Тария: Дети Мира

«Вот так и случилось: юный аист улетел из гнезда, потому что в нём уже никого не было. Хотя… если подумать, я уже была не аистом, а мотыльком, раз уж мы тут говорим за символизм».

      Ей снился странный сон. В нём понятие времени не имело значения, и она не могла точно определить, в какой момент оказалась в пустоте, объятой осколками, похожими на звёзды. Они, точно камни чистого опала, витали вокруг, будто маня к себе, прося о помощи.       Она помнило лишь то, что нужно собрать всю эту пыль воедино. Касаясь осколка, она видела чужую жизнь, такую удивительную и неповторимую, что хотелось пересматривать каждый миг снова и снова, но нельзя, что-то заставляло собирать осколки и как можно скорее.       Совмещая каждый осколок с подходящим, постепенно начал вырисовываться силуэт, человеческий. Обладатель этих осколков был прямо перед ней, прекрасный и неповторимый в своём несовершенстве и незавершённости.       Не хватало только одного — жизни, связующего элемента, энергии, которая заставит этот собранный воедино прах двигаться. И она знала, что с этим делать.       «Хочу быть как ты. Я хочу стать тобой…»       Рия проснулась от режущего холода. Всё тело как будто ударило током, и захотелось вскочить. Рия открыла глаза и увидела вокруг знакомые очертания пещеры Истока. Впрочем, это не казалось чем-то ненормальным, в отличии от того факта, что на Рие не было никакой одежды.       Обхватив себя руками от холода, Рия пошла босиком по всё ещё падавшему снегу. Она поднялась на поверхность.       — Эй! Здесь… ауч, здесь есть кто-нибудь?!       Рия взглянула на свою ногу, увидев, что наступила на какой-то беловато-серый камень с острым концом. Он был вытянутый, погнутый в дугу и на удивление лёгкий. Наощупь он был похож на… кость.       Рия слегка убрала снег вокруг, с ужасом находя рёбра и позвоночник. Рядом из-под снега торчали и кости рук. А вот черепа не было, только осколки и разбитая челюсть.       — Ма-ам… пап… где вы?       Из-под снега торчало много костей. Рия начала вспоминать произошедшее, и некоторые вещи встали на свои места.       Однако, стоило только прояснить одно, как тут же появилось другое. Рия потёрла глаза и снова посмотрела на всё вокруг. Она видела свои руки, ноги, живот — всё, а значит она сейчас в своём теле и должна быть слепой.       Но нет, она видит всё нормально, как если бы у неё были здоровые глаза… или они уже выздоровели? Но как? Что с ней случилось в Истоке?       Рия оглянулась на яму Истока. Там стояла только обгоревшая ива, но вокруг неё лишь снег, самый обычный. По крайней мере Рия не чувствовала от Истока какой бы то ни было силы. Даже портал не светился, выглядя, как самая обычная каменная арка.       — Эй, там! Ты кто такой?! — Чей-то недовольный возглас послышался со стороны дома.       — Хрыч?! Хрычик, это… это т-ты?!       Но ей никто не ответил. Рия пошла в сторону дома, уже не выдерживая холода вокруг. На полпути до него она заметила, как на подоконнике кто-то сидит и пристально наблюдает.       Носатый старикашка размером с некрупную собаку уставился на Рию, когда смог разглядеть её, и открыл дверь.       — Божечки, Рия, ты, что ли?! В дом заходи быстрее! Замёрзнешь!       — Д-да я уже, уже…       Рия вбежала через веранду сразу в прихожую, прикрываясь обеими руками, насколько это было возможно.       Внутри никого не было. Не похоже, что тут вообще кто-то жил ещё вчера: тишина, холод, темнота.       — Поверить не могу… живая! — Вдруг воскликнул Хрыч, закрывая дверь на веранду.       Он обнял Рию за ногу, насколько рост позволял.       — Ж-живая, живая! Од-дежду принеси! Я сейчас п-помру тут…       Упав на диван в коридоре-зале, она дождалась, когда Хрыч принесёт согреться. Вместо одежды он приволок старое шерстяное одеяло, которое всегда кололось не хуже стекловаты.       — Живая, и вправду живая… глазам не верю.       — Я ж-же одежду просила! Г-где?!       — А, ой, извини!       Он тут же побежал в комнату Рии и начал, судя по звукам, выворачивать оттуда все вещи разом.       — Всё тут, всё тут лежит… Хозяева как ушли, так сразу стало так мало вещей… Вот и я и начал всё собирать.       Хрыч выбежал со свитером и пижамными штанами, как вдруг на полпути остановился и сам себя ударил по лбу.       — Точно, труселя забыл!       И ушёл снова, так и ничего не дав.       — Но ты не волнуйся! Все твои вещи на месте! Я их складывал, все до единой! Правда, не серчай, что они пылью пахнут!       Рия не хотела даже разговаривать, пока не согреется, но что-то в словах Хрыча заставило её вжаться в диван.       — П-погоди… что ты говорил про х-хозяев?       Хрыч наконец вернулся, в этот раз не забыв даже про шерстяные носки.       — А… ну, так мама с папой твои ушли. Прихватили Авроса и ушли куда-то, а меня на дом оставили одного.       Рия приняла от домового одежду и махнула рукой, чтобы тот отвернулся.       — Мы думали, что ты умерла, знаешь…       — Да как же… Я же тут, перед тобой. Ну, сзади.       От быстрого переодевания немного согрелось тело, и можно было говорить без дрожи.       — Так ты ж взорвалась! Тарус сам так сказал! Погоди…       Он вдруг оглянулся, посмотрев Рие прямо в глаза, а после подпрыгнул на комод напротив дивана, схватил оттуда старый канделябр и наставил его на Рию.       — Ты кто такая?! У девчонки этой, что ты подменяешь, глаза белые, как молоко!       Рия даже не испугалась. Она слишком сбита с толку, чтобы как-то реагировать.       — Я не знаю, Хрыч, не знаю. Я проснулась в Истоке такой. Сама пытаюсь понять, что со мной не так.       Домовой опустил оружие и сел на край комода, присматриваясь к лицу Рии.       — Ё-моё, голубые, как в озерце вода…       — А?       — Ты себя в зеркале не видела, да? Ну, ничего, потом увидишь.       — Да не до зеркала сейчас, Хрыч! — Рия махнула на него рукой. — Скажи лучше, куда это все «ушли»?       — Э-э… я не знаю. Они мне не сказали. В доме горе-то какое стояло. Тарус плакал, Аврора плакала, Аврос тоже, и все почему-то говорили, что оставаться тут нельзя, и тебя уже не вернуть.       — И как давно они ушли?       Хрыч начал загибать пальцы.       — Одна зима, весна, лето, осень, вторая зима, весна, лето, осень… эта зима. Два года уже как, наверное.       Рия вытаращилась на домового, едва только надела свитер. Она не верила тому, что слышала.       — Это шутка такая?       — Чем хочешь поклянусь! Вот как эта зима началась, так два года и прошло. Когда этот Исток взорвался, погорел лес, так и все собрали вещи, а меня оставили охранять. Тарус так и сказал: «Стереги дом, пока не вернёмся».       Всё ещё не верилось. Не может быть такого, ведь идти-то некуда: за Барьером синтетики, а за порталом предатели. Безопаснее места, чем здесь, просто не было.       С другой стороны, Барьер-то уничтожили.       — Да врёшь ты всё. — Вдруг улыбнулась Рия. — Если бы два года прошло, то тут бы всё серым поветрием заросло.       — Да в этом-то и дело, что нет его больше, Риечка. Как первая весна пришла, так сразу начали вертаться птицы перелётные, которых у нас тут лет десять не было. Звери тоже вернулись, хотя пока немного.       Хрыч вдруг поднял палец.       — Точно! Сейчас принесу!       Не успела Рия спросить что-либо, как домовой убежал на кухню и с грохотом оттуда притащил глиняный горшок с ростком внутри.       — Вот, знакомься, это Малилай.       На это было жалко смотреть. Рия начала подозревать худшее: похоже, что Хрыч сошёл с ума от произошедшего.       — Ты совсем бредить начал, да?       — А ты послушай сначала, невежда малолетняя! — Хрыч показал язык. — Малилай, когда догорал, в окно мне постучался, чуть не поджёг хату, но протянул шишку из своего пальца. На ней семян было много-много, и я засеял их, потому что он так попросил.       — Вы же с Малилаем друг друга терпеть не можете.       — И что? Эта хата из брёвен его леса сделана. Я, может, и не люблю его, как и всякий домовой, но должок отдать обязан был!       И ушёл, поставив горшок на своё место. Рия к тому моменту уже переоделась, но плед не сняла. Даже внутри дома было холодно так, что ничего кроме сиденья в одеялах не оставалось.       Рия хотела ещё много чего спросить, но её останавливал едва ощутимый страх столкнуться с осознанием ужасного факта: все её родные пропали, и надолго. Сознание уже подсказывало, что шансы найти их спустя столько времени маловероятны. Однако, ещё вчера… как будто вчера, они здесь были, все вместе, и двойняшки тоже.       Она прижала колени к груди, чувствуя, как на сердце становится тяжело. Домовой притопал как раз в этот момент.       — Эй, Рия, ты чего киснешь? Может, поесть хочешь?       Она кивнула.       — Сейчас соображу!       Хрыч спустился в подвал, снова оставляя Рию наедине со своими мыслями.       Вспомнились последние минуты перед тем, как она проснулась. Отец хотел уничтожить синтетиков, рассказал про её настоящую мать. А потом Рия, не подумав, бросилась к дереву.       «Хочу, чтобы все были счастливы».       И тут она заметила кое-что. Хрыч и вправду какой-то чересчур счастливый, несмотря на ситуацию, как будто ничего и не было. Неужели желание исполнилось таким странным образом?       Домовой поднялся обратно, неся с собой связку грибов.       — Вот, чем богаты. Ещё летом собирал!       Несмотря на всю вложенную в эту фразу гордость, Рия только грустно вздохнула.       — У нас же консервы есть.       — Так сгнили все. — Хрыч пожал плечами. — Закатки больше двух лет не держатся.       Рия кивнула не то себе, не то домовому.       — Тогда я потом поем. Может, сама найду чего…       Хрыч опустил руки и, волоча за собой грибы, сел на порожек двери в прихожую. Внезапно, он закрыл лицо руками и тихо завыл.       — Эй, ты чего?       Домовой махнул рукой и отвернулся.       — Не смотри на меня, я плохой домовой!       — С чего вдруг?       — Я думал, что хоть немного смогу вернуть уют в дом, когда кто-то вернулся, а в итоге… Хата холодная! Хата пыльная! Хата голодная! Ничего не могу, даже вид сделать не могу, что всё хорошо! Плохой я домовой! Пло-хой!       Это уж точно не было похоже на счастье. Рия встала и молча взяла Хрыча на руки, кутаясь с ним в одеяло. Теперь-то она узнаёт своего друга, чересчур эмоционального и глуповатого. Домовой обнял хозяйку своими маленькими пухлыми ручками и продолжил плакать.       — Оставили меня тут одного все! А я сам ни дров нарубить, ни дом подкрасить не могу! Силы иссякают, и дом сохнет, а я вместе с ним…       — Ничего, зато я с тобой, не плачь ты так. — Рия погладила его по мохнатой голове.       — Но ты ж тоже неспособная. Как я тебя тянуть-то буду один, скажи? Ты топором-то никогда не махала, а если с лестницы упадёшь, то что мне делать?!       Рия была готова обидеться, но просто взяла Хрыча за плечи и уронила на подушку. Домовой ничего на это не ответил, продолжая выть от грусти. Нельзя просто так сидеть и ждать. Что-то явно произошло настолько серьёзное, что родители ушли, бросая всё.       — Хрыч, а в каком направлении мама с папой ушли?       — Да не знаю я! Я даже в окно выглянуть не догадался тогда…       — Не кричи, пожалуйста. Я пытаюсь разобраться, что делать и куда идти.       — Да какой в этом смысл… Сгинули уже, наверное.       Рия покачала головой.       — Не говори так. Мы их найдём.       — Ага, и как же?! Ты у нас теперь всезнайка всевидящая?!       Рия задумалась на секунду.       — Нет, не всевидящая. А вот одного всезнайку я знаю.       Как же она раньше не догадалась! Ближайший человек, к которому можно обратиться за помощью, живёт совсем неподалёку. Пару часов ходьбы по лесу, и всё. Саша точно знает, что происходит.       Рия встала с дивана и зашла в свою комнату. Она хотела найти рюкзак, в который обычно сгружала свои вещи и вещи Авроса, когда семья собиралась на отдых в лесу. Однако, его на своём месте Рия не нашла.       Она так и ходила из комнаты в комнату в поисках хоть какого-то рюкзака. Её возня заинтересовала Хрыча, и он даже перестал плакать.       — Ты… ты что делаешь?       — Я тоже собираюсь уходить.       — Куда?!       — Здесь неподалёку деревня одна есть. Там живёт мой друг. Мы к нему пойдём, а дальше я смогу что-нибудь с ним придумать.       — Какой друг?! Ты же ни с кем тут кроме нас не общалась. Если только…       Хрыч закрыл рот руками и ахнул. Рия только усмехнулась.       — А вот Малилай знал.       — Хулиганка!       — Ты лучше помоги тару найти какую-нибудь. Я сама здесь не разберусь.       Хрыч заохал, спрыгнув с дивана и начав искать подходящие вещи для похода. Он то и дело причитал о том, что Рие во всём надо помогать, и что она ничего сама не сделает. Ей это не нравилось, совсем, но выяснять отношения не хотелось и подавно.       Удобных сумок, увы, не нашли, и пришлось извернуться и сделать узелок из одеяла. Рия начала сгружать в него всё, что смогла найти: запасную одежду, остатки сахара, пустую пластиковую бутылку и засушенные ягоды.       — Ох, и далеко ты собралась с такими пожитками уйти? — Саркастично заметил Хрыч.       — До Новой Стражи километров десять. Я за часа два добиралась. В астральном теле, правда… И вообще, лучше бы помог. Всё равно вместе отправимся.       — Как?! — Домовой аж на четвереньки встал. — Не-а, даже не проси! Я домовой, а не бродячий пёс!       — Предлагаешь оставить тебя здесь одного? Ещё чего: ты такой же член семьи. Я тебя тут не брошу.       — Мне очень приятно, но нет. — Хрыч демонстративно сложил руки на груди. — Да даже если бы я и хотел, то всё равно бы дом не покинул! Природа у меня такая: коли хату не найду, то с ума сойду.       Рия вздохнула. Да, ей стоило догадаться, что Хрыч привязан к этому месту слишком сильно. У нечисти всегда какие-то бзики.       Если нельзя оттащить духа от места, к которому он привязан, то, может, получится взять это место с собой… или его кусочек.       Сначала в голову пришла мысль оторвать от двери ручку, но потом Рия сообразила, что, вообще-то, можно взять с собой просто несколько вещей из дома. Мама как-то рассказывала, что символическое значение некоторых вещей куда более весомо для духов.       — Хрыч, скажи, а что для тебя такое «дом»?       — А тебе зачем?       — Просто скажи, пожалуйста.       — Ну… — Хрыч, точно кот, потёр правой пяткой затылок. — …это комнаты мои, очаг, который я могу хранить, порядок, который я могу сохранять.       — Комнаты, очаг, порядок… дай подумать.       С комнатами долго думать не пришлось. Рия вытащила из комода верхний ящик для безделушек.       — Ну, вроде влезет. — Она ненароком посмотрела на Хрыча, оценивая размеры.       С очагом и порядком уже было сложнее. В доме не нашлось ничего подходящего кроме самой печки, и Рия подумала, что можно поискать снаружи.       Было страшно снова смотреть на скелеты, но Рия старалась не смотреть на них, когда шла к папиному сараю. Там она нашла фонарик и несколько батареек к нему, что в принципе можно притянуть за уши и назвать очагом.       И порядок… Тут уже пришлось поломать голову. Рия думала насобирать камней и бросить их в ящик, чтобы потом Хрыч их собирал, но куда? Да и где самому домовому тогда будет место для сна? Рия сомневалась, что сможет до темноты добраться до деревни.       Нужно осмотреть чердак. Она не ходила туда месяцами, только когда отец разрешит, и сейчас наверняка люк снова закрыт.       Оказалось, что нет. Замка на люке не было, в отличии от барахла. Рия поискала что-нибудь среди брошенных книг и старой полуразложившейся одежды, наткнувшись на голубую картонную коробку с алмазной вышивкой — занимательной вещью для тех, кто не умеет рисовать, но хочет что-нибудь сотворить. Набор состоял из полотен, на которые надо было клеить маленькие цветные стразы, из которых потом получались картины.       И стразов этих было куча, все рассортированы по запечатанным пакетикам. Рия сама себе улыбнулась, понимая, что ей наконец-то везёт.       Пока Хрыч не видел, Рия уложила мягкий свитер в ящик, посыпала его стразами и включила фонарик, тоже бросив его внутрь. Получилась странная коробка-дом для маленького животного, или домовёнка.       — Полезай в этот ящик.       — И зачем? — Резонно спросил Хрыч.       — Мне нужно, чтобы ты следил за фонариком и прибрал все стразы, рассортировал их по пакетикам. Это очень важно. Вдруг ночь наступит, а фонарика нет?       — А стразы зачем?       — Ну, я их потом продам кому-нибудь. Думаю, сейчас всякие штуки, ну… ценные. Эпидемия же всем плохо сделала, правда?       Хрыч почесал бороду.       — Ну так сама и поубирай, лентяйка…       — Ну я не спра-авлюсь. — Жалобно протянула Рия. — Пожалуйста, будь другом.       Домовой закатил глаза.       — Ладно, так и быть, бестолковка.       И прыгнул в ящик. Рия тут же накрыла его простынёй и завязала снизу, чтобы ткань не спала. Домовой не сразу понял, что произошло, и только когда хозяйка уже выходила с узелком на холодную улицу, начал дёргаться и причитать. Рия уже бежала со всех ног прочь от дома.       — Гадюка! Злыдня! Падла! — Хрыч ругался как мог. — Ты же убьёшь меня совсем!       — Если тебе надо — можешь из меня высасывать эфир. Я не буду против, всё для тебя.       — Я на вурдалака похож, что ли?! Не буду я этого делать!       — Ну так и молчи. Всё равно уже до дома не доберёшься…       — Из-за тебя, между прочим!       Рия ничего не ответила. Ей нужно было тратить все силы на то, чтобы идти по снегу и держать узелок обеими руками. Уже через полчаса ходьбы она начала понимать, насколько этот путь будет на самом деле тяжёлым.       Тут же пришла в голову мысль, что без родителей Рия очень быстро начала соображать и работать руками. Сразу начали вспоминаться мамины советы по шитью, как одеваться в холод, наставления отца о том, как ориентироваться в лесу и искать полярную звезду, как важно беречь ноги в походе. Рия улыбалась сама себе, понимая, что была права: она не беспомощная. У неё всё получится. И родителей найдёт, и Сашу, и всё у неё будет хорошо.       Осталось только лес пройти.       Впрочем, лесом это было трудно назвать. Из живого здесь были только редкие ростки новых деревьев, напоминавших кустарнички. Под снегом наверняка лишь трава и пепел, который удобрил почву предшественников для роста потомков.       Если до этого у Рии были сомнения насчёт слов Хрыча, то теперь их почти не осталось. Лес восстанавливается очень долго. Не факт, что она доживёт до дня, когда сможет увидеть рощу такой же, как раньше. Это удручало, напоминало о том, что Рия потеряла безвозвратно столько ценных вещей и моментов.       И потеряет ещё больше, оставив позади свой дом, впервые в своей жизни.       Пройдя мимо броневика, служившего ориентиром, Рия начала вглядываться в пейзаж впереди. Совсем скоро они должны пройти границу их леса, ступив на чужой.       — Хрыч, ты как там? Мы скоро зайдём за барьер.       — Я с тобой не разговариваю. Оставь меня.       — Бука.       Пусть злится, сколько влезет.       Рия не знала точное расстояние, которое прошла, но интуитивно уже чувствовала, что граница должна быть совсем рядом. Начало темнеть, небо затмило облаками, с которых сходили крупные снежные хлопья.       Надо было ускориться. По крайней мере, если всё пойдёт не по плану, то всегда можно будет вернуться в дом. Рия не рассчитывала спать под открытым небом даже если бы у неё был шалаш из сосновых веток и настил с костром.       От этих мыслей создалось ложное ощущение уюта. Мир вокруг уже облачился в сумерки, когда Рия снова решила поговорить с Хрычом.       — Эй, Хрыч.       — Чего тебе? — Буркнул он из ящика.       — Ты как там? Нормально?       — Лучше всех.       — Это хорошо… Гриб будешь?       — Буду.       Рия остановилась, чтобы достать домовёнку поесть. Она положила узелок, позволив себе наконец отдохнуть немного. Развязав полотенце с едой, Рия достала засушенный боровик и развязала ящик с Хрычом. Тот молча забрал гриб и начал его жевать.       — Долго нам ещё идти?       — Не знаю. Может, ещё час-два. Правда, с таким снегом я скоро уже ползти начну…       Рия смотрела вперёд, обдумывая, сколько ещё ей придётся пройти. На секунду её взгляд задержался на пустой полосе земли впереди, за которой начинался полноценный лес. Она помнила, что это за место. Похоже, что они давно прошли за границу барьера.       — Хрыч.       — Что?       — А я тут подумала… ты случайно не знаешь, как так вышло, что серое поветрие исчезло?       — Понятия не имею. — В перерывах между словами домовой жевал. — Знаю только, что в ночь, когда на нас напали, вокруг так светло на секунду стало, что я аж проснулся. Помнишь, меня вырубили какой-то погонялкой?       — Не-а, не помню.       — Кто бы сомневался. — Домовёнок догрыз гриб и потёр руки. — В общем, не знаю я, что случилось. Может, Тарус что-то знал, а я и не спрашивал.       Рия вздохнула.       — Вот бы он рядом был сейчас…       И тут она вспомнила, что совершила глупость. Столько времени думая о родителях, Рия до сих пор не догадалась попытаться найти их через ясновиденье.       — Боги, что же я так долго тупила!       Она присела на снег в позе лотоса и закрыла глаза.       — Ты чего?       — Сейчас найду маму с папой.       Сконцентрировавшись, Рия стала думать об отце, о том, где он мог сейчас находиться и что делать. Всегда, когда она пыталась смотреть через его глаза на мир, она думала о каких-нибудь тяжёлых бытовых вещах, старалась не улыбаться, настраиваясь на папины эмоции. Это было крайне важно в поиске того или иного человека или животного.       На душе стало действительно тяжело, даже неприятно. Сначала Рия увидела руки, потом стол, на котором лежали странные белые коробочки из картона. Кажется, отец что-то доставал из одной из них, с подписью «Аминазин».       «Папа, я нашла тебя…»       Он поднял голову, чувствуя присутствие Рии, но как только она увидела комнату вокруг отца, всё вдруг потемнело и покрылось пятнами, как если долго-долго жмуриться.       — Да что ж такое…       Рия потёрла глаза и проморгалась, не понимая, что произошло. У неё как будто пропало ясновиденье, не получалось снова настроиться на папины мысли.       К тому моменту солнце уже спряталось за горизонт, и темнота накрыла лес. Рия, массируя веки, случайно посмотрела вперёд, всего на секунду увидев фигуру, стоявшую на краю видимости.       Чёрный силуэт с опущенными плечами напоминал полурастаявшего человека. Его жёлтые светящиеся глаза выпучились на Рию, вызывая дрожь и мурашки по всему телу начиная от лица, и заканчивая ногами.       Он смотрел на неё, неотрывно. Рия была готова поклясться, что если бы сюда кто-то шёл, то она бы его заметила.       — Кто вы? — Спросила Рия.       — Ты с кем разговариваешь? — Хрыч слегка высунулся из ящика, а когда посмотрел в ту же сторону, что и Рия, вскочил и спрятался. — Мама родная…       Силуэт сверлил Рию взглядом, стоя на месте.       — Вам что-то нужно?       Ответа не последовало. Рия не стала играть с судьбой, и, взяв вещи, начала обходить чужака, не теряя его из поля зрения. Она чувствовала, как где-то внутри неё бьёт тревогу подсознание, предупреждая об опасности, исходящей от силуэта, но поддаваться страху сейчас было нельзя.       Даже глаза как-то странно видели это существо. Оно не сделало ни одного шага, но почему-то всё время было повёрнуто к Рие передом, будто иллюзия восприятия, странная галлюцинация.       — Хрыч, ты это видишь? — Шепнула Рия.       — Да… Мне он не нравится. Давай уйдём отсюда, пока он стоит.       — А я чем по-твоему занимаюсь?!       А жёлтые глаза всё смотрели и смотрели. Рия шла спиной вперёд, ни на секунду не упуская из виду силуэт, пока в конце концов не пересекла опушку и не оказалась в лесу. Там уже оранжевых глаз не было видно, и Рия побежала вперёд.       Здесь снега было меньше, и бежать оттого было проще. Рия не хотела знать, кого или что повстречала, потакая своему страху. Однако, помимо страха была и надежда, ведь теперь Рия знала, что отец жив. Это придавало сил.       — Хрыч, ты как? — Негромко спросила Рия, оглядываясь по сторонам.       — Нормально, только чуть не обделался. — Ответил домовёнок полушёпотом.       — А ты так можешь?       — Это метафорически, башка садовая!       Рия усмехнулась на секунду. Ей срочно нужно было разрядить обстановку.       — Ты знаешь, что это за штука была?       — Не-а, знать не знаю. От этой чуди таким страхом веяло, что я даже смотреть на него не мог.       «Веяло страхом… Если уж Хрыч это почувствовал, то это что-то недоброе».       Мысль была очевидной, но Рие нужно было чем-то занять мысли, чтобы сосредоточиться. В противном случае ей не избежать тяжёлых размышлений о том, что происходит с отцом и где он находится.       — Аминазин… Хрычик, ты когда-нибудь такое слово слышал?       — Нет. Но звучит, как какая-то таблетка.       — Так и есть. Я ненадолго увидела их в руках отца, пока видение шло.       — Ну так а чего спрашиваешь?!       — Вдруг ты знаешь.       — Вдруг не знаю, ё-моё. Если тебе надо — найди какую-нибудь аптеку и спроси.       Рия закатила глаза.       — Ага, уже вижу одну.       — Где?!       — Это сарказм, балбес.       — Да ну тебя.       Больше они не говорили. Хрыч только что-то бормотал себе под нос про подростков и их любовь к сарказму. Рия не слушала, сосредоточившись на дороге.       Она ходила по этим местам не раз и не два, но впервые шла в своём физическом теле, да ещё и с грузом. Спустя столько времени ходьбы болели ноги, лицо от холода, нос не дышал из-за конденсата. В какой-то момент Рия вовсе начала ловить себя на мысли, что устала думать. Она просто шла и шла, надеясь встретить хоть какие-то признаки цивилизации.       И они нашлись: Рия вышла на шоссе, окружённое вековыми соснами со всех сторон. Посмотрев по сторонам, она заметила нужный ориентир — огни телевышки. До них был всего километр, если не меньше, а значит совсем скоро кончится и лес.       Рия шла вдоль дороги, лишь единожды оглянувшись на единственную проезжавшую мимо машину. Почему-то хотелось смотреть ей вслед до самого конца, ведь, если подумать, впервые за долгое время мимо пронёсся какой-то другой человек, не мама, не папа, не брат, а кто-то совсем чужой, но тоже человек.       Вид бензоколонки с синей крышей вызвал облегчение. Она наконец-то добралась. Хотелось тут же войти в помещение магазинчика и отогреться, купить то печенье в зелёной упаковке со вкусом клюквы, но нельзя: нет денег, да и время не ждёт.       Ноги сами отнесли Рию к Новой Страже. Сашин дом находился на конце единственной улицы, ближе всего к вышке, подписанный под номером «51».       Внутри из окна кухни горел свет. Почему-то Рия не стеснялась без стука обойти калитку. Сашина собака залаяла при виде незваной гостьи, и пришлось остановиться, чтобы не спровоцировать пса, хоть он и был на привязи.       И всё-таки знакомые места чувствуются совсем иначе, когда ты и физически там. Рия уже мысленно предвкушала, как обнимет Сашу, сможет у него поесть и наконец поговорить с глазу на глаз. Если он тоже стал человеком, то теперь им ничто не мешает быть… вместе?       Так странно было думать об этом. Рия впервые пробовала эти чувства, и ощущения от них были сильные, необычные, как будто ты перестал уставать, чувствовать голод, жажду, боль, но готов сворачивать горы и радоваться каждой секунде жизни в предвкушении встречи.       Открылась дверь, застав Рию посреди двора в ожидании… чего-то.       — Девушка, вы что тут забыли? — Спросила с подозрением полная женщина лет пятидесяти с вьющимися крашеными волосами.       Рия повернулась к ней и даже немного улыбнулась, узнав мать Саши — Галину Владимировну.       — Здравствуйте, мы незнакомы, но… Я ищу Сашу, он дома?       Женщина посмотрела на Рию так, будто она сказала что-то очень обидное. На секунду могло показаться, что это вызвало у неё злость, но в итоге её лицо приняло печальный вид.       — Нет здесь его больше.       — Оу… правда? А как давно?       — Давно. Скоро два года будет как.       — Кто там пришёл? — Вдруг послышался мужской голос из дома.       — Какая-то девчонка, ищет… Сашу ищет.       Рия глянула на окно Сашиной комнаты. Свет там не горел.       На порог вышел высокий и худощавый мужчина лет сорока пяти в очках с квадратной оправой и хмурым взглядом — отец Саши, Андрей Павлович.       — Давай впустим, а то мне её вид не нравится. — Он окинул Рию оценивающим взглядом.       Женщина кивнула и махнула Рие рукой, приглашая войти. Отказываться не хотелось.       Под ногами скрипнули старые половицы прихожей, из кухни слышалось бульканье кастрюли. От прихожей можно было выйти в комнату со столом и холодильником, на котором работали часы, показывая восемь вечера.       Рия разулась и тут же распаковала узел с вещами под пристальным взглядом хозяйки дома. Внезапно, из ящика выскочил Хрыч.       — О Господи… — Галина Владимировна дёрнулась от неожиданности.       — Не упоминайте его всуе! — Пригрозил пальцем домовёнок, после чего почесал нос. — У меня от него чесотка начинается…       — Извините, я пришла не одна, забыла сказать. У меня дома никого кроме него не осталось, вот я и не хотела его бросать.       — Господи, настоящий домовой…       — Ну я же просил!       Несмотря на то, что Хрыч находился в доме, он держался рядом с Рией, даже когда та села за стол по настоянию отца Саши. Он был врачом и в первую очередь отметил, что незваной гостье нужно отогреться.       Ей дали чай, тёплое одеяло и налили таз горячей воды.       — И… кто же ты такая? — Спросила Галина Владимировна, садясь за стол напротив Рии.       — Мы с вам не знакомы, но я дружила… дружу с вашим сыном. Меня давно не было здесь, кое-что случилось, пропали мои родители и брат. Вот я и решила, что могу обратиться к Саше за помощью.       На неё смотрели скептически.       — Ты явно не его одноклассница, да и ни с кем гулять он не ходил.       — Это правда, я… по-другому немного с ним общалась. Вы ведь раньше были синтетиками, правда?       Немного подумав, Галина Владимировна кивнула.       — Вот, а я была здоровой. Я… использовала магию, — Рия указала на свои волосы, как бы намекая, — чтобы безопасно общаться с Сашей. Тут неподалёку было одно убежище. Долго объяснять, как оно работает, но вот, как-то так.       — Интересно выходит. — В диалог вступил отец Саши. — Если ты говоришь правду, то как так вышло, что ты только сейчас Сашу искать начала? Мы его ищем уже два года.       — Уже не ищем. — Глухо добавила Галина Владимировна.       Андрей Павлович хотел что-то сказать, но воздержался, чтобы не ссориться.       Рия не знала, что ответить. Её надежда рухнула и повисла в неизвестности. Выходит, тоже два года как его нет…       — А когда он пропал?       — В ночь на… пятое или шестое декабря, уже не помню. — Галина Владимировна посмотрела на мужа. — Может, покажешь ей записку?       Он кивнул и ушёл в комнату Саши, вернувшись с бумажкой, на которой были написаны, похоже, последние слова Саши родителям. Вместе с этим они рассказали, что в ту же ночь произошло «помилование».       — Помилование?       Хозяева посмотрели на Рию с недоумением.       — Ты в глуши совсем жила, да? Помилование — это та причина, по которой мы стали людьми. Мы-то сами спали в ту ночь, но наутро проснулись людьми.       — Люди стали называть это событие «помилованием». Церковники у нас в Заслонье так и вовсе верят, что это божественное вмешательство, мол нас, грешников, Бог помиловал и превратил обратно в людей.       — Ага, вот только жить стало ещё невыносимее. — Галина Владимировна оперлась лбом о ладони. — Нас теперь кошмары о загробной жизни мучают.       — Это как? — Спросила Рия осторожно. — Простите, что спрашиваю, просто… я очень многого не знала до сегодняшнего дня.       — Оно и видно. — Сухо заметил Андрей Павлович. — В общем, когда всё случилось, наши души вернулись в наши тела, и… то ли это какая-то аномалия, то ли действительно мы были в лучшем мире, но у нас у всех, кто был синтетиком, появилось два набора воспоминаний: один помнило тело, а другой помнила душа.       — Моя душа была в раю. — Добавила Галина Владимировна. — По крайней мере мне снится часто, что я там была и хочу обратно.       — И так по всему миру. Люди, став обратно людьми, начали говорить, что видели рай, причём мусульмане видели его по-своему, христиане по-своему, да даже у индуистов воспоминания о космосе какие-то жуткие были. У меня, правда, ничего не было.       — Потому что ты атеист. Не верил ни во что, вот и попал ни во что.       — Это ещё не доказано. Может, мне просто повезло не сойти с ума.       — Извините. — Рия подняла руку невысоко. — А что с теми, кто… ну, попал не в рай, а в ад?       Андрей Павлович помрачнел ещё сильнее.       — Они поголовно занимают психдиспансеры. У нас теперь место в психушках на вес золота.       Ситуация складывалась неутешительная. Как поняла Рия, после превращения синтетиков обратно в людей, они запомнили обе свои жизни: жизнь в теле и жизнь после смерти. Произошло своеобразное восстание мертвецов. Как позже добавил отец Саши, в мире даже начали появляться люди, которые погибли ещё задолго до «помилования» и чьи синтетические тела были уничтожены. Из-за массового воскрешения людей и возвращения их телам типичной для человека смертности и прочих недостатков начался серьёзный финансовый и демографический кризис, так или иначе затронувший каждого.       Слушая всё это, Рия невольно начала проводить параллели с тем, что произошло в Истоке. Она уже догадывалась, что «помилование» как-то связано с ней и её желанием. Вот только не видно, чтобы все были счастливы. Всё стало только хуже.       Так или иначе, но Рия не нашла Сашу. Уходить ей было больше некуда, и ей позволили переночевать в его комнате хотя бы сегодня. На завтра Рия обещала найти Сашу с помощью ясновиденья, но только после того, как она наберётся сил.       Перед сном Рия вдруг вспомнила кое-что, и, пользуясь возможностью, обратилась к Андрею Павловичу.       — Скажите, а вы ведь разбираетесь в названии таблеток, да?       — Конечно.       — Вы не знаете, что такое «Аминазин»?       Андрей ненадолго задумался.       — Это нейролептик. Его часто прописывают больным шизофренией. А ты почему интересуешься?       — Да так, увидела у одного человека…       Наутро её ждал снова чай и немного печенья. Галине и Андрею надо было ехать на работу, а оставлять Рию одну в доме никто не хотел, так что ей предложили подождать недолго соседку, которая приютит Рию на время. Она была не против, в отличии от Хрыча, который уже был рад новому дому, в котором можно похозяйничать. Он решил остаться в доме Саши. Подождать надо было всего полчаса, и Рия решила посидеть на улице у калитки, чтобы сразу увидеть соседку. Какое-то время никого не было, только машины отъезжали от других домов, направляясь, по всей видимости, куда-то в ближайший город.       С конца улицы вдруг показался серый микроавтобус с тёмными окнами. Он ехал до самого крайнего дома, до Рии, как вдруг остановился. Со стороны водителя показался какой-то темноволосый мужчина с щетиной и сигаретой во рту.       — Что у тебя за причёска такая странная, девочка?       — Я седая, а что?       — Понятно.       Рия не поняла, к чему был этот разговор. Мужчина закрыл окно со своей стороны, как вдруг зашаркала раздвижная дверь.       Из машины вышло четверо в масках, и прежде чем Рия успела что-либо сделать, они её схватили и потащили в машину.