Верь в мою веру в тебя

*песня к главе: pyrokinesis - Цветами радуги

      — Три, три раза на пересдачу к Томину ходила, и кое-как на тройку вытянула! Меня больше нет, я кончилась, как личность, — Софа с усталой улыбкой на лице потёрла переносицу, открывая бутылку «гаража». Женя оказался в самом эпицентре действующего вулкана страстей. Вокруг крутились и танцевали люди, из колонок вырвалось техно. Кто-то сидел на полу и, пытаясь играть в мафию, пил коньяк. На диване, в объятия которого был зажат Женя, рядом с Розановым сидела и что-то говорила Софа, с другой же стороны какая-то парочка, не стыдясь уже ничего целовалась, временами, мельтеша конечностями. Паша так и не вернулся, а Марина стояла где-то около ванной комнаты и безуспешно пыталась нарисовать съехавшую стрелку. Делу мешало то, что девушка параллельно плакала из-за неудачных попыток восстановить макияж, а успокаивали её полутрезвые Димка и Тимофей, которым хотелось бы сейчас заниматься чем-то совершенно другим, нежели увещевать подругу о том, что она и без всяких стрелок выглядит, как забивная, — Женя? Ау, ты здесь?       — А? Извини, немного задумался, так что там с Томиным? — Розанов стушевался и, не глядя, принял из рук девушки какой-то предмет. Софа махнула рукой, её лицо было настолько близко, что, казалось вот-вот и он ненароком коснётся кончика её носа.       — Глупенький, я говорю, выпей. Опоздавшему — штрафную, — Женя взглянул на полную водки рюмку у себя в руке и сконфуженно пожал плечами, мотая головой.       — Да я не пью… Вернее завязал уже, — Розанов предусмотрительно не стал уточнять, почему он принял такое решение. Всё-таки опыт с вечером в компьютерном клубе отложился в его памяти достаточно ярко и красочно, и повторять его не хотелось. Однако слабое возражение вовсе не остановило Софу, активно кивая, она принялась убеждать юношу. Когда же и мягкая сила не помогла, то в ход пошло общественное мнение. Софа, а за ней и ещё несколько ребят начали скандировать громко и чётко «Пей!». Постепенно к флешмобу присоединились если не все, то большая часть присутствовавших в квартире людей, в зал набилась куча студентов, перебивавших своими голосами рокот музыки.       Розанов беспомощно оглядывался через линзы очков на окружающих. Больше чем внезапно перезагружающуюся винду, он не любил только обращённое на себя внимание посторонних. Под взглядами десятков пар глаз Жене искренне хотелось провалиться под землю или слиться с обивкой дивана. Было какое-то странное неприятное чувство, будто его голого вытолкнули к толпе зевак. Софа заметила среди выстроившихся полукругом людей пробирающегося и активно крутящего головой Влада. Она нетерпеливо тряхнула головой, готовясь к развязке своего плана. Как всегда все приходится делать самой и взваливать всю ответственность на свои могучие женские плечи. Выхватив рюмку с водкой, девушка залпом опусташила всё спиртное и на одном движении прильнула к замершему, как кролик перед удавом, Жене.       В первые секунды Розанов даже не понял, что с ним произошло. Он лишь почувствовал, как его губы разомкнулись, а на языке начал ощущаться вкус ершистой водки. Горло опалило жаром, а мягкие губы умело вели поцелуй. Хотя и поцелуем это назвать было сложно, Женя лишь сидел, как бревно, пока Софа выполняла всю работу.       «Это что за хуйня?» — единственное, что крутились в мыслях у застывшего столбом Могилина. Парень наблюдал, как его бывшая, на виду у всех сосётся с ботаником. И не просто с каким-то отличником, а с предполагаемым эксгибиционистом. Если после подъёма по лестнице у Влада ещё и оставались какие-то душевные силы, призывавшие его держать себя в руках, то теперь от них не осталось и следа. Софа стёрла оставшуюся на подбородке капельку жидкости и поднялась на ноги.       — Ну, и чего все затихли? Включите что-нибудь новое из музыки.       Девушка взглянула на то место, где секунду назад стоял Могилин, но его там уже не было. Тягучая музыка двух голосов заполнила всю квартиру. Вечеринка плавно подбиралась к своей кульминации, когда большая часть гостей уже была доведена до соответствующей кондиции. Каким-то общим коллективным разумом студенты решили, что настало время сбавлять обороты. Вместо ломающих пол прыжков все начали разбиваться на маленькие группки. Парочки танцевали, прилипнув друг к друг, а из закрывшейся на щеколду ванной периодически слышались какие-то нечленораздельные звуки.       Словно в бреду, Женя отошёл в сторону, глядя расфокусированным взглядом себе под ноги. Его реально только что поцеловали. Впервые за все двадцать лет жизни, если не считать родителей. Розанов глупо усмехнулся, чувствуя внутреннюю гордость за себя. Он случайно натолкнулся на танцующих и его оттолкнули в сторону, но даже это обстоятельство не помешало юноше продолжить переживать приятный шок. Почему-то первой мыслью в его голове была не радость от того, что он, возможно, кому-то нравится, а предвкушение того, как он утрёт нос Серому, который чуть ли не при каждой удобной возможности заводит шарманку об оставшейся в другом городе второй половинке. Женя коснулся чьего-то плеча, пытаясь протиснуться вперёд, но его не пропустили. Чужая рука с силой сжала предплечье и дёрнула на себя. Крепкий запах одеколона ударил в ноздри, и Женя всё с той же инфантильной улыбкой поднял голову. Влад не был расположен к ответным улыбками или даже саркастическим колкостям. Свет от проектора окрасил лицо парня в багряно-красный оттенок, подсвечивая глаза алыми бликами. Из чёрно-белого Влад стал чёрно-красным. Таким же монохромным, но более давящим, серьёзным и пугающим. Чего только стоило его внезапное появление.       — Пошли выйдем, — не дожидаясь ответа, Могилин потащил Женю за собой, не особо заботясь о том, чтобы не задевать окружающих. Розанов без конца извинялся перед всеми теми, кому он наступал на ноги и еле-еле поспевал за Владом. Парень рывком дёрнул на себя ведущую на балкон пластиковую дверь. В лицо Жене ударил контрастно холодный, колючий зимний воздух. В комнате было так жарко и душно что, казалось, будто Могилин одним своим движением открыл портал в другую реальность. Несмотря на суровые условия и заваленный хламом балкон, на нём всё же приютилась парочка курильщиков, которые, дрожа, как воробьи, прибились друг к другу и о чём-то говорили.       Завидев Могилина оба парня хотели было поздороваться, но Влад рявкнул быстрее, чем их мозг смог донести импульс до языка.       — Вон отсюда. Если кто-то сюда зайдёт, из обоих кишки выпущу, поняли? — протолкнув Женю к заваленному коробками углу, Могилин пнул на прощание последнего замешкавшегося парня и захлопнул за ним дверь. Позади себя Розанов заметил картину типичнейшего бытового захламления. На балконе стоял старый стеллаж, коробки с различной утварью, под ногами ютились закатки, а на подвесных горшках чахли какие-то суккуленты. Женя сделал шаг назад, но почти сразу же натолкнулся спиной на ящик инструментов. Он был готов почти ко всему: к тому, что Влад начнёт быковать, угрожать ему, возможно, даже ударит. Но одного он предвидеть точно не мог. До поры до времени обвязанная вокруг талии кофта служила чем-то наподобие пояса верности. Во всяком случае до тех пор, пока её не сорвал Могилин, и не начал возиться с ремнём на джинсах Жени.       — Э, ты чего? — Розанов попытался оттолкнуть парня, но силы были явно не равны. Упираясь и колошматя кулаками, куда придётся, Женя случайно разбил Владу губу, ну не смог остановить его. Юноша жалобно пискнул и крупно вздрогнул, когда чужая рука нагло оттянула резинку боксеров и сжала головку члена.       — Пирсингованный, значит. А с виду весь такой приличный, порядочный. Так и не скажешь, что светишь хуем перед прохожими, — проговорил Могилин, касаясь тускло поблескивающего металлического колечка. Казалось, лютый мороз должен был остужать голову, помогать держать себя в тонусе, но с Женей это правило абсолютно не работало. Холодный ветер кусал открытые участки тела, но от волнения и стыда Розанов только больше краснел, становясь похожим на вулкан. Поалевшие губы то открывались, то беспомощно закрывались, не в силах ответить что-то на пронзительный взгляд прищуренных льдистых глаз Влада. На его шее заметно пульсировала венка, заставляя вытатуированную крысу не то моргать, не то трясти головой. Могилин подтвердил свою догадку. Убрав руку, он нарочито демонстративно вытер её о штанину, пока Женя кое-как застегнул джинсы на молнию, — Кто ты, блядь, вообще такой? Сначала член мне свой показываешь, потом мою бывшую кадрить начинаешь: ты настолько веришь в перерождение душ?       — Я верю в матрицу, — осипшим голосом проговорил Женя, находя уверенность если не в себе, то в рюмке выпитой водки. Розанов коснулся своих очков и постарался скопировать выражение лица Могилина, — Игра это была, игра. Проиграл желание, с кем не бывает?       — А с Софой ты тоже играть собрался? — девушка хоть и была бывшей, но всё же не чужой. Мало ли, что может сделать этот чудик?       — У нас… Всё серьёзно! — нахохлился, как хомяк, Женя, стараясь представлять перед собой не Влада, а брата. Вот только сам Могилин от этого менее реальным не становился. Парень качнулся вперёд, а руки по обе стороны от Розанова опасно сжались в кулаки.       — Высокие отношения! — ощерился Влад, сдувая с глаз упавшую белую чёлку. Влад оправдывал свою фамилию. Его лицо было бледным, с выразительными глазами и не менее значительными тёмными кругами под ними. На скулах трепетали желваки, и всё же он завораживал своим умением подать себя. Эта острая, угрожающая улыбка, прищур, от которого глаза кажутся совсем чёрными и нервическая привычка курильщика облизывать губы. У Жени запотели очки, так что силует Могилина виделся ему крайне расплывчато, но голос нервировал ни чуть не меньше внешнего вида, — Вот мы сейчас и узнаем, насколько всё серьёзно.       Хуже мордобоя на свадьбе может быть только драка на пьяной вечеринке, особенно когда ты зажат своим оппонентом на чужом захламлённом балконе. Внутри квартиры раздался достаточно громкий хлопок, а затем и вскрик, Влад обернулся на дверь. В зале кто-то использовал хлопушку, было видно, как цветные конфетти разлетаются во все стороны и падают на пол под смех студентов. В общем и целом, Женя мог бы протиснуться мимо Могилина и, рванув дверь, броситься, сверкая пятками, но кто ж его пропустит? Кажется, Влад был не в настроении вести продолжительные дискуссии с ним, так что стоило бы активнее и продуктивнее шевелить мозгами, пока его не скинули с балкона. А ведь вечер так неплохо начинался… В голове возникла совершенно сумасшедшая, сумасбродная идея. Действительно, подумай он лучше, имей он на пару секунд больше времени, возможно, в его голову пришло бы и иное решение, однако, как это часто бывает, многие экстренные решения принимаются впопыхах и на авось. Цокнув языком Влад повернул голову к Розанову, намереваясь, вернуться к тому на чём его остановили.       Затыкали Могилина по разному, кто-то словами, кто-то кулаками, но чтобы губами — это у него было впервые. Зажмурившись, отличник слегка наклонил голову и скорее клюнул, нежели поцеловал парня. Эта неловкая сцена длилась всего секунду или две, но стоявшая за ней буря эмоций обладала большой силой. Перед Владом будто лопнули воздушный шар, он вздрогнул, и, сбрасывая всю агрессию разом, опустил напряжённые плечи. Женя, быстро-быстро, как застигнутый врасплох вор, рванул на выход, толкая от себя Могилина и царапаясь рукой о какой-то торчащий из старой мебели гвоздь. Дверь распахнулась и ударилась о стенку с такой силой, что задрожали стёкла. На контрасте с морозной свежестью из квартиры в него ударила волна жара и духоты. Розанов с трудом сделал первый вдох. В зале пахло чужими духами, едой, людьми, алкоголем и всё это, смешиваясь, вызывало лёгкое чувство тошноты. Отсюда хотелось лишь сбежать.       На пути в прихожую Женя не пропустил ни один выставленный локоть или плечо. Он даже оттолкнул встретившуюся ему на пути Софу. Сунув ноги в кроссовки, юноша не стал завязывать шнурки, Женя рванул с вешалки свою куртку и принялся лихорадочно засовывать в неё руки, но не окончив это дело, сразу открыл входную дверь и натолкнулся на понурого Пашу. Друг неловко топтался на коврике и, завидев Розанова, приготовился высказать другу всё, что он о нём думает.       — Пашка, дай ключи от квартиры, я у тебя переночую, — на одном дыхании выпалил взмыленный Женя, не переставая оглядываться назад. Розанов выглядел настолько напуганным и растерянным, что Паша даже как-то сбился со своей мысли и вместо гневной проповеди удивлённо заглянул вглубь квартиры.       — Уже уходишь? Так мы вроде до утра собирались. Что-то случилось?       — Я всё потом расскажу, пожалуйста, дай ключи, мне очень срочно нужно, — взмолился Женя, притаптывая задник кроссовок и чувствуя сбившуюся под курткой кофту. Из балкона, качнувшись, показалась фигура Влада. Он сначала стянул с волос резинку, а потом вновь принялся собирать обесцвеченную шевелюру в хвост, рассеяно обводя взглядом всю залу. Паша выудил из заднего кармана своих джинсов связку ключей и протянул их Жене.       — Сам дойдёшь или проводить? Я сейчас с Мариной договорюсь, соберусь и можем вместе пойти.       — Нет, не нужно, развлекайся, — уголки губ Розанова нервически дёрнулись, плохо скрывая его напряжение. Получив ключи, молодой человек пулей бросился вниз по лестнице. На втором пролёте он чуть было не врезался в двух поднимавшихся мужчин и, буркнув что-то неразборчивое, помчался дальше навстречу ледяным потокам холодного воздуха.       Могилин нигде не мог увидеть похожую физиономию. Его взгляд натыкался на малочисленные лица людей в очках, но каждый раз это был совсем не тот, посторонний человек. Ботаник, как облако сигаретного дыма, легко растаял в воздухе, оставляя после себя что-то невесомое, дурманящее и то, что, возможно, в будущем может стать привычкой. Тимур изо всех сил пытался избавиться от общества цепляющегося за него, как орангутанг на мангровое дерево, Дениса. То, что осталось от его соседа по квартире, он кинул на диван, а сам подошёл к Владу, заглядывая в пустой балкон.       — Ну что, поговорил? — Тимуру пришлось кричать, так как музыка вновь сменилась на громкий хип-хоп.       — Поговорил, — кивнул Влад и облизнул свои губы. Чувствовалось что-то жирное и инородное — помада Софы. Верно, ботаник же перед этим ещё и с его бывшей поцеловаться успел. Интересный у них круговорот помады получился, — Что ж мне с тобой делать, принцесса…       В этот момент двое мужчин наконец достигли нужного этажа и, встретив на пороге квартиры только-только входящего внутрь Пашу, поспешили за ним. Один из лейтенантов поправил ушанку на голове и, чуть морщась от непривычной его слуху электронной музыки, переступили порог. За ним последовал и его коллега. При виде полицейских, те, кто ещё оставался относительно в адеквате, быстро протрезвели и выключили колонки, начиная переглядываться и переговариваться друг с другом.       — Старший дежурный Еремеев. Товарищи студенты, на вас жалоба поступила, чего шумите посреди ночи?