Потерянный в воспоминаниях

Сколько времени прошло с того времени, как он лежит на снегу, совершенно один, не ясно. Холод пробирался под куртку, касаясь кожи. Зубы стучали, издавая характерный звук. Бяша был уже в сознании, но так и не пошевелился. Сил не было даже встать, после одной попытки он сразу же упал на больной бок, по которому пару раз пнули Семён и его дружки, болезненный стон вырвался из глотки, было больно. Он все ещё мог чувствовать те удары кулаков и ботинок, что так яростно попадали по его телу. Правая рука легла на ушибленное место, и Бяша шипя, попытался ещё раз встать. Все таки, нельзя тут так долго валяться, слишком холодно и боль все никак не утихала. Повезёт, если ничего не сломали. В горле першило, а от привкуса крови тошнило, хотя, ему не привыкать. Неподалёку стояла небольшая лавочка. Краска с неё уже слезла, цвета стали мутными и бесцветными, покрытая толстым слоем снега, от чего было понятно, что на ней редко кто делает остановки. Бяша с трудом встал на ноги, откашливаясь, и медленным шагом пошёл до неё. Подойдя, он сразу упал на лавку, опираясь спиной на деревянную постройку. Парень даже не стал стряхивать с неё снег, не до этого, да и в принципе и так хорошо. Запрокинув голову назад, бурят выдохнул, прикрывая глаза. А ведь его сейчас точно ищет Петров, поэтому левой рукой он стал рыться в кармане, дабы найти свой телефон, которого там не было. Запустив руку в другой карман штанов, он всё же его обнаружил, с облегчением вздыхая. Не дай бог потерять, мать убьёт. Бурят коснулся экрана холодными руками, проводя по нему и пытаясь разблокировать. Выходило это не очень, но спустя время раздался характерный звук разблокировки и рабочий стол открылся. Что парень сразу заметил, так это сообщения: одни от матери, видимо ей уже позвонили и предупредили вновь о его отсутствии, а другие от Антона. Он открыл чат с мамой. — «Так, я не поняла. Почему мне жалуются, что ты снова не в школе? —Опять прогуливаешь? Сколько можно? — Возьмись уже за ум, абалдуй!» Даже не видя мать в этот момент, он точно знал, что она сейчас сидит крайне недовольная. Женщина любила вязать, так что если она переживала, была злая и не знала куда себя деть, всегда брала в руки пряжу и спицы. Получалось у неё отлично. Бяша любил носить вязаные свитера руками своей матери, у него был даже один любимый, из которого он, к сожалению, уже вырос со времен шестого класса и его пришлось распустить. Парень поднёс одну из рук ко рту, дыша, чтобы согреть хотя бы немного. Рука становится словно не его, чувствительность пропадает, постепенно кожа начинает гореть, красные от мороза пальцы немеют, а Бяше ничего не остаётся, как заблокировать телефон, сунуть его в первый попавшийся карман, а руки скрыть там же, пытаясь вернуть чувствительность. Плевать на сообщения, он посмотрит их позже, а сейчас ему нужно попытаться не заработать обморожение. Голова опустилась, дыхание было ровным и спокойным, веки начали постепенно закрываться, и как бы бурят не пытался сопротивляться, усталость в теле и полученные травмы не давали ему этого сделать, хотелось спать. Брюнет прикрыл глаза, все перед собой покрылось чёрной пеленой, пар изо рта становился реже, парень так бы и уснул, прям на улице, сидя на старой лавочке в крови. Люди тут ходят не часто, навряд ли кто-то поможет, но все изменилось, когда издалека не послышался знакомый голос, что звал его. Его искали. — Бяша! — блондин пытался восстановить дыхание после долгого бега, жадно хватая в лёгкие холодный воздух. Горло неприятно «обжигало», но он не останавливался и продолжал звать товарища. С одной стороны ему хотелось поскорей найти Бяшу, а с другой, он надеялся, что Полина вновь соврала и это глупая шутка и брюнет сейчас спит спокойно дома, находясь в тёплой постели. Не хотелось видеть его в таком состоянии. Бурят приоткрыл глаза, глядя на тень в далеке, что сначала смотрела по сторонам, а потом спустя пару шагов на него. — Антон… — тихо сказал он с хрипотцой в голосе, видя как друг бежит к нему со всех ног. — Эй! — блондин подбежал к другу. Запыхавшийся и вспотевший, он схватил его руки, смотря на того. Глаза Антона в миг наполнились слезами, которые он потёр рукавом куртки. Осторожно поднимая брюнета, закидывая его руку себе на плечо и поддерживая за талию, направились в больницу. Сначало Бяша не хотел туда идти, но поняв, что если мать увидит его в таком виде, будет множество вопросов по этому поводу, а как на них отвечать, он не знал, а врать матери не очень хотелось. Хотя, даже так, вопросов будет много, полученные травмы так быстро никуда не исчезнут, но об этом он будет думать чуть позже. — Школу решил прогулять ради меня? — сказал Бяша, привычно усмехаясь, а после кашляя, прикрывая свободной рукой рот. — Тебя мать не убьёт? — Похуй. Я не могу бросить товарища. — Петров вздохнул, делая паузу, не зная, спросить или же умолчать, потому что ответ он и так уже знает. — Слушай, кто это тебя так? — все же решил поинтересоваться блондин, продолжая медленно шагать по дороге, смотря под ноги и ожидая ответа, слыша как парень рядом дышит, некоторое время молча и не решаясь говорить. Брюнету не хотелось выглядеть стукачом, что жалуется приятелям и ищет в них поддержки или защиты, но ведь, Антону он доверяет, и если он не скажет, в глазах блондина это будет выглядеть наоборот. Бяша замялся, в голове крутились разного рода мысли и один вопрос, который он тут же решил задать. — Это я должен спрашивать. Как ты вообще об этом узнал, на? — ответил вопросом на вопрос бурят. — Морозова сказала. — Она все видела? — со вздохом интересовался покалеченный парень. Ему совсем не хотелось, чтобы то, как он опозорился, кто-то видел, и тем более девушка, ещё и Полина Морозова, что расскажет это всем в один миг. А ведь у них и так достаточно проблем в последнее время. Он ещё и друг Ромы, а значит если узнают, будут говорить о том, какой он бесполезный, и один без своих дружков ничего сделать не может. Но, это ведь не так? Даже у них в банде из троих человек было принято все делать по понятиям, были свои правила, которых нельзя было ослушаться. Например: не трогать девушек, или не лезть пока один бьёт другого. Только если толпа на толпу, тогда да, а вот толпой одного гасить не принято, не честно это, не по-пацански. — Тох, ты ведь и сам уже знаешь, кто мог это сделать, на? — Знаю. У нас только одна свинья на всё село, у которой ни понятий, ни правил. — лицо блондина скривилось в злой гримасе, брови сошлись у переносицы, а сам он всем своим видом показывал своё отвращение и ненависть в сторону тех, кто сделал это с его приятелем. Ему хотелось прямо сейчас бросить всё, вспомнить все старые и новые обиды, и показать Бабурину, что не стоит трогать тех, кто ему дорог. Мысленно он уже разбил кулаками ему голову, разбрызгивая повсюду капли крови, что попадали на его лицо и одежду, а после скинул свинью в овраг, где его тело припорошит снегом и никто, и никогда не вспомнит о нём.

***

— Ты как теперь? Получше? — взволнованно интересовался блондин, садясь рядом с Бяшей. Парня привели в порядок, обработав нужным образом все раны, и теперь они сидели на улице, возле больницы, где лежит Пятифан, вдыхая лёгкими холодный воздух. Обоих долгое время расспрашивали медсёстры о том, что случилось и как подобное могло произойти, но никто из них не стал ничего говорить, они договорились решить эти проблемы самим и вместе набить морды ублюдкам. Оба понимали друг друга без слов. Бяша сжал кулаки, а его зубы начали скрипеть от злости, казалось, что вокруг него воцарилась убийственная аура, и даже сидящий рядом Петров ощущает это. Блондин аккуратно закинул руку на плечо, стараясь хоть как-то подбодрить товарища, показывая, что он пойдёт с ним и в огонь, и в воду. Брюнет заметно расслабился, поднимая взгляд на Антона и слабо улыбаясь уголком губ, на котором виднелся след от удара, было видно что для парня было достаточно болезненно это делать. — Спасибо тебе, Тоха. Не знаю, что бы я без тебя делал, на. Звуки из-за спины заставили друзей обернуться, видя знакомую фигуру, что накинув какую-то куртку, вышла из здания позади них, пряча что-то в руке. — Ром. — продолжая сидеть, подозвал Петров парня, что тут же обернулся, услышав своё имя. Бяша прищурил глаза, а потом заметно повеселел, видя Пятифана, что все-таки решил подойти к ним, с интересом разглядывая обоих, попутно доставая спрятанную сигарету, которую он снова смог где-то добыть. Петрова подобное не устроило, так как он в отличии от других, принимал слова старших, опытных людей и слушался, что не скажешь о Роме, который даже после травмы и амнезии, продолжил травить свои лёгкие. Сам он тоже курил, но всё же, Пятифан мог и повременить с этим до полного выздоровления. — Тебе нельзя сейчас курить. — твёрдо заявил Антон, вставая и забирая припрятанное брюнетом курево прямо у него из рук. — А это мне. — блондин сунул её в рот, ловя на себе удивлённый взгляд Бяши и Пятифана, что стоял молча, наблюдая за тем, как пухлые губы Антона касаются сигареты, обхватывая и придерживая, пока рука рыщет зажигалку в карманах. Пятифан усмехнулся, но так и не проронил ни слова. В своих мыслях он уже назвал этого паренька «наглым придурком», что не церемонясь забрал то, что он с трудом выпросил у какого-то мужика, что приходил навещать родственника. — Мощь, Тоха! — Бяша показал палец вверх, думая, что такой Рома, пускай и странный, тоже хорошо, ведь Антон остался жив, после того, что сделал минуту назад. Не будь у Пятифана амнезии, он бы это так просто не оставил. После небольших разговоров, в ходе которых Бяша спрашивал о самочувствии Ромы и смог ли тот хоть что-то вспомнить, они решили пойти по домам. Буряту ещё предстоит отчитаться перед матерью, что если увидит его, точно, не оставил в покое, пока тот не выложит ей все подробности, а Рома просто замёрз, и лениво махнув в сторону двух парней, скрылся за дверями больницы, что тоже медленным прогулочным шагом пошли по дороге домой.