«это пройдёт,
будто было
не со мной.»
а ведь саша видел в ней свою будущую жену и маму его детей, тогда что пошло не так и почему все закончилось трагично для них двоих? смех доносящийся из их спальни, резал по швам, распирая все старые раны и нанося новые. если смех продлевает жизнь, то что тогда убивает жизнь? сквозь смех было отчётливо слышен мужской баритон. нет, конечно это может быть её подружка с высоким голосом, но собственные глаза, вряд ли, обманут. в прихожей стоят небрежно мужские туфли, на пуфике лежит пиджак, а на столе, чужие ключи от машины. пазл в голове резко складывается и от осознания, хочется выть. вот почему она стала часто задерживаться на «работе», вот почему она не отвечала на его звонки, когда он ей названивал по сто раз, и вот с кем она так часто ездила в командировки. все стало на свои места. но легче от этого не стало. саша нарочно хлопает громко дверью, давая знать, что деваться им уже не куда. темноволосая выбегает из спальни, едва успев одеть на себя шёлковый халатик. стоит, поджимает нижнюю губу и хлопает своими зелёными глазами, не зная что придумать в свое оправдание, и нужно ли? из комнаты следом выползает «герой-любовник», тихо произносит «здрасти» и прихватив с собой свои вещи, молча выбегает из квартиры, по пути натягивая на себя штаны и едва чуть не падает у двери, но удерживается благодаря косяку двери. как только дверь закрывается, саша без слов, молча направляется на кухню, доставая из шкафчика графин с коньяком и наливает напиток в стакан, залпом осушая его. в голове шестерёнки так и нашептывают ему «давай, убей её, чего тебе стоит», а другие перекрикивают и отвечают «выгони её! пусть себе ищет другого папика!». из-за этих мыслей, тошно и противно, хуже еще то, что девушка даже не пытается оправдаться, а молча сейчас стоит напротив него, словно фантом, и ждет подходящего момента, чтобы начать разговор. саша, крепко сжав стакан в руке, ощущает как тот напряжения лопается в ладонях и разбивается вдребезги, а кожу резко пронзает боль, на которую шепсу сейчас наплевать. — саш, я… — темноволосая начинает, но резко замолкает, пытаясь собраться с мыслями и сказать хоть что-то, чтобы хотя бы могло объяснить то, что произошло, хоть и понимает, что оправдываться бесполезно, и так все предельно ясно. — я давно тебе об этом хотела сказать. ну. про измену, в общем. все искала, искала подходящий момент, но ты все время то на съёмках, то в мастерской и дело до меня у тебя нет. я сожалею, что ты узнал про это вот так, как получилось сегодня. так не должно было случиться. я. — девушка отступает назад, как только саша резко встает с места и как гром, надвигается на неё, крепко сжимая кулаки. — а как должно было произойти? как?! саша старался как можно глубже дышать, считая до десяти, чтобы успокоиться. кулаки непроизвольно сжимались и разжимались, а в глазах так и сверкал огонь, который сжигал все самообладание к чертовой матери, разжигая внутри груди лесной пожар. плохо, больно, страшно, противно, тошно. все спекторы эмоций охватывают разум и он со всей дури бьёт кулаком об стену, пугая зеленоглазую до смерти. ярость разгорается и по жилам начинает течь ядовитая лава, разбивая все вдребезги, как бокал, который лопнул в его руке минутой ранее. все рухнуло. пусто. — не ищи оправданий, просто проваливай из моего дома к чёртовой матери и не появляйся в моей жизни никогда больше. поняла меня? ярость поражает лёгкие. дышать резко становится не чем и саша, едва удержав равновесие, садится на стул. перед глазами все плывёт, но мозг еще соображает, значит ничего страшного еще не произошло. девушка быстро ускользает из кухни, оставляя медиума одного, а спустя пять минут и вовсе покидает квартиру. — олег, приедь, мне хуево. — все, что мог сказать саша, перед тем как резко потеряет сознание. тело сковывает болью. все происходит как в замедленной съёмке: удаляющиеся стук каблучков, звук бряканья ключей об столик и хлопок дверью, что выдёргивают сашу из мыслей. внутри ноет и болит. хочется кричать, бить посуду, разбивать кулаки об стену, да что угодно, чтобы хоть как-то заглушить душевную боль. он опять ошибся. опять выбрал не ту, которая с ним до конца, а временную, которую интересует только состояние на карте, а не любовь к тому, кто в этом нуждается. новая рана. опять. снова. олег залетает квартиру через минут десять, когда к этому моменту, когда саша бил кулаками кафель в ванне, стоя в одежде, под струями ледяной воды. он забегает в ванну, разворачивая старшего к себе лицом и заглядывает прямо в душу, надеясь хоть там узнать то, что произошло у него. стеклянные глаза встречаются с серыми, и резко отталкивают младшего от себя, не давая ему вновь дотронуться до кожи медиума. — саш, ты весь дрожишь. что у тебя стряслось? – олег заставляет старшего вылезти из душевой, накидывая сверху на плечи, полотенце. — я опять ошибся. – саша едва держится на ногах, поэтому приходится его подхватить за плечи и аккуратно довести до ближайшего сидячего места, чтобы усадить его и обработать раны. — ясно. – олег усаживает его на стул и беря руки брата в свои, достаёт из аптечки перекись и бинты. — сейчас щипать будет, терпи. после обработки, олег без слов, достает любимый успокаивающий чай мужчины и заваривает его в чайнике, а через пару минут, ставит кружку с ароматным чаем на стол. — слушай. не одна баба не стоит твоих страданий, слышишь? ни одна. на ней свет клином не сошёлся, и после неё у тебя их будет еще много. ты сам мне об этом говорил, когда я с катькой расстался. так что, выпей чай и пойдём спать. утро вечером мудренее. саша благодарно улыбнулся. легче не стало, но тепло приятно окутало тело. думать о том, что произошло всего двадцать минут назад, не хотелось. ему хочется сохранить на память этот вечер в компании брата и вычеркнуть ту, которая вновь его сломала. пока они здесь на кухне, у них все хорошо. мир не рухнул, значит есть причина жить. «я хочу сохранить твою улыбку на память, чтобы в моменты страданий, вспоминать её и радоваться, что у меня есть причина есть.»