По следам Ужасного Волка

      Веалан поглядел на воду, щурясь от яркого полуденного света, вдохнул прохладный воздух реки и сладко потянулся, хрустнув суставами. Здесь, над Халинсуланом, тишина казалась такой же древней и монументальной, словно замершей во времени, как и величественные руины – безгласные стражи былого и настоящего.       Давно уже над Диртавареном стихли оглушительные крики войны, отгорели яростные костры битв, и время – мудрый, умелый целитель, протянуло свою животворящую длань, залечивая раны этой прекрасной земли. Теперь, когда силы Инквизиции, поддерживавшие здесь порядок в период гражданской смуты и после нее, покинули эти места, свернув все свои лагеря, Долы стали принадлежать самой природе.       Людей в Халинсулане можно было повстречать нечасто: в основном одинокие охотники или рыбаки, ведущие свой нехитрый промысел. Торговцы и путешественники избегали следовать здешними путями, остерегаясь диких зверей и кочующих долийских кланов. Последних Веалан не опасался вовсе. Долийцы не тронут своего. А для обладателей зубастых пастей у него всегда была припасена парочка мощных огненных заклинаний.       Он разбил лагерь на берегу, в древней купальне. В тени высокого каменного строения минувших эпох. Под пышными зелёными кронами сильванов поставил свою палатку, оставшуюся у него со времен Инквизиции, соорудил из камней место для костра. Огонь давно угас, за ночь жадно сожрав сухие ветви, в которых тут не было недостатка, и серые угли с золой уже успели остыть.       — Знаешь, Селадон, я рад, что мы здесь останемся на некоторое время. Давно мы не бывали в Долах. А ведь тут ещё остались кое-какие дела, о которых лидерам Инквизиции знать не обязательно, — Веалан обращался к своему Тирашанскому ветрогону, одновременно поправляя поклажу на пегой кобылке, щиплющей пробивающуюся из каменистой почвы траву.       Веалану стоило огромных усилий затащить Шельму в руины, заставить ее следовать за ним сквозь тесный сводчатый проход, щедро заваленный квадром, а затем преодолеть дюжину широких ступеней и ещё семь, чтобы, наконец, оказаться между двух высоких стен, зияющих просветами арок, сквозь которые обозревалась окружающая купальню вода. Хорошо, что Шельма – долийской породы,буквально созданной для езды по каменистой местности и узким лесным тропам, на которых то и дело попадаются булыжники, кочки, коряги да вылезшие из земли корни деревьев.       Оставить животных снаружи: означало бы обречь на неминуемую гибель. После гражданской войны в Долах развелось слишком много волчьих стай, которые даже при свете дня охотились среди просторов обетованной земли.       В этот раз Веалан решил обхитрить кобылу и завязал ей глаза. Лошади хоть и умные, но пугливые животные, а Шельма была ещё и крайне своенравной. Ветрогону, крупному ездовому оленю, обладавшему не менее сумасбродным характером, чем его пегая подруга, Веалан завязывать глаза не стал. Олень спокойно следовал за хозяином без сбруи.       — Вчерашней ночью копаться в земле скорби было бессмысленно. Не люблю спускаться в гробницы и подземелья под покровом темноты. Того и гляди, можно сломать ногу или расшибить голову. А если вдруг какая-нибудь тварь прорвётся сквозь Завесу, от такого боя не жди доброго исхода. Слишком рискованно. Спокойно, Шельма, спокойно, мы почти вышли! Потерпи, ещё немного осталось, — Веалан говорил не то с животными, не то сам с собой.       Он вёл лошадь под уздцы. В другой руке эльф держал прекрасный магический посох – прощальный подарок давнего тевинтерского любовника. Искусное магическое оружие было изготовлено специально для Веалана лучшими мастерами Минратоса, а, как известно, имперцы знают толк в боевых артефактах такого рода. Слишком дорогая игрушка для нищего долийца. Но магистр Невиан Квиринус не поскупился, желая оставить о себе лучшую память, чем вспышки необузданной ревности да громкие скандалы в антиванском стиле: с разбиванием драгоценных интерьерных ваз и разламыванием мебели.       Веалан снял защитный барьер, установленный на входе в купальню, и не без усилий вытянул за поводья заупрямившуюся Шельму из стрельчатого проёма. Опираясь на посох, он втащил ее на пригорок и утёр лоб тыльной стороной ладони, шумно выдохнув.       — Ну, Шельма! — бросил чародей и развязал кобыле глаза.       Он затолкал кусок грубой ткани в одну из седельных сумок и вернулся ко входу: снова возвести защитный барьер, чтобы ни человек, ни зверь не могли проникнуть в купальню. Попасть внутрь, как и выйти, можно было только этим путём.       Там, на берегу возле палатки остались все пожитки долийца. С собой он взял лишь то, что ему нужно было для работы в крипте. Веалан поднял голову и оглядел две грубо сработанные статуи эльфийских лучников. Те словно охраняли арочный портал в купальню, готовые пронзить стрелами любого, кто посмеет нарушить границы этого места.       Легко вскочив на седую спину Селадона, на котором Веалан привык ездить без седла, как истинный долиец, хоть и не знал, мог ли считать себя таковым после стольких лет жизни вне клана, бок о бок с шемленами, с которыми делил странствия, развлечения и невзгоды, проливал кровь свою и чужую, занимался любовью и вообще вел себя как человек.       С магическим посохом в одной руке и поводьями Шельмы в другой восседающий на олене Веалан всмотрелся в даль. С пригорка открывался прекрасный вид на Халинсулан. Слева, возле узкого притока, впадающего в Энавурис, возвышались серо-зелёные скалы, а на них – величественное изваяние оленя, гордое и строгое. Там, у подножья тянущихся к светлой небесной выси кекур, когда-то стояли раскрашенные аравели с красными парусами. Долийский клан давно покинул место стоянки, и ничего уже не напоминало о нём. Интересно, куда отправились эти долийцы?       Веалан повернул голову в другую сторону, где в голубоватой дымке виднелись залитые солнцем кроны сильванов и высокие арки Вар Белланариса – древнего эльфийского могильника, из-за которого Веалан и решил задержаться в Долах.       Эльф молодцевато пнул бока оленя пятками.       — Вперед, Селадон!       Ветрогон издал недовольный рёв, но тронулся с места.       Веалан спустился с пригорка и неспешно поехал по тропе, на которой то и дело попадались сухие ветки, похожие на выбеленные солнцем, облизанные ветром кости. Шельма ступала следом, пытаясь урвать колышущиеся колоски высоких трав. Веалан улыбался и подставлял лицо солнечным лучам, позволяя им ласкать светлую кожу.       От здешнего солнца не будет вреда. Это не палящее солнце Западного Предела, где лишь пустыня, красные скалы и синее небо. И кажется, будто яростное светило ненавидит тебя настолько, что пытается сжечь плоть до костей.       — Heruamin lotirien alai uethri maeria. Halurocon yalei nam bahna dolin nereba maome, (пер.: «Я чувствую солнце сквозь пепел в небесах. Где же тот единственный, кто проведет нас сквозь ночь».) — Веалан пел негромко, на эльфийском, но его мелодичный высокий голос в окружающей тишине лился свободно и далеко.       Веалан ехал по ведущей прямо к захоронению тропе, никуда не сворачивая. Через несколько минут чародей приблизился к сени высоких вековых сильванов, отбрасывающих спасительную тень во время полуденного зноя. Вот она – усыпальница эльфийского народа.       Веалан уже бывал тут во времена Инквизиции и обнаружил Завесу истончённой. Из-за Бреши здесь появлялись привидения и демоны, которые сильно тревожили клан долийцев. Вечный сон упокоенных в этом месте эльфов охраняли древние могущественные чары, недоступные нынешним поколениям. Как они могли быть разрушены?       Тогда Инквизитор со своим отрядом, чтобы снискать расположение несговорчивого хранителя Хавена, очистил могильник от существ Тени. В Унадинский грот, расположенный в дальней части захоронения, никто не входил, посчитав подобные действия святотатством. Негоже тревожить покой мёртвых, оскверняя его жадностью живых.       Веалан побывал в Вар Белланарисе уже после Инквизитора и тоже не заходил в древнюю крипту. Ключ был запрятан где-то в курганах. А у долийца никогда не поднялась бы рука разбивать надгробные плиты и тем самым надругаться над памятью предков, вызвать их гнев.       Для изготовления дубликата Веалану пришлось применить накопленные годами знания. Но без помощи умелой чаровницы Дагны ничего бы не вышло. Сейчас у него появился шанс проверить результат их совместных усилий на практике.       Веалан хотел укрепить Завесу, провести долийские поминальные ритуалы и осмотреть крипту, не посягая на артефакты, которые могли там оказаться. Он вообще никогда не грабил могилы, будь то людские, гномьи, а тем более эльфийские. Мёртвые не любят, если кто-то тревожит их вечный сон.       Пролегающая по низине широкая тропа вытягивалась бурой лентой к серой каменной громаде Вар Белланариса. Стены были высокими и окружали могильник с трех сторон, местами врезаясь в такие же древние, как сама Тень, скалы. Над входом возвышались горделивые статуи оленей: по одной с каждой стороны. Изваяния, как и каменная кладка, выглядели крепкими: ещё тысячу лет простоят.       — Смотри, Селадон, твои каменные сородичи охраняют покой моих, — Веалан потрепал ветрогона по сивой шее. — А знаешь, Селадон…       Мысль долийца прервалась. У стены он заметил привязанную черную лошадь, которая ржала и перебирала ногами.       — Сдается мне, у нас незваные гости, — Веалан соскочил с оленьей спины, привычным движением поправил поясную сумку с целебными зельями и покрепче перехватил древко посоха. Так, на всякий случай.       Чуткое долийское ухо уловило рёв, от которого волоски на теле становились дыбом. Малый Ужас. Шельма встала как вкопанная, и Селадон тревожно заголосил, топчась на месте. А вслед за рёвом демона из-за арочных стен донёсся наполненный отчаянием крик.       Веалан быстро привязал свою кобылу рядом с чёрной, успокоив последнюю, как когда-то мать учила его успокаивать встревоженных диким зверьём галл. Это сработало. Лошадь перестала истошно ржать, нагнетая обстановку и мешая Веалану думать.       Долиец уверенно пошёл вперёд, держа посох наготове.       Со свистом рассекая воздух, стрелы одна за другой летели в демонов, тетива коротко пружинила, вибрируя у самого лица. Эти звуки всегда успокаивали Киллиана, восстанавливали его внутреннее равновесие и помогали выбросить из головы навязчивые мысли, которые лишь отвлекали от цели. А цель у него в последние годы была только одна: выжить.       Вот и сейчас стрельба ввела эльфа в состояние максимальной концентрации, в котором паника и страх – это вовсе не естественный ответ на опасность, а лишь помеха. Овладев собой, Киллиан сократил свой мир до острого металлического наконечника, звука стремительно летящей стрелы и собственного дыхания. Целься. Выдыхай. Стреляй. Снова и снова. Пока не опустеет колчан, пока не дрогнет рука, держащая лук, пока не падёшь замертво или не осознаешь, что ты выжил вопреки всем напастям.       Киллиан прекратил бездумно распылять внимание на несколько целей и сосредоточился на Призраке, что был слева. Если получится быстро отправить его обратно в Тень, то шанс увернуться от атак второго Призрака и Малого Ужаса значительно возрастёт. Можно будет перебежать на соседний курган. По крайней мере, попытаться.       Киллиан понимал, что противники способны нагнать его за считанные мгновения, но других вариантов не было. Приходилось действовать, несмотря на риск. Не раз выигранная секунда спасала Киллиана от верной гибели. Вдруг повезёт и сейчас?       Киллиан, положивший немало врагов за годы скитаний, чувствовал, что Призраку оставалось недолго: жизненная сила постепенно оставляла того. Возможно, из трёх демонов этот был самым слабым. Лучник надеялся: ещё пара выстрелов и у него получится отправить тварь обратно в Тень. Только бы Призраки не использовали свою губительную магию!       Вдруг в проходе к могильнику появилась ещё одна фигура. Нет, не демон. Чародей. Высокий, стройный, весь в черном. Посох в руке идущего Киллиан заметил сразу. Кто это такой? Один из банды грабителей могил? Просто случайный путник? Хочет помочь попавшему в беду или собирается избавиться от него, как и от демонов? Вопросы возникали в голове Киллиана сами собой, гудели подобно пчелиному рою, сбивая концентрацию. Но времени на размышления не было. Если чародей решит поджарить Киллиана вместе с этими тварями, не поможет ни лук, ни клинок, ни быстрые ноги…       Пройдя несколько метров в глубь Вар Белланариса, Веалан увидел распотрошённые тела. Расхитители гробниц всё же добрались и до этого священного места, будь они прокляты!       Ещё более неприятный сюрприз из трёх обитателей тени ожидал впереди. Веалан моментально оценил ситуацию: бой будет непростым.       — Fenedhis! — сердито выругался чародей.       Со времен своего обучения он помнил, что у Призраков особая устойчивость к огню, потому зажарить всех одним махом не выйдет. Придётся действовать иначе. Малый Ужас волновал Веалана в меньшей степени. У этой твари не было магических способностей, которые могли навредить чародею, потому с ней можно было попросту поиграть в салки, а затем, выбрав удачный момент, хорошенько подпалить зад. Веалан любил огненные заклинания за их мощь и эффективность. Но вот обращаться с такой разрушительной магией следовало с осторожностью, чтобы не устроить пожар и не навредить тем, кто случайно оказался в зоне поражения.       Пока что твари не заметили Веалана. Собравшиеся вместе, они были заинтересованы своей добычей. Светлая хрупкая фигура с луком в руках отчетливо выделялась на фоне могильного холма, поросшего густой зелёной травой.       Да, стрелять с высокой позиции всегда лучше. И Веалан тоже был как на ладони. Оставалось надеяться, что лучник не станет действовать против него, по крайней мере, до окончания боя с демонами Тени, и что он догадается убраться подальше или хотя бы спрятаться за одним из торчащих из кургана серых монолитов.       У Веалана просто руки чесались отправить трёх паразитов туда, откуда они вылезли – в Тень! Воспользовавшись преимуществом напасть первым, он накинул на себя магический щит и ударил посохом в землю перед собой.       Стоявший на вершине кургана Киллиан не стал рисковать и смотреть, что же будет дальше, и юркнул за ближайший монолит. Он прижался спиной к шершавому прохладному камню и выжидал. До его слуха донеслись странные звуки, словно что-то большое с треском и шуршанием вырвалось из под земли.       Почва под Призраками и похожим на уродливое гигантское насекомое Малым Ужасом, разверзлась, оттуда стали прорастать корни, оплетая существ Тени, пронзая их острыми шипами. Древнее долийское заклинание «Месть природы» должно было если не остановить тварей, то хотя бы замедлить, создавая некое подобие огромной клетки-ловушки, из которой почти невозможно вырваться. Плохо было лишь то, что оно расходовало слишком много сил. Это делало Веалана уязвимым для магических атак противника. Оставалось надеяться только на Волшебный щит, способный отражать враждебную магию.       Веалану негде было укрыться. Ближайший могильный холм с менгирами на вершине – занят, да и обойти демонов с фланга не представлялось возможным. Чародей намеревался отвести опасных созданий Тени подальше от стрелка, а не наоборот. Раз уж пришёл геройствовать, то следует сделать всё, что в твоих силах!       Веалан неотрывно смотрел на демонов, стараясь предугадать их дальнейшие действия. Никогда не следует выпускать из виду противника, кем бы он не был и в каком положении не находился. От цепкого взгляда долийца не укрылось и то, что стрелок сообразил поменять позицию. Теперь Веалан мог действовать смелее, использовать больше разрушительной стихийной магии, не опасаясь случайно задеть не того.       Сперва чародей собирался обрушить на демонов всю мощь огненной стихии, но передумал. Заклинания, что он знал, были невероятно сильны, но слишком непредсказуемы. Веалан не хотел спалить древнее эльфийское захоронение дотла.       Он выдохнул, собрал силы и ударил посохом в землю. Фиолетовая молния сверкнула ломанной линией, в воздухе запахло грозой. Пучки сухой травы и кора на корнях занялись трепещущими рыжими язычками пламени.       Три демона разом взревели так громко, что стаи испуганных чёрных воронов сорвались с веток и улетели прочь от Вар Белланариса. От этого зловещего пронзительного звука по телу прячущегося за менгиром Киллиана прокатилась холодная волна мурашек. Твари заслуженно получили щедрую порцию боли. А он – нет. Стрелок понимал, что монолит мог защитить от прямого потока магической энергии, но вряд ли простой камень являлся для воинственно настроенного чародея реальной преградой.       Киллиан всей душой надеялся, что неизвестный маг не воспринимает его как противника, во всяком случае, пока. Осторожно выглянув из своего укрытия, он заметил, что демоны почти обездвижены шипастыми корнями.       Малый Ужас бессильно метался, изворачивался, пока пламя лизало его толстую зеленую шкуру. Он был пронзён шипом, словно богомол булавкой. Зрелище не из приятных, но сейчас оно доставляло Киллиану какое-то странное удовольствие. Возможно, потому, что риск погибнуть от демонических лап и зубов стал менее вероятным.       Одного удара молнии оказалось мало, чтобы погубить демонов Тени, но достаточно, чтобы разозлить. Они обратили свое внимание на Веалана. Долиец поморщился: какой досадный промах с его стороны!       Тварям стоило неимоверных усилий повернуть свои уродливые туловища в ловушке цепких переплетающихся корней, не позволяющих двинуться в направлении чародея. Призраки выли, а Малый Ужас то шипел, то визжал. Боль, ярость, смятение не давали Призракам сконцентрироваться и поразить долийца порчей, вытянуть из него жизнь.       Веалан отметил, что лучник зря времени не терял: один из Призраков был истыкан стрелами. Ни дать ни взять – подушечка для булавок. Одна стрела даже торчала из уродливой, будто бы покрытой кожаным капюшоном головы. Оперенное древко располагалось аккурат между двух светящихся белых глаз. Красивый выстрел! Жаль, не смертельный для такого существа.       Эти Призраки — возмездие древнего захоронения, принадлежащего эльфийскому народу. Они выскользнули из Тени, когда расхитители могил посягнули на священную землю, вероятно, разрушив одно или несколько надгробий. Души тех, кто покоится в здешних курганах. Ими двигал лишь бесконечный неутолимый голод да зависть к живым. Сами они не помнили, что когда-то тоже были живы. Возможно, они даже не понимали, что это вовсе не Тень, а мир смертных.       Способности этих тварей основывались на мане, как и способности магов. Вытягивать жизнь из своей жертвы Призраки могли и на значительном расстоянии. Веалан подумал, что ему стоило бы переместиться подальше, а ещё лучше – укрыться за одним из курганов. Но вдруг он не успеет?       Киллиан смелее выглянул из-за монолита, прицелился и выстрелил в сгорбленную спину наиболее ослабленного Призрака. Стрела с противным звуком вошла в туловище, напоминающее огромный кусок гнилого мяса. Тварь дёрнулась, но не сдохла. Тогда Киллиан снова спустил тетиву.       Лучник мысленно поблагодарил судьбу за то, что во времена Бреши ему довелось сражаться с подобными созданиями. Иначе сегодня, только завидев демонов, он мог бы просто застыть от ужаса и лишиться жизни ещё до того, как подоспел незнакомый маг. Каким-то чудом в своих одиноких скитаниях по огромному лесу, ставшему эльфу и домом, и тюрьмой на несколько долгих лет, Киллиану удавалось избегать стычек более чем с двумя демонами одновременно. Сейчас он прочувствовал, что ни навыки выживания, ни яды, ни стрелы не спасли бы его от гибели, будь демонов хоть на одного больше.       Киллиан повторил выстрел. Веалан в этот же момент атаковал Волшебной стрелой – заклинанием простеньким, но очень действенным, когда нужно добить противника. Демон издал протяжный предсмертный вой, содрогнулся и взорвался. Ошмётки разлетелись в разные стороны. Киллиан резко отпрянул за менгир, а Веалан инстинктивно защитился посохом.       Остались двое.       Отсиживаться за камнем стрелок не стал и, выйдя из-под его защиты, продолжил дырявить спину оставшегося Призрака стрелами. Это было только на руку Веалану. Любая помощь с демонами приветствовалась. Лишь бы в запале лучник не прострелил ему зад.       Подняв руку, Веалан сжал пальцы в кулак. Шипастые корни начали расти с ещё большей силой, сдавливая демонов в своих путах с удвоенной мощью. Ужас огласил могильник протяжным воплем.       То, как демон мучительно корчился и верещал, было зрелищем неприятным, даже жутковатым, но Киллиан не мог отвести своего напряжённого взгляда. Магия – это притягательная и одновременно пугающая сила. Красивая и безжалостная. Во всяком случае, она всегда казалась ему именно таковой.       Раздался хруст ломающихся веток, древесина щепками разлетелась по сторонам, заставив Киллиана вновь схорониться за одним из мегалитов, чтобы ненароком не лишиться глаза.       Волшебный щит Веалана тоже померк – действие заклинания закончилось, и чародей не стал его обновлять. Вместо этого он изящным пасом превратил Призрака в глыбу льда. Всё произошло настолько быстро, что тот даже не успел проползти вперёд и пары метров, лишь простёр в сторону долийца неестественно длинную, покрытую сиреневыми светящимися венами лапу, как будто силился дотянуться.       Освободившийся из древесного плена Малый Ужас прыгнул вперёд и хлестнул хвостом, точно гигантской цепью. Киллиан поёжился. Однажды он получил таким же по спине, и мало ему тогда не показалось. Было даже удивительно, что позвоночник и рёбра остались целыми. Но чародей просто выставил вперед посох, на который и пришёлся удар.       Оружие отчаянно дрогнуло, но не выпало из крепких рук Веалана. В ответ он контратаковал. Остриё посоха вспороло зеленый бок твари. Малый Ужас выгнулся назад, переступая на длинных, как у кузнечика, ногах, заголосил так, что от его высокого и одновременно низкого рёва задрожала листва могучих сильванов. Киллиан пожалел, что у него нет ещё пары рук зажать уши, потому он просто скрылся за камнем. Веалану же пришлось терпеть эти ужасные звуки, совсем не ласкающие его тонкий природный слух.       Стоило демону умолкнуть, Киллиан снова показался из-за монолита. Он заметил, насколько Призрак, изображавший теперь ледяную скульптуру, стал хрупким и уязвимым для атак простым оружием, но решил приберечь стрелы. Их осталось слишком мало.       Замершая в ледяных оковах тварь позволила ему переключить своё внимание на происходящее между Малым Ужасом и чародеем, в котором зоркий Киллиан даже в пылу боя признал своего сородича. В голове возникла тревожная мысль: если эльф-маг был заодно с теми мертвецами, занимался расхищением могил своих же предков, то он заслуживает стрелы в глаз не меньше, чем демон.       Воспользовавшись замешательством Малого Ужаса, Веалан кинулся прочь и в несколько прыжков достиг одного из курганов, не забывая осыпать тварь сгустками духовной энергии. Он укрылся за установленной на вершине статуей волка.       — Чтоб тебе провалиться обратно в Тень, Солас! Или как там тебя… Фен'Харел! — бросил Веалан невозмутимой каменной морде. Сколько раз после того, как всплыла правда о бывшем союзнике Инквизиции, долиец хотел огреть посохом этого обманщика по тощей спине. А теперь, по иронии, приходилось прятаться за изваянием, которое конечно же не имело никакого отношения к Ужасному Волку, но неизбежно напоминало об оном.       Веалан перевел дыхание и снова применил замораживающее заклинание. По крайней мере, это остановит Призрака и даст время, чтобы побороться с демоном ужаса, под ногами которого земля встопорщилась острыми пластинами и осколками, переливающимися зеленью Тени. Тварь приготовилась к пространственному прыжку. В следующую секунду Малый Ужас, сверкнув длинным хвостом, исчез под землёй.       — Ах ты, стручок зелёный! — на эльфийском воскликнул Веалан и рванул вбок.       Демон вынырнул из-под земли там, где только что стоял долиец, с визгом ударил лапой, размашисто, мощно. Когти рассекли воздух слишком близко от Веалана, но он проворно уклонился и скрылся за монолитом. Ужас саданул когтистой лапой по шершавой каменной поверхности, ободрав с неё большой кусок темного мха. Веалан в ответ познакомил свирепую морду со своим посохом, обдав ее сияющим сгустком энергии, вырвавшимся из навершия, да ещё и припечатал физическим ударом так, что демон клацнул частоколом зубов.       Киллиан не смог сдержать ухмылки, когда увидел, как чародей ударил посохом по оскалившейся зелёной морде. Почему-то маги часто представлялись ему утончёнными созданиями, даже если дело касалось боя, и марать свои магические цацки в крови им не пристало. Но этот эльф явно не был изнежен, невзирая на свой дар.       Хоть родную мать Киллиану и заменила чародейка-отступница, ему редко доводилось видеть магов в бою. Живя на границе с Киркволлом во времена, когда городом фактически заправляла фанатичная Рыцарь-командор Мередит Стэннард, Арисса почти не использовала магию. Потому Киллиан с удовольствием сейчас полюбовался бы тем, что видел. Жаль, угроза жизни не позволила ему насладиться зрелищем: как чародей и демон сражаются на склоне кургана. Малый Ужас наносил широкие удары лапами и стегал хвостом, пытаясь задеть мага, а тот уворачивался между вытянувшимися вверх менгирами, атакуя посохом.       Краем глаза Веалан уловил движение в свою сторону. Он повернул голову, чтобы лучше обозревать происходящее по правую руку. Покрытый ледяной коркой Призрак медленно и угрожающе двинулся в сторону чародея. Веалан отвлёкся лишь на мгновение, но Ужасу хватило этого. Острые, как отличные антиванские стилеты, когти достигли цели. Веалан бросил короткий взгляд на разодранный рукав своего дуплета и расползающееся там мокрое пятно.       — Fenedhis lasa!       Чародей парировал ещё один удар и сразу же нанёс ответный: остриём посоха распоров Малому Ужасу брюхо и заставив того вопить от боли, а ещё больше от ярости. Киллиан прицелился и всадил сразу две стрелы в эту рану. Точно в яблочко! Видят боги, если они существуют, будь эта тварь простым смертным, тотчас легла бы бездыханной. Демон взревел сильнее, отвлекся на несколько мгновений, что позволило Веалану беспрепятственно выйти из боя.       Киллиан собрался было осыпать зелёную тварь стрелами, но, потянувшись к колчану, понял, что осталось лишь три, а значит, расходовать их нужно с умом. К тому же от его внимательного взора не укрылось, что маг стал уставать. Это было заметно по тяжелеющему дыханию и чуть более твёрдой поступи.       Веалан, к собственному сожалению, начал чувствовать слабость. Его магические резервы были не безграничны, а сам он не двужильный. Да и рана на руке беспокоила всё больше при каждом взмахе. Он накинул на себя щит и частично отступил в Тень.       Высокая изящная фигура его потеряла очертания, сделалась прозрачной. Траекторию движения долийца стало очень трудно отследить, разве что по слегка дрожащему воздуху, там, где он, точно быстроногая галла, скользил по неровному рельефу Вал Белланариса. Киллиан сморгнул и напряг зрение, чтобы не терять из виду ставшего почти невидимым мага.       Веалан отбежал на безопасное расстояние. Может быть, Малый Ужас даже настигнет его, но на это потребуется время. Хорошо, что демоны далеко не самые сообразительные существа! Веалан замер лишь на мгновение, чтобы Ледяной хваткой снова заморозить Призрака, и продолжил свой стремительный бег. Остановился он лишь у подножья кургана, на котором прятался лучник.       Встав спиной к могильному холму, Веалан перевел дыхание. Вдох и выдох. Воткнул посох острием в землю и, покрепче перехватив древко, собрал всю свою мощь. Закрыв глаза и склонив голову на грудь, чародей чувствовал, как энергия бурлит, клокочет внутри, словно он был котлом с кипящей водой, собирается на кончиках пальцев, вызывая легкое покалывание. Веалану требовалось лишь немного времени.       Киллиан догадался: нужный момент наступил. Тетива тренькнула и первая из оставшихся стрел полетела в Малого Ужаса. Лучник надеялся, что это дополнительно ослабит отвратительное создание Тени перед следующей магической атакой. Киллиан видел, как чародей собирает силы для решающего удара. Вторая стрела вонзилась в распоротое брюхо зелёного демона, который упорно приближался, переставляя длинные уродливые ноги. Киллиан, как мог, выигрывал для чародея драгоценные секунды, понимая, как те нужны ему. Третью стрелу он отправить в полет не успел.       Прошло не более минуты, хотя казалось, будто время растянулось до невообразимых размеров вечности. Наконец Веалан вскинул голову и развел руки в стороны.       Шквал энергии шумно вырвался не то из навершия в форме головы дракона, не то из самого чародея. Казалось, всё тело стало проводником огромной магической силы, стремящейся наружу. Сияющий фиолетовый поток обладал такой мощью, что за мгновение способен был уничтожить всё живое, находящееся в области поражения. Потому Веалан и не хотел использовать это заклинание в самом начале боя. Он случайно мог задеть незнакомого стрелка, убийство которого в планы не входило. Сперва следовало его допросить.       Замороженную глыбу, которую по-прежнему изображал Призрак, разнесло на части, с треском разлетевшиеся по сторонам, а зелёного демона просто стёрло из реальности, словно и не было этой уродливой формы с длинными тонкими ногами да когтистыми передними лапами, способными без усилий раздирать человеческую плоть. Не осталось даже горсти пепла.       Какое-то время всюду над могильником хлопало и ухало. Энергетические снаряды, не нашедшие цель, взрывались в воздухе, ударялись то о каменные обелиски, то о стволы деревьев, оставляя после себя черные ожоги округлой формы. Били в землю. Киллиан прятался за монолитом, надеясь, что один из снарядов не прилетит в его сторону каким-нибудь неведомым образом.       Наконец всё смолкло, и в воздухе повисла такая благодатная тишина, что казалось, даже деревья перестали шуршать раскидистыми кронами, а ветер залёг в высокой траве.       Веалан тяжело вздохнул, опёрся на посох, сжав древко обеими руками. Ощущение слабости теперь растекалось по телу. Немного мутило, кружилась голова. Раненая рука давала о себе знать тягучей ноющей болью, возрастающей с каждым мгновением. Веалан нашарил в поясной сумке пузырёк с зельем исцеления, откупорил пробку и одним глотком выпил содержимое: горьковатую, вяжущую зелёную жидкость. Через несколько секунд рана на руке перестала беспокоить.       — Выходи! — всё так же стоя спиной к кургану, произнес Веалан. По привычке на эльфийском. Голос прозвучал ровно, но сурово. Долиец слегка повернул голову, демонстрируя свой изящный породистый профиль.