Эмпатия

За ужином Чарли говорит больше всех, и, в основном, с Самантой, которую он называет Сэм. Кажется, он оправился или смирился с тем, что друзья запретили ему заниматься каким-то его исследованием. Энди немногословен, но, похоже, считает своим долгом присматривать, чтобы остальные за разговором не забывали есть. Меня уговаривать не надо – я ужасно проголодалась, а еда на столе разнообразнее и вкуснее, чем у нас дома, особенно - в последние месяцы. Саманта предложила мне место между собой и Энди - словно догадалась, что мне не захочется оказаться рядом с Чарли после того, что случилось в гостиной утром. Само собой, пожелай он снова... активироваться, – мы все в радиусе его тем-воздействия. Если только у его друзей не припрятано каких-нибудь «экранирующих полей», о которых мне не рассказывали ни в старшей школе, ни на курсах Клубник. Я не слежу за технологическими новинками - в мире есть вещи поинтереснее. На столе ни капли алкоголя: в бокалы для вина они наливают воду и сок. - Алкоголь плохо сочетается с нашими состояниями и препаратами, - объясняет Саманта. - Мы не такие азартные, какими могли тебе показаться, Мари, - говорит Чарли. - Хотя Чарли в глубине души считает себя Сорвиголовой, - добавляет Энди. - У нас новая традиция? – с притворным удивлением спрашивает Чарли. – Песочить человека за ужином? Отлично, завтра займёмся Энди. Леди оставим на десерт. - Которую из них? Хм. Неожиданно. Мы все поворачиваемся к Энди. Смешавшись под нашими взглядами, Энди бормочет... - Забудьте. ...Отправляет в рот очередной кусок и, нахмурившись, принимается сосредоточенно пережевывать. Собравшись с духом, я спрашиваю про тем-воздействие: - Это больно? - Нет, - говорит Чарли. - Похоже на щекотку. - А насколько ты выкрутил? - спрашивает Саманта. - Мари ведь намного легче... второго. Но Чарли не успевает ответить. - Кому добавки? - Энди поднимается и развивает бурную деятельность мамы-медведицы: распределяет остатки гарнира, заново наполняет бокалы, отправляет опустевшую салатницу в раковину. - А как это... активируется? Зачем мне это? Сама не знаю. Но, может быть, если я узнаю как можно больше о том, что случилось в гостиной, - мне станет легче находиться поблизости от Чарли. Раз уж я застряла с ним и в этом доме на неопределённое время. - Усилием воли, - усмехается Чарли. Не убедил, и понимает это. - Эскалацией в мобилизующие стратегии защиты, – объясняет Чарли. – Симпатическая цепь, спинальные нервы. Но раздражения или простого гнева недостаточно. Нужна ярость. ...Испытывала когда-нибудь ярость, Мари? – спрашивает он после паузы. А кто не испытывал? - Это осталось после войны? - спрашиваю я. - Нам говорили, что всех суперов перекодировали обратно. Сидящие за столом переглядываются. - Значит, вот какие сказки теперь рассказывают детям? – говорит Чарли. - Их не перекодировали, – говорит Энди своей тарелке. - От тем-воздействия нельзя избавиться, – объясняет Саманта. Не сразу, но до меня доходит, что на самом деле случилось с суперсолдатами после заключения мира. Но Чарли здесь, его это не коснулось. Он что, такой же беглый от Системы, как и я? Поэтому он вмешался и забрал меня у Усреднителя? Чтобы нас стало двое? - Но вы служили? - Я? - удивляется Чарли. - Нет. Этим баловался Энди. - Чарли сам сделал это с собой, – говорит Энди. – Один из его... Экспериментов. - И один из самых его безрассудных поступков, – добавляет Саманта. - Почему? - Потому что ему пришлось умереть ради этого. - Такой апгрейд можно сделать только после обнуления жизненных процессов в организме, - объясняет Саманта. Я смотрю на Чарли: он улыбается. - Умер и восстал обновлённым! - Не пойму - доволен он собой или иронизирует? Или все вместе? - И неуязвимым. Ну, почти. - Не делай так больше, – просит Саманта ласково. – Ты нам нравишься таким, какой есть. Вот теперь Чарли и в самом деле доволен собой. - Минус самонадеянность, – негромко произносит Энди. Но в голосе нет той суровости, с которой он недавно выговаривал другу за вмешательство в дела Усреднителей и Программы. Кажется, и ему Чарли нравится таким, какой есть. Минус готовность это признать. - Ты все ещё про копа? – смеется Чарли. – Спишем на ЭнДэ-обусловленную импульсивность? - Спишем, - соглашается Энди, пряча улыбку за салфеткой. Они ненормальные. Все трое. Мне нужно выбраться отсюда. Дальше становится хуже После ужина они играют в настольные игры. В настольные игры, Карл! Из обсуждаемых тем исчезают Усреднитель, лаборатория, безумные эксперименты Чарли и расчленённые тела. Атмосфера почти умиротворяющая, и я почти забываю, что эти ребята опасны. После, когда я в своей комнате и готовлюсь ко сну – я попросила у Саманты майку, пока Энди не пришло в голову облачить меня в какую-нибудь шелковую сорочку, принадлежавшую одной из его старших родственниц, – раздается тихий стук в дверь. Я не хочу отвечать - я устала, у меня все болит, я больше никого не хочу сегодня видеть. Я не хочу открывать, но не чувствую себя вправе поступать так, как мне хочется. Я иду к двери, и... Это Чарли. ...Уж лучше бы его приятель с ворохом старомодного белья. - Успел, – говорит Чарли. – Не спишь. - Он замечает в моих руках майку Саманты. – Это тебе пока не понадобится. В животе просыпается тянущий холод - интуиция подсказывает, что я в беде. Снова. Надо было попытаться сбежать сразу после ужина. Пока я здесь – этот парень не оставит меня в покое. - Идём, – шепчет Чарли, поглядывая на закрытую дверь комнаты Саманты. – Один я не справлюсь. - Куда? - Поможешь кое с чем. Но это между нами. - Почему? - хотя я догадываюсь, почему. - Потому что это подпадает под критерии единоличного решения. - А вас забанили от таких. - Все верно. Он как будто ждал меня. Ждал или искал человека, который был бы ему обязан, как я теперь, был бы в его власти, - чтобы не в одиночку пускаться в авантюры, которые его друзья заведомо не одобрят... - Поможешь? И что мне делать? Чарли вмешался и помог, когда весь остальной мир равнодушно наблюдал моё отчаяние. Если бы не он - я бы провела следующие полгода Клубникой того, кто сидит запертый внизу. Но я боюсь его. Не доверяю. И не только из-за тем-воздействия. Я не его семья - не Саманта и не Энди. Я боюсь, что Чарли - из тех людей, кто относится к посторонним по-человечески лишь до тех пор, пока те не становятся препятствием на его пути. Чарли ждёт ответа. Избегает смотреть на мои клубничные волосы, блуждает взглядом по стенам, шуршит своим сквишем - я такие видела у детей в моей школе – и ждёт ответа. А я не могу найти причину, чтобы ему отказать.