seven sins.

Джей крутит гитарные колки и перемещает взгляд от них к струнам и так по кругу, чтобы идеально настроить звучание. Сегодня вечером у них концерт в местном клубе, и Пак, как главный вокалист и гитарное соло, должен быть на высшем уровне. По крайней мере, это та мысль, которую он вбил себе в голову. Внезапно двери открываются, и вбегает запыхавшийся юноша: — Джейк... он… — едва ли хватает воздуха, чтобы ровно стоять на ногах. — Успокойся, сделай пару глубоких вдохов и только после этого объясняй. Джей как всегда был рассудителен и спокоен. Он точно знал что и в какой ситуации делать. Может, до этого момента. — Он лежит с температурой, и сегодня сыграть явно не сможет, — блондин наконец заканчивает предложение и валится на диван, прикрывая глаза. Честно говоря, Пак откровенно растерялся. Обычно, он пытается скрыть подобные эмоции, но сейчас выходит из ряда вон плохо. Гитарист ставит инструмент возле стены и приземляется рядом с доносчиком не самой хорошей новости. В ушах звенит, а мозг отчаянно пытается сгенерировать что-то вроде идеи, чтобы спасти положение. Однако, из его знакомых никто не играет на барабанах. Разве, что… нет, этот вариант он сметает сразу. Позвать пресловутого Ли Хисына, чтобы он в очередной раз высунул свой ядовитый язык и выплюнул пару колких фраз в адрес Пака — увольте. Тот самый Ли Хисын, который любит язвить и красть чужое внимание, как оказалось, уже собирается, чтобы приехать. — Я написал хену, — блондин сдул челку с лица и выглядел невероятно довольным своей идеей. Пока Джей думал о том, как недолюбливает одного единственного участника их недокружка, Ни-ки уже вовсю делал дела. — Ты что сделал?.. — голос гитариста понизился на несколько тонов, брови забавно съехались к переносице, образуя складку на лбу. Однако, младшему было совсем не до смеха. Он слишком поздно вспомнил о натянутых отношениях этих двух, но поставил выступление на первое место. — Хен, я… — Ни-ки соскочил с дивана и попятился к двери, попутно думая о том, что сегодня тоже не выступит как минимум из-за сломанной Паком руки, — На кону стоит наш статус, наше будущее, если в этом клубе нас заметят, то и… — Черт с тобой, — парень, уже вытягивавший руки, чтобы сделать что-нибудь с этим засранцем, сдаётся и в ещё более подавленном состоянии садится обратно. Он смотрит в пустоту, теперь уже думая не над репутацией группы, а над тем, как бы не сорваться на сучку, которая едет, чтобы спасти их шкуры. О выступлении теперь можно вообще не волноваться, потому что, к сожалению, Хисын именно тот, кто затмит своим талантом весь зал. Он не собирался сегодня выступать после того, как узнал, что главным будет Джей, но раз у ребят проблема, то надо решать. Старший, как-никак. Другие в группе тоже иногда не переваривали характер хена, но не считали его таким плохим, как это делал Джей. Пак не успел ничего придумать, дверь открылась и зашел он в своей типичной манере и одетый в своем собственном стиле: обтягивающие кожаные джинсы, широкая голубая рубашка. Чертов извращенец Ли Хисын и чертова рубашка, открывающая вид на выпирающие ключицы старшего. Джей закатил глаза. Это одна из тех вещей, про которую он говорил. — Ты в стрип-клуб собрался или на выступление, — он даже не посмотрел на того, кому была направлена реплика. — А ты не засматривайся, а то забудешь, как играть, — Хисын весело подмигнул взбунтовавшемуся гитаристу и сел за барабаны, довольный своей выходкой. Иногда в воспаленном мозгу Пака проскакивала мысль: а точно ли он самый старший из нас? Репетиция прошла на «ура», как и ожидалось. Хисын знал эту песню, поэтому отыграл ее в лучшем виде. Осталось только показать такой же успех через пару часов. Джей чуть ли не швыряет гитару и идет к столу. Он чуть не давится водой, когда чувствует чужую руку на своем плече, и как ужаленный отлетает в сторону, когда узнает, кому она принадлежит. — Я вижу, ты сегодня сдерживаешь себя, вонбунсу, — он тихо хихикает и закатывает рукава, открывая вид на татуировки, — давай хотя бы сегодня не будем ругаться и портить ребятам настроение, договорились? Он ушел, не дождавшись ответа, хотя Джей уже хотел сказать ему, какой он мудак как минимум потому, что назвал его старым глупым прозвищем. «Ничего не обещаю» так и осталось не озвученным. Ребята уже стояли на сцене перед толпой жаждущих представления глаз. Ни-ки нервно растирал между пальцев медиатор и смотрел куда угодно, но не на вопрошающую толпу. Хисын заметил это и подошел к младшему, крепко сжав его за руку и что-то прошептав на ухо, после чего Ни-ки заметно повеселел. Джей ненавидел это. Ненавидел, как все остальные считают его «классным хеном», а он один вечно как дальний родственник или белая ворона. Он уже и не помнит, когда началась их многолетняя вражда, но не время было думать об этом. Пора выступать. Спустя десять минут, то бишь пары песен, зал аплодировал так, что в ушах звенело. Все ребята не могли перестать улыбаться, у них получилось. Пак самым последним шел за кулисы, когда его одернул мужчина средних лет. Он не верил своим ушам. Им только что предложили сотрудничество, сказав, что это самая талантливая группа за последний год. Джей пришел в себя, только когда вернулся к ребятам, с зажатой в руке карточкой. — Нас пригласили на прослушивание… — на секунду воцарилась тишина, видимо, никто так же, как и Пак не ожидал такой новости, затем они накинулись друг на друга, обнимаясь и крича. И каким-то образом Джей оказался прижат лицом к Хисыну в этой куче. И он смотрел прямо в чужие большие глаза. И улыбался. В кои-то веки, он был благодарен надоедливому хену за его помощь, ведь если бы не он, не было бы всего того, что есть сейчас. Парни решили выпить в местном баре, в честь такой грандиозной победы. Конечно, приглашены были все. В частности Хисын, спасший чужие задницы. Джей упаковал гитару в чехол, открыл бутылку и поднёс к губам. После того, как он выплеснул все свои эмоции на сцене, жутко хотелось пить. — Давай поговорим, — Хисын поправил перчатки и положил палочки на стол. — Слушай, ты мне уже второй раз за день не даешь попить. Реально так хочешь, чтобы я копыта откинул от обезвоживания? — Джей раздраженно все же делает глоток и со стуком ставит бутылку, — Что надо? Старший тяжело вздыхает, кажется, собираясь с мыслями, отводит взгляд и бубнит в пол. — Прости меня. Джею послышалось? Сам Ли Хисын, сейчас извинился? — Слушай… — не то, чтобы он тут сходу сейчас собирался его прощать за все выходки, то такая ситуация не могла не впечатлить, — хен, давай… В другой раз, хотел он сказать, но внезапно стало нечем дышать. Только спустя секунду он понял, что чужие губы плотно прижаты к его, а язык нагло исследует рот, потому что Джей слишком растерялся и позволил это сделать. Вопреки всему, его отрицанию, капли ненависти и прочему, внизу живота заныло, когда Хисын нагло пробрался ладонями под рубашку и касался медовой разгоряченной кожи. Джей оглянулся. В гримерке было совершенно пусто, некому вмешаться. И тут парня осенило: так Ли извинялся не за то, что издевался над ним ранее, а за то, что планировал сделать. — Какого хуя ты творишь? — голос сквозил непониманием и обидой: над ним снова подшутили. И никто иной, как поганец Ли Хисын. А старший в свою очередь победно прищуривается и облизывается, словно сытый кот. — Не знаю, мне просто захотелось. Ты так красиво улыбался, когда оказался в десяти сантиметрах от меня, что не смог сдержаться. Собирайся, нас ждут, — он подхватил сумку и высунул язык, скрываясь за дверью. А Джей так и стоял столбом, чувствуя, как у него краснеют уши, и, кажется, слишком часто колотится сердце. Слишком, для такого очаровательного подонка, как Ли Хисын.