Хвост цвета индиго

Странное головокружение даже показалось Млоку знакомым, но общее состояние все же смущало. Вне воды ему было не по себе, тем более что шкура медленно начинала высыхать. Но ящер продолжал обнимать его, обвив всеми лапами конечности тритона. Скорее от непонимания ситуации, нежели по делу, Млок тихо зашипел, утробно. Происходящее ему не слишком нравилось, но совершать какие-то действия он пока не спешил. Ящер же поднял взгляд, полный мольбы. О чем она могла быть, Млок не понимал, потому что пищи в данный момент он в лапах не держал, а добывать ее для этого непонятного существа не очень хотел. Все же это казалось ему слишком навязчивым, он не обязан кормить другой вид. Но ход его мыслей нарушил сам ящер, приоткрыв пасть и проведя длинным фиолетовым языком по ноге Млока. Анил не знал, как себя повести и как лучше показать свое расположение. Он думал, что стоит отпустить это существо, и оно вновь уплывет, навряд ли желая помогать снова. Удачей следовало пользоваться, но каким именно образом, он не подозревал. Так же и не подозревал, имеется ли у этих существ язык. Теряющий веру во взаимопонимание, Анил даже начал сомневаться в том, что перед ним альфа. Вдруг для омег этого вида нормально иметь такое сложение? Он прикрыл глаза, пытаясь действовать по наитию. Впервые за все его существование встала задача соблазнить существо, а не спасаться от него бегством. Тритон осторожно высвободил одну ногу из объятий, вызвав у ящера немедленную реакцию. Тот вскинул голову, растерянный и напуганный, но Млок был неумолим, он убрал лапы ящера со своих ног и, развернувшись, пошел в воду. Как он полагал, становиться мамкой для такой беззащитной особи было плохой идеей. Но ящер пошел следом за ним, быстро поднявшись на ноги. - Подожди, - просипел ящер, снова закашлявшись, и протянул лапу к Млоку. И тритон остановился, стоя уже по пояс в воде, и обернулся к странному тонкому животному. - Іди шукати їжу сам [Иди искать еду сам], - недовольно ответил ему Млок, хоть и отмечая, что примерно понял сказанное ящером. В то время как Анил замер на месте, не совсем понимая, куда его только что послали. - Ты говоришь? Он несколько не ожидал получить хоть какой-то ответ, пусть и не самый понятный. Только вот удивление сменилось радостью, потому что теперь была весомая надежда на понимание. Пытаясь быстрее передвигать лапы в воде, Анил стал приближаться к тритону, стараясь не упасть. - Прошу, не уходи! Я... - И в этот момент Анил понял всю глупость того, что хотел сказать. «"Я хочу спариться с тобой"? О чем я вообще думаю? Как я могу сказать такое?» - Що тобі треба від мене, дурний? [Что тебе надо от меня, глупый?] - Млок стоял на месте, глядя на странное существо, которое, видимо, потеряло мысль, которую было желание высказать. А ведь тем временем стая уже наверняка добралась, и омеги ждали оплодотворения икры. От одной только мысли немного сводило пах. И вот на этом моменте Млок самолично потерялся, потому что пах действительно начинало сводить приятной судорогой, хотя это должно происходить только в непосредственной близости от омеги. Млок озадаченно оглядел стоящее перед ним существо. - Ти омега? - Млок снова воспользовался тем чудесным своим талантом, который именовался логикой. И он не подозревал, насколько же сильно спас своим вопросом уже поникшего Анила. Просияв, тот снова дернулся в сторону тритона, но, не удержавшись на лапах, упал. Благо Млок поймал неуклюжую ящерицу. - Да! Омега! - От неизвестного самого Анилу счастья хвост у него тянуло в пляс. Выписывая им неясные дуги, он, обрадованный, прижимался к тритону, ожидая, что все же природа сможет сыграть злую шутку и в этот раз. Только вот озадаченный тритон пока не особенно стремился броситься на него. - Ти на землі живеш. А мене зграя чекає. [Ты на земле живешь. А меня стая ждет.] - Этого, по мнению Млока, было вполне достаточно, чтобы уйти от желающего под его охрану. Только вот он продолжал стоять на месте, держа в лапах эту тонкую ящерицу и не понимая, что же мешает ему отпустить это существо. Попробовал отпустить - но только прижал поближе. Странный запах окружающего мира начинал напоминать ему знакомый привкус воды. - Так у тебе тічка [Так у тебя течка], - пробормотал тритон едва слышно, поражаясь собственной догадливости. И с особенным шоком отмечая то, что он, обитатель уже даже не пресной, а соленой морской стихии, на эту самую течку реагировал, потому что в голове слегка шумело. Если не сказать больше: в его голове в принципе с трудом переваривалась информация, ведь мозг уже почти вошел в цикл мыслей об омегах, икре, омегах... Млок потряс головой, несколько напряженно хмурясь и снова глядя на морду ящера прямо перед собой. Все же логика тоже ломалась под напором инстинкта, подкидывая мысли о том, что, по сути, они не такие уж и разные. Конечно, получить здоровое потомство от землеходящего Млок бы не смог, но просто самоутвердиться за счет этой омеги было возможно. Благодушный тритон даже краем разума подметил, что его великодушия и семени хватит и на всю его стаю, так почему же он не может осчастливить и неизвестное ему существо. И вот на последнем его логика несколько споткнулась, потому что Млок действительно не знал, с кем имеет дело. Анил утвердительно покачал головой, облизав пасть раздвоенным языком. На секунду его разум прояснился, давая снова оценить ситуацию. В этот момент ему стало искренне стыдно. - Прости. Наверное, у Вас тоже так - без течки никак, всегда альфу надо искать. - Іди тоді, шукай свою альфу [Иди тогда, ищи свою альфу], - почти сразу ответил ему Млок, пусть и не совсем уверенно. Анил все равно не услышал бы этого сомнения, впрочем, как и не заметил того, что объятья стали несколько крепче. - Я бросил стаю. У нас альфы жестоки, я изгой. Если я вернусь, то погибну, - пробормотал Анил, уже даже собираясь встать на лапы и уходить, но... На лапы-то он встал, только вот тритон отпускать ящера не собирался, а, напротив, прижимал к себе. Анил даже слегка запаниковал, дернувшись, уже ясно вспомнив свое удивление по поводу силы этого существа. Млок, склонив морду, почти соприкоснулся ее кончиком с мордой Анила, чуть высунув язык насыщенно-синего цвета и легонько коснувшись мягких чешуек губ. И тихо пробормотал: - Напевно, тоді я можу з тобою побути. [Тогда, наверное, я могу с тобой побыть.] - Чего? - Анил озадаченно смотрел на тритона, отводя голову назад, выгибая спину, чтобы хоть немного отстраниться. Возможно, в нем взыграла скорее привычка, но Анил испугался того, что его не хотят отпускать. Все же он не был уверен в том, что эти водные существа чем-то нежнее. Сейчас же его держали воистину стальной хваткой, а перед ним была сплошная неизвестность в виде тритона. - Чого ти перелякався? Сам хотів альфу. Чим я не альфа? [Чего ты испугался? Сам хотел альфу. Чем я не альфа?] Млок чуть крепче прижал к себе ящера, опуская сжатые лапы ниже к бедрам. Почти все его мысли уже были заняты этими самыми бедрами, и Анил ощутил данный интерес, чувствуя, как в районе живота в него уже вполне ощутимо стал упираться член тритона. По чешуе ящера пробежала дрожь, почти сравнимая с судорогой, а страх резко замешало вместе с проснувшимся инстинктом. И этот инстинкт течной омеги в его голове уже вынуждал тело двигаться по его, инстинкта, воле. Сглотнув слюну, Анил прижался ближе, чем вызвал только довольное урчание. Зажатый между двумя телами, набухший ствол чуть холодил чешую выделившейся смазкой, которая, впрочем, в данной ситуации была не нужна. Тритон бегло огляделся, приметил удобное место в водоеме и, не говоря ни слова, подхватил ящера на руки, двигаясь в достаточно глубокую заводь. Анил только и успел удивленно пискнуть, обняв Млока за шею. То, что они заходили все глубже в воду, его несколько напугало. - Я плавать не умею, - напомнил ящер Млоку, боязливо косясь на воду. - Заспокойся. Я пам'ятаю про це [Успокойся. Я помню об этом], - с довольной мордой проговорил тритон, опускаясь на колени и осторожно кладя ящера в воду. Анил дернулся было, уже намереваясь начать барахтаться, но тритон его все же придерживал. Когда до ящера дошло, что он просто сидит на своем неожиданном любовнике, ему стало легче. Все же голова была над водой, и это было не так уж страшно, просто слишком странно. Некое ощущение невесомости, а что еще более странно, тепловая изоляция от мира. Все же Анил был хладнокровным, а посему такое погружение в воду несколько его успокоило, расслабив. - Якщо що - кричи [Если что - кричи], - почти промурлыкал тритон. Он слишком привык двигаться в воде, ощущая в ней свою собственную мощь. Придерживая ящера, настойчиво напоминая себе, что это существо под водой дышать не сможет, Млок погладил лапами бедра, не без удовольствия изучая подвернувшееся. По сути, он искал вполне определенное и, пробежавшись пальцами под хвостом, нащупал заветное. Чуть надавив пальцем, тритон почувствовал весьма неожиданное для него. Для его расы было несвойственно, чтобы омеги выделяли смазку. Анил же почти моментально отреагировал на жест, заерзав, начав жалобно скулить. Если бы тритон не убрал лапу вовремя, Анил вполне мог бы в порыве вожделения насадиться на палец, но подранного когтем омеги Млоку не хотелось. Все-таки несколько удивленный различиями, он решил быть осторожнее. Анил, толком не отдавая себе отчет в действиях и ощущениях, готов был взвыть, перестав ощущать в районе хвоста инородное тело. Но, к счастью, его не стали долго терзать, уже направляя именно к самому желанному. Пусть ящер и до этого ощущал шкурой, что же его ожидает, но он никак не ожидал, что в запале соития относительно гладкий ствол станет таким ребристым. Ежась от странного ощущения, отводя хвост в сторону настолько сильно, насколько возможно, Анил вцепился лапами в плечи тритона, стараясь прижаться поближе. Достаточно быстро таял страх быть почти разорванным надвое, сладкой дрожью отзывался каждый бугорок, пусть и слабо ощущаемый из-за обилия смазки. Вместе со смазкой в воде таяли остатки крови. Млок старался быть аккуратней, все же хрупкое существо вызывало некоторые сомнения, но, вопреки его ожиданиям, замерший было ненадолго ящер, держась за плечи любовника, сам стал насаживаться. Такой страсти Млок тоже не ожидал, пытаясь несколько умерить пыл, негромко рыча, осторожно кусая нетерпеливого омегу в шею, рассчитывая свои силы. Анил отозвался тихим стоном, пытаясь найти опору в чуждой стихии, только больше распаляясь от такой, по его мнению, проявленной нежности. Невероятная податливость любовника, барахтающееся беспомощное тело и стон, который стал последним, на что хватило терпения у тритона... Возбужденный, он прикрыл веки, забывая про всякую осторожность и уже достаточно сильно прижимая в себе омегу, инстинктивно предполагая, что он сможет выскользнуть из рук. Неторопливые движения казались Анилу невыносимыми, такими до безумия медленными в этой толще воды. С каждым новым толчком скользили внутри такие будоражащие бугорки, не давая и шанса сдержаться. Ящеру хотелось биться в припадке, таким удивительно странным образом не находя привычной тяжести и боли. Млок еще сильнее прижал к себе омегу, будто пытаясь слиться с ним в единое существо, с тихим утробным рычанием входя снова и снова, но не до конца. Для вязки было рано, слишком рано, чтобы просто так все закончить. Только Анил слишком торопился, отчаянно насаживаясь, пытаясь двигаться навстречу резким движениям тритона. Млок почти не успевал за пылким любовником, периодически сбиваясь с ритма и совершенно теряя голову от такой неприкрытой страсти. Держа его в крепких объятьях, тритон скользил по гладкой спине, где-то на краю разума радуясь отсутствию острых плавников, гладкость такой странной яркой чешуи только сильнее будоражила его, слишком сильно, чтобы сдерживаться. Набухший узел у основания слишком сильно хотелось погрузить следом в это податливое и мягкое тело. Дрожали мышцы, напряженные от старания не раздавить в запале такое хрупкое существо. Все же, вопреки желанию тритона, слишком быстро терпение было разрушено. Анил сам буквально насадился на узел, негромко вскрикнув. Млок лишь краем разума подумал, что это мог быть вскрик боли, но слишком быстро понял по настойчивым ласкам Анила, что это было мимолетно. Запертый и плотно зажатый внутри ящера, Млок смог только дернуться еще пару раз перед яркой вспышкой в собственной голове. Анил, почти обессиленный возней в толще воды, уткнулся мордой в шею Млока, все еще обнимая его. Пусть и не удовлетворенный до конца, он был более чем доволен, ощущая, как медленно расслабляется его тело. Его не собирались калечить, выражая недовольство тем, что не могут просто отшвырнуть в сторону, пока не отступит кровь от члена. И ящер спокойно наслаждался ощущением узла, который постепенно становился меньше, но пока не способен был покинуть плотное кольцо сжатых мышц. Тритон несколько лениво поглядывал на Анила, так же не разжимая объятий. Впервые за долгое время он чувствовал истинное умиротворение и особую нежность момента. Только вот, уже после всего, Млока заинтересовал один вопрос. - Мене Млоком звати [Меня Млок зовут], - хрипло пробормотал тритон, стараясь не двигаться и говорить очень тихо. Ящер казался ему почти спящим, таким умиротворенным и невесомым. Но Анил чуть приподнялся, прямо глядя на тритона, пусть и несколько смущенно. - А меня Анил. Комичность ситуации могла сравниться только с тем смущением, которое испытывал ящер. Все же он считал себя несколько более тактичным, но из-за течки даже не удосужился поинтересоваться именем своего спасителя. Причем "спасителя" во многих смыслах. Стоит ли говорить еще и о том, что за такое осторожное обращение он должен был бы благодарить его так, как никогда и никого... но слова удивительно трудно было из себя вытаскивать. Возможно, из-за смущения. Все же он был еще внутри, близость была более чем ощутимой и физически. - А ти зовсім у воді жити не можеш? [А ты совсем в воде жить не можешь?] - вдруг спросил Млок с нескрываемой печалью в голосе. - Как ты успел заметить, я умею только тонуть, - не без горечи ответил Анил, опуская глаза. === Примеч.: в качестве языка тритонов использован украинский.