Cigarettes After Sex — Our Last Day
Ева смотрела на него, широко распахнув глаза, но не могла до конца поверить, что происходящее — реальность. Михаил тепло улыбался, ожидая, когда девушка выйдет из оцепенения и соизволит поднять с пола челюсть. Евангелина чувствовала подкрадывающиеся слезы, которые была не в силах остановить. А сердце сходило с ума, готовое вот-вот выпрыгнуть из ее груди. Он вернулся. Вернулся. Спустя несколько лет, все ее воспоминания, мысли и единственное заветное желание — вновь его увидеть — сбылось. Но почему тогда она ощущает такое замешательство? Где вся эта безудержная радость, дрожь в коленях и хаос в мыслях? Русая сделала к нему несколько шагов, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. Отчего-то не могла подойти ближе. Архангел протянул к ней руки, мягко и аккуратно касаясь ее талии, и подтянул ближе к себе, прижимая к груди. У нее голова шла кругом. Она прижалась щекой к его груди, ощущала его руки на своей талии, но все еще испытывала странное желание, как следует ущипнуть себя за руку. — Я скучал по тебе, — его шепот возле уха пустил по телу волну мурашек. — Я тоже, — так же шепотом в ответ. — Но… но как ты вернулся? — Ева спешно отстранилась, заглядывая в его синие глаза, словно искала в них ответ. — Секрет фирмы, — Михаил широко улыбнулся. — Я слышал, что с тобой случилось. — Да… теперь я вновь человек, — Евангелина нервно усмехнулась. Архангел по привычке запрятал ей локон за ухо, но не спешил убрать руку от ее лица, проводя пальцами по линии скул. — Они сделали то, о чем так давно мечтали. — Ты же знаешь, я могу все исправить. И намылить шею Наоми, и решить вопрос с обвинениями Кастиэля… — Что? Какими обвинениями? Они все еще ищут его из-за ситуации с чистилищем? — Она сыпала вопросами, а он не успевал давать ответы. — Насколько мне известно, Наоми решила предать его Небесному Суду. Они соберут совет Серафимов, чтобы те решили его судьбу. — Ха! И какие же у них варианты для его наказания? — Небесная тюрьма или изгнание из Рая. — М-да… Один вариант лучше другого! Ева покачала головой, начиная мельтешить по комнате и кусать ногти. Как бы Кас не был глуп и самонадеян, ничего из этих вариантов он, как ей казалось, не заслуживал. Многие ангелы совершали проступки куда хуже, переходили на темную сторону, подстрекали небеса на гражданскую войну, но никто из них не падал звездой с небес и не отсиживал вечность в заточении. Ева начинала злиться. — Ева. — Он лишь позвал ее, заставляя остановиться и вновь обратить на себя внимание. Его стальной тон ясно давал понять, что он собирается завести довольно серьезную тему. — Я могу вернуть тебя в Рай… если ты этого хочешь. — Если хочу? Она с непониманием нахмурилась. И если бы не все эти новости, что свалились ей на голову, русая бы наверняка заметила, как открылась дверь мотеля, и замерли в шоке Винчестеры, наблюдая пред собой спину архангела. Удивительно, что никто из них не издал ни звука. А в груди у Дина что-то сжалось — охотник понимал, какие у всего этого будут последствия. — Да, если хочешь, — кивнул Михаил. — Я знаю, что твоя людская жизнь теперь… тоже имеет смысл. Она дорога тебе. Ты начинаешь привыкать. И ты… обретаешь здесь семью. Любовь. — Я… — Я тебя не тороплю. — А следом его голос опустился до едва различимого шепота. — Тебе придется сделать выбор — Земля или Небеса. — Складывалось впечатление, что в этой фразе был скрыт большой подтекст, а Михаил и вовсе хотел поставить этот выбор с немного иными, но более точными вариантами. Но он лишь вновь заговорил громче. — Дам тебе время подумать. Завтра, в полдень, я приду к тебе за ответом. — Архангел пристально смотрел ей в глаза, заставляя нервничать. — Подумай — чего именно хочет твое сердце? И просто…исчез. Ева лишь глупо моргала, глядя в одну точку, и не могла уложить всю эту информацию в голове по полочкам. А после услышала со стороны двери показательный кашель и резко перевела ошалелый взгляд. Сэм только поджал губы, и русая поняла — они все слышали. Стало как-то… хреново на душе. Возникло желание резко объяснится, словно они застали ее за каким-то преступлением или пакостью. Евангелина смотрела прямо Винчестеру в глаза, не решаясь взглянуть в глаза Дину. Сэм лишь едва заметно пожал плечами. Она встретилась взглядом со второй парой зеленых глаз, и вычленить во всей этой гамме хоть одну четкую эмоцию не могла. Старший брат сжал челюсти и прошел внутрь, кидая на стол бумажный пакет.***
В дом к мистеру Сингеру возвращались в напряженной тишине. Никто не проронил и слова. Дин и вовсе выглядел так, словно готов был укусить любого, кто подойдет к нему ближе, чем на пару метров. Ева же чувствовала себя неловко и виновато, сильнее кутаясь в свой пиджак на заднем сидении, и всеми силами старалась не отрывать взгляда от проплывающих мимо деревьев. Сэм, пожалуй, был единственным, кто понимал полноту картины и то и дело метал настороженные и обеспокоенные взгляды то на брата, то на девушку, словно ждал от них хоть какого-то действия. Бобби тоже заметил это странное напряжение, хотя бы по тому, как резко Дин покинул дом, собираясь по копаться в импале, которую совсем недавно отремонтировал. Мужчина с недоумением переглянулся с младшим Винчестером, но тот лишь поджал губы и покачал головой, то ли говоря «не знаю», то ли «потом объясню». Ева шустро поднялась на второй этаж и скрылась в комнате. Мистер Сингер только вскинул брови и понимающе кивнул, определяя суть проблемы. Евангелина не выходила до самого вечера. Приняла горячий душ и уселась на подоконник, обхватывая колени руками. Выбор. Чертов выбор. Как его сделать? Приди Михаил к ней месяц назад, она бы, несомненно, согласилась в эту же секунду, бросилась бы ему на шею и действительно разрыдалась бы от счастья. А сейчас? Она не ощутила этого иллюзорного восторга и счастья, увидев его. Испытала скорее настоящий шок. Словно… перегорела. Ева хмурилась, не собираясь вот так сразу в это поверить и копаясь в собственной голове, пытаясь здраво взвесить все «за» и «против» и понять причину своего замешательства. Что ее так удерживает здесь, на Земле? Или… кто? Да, охотники действительно классные ребята, с ними весело и комфортно, но… она может так же заглядывать в гости иногда, как это делает Кас. Тогда… в чем дело? В чем кроется та странная необходимость остаться именно здесь? Девушка начинала злиться. Все это выводило из себя. В такие моменты хочется предоставить муки выбора кому угодно, и молча ждать приговора. Потому что Ева вдруг осознала одну простую вещь — выбор вовсе не между Небом и Землей, совсем нет. Он еще более жесток и печален — Михаил или Дин? Вернуться в Рай с тем, с кем ты был все эти долгие и долгие годы, к кому так привык, кто дает тебе надежность, поддержку и какую-то стабильность, в конце концов с тем, кто фактически стал неотъемлемой частью как твоих мыслей, так и твоего сердца, или… Остаться здесь, с человеком, который возник так резко и неожиданно и тут же прочно укрепился в ее жизни, с человеком, который не только делает ее жизнь, но и сам подобен фейерверку. Остаться с тем, кто стал действительно близок за столь короткое время не только в интимном плане? С ним также ощущаешь надежность, поддержку, но еще и… что-то немного иное, чего так не хватает в отношениях с архангелом. Выбор можно было упростить еще сильнее — привычная стабильность, где все ожидаемо, или же тотальная непредсказуемость и буря эмоций и неожиданностей? По сути — спрятаться в зону комфорта, или же открыть сердце и душу чему-то новому? Чем проще ставился вопрос, тем тяжелее ей было найти на него ответ. И это злило ее еще сильнее. Русая вымученно застонала и уронила лицо в ладони, готовая буквально взвыть от всей этой идиотской ситуации. Михаил ни с того ни с сего объявляется пред ней и твердит, что готов вернуть ее в Рай. Абсурд же, ну. В дверь комнаты тихонько постучали. Девушка резко подняла голову, молча ожидая появления гостя. Спустя мгновение в спальню зашел Дин с двумя бутылками в руках. Ева окинула его непонимающим взглядом, а следом вскинула бровь, заостряя внимание на алкоголе. — Как ты? — Эм… порядок, — Евангелина нахмурилась. — Не хочешь выпить? — Он прошел по комнате, останавливаясь возле окна и отставляя бутылки на подоконник. — А разве есть повод? — Русая невротически усмехнулась. Вся эта ситуация ей почему-то не нравилась. — Наш последний день… Точнее, вечер. Она уставилась на него, не мигая. Охотника же это нисколько не смутило, Дин продолжил с присущим ему скучающим видом открывать бутылку вина. Сказанная им фраза прозвучала в голове вновь, как заевшая пластинка. — Что?.. О чем ты говоришь? — Завтра Михаил придет, — Винчестер посмотрел ей в глаза, — и ты вернешься в Рай. — С чего, блин, ты так решил? — В голосе сквозило раздражение и нотки истерического смеха. — Я знаю. Зеленые глаза напротив поблескивали в полумраке комнаты и отражали огоньки уличных фонарей, но эти блики не могли скрыть искренние эмоции. Слова давались ему с трудом, и он говорил это будто бы из обязанности, а не из-за желания. Ха, ясен пень, такая перспектива его совершенно не радовала. Вряд ли девушка будет заглядывать на ужин каждые выходные! Он ее просто… потеряет. — Откуда ты можешь это знать? Я сама еще ничего не решила! — Ева начинала срываться, потому что вся эта обстановка и куча мыслей невыносимо давили на нее. Девушка свесила ноги с подоконника, скрещивая руки на груди. — Потому что так будет лучше для тебя. — Его голос прозвучал жестко и громко в тишине комнаты. Охотник тут же сжал челюсти, словно попытался остановить эту бурю, что рвалась наружу. — Так будет лучше... Чтобы ты сейчас не говорила, ты — ангел, Ева. Падший или же нет — неважно. Ты ангел. И твое место в Раю. С ним… С архангелом, которого ты любишь. Последняя фраза резанула по сердцу обоих, хоть и прозвучала ровно. Ева заметно смягчилась, опуская руки на колени. Дин глубоко вздохнул и протянул ей одну из открытых бутылок. — И ты… вот так просто с этим согласишься? Винчестер в ответ лишь хрипло рассмеялся, качая головой, а после сделал большой глоток с горла и вернул бутылку обратно на подоконник. — Нет, конечно. Просто так действительно будет лучше. — Да откуда тебе, черт подери, знать, как для меня лучше?! — Это ясно! Ты скучала по нему столько лет, ты любишь его, и ты должна вернуться домой! Они и не заметили, как перешли на крик. — Рай не мой дом! — Да какая разница?! — Большая, черт бы тебя побрал! Ты, фактически, убеждаешь меня в том, что мне пора взмахнуть крыльями и свалить отсюда! — Да нет же, мать твою! — Он сорвался. Евангелина вздрогнула. — Последнее, чего бы мне сейчас хотелось — это твое исчезновение из моей жизни! Ты стала важна мне, дорога, черт возьми! И я совершенно, блин, не в восторге от этого всего! Это больно, ясно тебе? Больно! Девушка поджала губы, глядя ему в глаза. Все возмущения испарились, стоило ей просто различить океан этой грусти в его глазах. Винчестер тяжело дышал, глядя на нее в упор и сжимая челюсть. — Но так будет лучше для тебя… — Дин обессиленно прошептал. — Поэтому давай просто напьемся, обсудим что-нибудь другое и ляжем спать. — Хорошо… Он шумно выдохнул. Подошел ближе, вновь хватая свою бутылку, но Ева перехватила его руку раньше. Не поняла, почему и, собственно, зачем. Просто посчитала, что сейчас это необходимо. Охотник пристально вгляделся ей в глаза, а после подошел к ней еще ближе, запуская руки под свитер, и крепко прижал к себе, целуя в лоб. Девушка медленно поглаживала его по плечам, словно старалась успокоить. — Они хотят предать Кастиэля Небесному Суду, — шептала, прикрывая глаза, пока он медленно вырисовывал странные узоры кончиками пальцев на ее спине. — За его шалость с Кроули? — Да. Совет Серафимов либо приговорит его к вечному заточению в тюрьме, либо сделает то же, что и со мной. Я… смогу повлиять на это, если вернусь, понимаешь? Михаил может… помочь ему. — Я понимаю. — Он глупец, но я не желаю ему такой участи. Замолчали. Дин вновь прижался губами к ее лбу, не желая ее отпускать. Не желая, чтобы этот момент заканчивался. От мысли, что завтра она исчезнет, в груди все болезненно сжималось. Да… закрутило же их обоих. А началось все с пьяных разговоров… Они пили еще несколько часов, действительно обсуждая, что угодно, но, не касаясь темы завтрашнего дня. А когда бутылки опустели, забрались под плед, обнимая друг друга. Но никто из них не хотел засыпать. Уснуть, значит, приблизить роковой момент.***
Проснувшись утром, никто из них не проронил и слова. Около часа они просто лежали, не выпуская друг друга из объятий и не желая вставать с постели. Но, все же, пришлось. Ева ходила, погруженная в свои мысли, а Винчестер выглядел совсем подавленно, но ни Бобби, ни младший брат не задавали вопросов. Лишь переглядывались, тяжело вздыхая. Ситуация была ясна. Бесцельно слоняться по дому или сидеть на одном месте Ева не могла. Все это вывело из себя и надоело. Когда до полудня оставались не более пяти минут, она, поджимая губы, улыбнулась мистеру Сингеру и Сэму, а после вышла на улицу, не обещая, что вернется. Дин продолжал возиться с машиной. Видимо, его это отвлекало. Ева обняла себя за плечи, медленно шагая между машин, что давно потеряли свой цвет и вид, и не заводились уже очень давно. Она смотрела себе под ноги, кусая внутреннюю сторону щеки. Когда за спиной послышался шорох, русая остановилась, делая глубокий вдох. Время пришло. Ей придется дать ему ответ. Но соль в том, что четкого ответа для себя она так и не нашла. Евангелина обернулась, встречаясь взглядом с яркими синими глазами. Михаил приветливо улыбался. Она постаралась сделать то же в ответ, но вышло скорее вымученно и устало. Архангел сделал шаг и аккуратно обнял ее, словно старался поддержать. Его спокойствие в этот момент вызывало у нее множество вопросов. Он готов принять любое ее решение? А может… ему просто все равно? От последней мысли стало даже обидно. — Что ты решила? — Я… Ева замолчала, отводя взгляд. Да черт знает, что она решила. Ничего она не решила. Лишь сильнее запуталась в этом всем, в собственных чувствах и мыслях, и вся ситуация теперь казалась еще более сложной. — Тебе стоит сделать свой выбор, милая. Русая глупо закивала. Выбор… Выбор… Куда проще выбрать марку шампанского или цвет свитера, нежели выбрать, что в дальнейшем станет твоим домом, где тебе остаться, а главное — с кем. Ева обернулась, тут же встречаясь глазами с охотником. Он пристально смотрел ей в глаза, но никаких эмоций, кроме тоски и мучительного ожидания она в зеленых радужках не заметила. У него дрянные кошки скребли в душе. Единственное желание — сорваться с места, прижать ее к себе и никуда не отпускать, посылая архангела куда подальше. Но Дин стоял, не шелохнувшись. Это не его выбор. Не его жизнь. Не его решение. Ева чувствовала, как щипает в уголках глаз и размывается картинка перед глазами от застилающей пелены слез. Выбор. Это было сравнимо с тяжелым грузом, что висел на ней, вынуждая, наконец, что-то решить. — Ева? — Обратился к ней Михаил, вновь подталкивая к ответу. Евангелина сморгнула слезы и спешно вытерла их рукавами со щек, поворачиваясь к нему. В синих глазах мерцало понимание, но легче ей от этого не становилось. Она прикрыла глаза и глубоко вздохнула, а когда распахнула веки, в голубых радужках виднелось что-то, напоминающее решимость. — Я приняла решение.