Not so Golden//Не такой уж Золотой

Джереми всячески оттягивал этот разговор, но знал, что избежать его не удастся, и его мать стала что-то подозревать, поскольку он перестал отвечать на сообщения примерно неделю назад. — Что значит, ты не приедешь домой? — в голосе Марии Нокс звучало разочарование, и Джереми неловко почесал затылок. Он ненавидел говорить «нет» своей матери. Ну, честно говоря, он начал понимать, что вообще ненавидит говорить «нет». Казалось, он был неспособен на это, но теперь он был вынужден сообщить ей плохие новости. — Мам, прости. Я не могу. Я должен помочь здесь, — объяснил он, чувствуя себя виноватым. — Все лето? Они с ума сошли? Что может быть настолько важным, что ты не сможешь поехать домой на каникулы. Матиас сказал мне, что Сара вернется как минимум на месяц, — она отметила это, потому что, конечно, уже обсуждала это с отцом Альварес. Иногда Джереми задавался вопросом, неужели она только и делает, что разговаривает с их соседом.  — У нас появился новый трансферный игрок. Он переедет сюда в начале лета. Я обещал позаботиться о нем, — объяснил Джереми. — Он определенно сможет прожить неделю без тебя, Реми, — его мать произнесла это так, как будто он оправдывался. — Мама… я не могу. Я правда не могу, хорошо? Попробую, но пока не похоже что смогу. Я дал обещание, и это важно. Этот парень... он важен, — сказал Джереми, делая акцент на эти слова, надеясь, что его мать поймет без дальнейших объяснений. — Важен? — повторила она и на мгновение задумалась, прежде чем продолжить: — Для тебя или для команды? — Мама! — Джереми вскинул свободную руку вверх, хотя она не могла его видеть. Конечно, она поняла все неправильно. Его мать пыталась быть «крутой мамой», но, конечно, в итоге стала немного параноиком после того, как Джереми признался ей в бисексуальности. — Конечно, для команды! Все ради игры. Он поможет нам победить. Я в этом уверен. — Если ты так говоришь, — сказала она спокойно, но для Джереми это прозвучало довольно снисходительно, и это его раздражало. — Но все лето? Никто больше не сможет помочь присмотреть за ним? — Я постараюсь найти кого-нибудь, хорошо? Но я не могу ничего обещать. Мне нужно быть здесь, — повторил он. — Хорошо, дорогой. Но хотя бы позвони своим сестрам. Они очень по тебе скучают. — Я тоже скучаю по ним. И по тебе, конечно, тоже. Мне жаль, — Джереми вздохнул, чувствуя себя опустошенным. В последнее время он чувствовал себя очень опустошенным. Провальный чемпионат, финал, Жан. Все это так его напрягало, что он просто не мог расслабиться. Возвращаться домой тоже казалось неуместным, но это было, по крайней мере, немного лучше, чем пытаться понять француза и прорабатывать все те трудные вещи, о которых ему рассказал Кевин. Джереми не был к этому готов. Большую часть времени он сам был на нервах, как он мог сделать счастливым такого сложного человека, как Жан? Он надеялся, что Кевин преувеличивает. По телефону Жан был в порядке. Немного странный и довольно замкнутый, но вполне нормальный. Так что с ними все будет в порядке, когда он переедет сюда через пару недель. Всегда был тренер, он также мог позвонить Кевину. С ними все будет в порядке. Определенно. — Милый, — подсказала его мама, очевидно задав вопрос. — Ты еще там? — Да, мама, прости. Что ты сказала? — Спрашиваю, все ли у тебя в порядке? Как твои оценки? Тебе что-нибудь нужно? Я могла бы приехать в гости и привезти тебе кое-что из дома, — в ее голосе звучала тревога, и, несмотря на её очевидный интерес, Джереми не мог не чувствовать раздражения. Он не нуждался в ее заботе и помощи. Он был взрослым и мог справиться сам. — Мама, я ценю это, но я больше не первокурсник. Мне ничего не нужно из дома. Кроме того, в следующем году я, наверное, куда-нибудь перееду, мы уже говорили об этом, помнишь? Ты знаешь, что это может быть где угодно, в зависимости от того, какая команда сделает мне предложение, а это значит, что я не буду вечно в пределах досягаемости.  — Я знаю, Джереми, — тон его матери звучал более серьезно. — Именно поэтому я хотела, чтобы ты побыл дома еще одно лето. Я осознаю, что больше не смогу проводить с тобой много времени. Мне просто жаль, что для тебя это звучит так, будто я пытаюсь тебя к чему-то принудить. Я просто пытаюсь быть милой, а не обращаться с тобой как с ребенком. Ты снова легко раздражаешься и отвлекаешься. Ты уверен, что с тобой все в порядке? Ты все еще посещаешь своего терапевта? Может быть, она могла бы снова прописать тебе те лекарства. Кажется, они помогали. — Мама. Мама. Остановись. Пожалуйста. Я в порядке. Все в порядке. Просто случилось много всего, но год почти закончился, и теперь мне станет лучше, ладно? Не нужно никаких лекарств. Мне не нравились лекарства. — Но они ведь помогали, не так ли? — Вроде того. Неважно, — Джереми не хотел говорить о побочных эффектах. О том, что он больше не чувствовал себя самим собой. Апатия при свете дня и дикие сны, будившие его по ночам. — Поговорите со своим терапевтом, — настаивала она. — Я сказал, что со мной все в порядке, мама. Неужели у тебя нет других детей, о которых стоит беспокоиться? — Ты тоже мой ребенок. Теперь твоя очередь меня беспокоить. Поговори со своим терапевтом, Джереми Нокс, или я приеду и вылечу тебя поцелуями, — Джереми фыркнул в ответ. — Отлично. Я поговорю с Софи. — Видишь? Мы прекрасно ладим, если захотим. Ладно, дорогой, Уэйд машет мне рукой, что ужин готов. Мне нужно бежать. Будь осторожен и дай мне знать, если есть шанс, что ты вернешься домой. — Передай от меня привет Уэйду. — Да, я передам. Береги себя, тыковка, и держи меня в курсе. Я тебя люблю. Пока. — Я тоже тебя люблю, мама, — разговор завершился, и Джереми еще некоторое время смотрел в пол. С ним все будет в порядке. В конце концов. Он обещал.