине твоего выживания в пожаре. Ты не знаешь, где отец раздобыл электронный браслет, предназначенный для отслеживания преступников, но именно он теперь красуется на твоей ноге, обрекая на вечный надзор. Будто этого было мало, тебя лишили не только свободы воли, но и единственного средства связи, предварительно прошерстив все переписки, сразу выяснив, где именно ты пропадала. Содрогаешься в слезах на полу душевой кабины, притворяясь, что моешься. Однако на это тебе теперь выделено определённое количество минут, вынуждая подавлять всхлипы и выходить раньше времени. Ты спишь на холодном кухонном полу, поскольку места для тебя в этом доме не задумано. Ты питаешься раз в несколько дней, поскольку никто не надеялся на твоё возвращение. Тебе не позволили обработать полученные увечья — порезы на щиколотках едва заживают, а из раны на ладони уже сочится гной. Твоя прежняя жизнь оказалась раем по сравнению с нынешней, и теперь ты ежедневно рыдаешь, жалея о поспешном решении покинуть туманный город.