***
Подготовка для обряда была закончена, Гермиона сидела над кипами пергаментов, нервно теребя запутавшиеся кудри, Гарри боялся даже дышать, замерев в проеме палатки. Он захлебывался от волнения и неосязаемого предчувствия, что после обнаружения всех крестажей настанет точка невозврата, когда от него потребуется все мужество, чтобы посмотреть в глаза врагу и разрубить судьбоносный узел, который определял все его существование. Гарри не видел своего будущего, он не мечтал о тихой жизни, не чувствовал объятий Джинни перед очагом их дома. Не было жизни без войны, будто бы без Волан-де-Морта не станет и Гарри Поттера. Ему оставалось довериться Гермионе, ведь никто кроме нее не представлял, что делать дальше. Проведение обряда друзья спланировали на рассвете, оставив ночь на тяжелые раздумья. Гермиона вцепилась в пергамент, перечитывая и перечитывая рунические цепочки, которые она написала. Уже не было понятно, есть ли ошибки в расчетах и ритуале, вся идея казалась ей бессмысленной. Зуд распространялся по рукам и шее, мысли путались, она не могла справиться с накатывающим раздражением. Неужели она настолько бесполезна, что после нескольких суток доработки ритуала, так и не смогла прийти к верным выводам. Размышления становились все быстрее и неслись нескончаемым потоком, только вместо расчетов все больше места занимали мысли о собственной беспомощности. Из транса ее вывел Гарри, который легким прикосновением дотронулся до ее плеча. – Давай потанцуем. Я уверен, что ты все сделала правильно и через несколько часов мы совершим прорыв в поиске проклятых осколков души. – Гарри нежно улыбнулся и обнял подругу со спины, навалившись своим весом на хрупкую фигурку девушки. Гермиона залилась искренним смехом, и встала из за стола, придерживая протянутую руку друга. Танцуя, она сделала оборот вокруг себя и обняла Гарри. Они кружились в медленном танце, слушая дыхание друг друга, и чувствуя как все опасения скрываются под мелодичным звучанием соула. Их фигуры отбрасывали ломанные тени на скромное убранство палатки. Гермиона чувствовала себя в безопасности. Ей не хватало поддержки родителей, заботы Рона, но только рядом с Гарри чувство потери притуплялось. Она любила его настоящей безусловной любовью, в которой не было места жгучей ревности или неоправданным ожиданиям. Это было то высокопарное чувство, про которое пишут в книгах, когда ради счастья человека захочешь сделать всё. Девушка провела ледяными руками по взъерошенным темным волосам Гарри и пробормотала – Спасибо за то, что ты у меня есть. Ты моя семья. Я бы не справилась без твоей поддержки. – Гермиона, ты идеализируешь меня, – улыбнулся Гарри. – Во мне гораздо меньше храбрости, чем ты думаешь. Только вместе мы сможем дойти до конца, ведь поодиночке нас не станет.***
Первые лучи рассвета замаячили над горизонтом, пора было приступать к ритуалу. Гарри стоял в стороне, поодаль от палатки, направив все свои силы на поддержание барьера, нельзя было допустить, чтобы магический выброс от ритуала отследили ПСы. Гермиона занесла палочку над поляной. Выдохнуть, расслабиться, сконцентрироваться. Элегантный в своей простоте ритуал, не требовавший от волшебника мощи и многолетних упражнений в заклинании, ни редких ингредиентов, лишь строгая красота высшей нумерологии. Она начала дирижировать, пламенем выжигая вокруг себя пентаграмму на промерзлой траве, внося в ее очертания матрицы рун. Поволока, как от раскаленного воздуха, начала подниматься от символов на земле, распространяя могильный холод по телу девушки. Она сильнее впилась онемевшими пальцами в медальон Салазара, и начала нашептывать заклинание. Темп ее речи все нарастал и нарастал, но стоило последнему слову сорваться с ее губ, как морок спал, будто бы ничего и не произошло. Гермиона замерла, прислушиваясь и озираясь по сторонам. Вдруг воздух стал густым и тяжелым, колени подогнулись, и она упала на землю. Ее переполняла энергия, необузданная, тяжелая, по венам растекалось чужеродное ощущение темной магии. Вспышками приходили видения - Джинни открывает на гриффиндорской кровати дневник, предсмертный крик Миртл Уоррен, Дамблдор надевает кольцо с черным камнем, искаженное от боли лицо мужчины с черными волосами, она стоит с Гарри в палатке, медальон покоится на шее друга, в руку впивается окровавленный мужчина в поношенной одежде, Беллатриса Лестрейндж со взглядом полным обожания ставит чашу на полку, усыпанную драгоценностями, Гермиона пронзает кинжалом тело пожилой женщины, диадема покоится на развалинах барахла, она тащит мертвое тело в пещеру, младенец смотрит зелеными глазами на занесенную палочку, стеклянный взгляд темнеющих зеленых глаз рыжеволосой женщины, змея извивается в ногах, Питер Петтигрю держит остывающее тело женщины средних лет. В воздухе замер крик. Гермиона открыла глаза, и попыталась подняться на ноги. Ее переполняли чувства безграничной власти и неуязвимости. Но тело вовсе не слушалось, горло саднило, а конечности подрагивали мелким тремором. Она попыталась найти Гарри взглядом, и увидела его лежащим на границе разрушенного барьера. Не было времени выяснять, успел ли закончится ритуал до падения купола, нужно было срочно уходить. Гермиона вскочила, чтобы подбежать к Гарри, но ее повело в сторону. Зрение потемнело и она упала на землю. Еле встав, она пошла к Гарри на ватных ногах. Откинув капюшон толстовки, нащупала пальцами сонную артерию на шее. Отлично, пульс есть. Аккуратно наклонилась к губам парня и послушала дыхание. Минуты утекали сквозь пальцы. Нужно было собрать вещи и трансгрессировать как можно скорее. – Черт! Идиотка, идиотка! Нужно было позаботиться об отступлении раньше. Как я могла не подумать о вещах, – зло пробормотала девушка сквозь зубы. Только она успела наложить заклинание на палатку, как неподалеку послышался шорох. – Ну привет, красотка! Назови статус крови! Гермиона ошеломленно уставилась на егеря. Несколько минут назад она провела темный ритуал и прожила убийства семерых человек. Ее воспоминания были настолько реалистичными, что казалось, будто бы она совершила преступления своими руками. Инстинкты шептали бежать, помутневший рассудок кричал убить. Она стряхнула с себя наваждение. – Империо. Пойдешь со мной. Не пытайся сбежать. Егерь осоловело кивнул и поплелся за девушкой.