***
Это утро было самым счастливым в мире. Солнышко пропускало сквозь тюль свои тёплые лучики, освещая комнату, и приятно ласкало личико омеги. Снег уже почти сошёл, оставаясь на земле лишь небольшими кусочками в уголках. Тэхён проснулся ещё на рассвете и не смог больше сомкнуть глаз. Он был переполнен предвкушением и нетерпением. Пока небо рассекалось малиновыми красками, лицо в подобном же стиле заливалось в смущении. Он поверить не мог в то, что ещё немного, и они с Чонгуком будут супругами. Это казалось сном, от которого не хотелось просыпаться. Тэхён стоял у окна и умиротворённо попивал сладкий какао с зефирками. Для него оно служило лучше любого успокоительного. Волнение наравне с другими чувствами переполняло его, и он нервно теребил пальцами, покусывал губы, как всегда, и учащённо дышал. — Доброе утро, родной, ты уже проснулся? — старший омега вошёл в комнату, нарушая метания в мыслях сына. — Я погладил твой свадебный костюм. Глянь, всё ли устраивает? — Спасибо, папочка, всё прекрасно, — Тэхён от силы выдавил улыбку, пригубив содержимое в кружке. — Тэ-тэ, не волнуйся, всё будет в порядке, — старший подошёл к сыну и легонько приобнял его. — Папа, неужели я смогу быть счастливым? А что, если Чонгук передумает? Если оставит меня там, и все мечты вновь рухнут? — нервно принялся перечислять самые плохие в мире возможные повороты событий. Он не хотел думать о подобном, однако, когда ты раз за разом разочаровываешься в людях, всякое закрадывается в голове. — Тэхён-и! Чонгук тебя любит, он никогда так не поступит, успокойся, — улыбаясь, утешал сына омега. — Прими успокоительное, нервы плохо скажутся на малыше, — он приложил ладошку к животику Тэхёна и легонько провёл по нему. — Вы решили, как назовёте омежку, когда тот родится? — решил сменить тему разговора, дабы отвлечь от плохих мыслей. — Думаю, да, — уголки губ расползлись в улыбке, а глаза заискрились счастьем. — Желаем наречь его именем Сумин! — Прекрасно. Оно ему точно подойдёт! Старший омега ещё некоторое время просидел в комнате Тэхёна. Приобняв друг друга, они вспоминали его детские времена. Он не верил, что годы так быстро пролетели, оставляя всего лишь приятные — пусть и не всегда — моменты. Порой так хотелось вернуться в прошлое и стать более хорошим папой, но время было безжалостно и непреклонно. Они мечтали о будущем: о том, как Тэхён наконец-таки будет счастлив; о том, что скоро на свет появится ещё один внучонок, и о детском смехе и всепоглощающей радости.***
— Куда все пропали? Машина уже приехала! — Чимин ворвался в комнату и тут же замер на месте, увидев папу. — Вау, папочка, ты такой красивый! Тэхён, поправляя ворот пиджака, повернулся к сыну и широко улыбнулся: белая рубашка на нём была аккуратно заправлена в чёрные брюки, украшенные на поясе красивым ремнём с золотыми вставками; туфли сверкали, будто бы чёрный жемчуг; сверху был накинут алый пиджак, украшенный витиеватыми золотыми рисунками и такого же цвета блестящими пуговицами; в ушах расположились прекрасные длинные серёжки, украшенные маленькими камушками и с одним побольше в каждом. Волосы были аккуратно уложены по бокам, а глаза — слегка подведены тенями, что подчёркивало красоту омутов. На губах был нанесён прозрачный блеск, а на щеках ярким розовым пламенем горело смущение. Но больше всего изюминки образу добавляли всего лишь две маленькие, но самые важные детали... Улыбка и искорки счастья в глазах. — Чимин-а! — радостно вскрикнул Тэхён. Этот мальчишка всегда разряжал обстановку в любой ситуации. Он дарил лучики солнца даже в самый пасмурный день. — Пошли, сыночек, — омега схватил мальчишку за руку, и они втроём не спеша направились вниз по лестнице. Старший альфа ахнул, завидев свою семью, подметил в очередной раз то, насколько их сын был прекрасен: как плавна и изящна была его походка; как стройна фигура, украшенная чудесным выпирающим животиком. Он — сама нежность, которую, альфа уверен, будут оберегать как зеницу ока. Они дружно сели в присланную за ними машину и выдвинулись к храму. Много зевак повисло на заборах с открытыми ртами, провожая их взглядами. Они шушукались позади о чём-то между собой, но омеге было плевать на это. У него закончились силы терпеть и принимать всё близко к сердцу. С сегодняшнего дня у него будет защитник, спина, за которой он будет в безопасности, и любящее сердце, способное преодолеть все неприятности в этом мире. Любовь — сильная и крепкая. Чонгук давно уже был там. Он себе места не находил, переминаясь с ноги на ногу, и нервно водил глазами по периметру храма, отмечая его необычайную красоту: высокие стены, разукрашенные разнообразными мозаиками и фресками, переливающимися в свете лучиков солнца, которые проникали в здание сквозь большие, перекрещенные золотыми полосами окна; красивые люстры с множеством висящих камушков и лампочками, которые завивались в свечеобразные фигурки; расположившееся по обе стороны множество лавочек — все они украшены белыми, как снег, ленточками и цветами. От главной двери к самому алтарю была простелена красная дорожка, а в правом углу за большущим органом сидел музыкант в смокинге, ожидая сигнала, дабы начинать играть. Чонгук стоял возле алтаря и нетерпеливо поглядывал на вход. Ему казалось, что они уже приехали, уже идут, и как только дверь открывалась, надеялся увидеть там своего обожаемого омегу. Но каждый раз это были всего лишь гости. Их было не слишком много, но они будто нарочно заходили по одному. Альфа был одет во всё чёрное — это его самый любимый цвет, поэтому Тэхён не возражал. Рубашка была красиво заправлена в брюки и пряталась под чёрным, как ночь, пиджаком: на нём золотые узоры, будто бы звезды, располагались на нужном месте, тоненькие полоски тянулись от ворота к низу и оборачивались вокруг на рукавах; золотые пуговицы выделялись в этой темноте. В ушах — маленькие серёжки-колечки, волосы были аккуратно уложены, а руки ужасно вспотели от волнения и то и дело подрагивали. Музыкант нажал первую клавишу инструмента, отчего из трубы вырвался протяжный звук, который заставил альфу вздрогнуть от неожиданности. Он тут же приковал взгляд к медленно распахивающейся большой резной двери. Свадебная музыка прекрасным звучанием разливалась по всему помещению, звонко отражаясь от стен и лаская уши. Глаза всех присутствующих гостей были прикованы к появляющимся на пороге храма людям. Первым ступал Чимин: мальчишка был разодет во всё белое, будто ангелочек, и держал в руках большую корзинку, рассыпая по пути лепестки белых роз. Чонгук, заметив мальчика, сразу заулыбался. «Милашка, — мысленно подметил он, осматривая радостно улыбающегося альфочку, а затем тут же остановил взгляд на появившемся в проёме двери Тэхёне, идущем рука об руку с отцом. — Прекрасен», — восхищённо подметил следом. Господин Ким гордо вёл своего единственного и самого драгоценного в мире сына к алтарю. Тэхён всё это время не отводил взгляда от возлюбленного. Чем ближе он подходил к Чонгуку, тем быстрее начинало колотиться его сердце в груди, точно намереваясь выпрыгнуть прямо в руки альфы, хотя давно уже находилось в них. Неужели это был не сон? — Передаю своё сокровище в твои руки, позаботься о нём, — старший альфа аккуратно вложил руку сына в протянутую ладонь альфы и удалился к остальным гостям, присев рядышком с супругом и внуком. Возлюбленные стояли друг напротив друга и крепко держались за руки. Священник длительное время давал им различные наставления, затем перешёл к главной части. — Согласен ли ты, — обратился он к альфе, — Чон Чонгук, взять в супруги Ким Тэхёна? — Да, — его ответ был кратким, но самым сладким в мире. — Согласен ли ты, — с тем же вопросом обратился священник к омеге, — Ким Тэхён, взять в мужья Чон Чонгука? — Да... — пролепетал он, и маленькая слезинка, наполненная неподдельным счастьем, тоненькой дорожкой потекла по щеке. — Можете обменяться клятвами и кольцами! — священник преподнёс подушечку, на которой покоилось два прекрасных, нежных и аккуратных кольца. — Мой драгоценный Тэ-тэ, счастье моё, моя любовь, — со слезами счастья на глазах начал говорить Чонгук. — Я повстречал тебя случайно, но этот момент был самым прекрасным в моей жизни. Ты тот, кто пленил моё сердце с первого взгляда, и тот, к кому мои чувства не угаснут до конца жизни. Я, Чон Чонгук, беру тебя, Ким Тэхён, в супруги и обещаю взамен: верность, честность и послух супружеский. В горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии буду с тобой, пока смерть не разлучит нас, — закончил он, натягивая колечко на изящный пальчик своего возлюбленного. — Мой Чонгук-и, счастье, спустившееся с небес, — подрагивающим от переполняющих его эмоций голосом обратился к альфе Тэхён. — Ты ворвался в мою жизнь яркой вспышкой самых прекрасных на свете чувств. Ты тот, кто излечил мои душевные раны, тот, кто стал причиной моей улыбки и смыслом моей жизни. Я тебе так благодарен за то, что принял меня таким, каким я являюсь на самом деле. Спасибо, что впустил меня в своё сердце, что протянул руку помощи и стал моей поддержкой. Я, Ким Тэхён, беру тебя, Чон Чонгук, в мужья и обещаю взамен: верность, честность и послух супружеский. В горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии буду с тобой, пока смерть не разлучит нас, — под конец уже захлёбываясь слезами, произнёс он, натягивая дрожащими руками колечко Чонгуку на палец. — Такие трогательные клятвы я слышу здесь впервые, — священник собрал пальцами выступившие в уголках глаз слёзы и продолжил свою речь: — Объявляю вас супругами, можете поцеловаться, а то вижу у альфы уже слюнки текут, — с шуточкой произнёс он, дабы разрядить обстановку. Чонгуку повторять дважды не было необходимости. Он обнял своего уже супруга и утянул в сладкий, нежный, самый прекрасный в мире поцелуй. Наслаждался сладостью нежных губ и первыми минутками их счастливой семейной жизни, пока помещение храма утопало в радостных возгласах гостей.***
Пятнадцать лет спустя
Тэхён и представить себе не мог, что будет так сильно окружён заботой со стороны супруга. Годы шли, а их чувства становились только крепче. Чимин вырос, отучился в школе и отправился в армию. Сумин же — их младший долгожданный сынишка — был примерным учеником в школе и прекрасным омегой, за которым альфы уже с раннего возраста бегали по пятам. Его одаривали большим вниманием, но Тэхён наставлял его на то, дабы был разумным в своих действиях. Сейчас он вынашивал под сердцем ещё одного малыша, и они вместе с Чонгуком ожидали его появления. Новобрачные не смогли ужиться в той деревне, ведь беспрерывные сплетни и шушуканье за спинами сильно выматывали. Они посоветовались с родителями и решили составить компанию Джину. Поначалу старшие грустили, ведь так далеко увозили их дитя, однако понимали, что так будет лучше. Их ребёнок достаточно настрадался здесь и заслужил счастья. А там тихо и спокойно. Супруги часто навещали детей и внуков, каждый раз удостоверяясь в том, что их Тэ-тэ и правда был очень счастлив. Родители тоже счастливы, когда счастливы их дети. Чонгук поначалу продолжал работать в морской пехоте и на затяжные месяца выплывал в море. Тоска друг по другу съедала их живьём и выпивала много сил, поэтому, как только представился такой шанс, альфа тут же перевёлся в штаб. Тогда дела наладились, и каждую ночь он засыпал в объятиях своего супруга, а не подушки. А сколько страсти они дарили друг другу... Утопали в водовороте чувств, наслаждались друг другом и были самыми счастливыми в мире людьми. Тэхён, как и прежде, подрабатывал ветеринаром, часто выбирался на вызовы и спасал беззащитные жизни животных. Даже дома завёл хозяйство и относился с трепетом к каждой зверушке. Иногда омега выходил с Джином и другими жителями на море на рыбалку. Подобное занятие было весьма забавным и интересным. Они весело проводили там время, затем вечером кушали вкусную рыбку, что собственноручно выловили. Всё было прекрасно.***
— Цып, цып, цып, — омега с кувшином в руках звал курочек и сыпал им зёрна, дабы накормить. — Кушайте, мои хорошие, — он улыбался, глядя на трапезу своих зверушек, и гладил кошку, которая запрыгнула к нему на руки. — Тэхён, — тихое обращение погнало по его телу дрожь. Голос был таким отдалённо знакомым и вновь слишком сильно ранил его душу. Омега повернулся и округлил от удивления глаза. Он выпустил из вмиг ослабших рук кувшинчик, и содержимое разлетелось по двору. — Хосок? — кого-кого, но его видеть Тэхён желал меньше всего. — Прости, что напугал тебя, я всё уберу, — суетливо присев, омега стал сгребать зерно руками. — Не надо, встань, — холодно промолвил Тэхён, смотря на него стеклянным взглядом. — Зачем припёрся сюда? — Тэхён, я понимаю, что ты меня ненавидишь, но выслушай, — упрашивал его Хосок, глядя на безэмоциональное лицо омеги. — Нам не о чём говорить. Уходи туда, откуда пришёл! — рявкнул Тэхён, ступая по направлению в дом. — Пожалуйста, Тэхён. Минутку, секундочку... — но его мольба не помогала, Ким даже слушать не хотел, так больно было терзать старые шрамы. — Я виделся вчера с Чимином в армии. От услышанного ноги будто бы приросли к земле. Больше всего на свете Тэхён боялся именно этого. Он так сильно не хотел, чтобы этот проклятый день когда-нибудь настал, но, кажется, судьба пожелала вставить ещё одну палку в колесо его жизни. Он, с трудом сглотнув неприятный ком, медленно повернулся к Хосоку. — Зачем ты туда ходил? Какое право ты имеешь приближаться к моему сыну? — ярость смешалась с болью, выплёскиваясь наружу, будто из переполненной чаши. — Я принёс ему подарки, сказал, что являюсь его родным папой, — с долей радости и одновременно с грустью произнёс Хосок, ошеломляя раз за разом омегу. «Только не это!» — внутри у Тэхёна душа разрывалась на части. Почему Чимин должен был узнать эту тайну от такого подонка, как Хосок? — Он таким красивым вырос. Жаль, что я тогда сглупил и оставил его в больнице, — он улыбался лукаво и лишь чуть болезненно. Этот Чон как был холоден душой, таким и остался. Он ранил окружающих его людей, а его собственное сердце в эти моменты даже не вздрагивало. — Он мой сын! Мой, ты понимаешь это? — Тэхён смотрел на него таким разъярённым взглядом, какой не видал ещё никто. — Я не могу иметь детей, Тэхён. Хочется теперь хотя бы что-то сделать для уже существующего сына, понимаешь? — отчаянно проговорил Хосок, глядя на друга, которого сам же и потерял когда-то по собственной глупости. — Плевать я хотел на тебя и на твои проблемы! Что посеешь, то и пожнёшь! Выметайся из моего огорода, и чтобы ноги твоей рядом с Чимином не было, ты меня понял? — Тэхён держался, сколько мог, однако, заметив около калитки Чонгука, слёзы тут же покатились вниз по щекам. Ему стало плохо, сползая по стене, омега глубоко дышал, а следом перед глазами будто бы кто-то выключил свет. — Чонгук-а, — отчаянно прошептал он, теряя сознание. — Тэхён!***
Опять белые стены больницы. Вновь паршивое чувство внутри, металлический лоток и взволнованный родной человек рядом с доктором. — Ты очнулся, Тэхён, — судорожно выдохнул альфа с облегчением и поцеловал его руки, переведя вопросительный взгляд на врача. — Доктор, что с ним? — Это защитная реакция организма на стресс. Он чего-то сильно напугался, вот и отключился. Я назначу вам несколько витаминов, а ещё пациенту желателен покой. Пусть не переживает слишком сильно, — разъяснил доктор и направился на выход из палаты, оставляя супругов наедине. — Малыш мой, что случилось? — Чонгук целовал его в лоб, в носик с милой родинкой на кончике, в губы. Он видел в глазах боль и бежавшие по щекам слёзы. — Ну, родной, расскажи мне, пожалуйста, — он взял личико возлюбленного в ладони и смотрел ему прямо в глаза. — Он... он... — Тэхён всхлипывал, вспоминая недавний визит Хосока. — Он рассказал Чимину правду. Чонгук-а, что мне теперь делать? «Гнида, твою ж мать! Да когда вы, проклятые, перестанете донимать его!» — мысленно Чонгук взрывался от гнева. Он готов был собственноручно расстрелять эту ненавистную семейку, которая даже на расстоянии умудрялась причинять боль его возлюбленному. — Тэхён-и, послушай меня, родной. Чимин только наш сын и ничей больше. Никто и никогда его не заберёт у нас, — он вытирал подушечками пальцев слёзы с горячих и покрасневших щёк супруга. — А что, если Чимин захочет? Я никогда не мог дарить ему той роскоши, что была у других детей. Вдруг, видя перспективу, он бросит меня и уйдёт к нему? — Тэхён грустно улыбался и водил глазами туда-сюда по стенам палаты, пытаясь сдержать слёзы. — Именно. Его воспитывал ты — тот, кто не бросил его одного и приютил. Я уверен в нашем сыне, верь и ты, пожалуйста, — Чонгук крепко обнимал Тэхёна и гладил его по макушке. — Ты в нём воспитал самые прекрасные качества, не загоняйся так. Побеспокойся о нашем малыше, — он трепетно прижал ладонь к уже довольно большому животику омеги, призывая успокоиться.***
Годы шли, а Тэхён становился всё краше. Даже небольшие морщинки, собравшиеся в уголках глаз, ничуть не портили его красоту. Они, напротив, добавляли особенности и милоты. Чонгук каждый раз смотрел на него влюблённым взглядом, наслаждался им и оберегал от всех невзгод. Никто другой не смог бы подарить ему такие потрясающие чувства, как этот омега. Никто бы не заботился так, как он, да и не нужно было это вовсе. Для альфы Тэхён — смысл жизни, его второе дыхание, его истинный. Так было, есть и будет всегда. Иногда Тэхён забывал о том, что Хосок рассказал Чимину правду. Он погружался в домашние дела, отвлекался Сумином и супругом. Но когда оставался дома один, вновь и вновь страх накатывал на него с новой силой. Не хотелось даже представлять, что Чимин уйдёт к нему, в это попросту не верилось, однако подобные мысли сами время от времени всплывали в голове и заставляли сомневаться. Сомневаться не в сыне, а в самом себе. Порой Тэхёну казалось, что он далеко не лучший папа в мире. Он тот, кто не всегда мог позволить себе купить для сына что-то дорогое. Частенько из-за него над Чимином издевались, и другие дети не хотели с ним дружить. Он знал, что в жестоком мире бедным приходилось несладко, но как бы не старался забраться повыше по социальной лестнице, всё равно топтался на месте. Да, с Чонгуком стало гораздо лучше, но даже так омега чувствовал себя виноватым. Все эти удобства дарил супруг, а он всё загонялся, дабы помочь другим. С детства и по сей день Тэхён других ставил превыше всего, отдавал всего себя, выматывался и уставал. Но семья, которая у него сейчас была, — самая прекрасная. Чонгука он любил больше всех на свете. Он его поддержка и защита. Он тот, кто бережно относился к нему и их детям — они тоже прелестные. Парень часами наблюдал за ними, и душа танцевала. Они прекрасны, будто ангелы, счастливые и улыбающиеся. — Пусть эта улыбка никогда не слетает с ваших лиц, — каждый раз поговаривал Тэхён и готовил любимые вкусняшки для детей.***
Конец службы приближался. Тэхён сильно нервничал и всегда высматривал в окно, не идёт ли его сынуля домой. Другие альфы, отправившиеся на службу с ним в один день, уже постепенно возвращались домой, а их альфочки всё не было и не было. От этого страх всё усиливался. — Чонгук-а, почему его ещё нет? Я же с ума сойду скоро, — всё спрашивал Тэхён у мужа. — Родной мой, не нервничай. Придёт наш Мин-Мин. В армии могут и задержать по делам. Не накручивай себя раньше времени, — Чонгук не знал, как ещё утихомирить переживания супруга. Он понимал, что родители всегда беспокоятся о детях: где бы те не были, что бы не делали и сколько бы им лет не было. Для родителей они всегда остаются маленькими и самыми ценными в мире. Связь между родителями и детьми нельзя прервать и разрушить. Тэхен лишь качал головой из стороны в сторону, нервно кусал губы и ластился к супругу. Он, правда-правда, надеялся только на лучшее и пытался отгонять плохие мысли. А Чонгук крепко обнимал его и ласкал обожаемые губы своими, наслаждался ими. Они самые прекрасные, альфа готов целовать их каждую секундочку до конца жизни. — Кто это там? — посиделки супругов у камина с чашечками какао прервал дверной звонок. — Сиди, дорогой, я посмотрю, — Чонгук убрал ладонь с животика омеги, поставил чашку на небольшой столик и ушёл встречать ночных гостей. — Чимин-и, проходи, — прошептал альфа, тихо пропуская сына в дом. Чонгук знал о том, что парень приедет именно сегодня, знал причину задержки и то, что младший альфа готовил для папы сюрприз. — Кто там пришёл? — прокричал из гостиной Тэхён, но учуяв аромат старшего сына и услышав его всё те же топотные шаги, омега подскочил со своего места и юркнул в объятия сына. — Божечки, родной, наконец-то ты дома, я так соскучился! — слёзы сдержать не удалось, и они побежали дорожками по щекам. Тэхён длительное время рассматривал сына, ругался на армию, потому что там плохо кормили ребёнка, ведь исхудал, и обещал откормить. — Папочка, — он так же, как когда-то в детстве, ластился к нему и ослеплял своей широкой улыбкой. — Как же я скучал. Мне так вас не хватало. — Ты где пропал, сынок, я было испугался, что... — не договорив мысль, Тэхён виноватым взглядом посмотрел на сына и прикусил губу, не зная, как продолжить. — Что уйду к нему? — заломив бровь, поинтересовался Чимин. — Прости меня, сынок, — Тэхён опустил голову и уставился на свои ладони, которые исцарапал уже до крови. — Папа, за что ты извиняешься? Не ты тот, кто наломал когда-то дров. Чтобы я больше никогда в жизни не видел, как ты терпишь унижения со стороны других. Запомните оба, — Чимин указал пальцем сначала на одного родителя, — ты, Тэхён, мой папа, единственный в мире и незаменимый, — затем на другого, — а ты, Чонгук, мой отец, моя поддержка. Сумин мой любимый братишка, так же, как и тот, кто скоро родится. Вы моя семья и больше никто. Я люблю вас и искренне благодарен за всю заботу. Когда я больше всего нуждался в защите, именно вы были моим спасением, именно вы стали моими крыльями, которые несли меня вперёд к мечте. Других для меня не существует, так же, как и меня не существовало для них, — под конец свой трогательной речи, основанной на сильных эмоциях, что так долго держал в себе, Чимин рыдал: слёзы лились рекой, а он в это время тонул в объятиях своих родителей. Они ещё долго так простояли в коридоре, крепко-крепко обнимаясь. Рыдали, утешали друг друга и улыбались от счастья. После прошли на кухню и проговорили там до самого утра. Всё то, что Тэхён долгие годы таил в себе, рассказал сыну и был счастлив тому, что он не отвернулся от него, а напротив, ещё сильнее привязался. Всё как от сердца отлегло: те мучительные тайны съедали его живьём, а сейчас — он чист, как утренняя роса, без лжи и секретов. — Папа, отец, я женюсь! — радостно сообщил Чимин, глядя на двух самых близких людей. — Что? Когда? Кто украл твоё сердце? — ошеломлённый известием, Тэхён закидал сына множеством вопросов. — Ну, мы как-то случайно встретились, вот и завязалось. Зовут его Мин Юнги, — щёки залились красками смущения. Чимин смотрел на удивлённые лица родителей и не смог сдержать улыбку. — Ну да, весь в отца, — Тэхён посмотрел на Чонгука, вспоминив, как тот прибежал с пехоты и такую же новость сообщил Джину. — Да, в меня, и что? — альфа взлохматил волосы на макушке сына, поздравляя его с прекрасными известиями. Тэхён и Чонгук длительное время не отходили от Чимина ни на шаг и всё расспрашивали его об этом мальчике, что завоевал его сердце. Было очень любопытно и интересно. А Чимин с превеликой радостью рассказывал им всё без утайки и секретов. Он благодарил Всевышнего за то, что тот подарил ему самых лучших в мире родителей. Благодарил, что его не бросили на улице, как щенка, а приютили и одарили любовью. Их семья была самой лучшей, где всегда царила гармония, любовь, уважение и счастье.