Обжигающе-ледяные ночи

      Стоя над могильной плитой был всего один вопрос. «Почему вы со мной так поступали? Забывали о моих чувствах, о том, что я тоже живой человек, лишали меня выбора, наказывали за любую свободу... Неужели я после этого должен плакать над вашими гробами?» Но ответить больше никто не мог, а юноша боялся, сторонился своей чёрной стороны, которую скрывал ото всех, в одиночку взращивая в углу своей души, боялся личности, жаждущей запретной свободы, желающей доминировать, ставившей свои потребности выше всего, что есть в этом бренном мире. А как не бояться такого никчёмному парню, за которого решили всю его жизнь, которому отточили до совершенства его мягкий, податливый характер, склонный подчиниться и прогнуться под обстоятельства как слабак, в конце концов ломая позвоночник? Но сейчас ему нужно было перешагнуть все свои сомнения и впервые сделать свой собственный выбор, в одиночку и без подушки безопасности в виде чужих наставлений.       Размышления прервал щелчок зажигалки и шумный выдох, до скорбящего донеслась горькая вонь сигарет, заставив его поморщится и кашлянуть.       - Я приношу свои соболезнования и прошу прощения за то, что не смог их спасти.- Парень обернулся, рассматривая курящего мужчину, того самого врача, который позвонил ему и попросил быстро приехать в больницу. Уже тогда была видна обречённость на его холодном лице и притворство в его обещаниях спасти семейную пару.- Фёдор...- Он гортанно произнес имя, словно пробовал его на вкус, чтобы понять, что он за зверь такой, этот "Фёдор". Удивительно, но чуткие уши Достоевского сперва не заметили японского акцента, лишь разрез вдумчивых глаз позволял ярко увидеть национальность. Он не знал, что стоило ответить, но слова сами слетели с губ, как глупые птички, не желающие думать о том, что вспорхнули прямо в когтистые лапы дикого кота, что лишь претворяться милым домашним питомцем.       - Не стоит, я в какой-то мере рад...- Осознав сказанное, он еле удержался от того, чтобы ударить себя по губам за такую бессердечную фразу, но она не испортила настроение собеседника, а наоборот, он улыбнулся и сделал щедрую затяжку, выдыхая в этот раз в сторону.- Вы...       - Не волнуйся, наши разговоры конфиденциальны, мертвецы не могут нас слышать, видеть... На то они и мертвецы. Но знаешь, я думаю, что фраза «Не бойся мёртвых, бойся живых» тоже неверна, надо жить одним днём и лишь своим выбором, не опасаясь чужого мнения, священная свобода, без которой нет смысла в существовании.- Мужчина осматривал растерявшегося юношу, изучая каждый миллиметр бледной кожи с тонкими паутинками вен. Фёдор же впал в ступор, неужели этот врач говорит что-то стоящее? Но страх липким дёгтем отравлял мысли, он никогда не сможет жить без контроля.       - Глупость, если собака будет всю жизнь сидеть на цепи, вряд-ли она далеко уйдёт от своей старой будки.- Упрямство лишь раззадорило старшего, игривый блеск сверкнул в его тёмных глазах.       - Ошибаешься, спусти собаку гнаться за зайцем - домой она не вернётся, она уже вкусит свой запретный плод, так смысл возвращаться в гнилую конуру и вновь видеть сладкие сны с мечтами о нём?       - Хватит делать вид что понимаете меня.       - А я и не делаю.- Фраза насторожила парня, и врач увидел искры сомнения, интереса и опасения в аметистовых глазах, но останавливаться и не думал.- Гиперопека сделала своё дело, но разве человек может так легко избавиться от своего истинного "я"? Отбрось это всё, больше нет руки палача с занесённым над тобой топором. Главное реши, в чём именно заключается твоё желание.- Ярость от такой наглости вскипела моментально, комок противоречий встал комом в глотке, тонкие пальцы непроизвольно согнулись в кулак.       - Я просто хочу жить своей жизнью и не быть никому обязанным!- Краснея и тяжело дыша он выпалил фразу пулеметной дробью, удивляясь, как спокойный разговор смог так легко довести его, но реакция понравилась курящему, а Достоевскому доставило удовольствие нравится этому странному человеку.       - Ты курил когда-нибудь?       - Мама говорила что врач...       - Больше нет никакой мамы, а врач стоит перед тобой.- С этими словами была протянута потрёпанная пачка, зажигалки там не было, а мужчина пристально смотрел ему в глаза. Под напором Фёдор неосознанно взял сигарету, борясь со своими желаниями.       - Но я не хочу!       - Не ври.- И правда, почему нет?-Словно дьявол на плече, ему шептал он настоящий, спрятанный ото всех глаз, даже от самого себя. Достоевский засунул в рот несчастный фильтр, основываясь лишь на том, что видел в фильмах и школьных туалетах. Но врач так и не доставал зажигалку. Насмешливо смерив его взглядом, он словно принял какое-то решение, выдохнул дым и почти вплотную наклонился к ничего не понимающему пареньку.- Я Мори Огай.- После этой тихой фразы, произнесённой самым ласковым и соблазнительным шёпотом, который когда-либо слышал Фёдор, юноша почувствовал исходящее тепло, запах медикаментов, крови и табака, широкая ладонь взяла его за затылок, притягивая, и мужчина прикоснулся горящим концом к его сигарете,- Вдохни.- И парень вдохнул, слабый огонёк быстро жёг бумагу, неприятный дым наполнил девственные лёгкие, он с трудом подавил желание закашляться, на глазах выступили слёзы, но он не мог прервать зрительный контакт, терпя изо всех сил, старясь не зацикливаться на горячей ладони, так по-хозяйски поглаживающий волосы. Момент длился вечность, слеза предательски покатилась по щеке и Огай отстранился, в последний раз затягиваясь и выдыхая в серое, угнетающее небо. Фёдор же не унимался, настойчиво вновь попытался попробовать, но ничего хорошего не вышло. Видя его мучения, Мори искренне хрипло засмеялся, завораживая паренька окончательно.       - Что смешного?- Он сам не узнал свой голос, скрипучий и низкий, от чего продолжил кашлять.       - Ты мне очень интересен. Если мы ещё раз когда-нибудь встретимся, то я научу тебя гармонировать свои противоречия и выполню одно любое твоё желание.- Выкинув окурок мужчина быстро развернулся и ушёл не оглядываясь, а Достоевский так и не смог ничего сказать, смотря на уменьшающуюся фигурку вдали. Каждое слово, сказанное хриплым прокуренным басом, заставляло его задуматься, и поднимало в груди вихрь неведомых чувств. Дав себе волю он выкинул сигарету прямо в рыхлую землю и громко отхаркнул следом, вкладывая в это глупое действие множество бурлящих эмоций.       Не сказать, что эта встреча быстро забылась и никак не повлияла на Фёдора. Внутренних бурь и конфликтов стало на столько много, что он чувствовал, как постепенно сходит с ума. Каждое размышление о том, как можно исчерпать это противостояние, приходило к простому заключению: свободное решение - выбрать свою смерть. Постепенно вера в это становилась сильнее и в один момент он не выдержал.       Обычный конец дня, больница почти пустая, закатное солнце озаряло извилистые коридоры. Словно в трансе, в погоне за призрачным наваждением, запутавшийся в себе молодой практикант проскользнул в наркологическое отделение. Различного вида веществ там было навалом, выбрав классическую марихуану, Достоевский возвращался домой со странным затишьем на душе. Словно он делает всё верно. Запретов действительно не существует. Прокуренный подъезд и такая же квартира, грязная ванная была быстро набрана ледяной водой. На скорую руку сделав косяк, он быстро поджог конец и сделал глубокую затяжку. Голова прояснилась, у него было минимум пол часа до начала действия наркотика, от чего он неспеша курил, наблюдая как дым заполняет маленькое помещение. Мысли чисты. Он больше не хочет думать. Никогда.       Второй косяк. Постепенно нарастало пьянящее головокружение, сердце ускоряло свой ход. Слух обострился: где-то пронеслась кошка, у соседей работает телевизор, а откуда-то снизу доносится яростная ругань. Настроение улучшалось и на какое-то время он вовсе забыл, что и зачем он делает, лишь внимательно осмотрев приготовления несколько раз парень вспомнил, глупо улыбнулся и наконец лёг в воду. Зубами Фёдор держал самокрутку, а лезвие никак не хотело его слушаться. Или это были его онемевшие пальцы? Сдерживая накатывающий от нелепой ситуации смех, Достоевский пару раз выронил острие, но сразу, как только зафиксировал его между пальцев, принялся за нелёгкое дело. Нежная кожа превращалась в кровавое месиво, в попытках попасть по вене он резал всё вокруг, но под действием травы боль вовсе не ощущалась. В конце концов он оставил этот фарш в покое, на другой руке более старательно прицелился, и провёл чётко по вене, чему обрадовался так, что чуть не уронил курево в воду от смеха. Лезвие утонуло в воде, которую постепенно наполняла горячая кровь, парень расслабился, делая глубокую затяжку, и, улетая в сказочные ведения, потерял сознание. Пульс замедлялся с каждой секундой всё больше, бордовая жижа изо всех сил старалась остановить хлеставшую кровь своей температурой.       Но было поздно.