***
Дойдя до школы без лишних происшествий, парни ловили на себе взгляды одноклассников, видимо, все уже знали о происшествии, и о том, что теперь в великой тройке нет самого главного. Кто-то посчитал это хорошей возможностью, как бы «опустить» двоих оставшихся, показать кто тут главный, а кому-то было совершенно всё равно и они радовались спокойным денькам. Бурят пересел к Антону, и весь оставшийся урок оба провели в тишине. Никто не старался заговорить друг с другом, лишь изредка поглядывали на время, молясь, чтобы уроки шли быстрее, но естественно, как назло оно шло только медленней. Антону было даже лень что-либо рисовать в тетрадке, как обычно он делал, если урок казался скучным, поэтому он просто смотрел в одну точку, завистнув, и изредка до его слуха доносились короткие фразы учителя, активно объясняющего учебный материал. Примерно так и прошли абсолютно всё уроки, Петрову было совершенно все равно на учёбу и учителя, единственное, что крутилось у него в голове, так это друг в больнице. — «Наверно, ему там очень скучно одному…»***
Перемена. Петров встал из-за парты, Бяша последовал следом за ним. Оба парня вышли в школьный коридор, и не успев сильно никуда уйти, как к ним приближается женская фигура: талия, идеальные бёдра, ухоженные тонкие руки с нежным маникюром, блестящие тёмные волосы, и улыбка — это была Полина Морозова, первая скрипка школы, что дружит с Катей, а та особо хорошим не выделялась, только распускала сплетни и язвила много лишнего своим языком. Девушка приветливо махнула Петрову, на что он выдавил из себя улыбку. — Привет, Антош. — девушке было немного неловко, от чего она нервно перебирала край одежды, Бяша озадаченно на неё смотрел. — Я тут слышала, что с Ромой что-то случилось, и …- договорить ей не дал Петров, что уже понял к чему идёт речь. С лица моментально слетает маска с фальшивой улыбкой. Белые брови сводятся к переносице, показывая все своё недовольство по данной теме, которую он уж точно не хотел сейчас ни с кем обсуждать. И так тошно, а тут ещё и все, как назло, лезут в наглую, кидая многочисленные взгляды, в которых читались одни вопросы или некое призрение в сторону парней. Антона это не устраивало, он хотел показать всем, что он не в настроении, чтобы к нему перестали приставать, и уж тем более, думать о какой-то там мести в отсутствии главного их троицы. — И? — довольно грубо ответил, осматривая девушку, наблюдая за её реакцией. — Что ты хочешь мне этим сказать? Сочувствуешь? Или решила выяснить чего, чтобы потом Кате ухо погреть? — небольшая пауза, Петров недовольно цыкает, склоняя голову на бок. — М? Бяша, стоящий сзади, в знак одобрения и согласия, закивал головой. Полина, явно не ожидающая подобного ответа от Петрова, от удивления подняла брови вверх, не зная что ответить. — Я не собираюсь никому греть уши! — вдруг прикрикнула брюнетка, получая безразличный взгляд холодных глаз в свою сторону, и недовольное лицо сзади стоящего бурята. Никакого доверия. — Знаешь, Поль, мне, если честно, все равно, будешь ты греть кому-то уши, или же нет, нам не нужна твоя жалость. — Петров сказал это и поспешил удалиться, уходя вместе с Бяшей куда-то в неизвестном направлении и оставляя девушку совершенно одну. Морозова была в бешенстве от подобного отношения к себе, и топнув ногой, недовольно фыркнула, уходя в противоположную сторону. — Да что с этим Петровым не так?! — бурчала девучка себе под нос, заходя в класс и практически падая пятой точкой на деревянный стул. — раньше он был лучше! — Да-да. — из неоткуда вылезла Смирнова, поддакивая Полине. — После того как он с Ромочкой связался, совсем испортился. — девушка села рядом, облокачиваясь подбородком на руки, словно на подставку, и смотрела на злую брюнетку. — Именно! — цыкнула Морозова. Девушки ещё довольно долго обсуждали поведение Петрова, и его странное состояние. И странное оно, потому что до этого блондин не проявлял такой реакции на все окружение. Пускай он и был тихим, спокойным и самым рассудительным звеном в их шайке, но сейчас он тише обычного. Его состояние было безутешным, тягостное, задумчивое, и достаточно хмурое. В глазах не было привычной радости, лёгкости и беззаботности, лишь ледяной холод, что можно было почувствовать от одного его взгляда. Взгляд голубых глаз внушал мороз по коже, от него на коже появлялись мурашки и от привычного Антона ничего не оставалось. На уроках он сидел тихо, краем уха слушая учителя, и смотря куда-то вдаль, не рисовал, ни с кем кроме Бяши не разговаривал, да и то, даже с ним не особо болтал, изредка что-то отвечал, либо молча кивал головой в знак согласия. Не сказать, что Бяша был менее подавленным, просто бурят старался держать себя в руках и не показывать людям свою внутреннюю тревогу. Видя подавленное состояние Антошки, ему всячески хотелось его немного поддержать, завести непринуждённо разговор, чтобы отвлечь от лишних мыслей. Да и с Пятифаном вполне было все хорошо, если не считать его временной амнезии, " — не нужно лишних раз накручивать себя», думал Бяша, но глядя на блондина, он чувствовал, что даже с этой информацией от доктора, тот слишком любит себя накручивать, и думать лишнее… Морозова со Смирновой сразу поняли, что к чему. Кто же, как не Пятифан причина всего этого?***
Антон шёл по белому снегу, распинывая его в стороны, от чего белые хлопья разлетелись в разные стороны и небрежно падали обратно. Он проводил Бяшу и уже направляясь домой в абсолютной тишине, которая, в каком-то смысле, приносила некое спокойствие, давая вдохнуть полной грудью холодный зимний воздух, взглянуть в чистое небо, глубоко выдыхая и выпуская пар изо рта. Дом уже был близко, Антон остановился на пороге, вглядываясь в безграничные стволы деревьев, которые окружали небольшой домик повсюду. Воспоминания окружали повсюду. И все они были связаны, в большей части, с Ромой. Обычный осенний денёк. В эту пору лес окружали яркие краски, исключая ели, все деревья были в остатках листвы, остальная часть которых уже лежала на холодной земле, раскрашивая её разноцветным ковром из листвы. Все цвета гармонично соответствовали между собой, создавали невообразимые сочетания красного, жёлтого, багряного и золотистого. Именно эта пора, пускай и ненадолго, дарит самые приятные и запоминающиеся эмоции. В тот день, он как обычно проводил все своё свободное время с Пятифаном и Бяшей. Парни любили прогулки, пускай уже и по давно известным и изученным местам, но даже так они наслаждались каждым мгновением, а Петров старался запечатлеть каждый момент в своей памяти, вырисовывая деревья и листву на них; траву, покрытую той же листвой. Под руками у него лежала книжка с каким-то романом, чтобы было удобнее творить. Они были недалеко от дома Петрова в лесу. Место и вправду было хорошее. — Эй, Тоха. — тяжёлая рука ложится на плечо, заставляя Петрова оторваться от своей небольшой зарисовки природы, и посмотреть в глаза напротив. — Чего? — А давай ты меня нарисуешь? — улыбка расползлась по лицу брюнета, а с другой стороны послышался голос Бяши, что увлечённо что-то делал на коре рядом стоящего дерева. — Ага, на. Он тебе даже позировать будет. — Бяша повернулся, складывая губы уточкой, и хлопая ресницами, рукой изображая жест, будто он кокетливо заправляет прядь волос за ухо. Петров на подобное начинает громко хохотать, а Пятифан лишь кидает на Бяшу взгляд, мол «Заткнись, не мешай», после чего возвращается к Антону, как ни в чём не бывало. — Ну так что? Нарисуешь? — глаза Пятифана сияют, в них отражается свет, блики, в которых Петров видел только себя, именно тогда что-то ёкнуло в сердце, но не смотря на это, блондин ответил спокойно, возвращая взгляд на рисунок. — Без проблем. Рома осматривается по сторонам, ища место, где он мог бы уместить свой зад, потому что стоять не вариант, ноги затекут. Взор упал на небольшое дерево, что упало на землю. Местами оно было обрублено, его высохшие ветви забрали для дров, оставив какую-то часть дерева, но и ту, скорей всего, скоро заберут за остальным. Пятифан уверенно подошёл к нему, и сел на самое на удобное место, немного расставив ноги по разные стороны, а руки скрестил меж коленок в замок, сгорбился. Взгляд он устремил на Антона, неотрывно наблюдая за действиями блондина, что, то и дело кидал на него мимолётные взгляды, а после устремлял его обратно, выводя на бумаге будущее расположение головы, тела и рук. Ему даже нравилось так непринуждённо смотреть на сосредоточенного блондина, что иногда закусывал губу, и поправлял свои очки, которые он раньше куда чаще носил. Были слышны крики улетающих птиц, листва кружила, опускаясь на землю. Умиротворенная атмосфера. Один лист порхая, приземлился прямо на голову Пятифана, заставляя того отвлечься, и закатить глаза, как бы пытаясь посмотреть на свою голову. Но поняв, что это невозможно, смахнул лист с головы быстрым движением руки. Антон взял резинку и принялся запечатлевать подобную картину, вырисовывая листья, грубые очертания лица и выразительные глаза товарища. Местами блондин чёркал простым карандашом, размазывая пальцем грифель, делая тени в нужных местах. Рисунок преображался, становился более объёмным, Петрову нравилось смотреть на Пятифана, что лишний раз старался не двигаться, чтобы не помешать юному художнику. Иногда взгляды парней встречались и неотрывно смотрели друг на друга, на подобное брюнет лишь хмыкнул, поднимая уголок губ, а Антон отвечал ему нежной улыбкой. — Готово. — блондин удовлетворённо вздыхает, а Рома тут же соскакивает со своего места, подбегая к парню. — Давай, показывай! — Брюнет был в предвкушении, и старался заглянуть в рисунок. Антон улыбнувшись, отдаёт парню листок, и внимательно смотрит на его реакцию. — Ваа-аау! — брюнет рассматривает рисунок со своим изображением на нём, в его глазах мерцают искорки, а на лице восхищение. — Да ты, Тоха, реально талантище! — пальцы Пятифана проводят по рисунку, проводя по каждой линии. Бурят в это время отвлёкся от дерева и тоже подошёл посмотреть. — Ооо, Ромыч, ты тут такой брутальный, на. — А то! — Довольный оскал появляется на лице Пятифана, который одной рукой гордо проводит по волосам назад, а другой приобнимает за плечо Антона. — Спасибо, Тоха. — Да не за что, Ром. Я рад, что тебе понравилось. — Ещё бы мне не понравилось. — Пятифан сиял. Аккуратно сложив листок, он положил его в карман своих штанов, надеясь не помять творение очкастого и повесить у себя в комнате. Бяша же вернулся к тому, чем занимался, к нему подошёл Рома, разглядывая что-то на стволе дерева, а после достал нож-бабочку и пихнув бурята в бок, принялся что-то чёркать по дереву, выводя кривые буквы. Петров склонил голову на бок, сидя на пне, наблюдал за друзьями. Рома сосредоточенно ковырял кору дерева лезвием, а Бяша скрестил руки и молча смотрел на это. — Ромыч, ты чё, писать умеешь, на? — вдруг выдал парень, усмехаясь и получая суровый взгляд в свою сторону. — Завались, а. — ответом на грубость хулигана был громкий смех бурята. Он давно уже привык к такому, поэтому совершенно не обижался, ведь знал, что Пятифан просто не может контролировать свою речь, ему это вошло в привычку, он никогда открыто не показывал приятелям, что ценит дружбу с ними, все это можно было увидеть только через его поступки и действия. — Что вы там делаете? — Антону все же стало интересно и он решил подняться и посмотреть. Блондин подошёл к товарищам, Рома ещё что-то вырезал, а после наконец отошёл, открывая надпись: «Здесь был Бяша», а чуть ниже «Р + А + Б = Сила!» — Круто да? Пускай все знают, кто здесь был, на. — бурят улыбался, а Антону было очень приятно. Находившись рядом с ними, Петрову всегда было спокойно, словно он знаком с ними с самого детства. Он чувствовал себя в безопасности, зная, что его приятели всегда с ним и в огонь и в воду, чтобы не случилось, эти двоя не бросят, а он их. С ними он мог расслабиться, быть самим собой, каждая их прогулка была наполнена смехом, руганью Пятифана в сторону шумного Бяши, посиделками с запахом сигарет, к которым Антон привык и даже сам начал пробовать, и постепенно это «пробовать» стало потребностью. Он начал понимать, почему даже после тех его просьб в прошлом, Рома не бросал. Брюнет конечно пытался, но долго он продержаться не мог. Петров и сам не заметил, как уже стоял у знакомого ствола дерева с вырезанными на нём буквами. Парень провёл пальцем по линиям, холод обжигал кожу, и он поспешно сунул руку в карман, смотря на надпись. Ностальгия. —"Может потом попробовать показать это место Пятифану, вдруг что вспомнит?» — пронеслась мысль в голове блондина, после которой он устремился прочь, в тёплое помещение. Раздевшись и сменив школьную форму на джинсы со светлой водолазкой с невысоким горлышком, Петров принялся рыться в ящике, беря с собой памятные для него вещи, что были связаны с ними и могли хоть как-то помочь Роме всё вспомнить.