Квартет. Осколки воедино.

      Флимонт       Произнеся мое змеиное имя, Северус грохнулся в обморок, а я стоял и улыбался, радуясь тому, что не зря в прошлом создавал и распространял репутацию, пугая магическую Британию и Европу своим нравом и принципами. И как же мне приятно осознавать, что мое имя не стерлось в веках, и не затерялось в истории, а до сих пор вселяет должный ужас и страх.       — Да, Фил, — говорит Аб, подходя ко мне и хлопая по плечу, смотря на лежащего без сознания Северуса, — из нас четверых только на твое имя была, есть и будет такая реакция. Даже на Мара и его змеиное имя не так реагируют, как на твоё.       — И я этим горжусь, — скинул руку друга с плеча, говоря: — судя по бледному свечению восстановительного кокона, процесс исцеления уже на стадии завершения, — не вопрос, а факт, Тони не отрицал, — а раз так, то предлагаю с помощью Добби перенести его в спальню и разойтись. До рассвета осталось несколько часов. Поспать все же нужно, — и как раз Тони отпустил целительскую силу, тяжело выдыхая, говоря:       — Все же не до конца я восстановился. Тяжело мне работать с внешним источником, — видел, как дрожали его руки, их явно била магическая дрожь, протестующая против раннего использования такого количества магии непривычного направления. На вопрос: «Как он?», Тони ответил: — сносно, поспать пару суток и восстановлюсь. Было бы идеально зелий пару выпить, но чего не имеем, того не имеем.       — Будут тебе зелья, Тони, — обещает Аб, — на ближайшем уроке у крестного позаимствую несколько нужных ингредиентов из его запасов, а ты сам сваришь столько, сколько надо. — Друг согласно кивнул, покидая нашу компанию, направляясь в покои Салазара, спать и отдыхать. Покинул нас и Мар, вернувшись на страницы дневника. Остались лишь мы с Абом, да лежащий на полу Северус, чистый и свободный от всех обетов, закладок, зелий и внушений, которыми его наградил бородатый старик.       — Добби! — зову я домовика, который появляется незамедлительно. — Отнеси профессора Снейпа в его покои, — и помня их дружеское общение с внуком, добавил: — пожалуйста, — домовик тут же улыбнулся, просиял и взяв профессора под руку, сказал:       — Все для друга Гарри Поттера, — щелкнув пальцами, растворился дымкой, оставляя после себя лишь звук портального перемещения. А мы с Абом разошлись теми же путями, которыми пришли. Он через проход в картине Салазара, а я через туалет Миртл, которая как всегда на посту. И стоило этой призрачной плаксе меня увидеть, а параллельно с этим и внимательнее рассмотреть, в прошлый раз у нее такой возможности не было, завопила восторженно, или же испуганно, так и не разобрал:       — Поттер! Чертов Фил Поттер! Ты вернулся! — ругалась эта недалекая и шумная магглокровка, не знающая границ и как держать за зубами язык. Мог бы, проклял давно, но на призраков проклятия не распространяются. А некромантией я не владею, хоть и являюсь потомком рода некромантов, берущих свое начало от самой Бледной Госпожи. Вместо этого я ее предупредил:       — Не закроешь свой рот, Миртл, и унитаз, к которому ты привязана, станет достоянием общественности, — то есть, рабочим и используемым, как и сам туалет для девочек. Она, понимая, что это в моих силах, быстро заткнулась. Не хотелось, чтобы ей гадили в душу, в прямом смысле этого слова. Так что о том, что я Флимонт Поттер, а не Гарри Поттер, она быстро забыла, а я сказал, едва сдерживая зевоту: — вот и славно! — покидая ее вотчину, направляясь под покровом отвода глаз в комнату для мальчиков.       Все спали, а Рон даже храпел от удовольствия. Улыбнувшись, вспомнив прошлое и наши с квартетом и Рыцарями посиделки, в число которых входил и Септимус, залег под одеяло. Все же Рон и правда похож на деда. Те же замашки, жесты и даже предпочтения. Шахматы и квиддич — вот любовь Уизли, передаваемая из поколения в поколение.       Под эти мысли и провалился в сон. А утром спали до завтрака, и не торопясь, спокойно и размеренно, без криков: «Опаздываем, Рон!» встал и пошел в столовую. А там профессор Снейп, который при виде меня резко вытянулся в струну, незаметно для остальных, кроме Аба, уважительно поприветствовал легким поклоном. А я в ответ.       Взаимодействия на этом были закончены. Более в этот день мы не пересекались. Да и не особо хотелось. Голова была занята другим. А именно — как устроить поездку к крестному, при этом уговорить друзей внука посетить Гринготс. Вариантов было два — или сбежать из школы, смешавшись с толпой уезжающих студентов, или же привлекать к этому Молли и Артура, готовых принять под своды своего дома еще один рот на праздновании.       Первый вариант мог бы подойти, если бы директором был Диппет, а не Дамблдор, и если бы я был Флимотном Поттером, а не Гарри Поттером, провозглашенным с подачи Альбуса на весь магический мир Золотым мальчиком и Избранным для борьбы со злом. К тому же пострадает Минерва, а она мне мила и симпатична, и проблем на ее голову я не желаю. Так что вариант с побегом отпадает. А это значит, что мне нужно привлекать семью Уизли, а может быть и Римуса, как доверенное лицо и сопровождающего.       «- У тебя, Фил, как всегда есть план и выход из сложившейся ситуации, — раздается в ментальном море голос Мара»       «- А когда было по-другому, Мар?» — спросил друга, который вместо ответа усмехнулся и пропал, оставив метальное сознание в мое личное пользование.       Теми же ногами, не откладывая визит в совятню на потом, пошел писать письмо Артуру с просьбой подыграть мне и пригласить на Рождество в Нору, чтобы я смог встретиться с крестным и провести этот праздник с ним, а не в школе. Письмо написал быстро, всего пара строк, исключительно по существу. Отправив просьбу с Мордредом, пошел по реализации плана дальше. К Римусу, которого я нашел в кабинете ЗОТИ, проверяющего эссе.       — Гарри, какими судьбами? — не отрывая взгляд от свитка, спрашивает Люпин, а я не плетя кружева, и не ходя вокруг да около, говорю:       — Мне нужна ваша помощь, профессор. — Люпин все же отложил в сторону эссе и посмотрел на меня, спрашивая, какая именно помощь от него требуется. — Я хочу провести эти зимние каникулы с крестным, а не в школе, это вам известно, но директор меня точно не отпустит, в этом я уверен.       — Так от меня ты что хочешь?       — Подыграйте мне, профессор. Сделайте вид, что сопровождаете в Нору, к Артуру и Молли, будьте моим прикрытием. Мне нужно увидеться с Сириусом, побыть с ним и почувствовать себя ребенком, а не редкой зверушкой в золотой клетке, под защитой и постоянным наблюдением, — профессор, услышав эти слова, тут же сдался и согласился:       — Хорошо, Гарри. Я помогу тебе покинуть школу и встретиться с Сириусом. Но у Молли и Артура ты все же погостишь, — не отказывался, был согласен, так как эта пара волшебников мне приятна, и симпатична. — Так, каков план? Он ведь у тебя есть? — спрашивает волк, а я улыбаюсь и киваю, говоря:       — Значит, план таков…       ***       Отступление       Ведомый запиской и просьбой пообщаться, мальчик, носящий на груди нашивку славного и достойного факультета Гриффиндор, известный всему магическому миру, как Избранный и Герой, победивший Темного лорда, шел в кабинет директора школы. Горгулья, услышав пароль — пропустила юношу, открывая перед ним дверь.       Но того, кто звал мальчика на разговор, на месте не оказалось. Зато, на жердочке, около рабочего стола директора школы, спал пернатый фамильяр Фоукс, не обращая внимания на гостя, спрятав голову под крыло. Мальчик прошелся по кабинету, рассматривая портреты почивших директоров, здороваясь с каждым, кто не спал и бодрствовал.       Все было тихо и мирно, не привлекая излишнего внимания, пока он не дошел до шкафчика с прозрачными дверцами, за которыми стояла Распределяющая шляпа. Стоило ему подойти к ней ближе, как артефакт недовольно высказался:       — А, мистер Поттер! Снова вы! — мальчик в ответ лишь мило улыбнулся, но при этом как-то странно блеснули его глаза, знакомо и пугающе, а еще этот зрачок, который на миг дрогнул и вытянулся, не давал покоя старинному разумному артефакту.       — Все так, уважаемая, — тон, с которым он это произнес, не подходил содержанию. Скорее не уважение и приветствие, а усмешка и издевка.       — Хм, — нахмурилась и недовольно высказала шляпа, внимательнее приглядываясь к стоящему напротив ребенку, резонируя с его магическим полем и аурой. И когда шляпа получила энергетическую отдачу, сказала: — вы не мистер Поттер!       Голос древнего артефакта, которому, казалось, ничего не страшно — дрогнул, фетровый разум забился в панике, ведь улыбка, широкая и открытая, которой мальчик наградил шляпу, стала походить на хищный, акулий оскал. Такая улыбка не могла принадлежать ребенку тринадцати лет. Лишь тому, кто гораздо старше и могущественнее:       — Лорд Поттер, — шепотом, почти на грани ментального поля, сказала шляпа, а мальчик, стоявший напротив кивнул и махнул на прощание рукой. Ведь хозяин кабинета уже спускался по лестнице, приветствуя гостя:       — Гарри, ты пришел, — милая, дружелюбная улыбка и образ доброго, старого дедушки, заботящегося обо всех на свете. — Чаю, печенья? — предлагает директор, выставляя кружки и пиалы с угощением, но мальчик отказался.       — Не хочу аппетит перед ужином портить, директор, — играет на «Отлично» роль безоговорочно-верящего каждому слову и взгляду тот, кого назвали лордом Поттер несколько минут назад.       — Это правильно, — говорит директор, отставляя чашку с чаем и пиалку с печеньем. — Я позвал тебя, Гарри, не просто так, а по делу, — и показывает на письмо, — Артур и Молли просят о том, чтобы ты погостил это Рождество у них в Норе, — мальчик было просиял и обрадовался, что ему разрешат, несмотря на ситуацию и побег Пожирателей Смерти провести праздник с друзьями, в кругу почти что семьи, но нет: — я бы с радостью отпустил тебя, но в связи с обстоятельствами… — не договорил директор, так как дверь в кабинет открылась, а на пороге стоял профессор Люпин.       — Альбус, Гарри, я не во время? — спросил он, смотря на мальчика, подмигивая ему и получая такой же ответ.       — Что ты, Римус, заходи. Мы с Гарри как раз обсуждали каникулы. Составишь ему компанию? Погуляешь по Хогсмиду? А может, на коньках по Черному Озеру покатаетесь? — планы у директора на Люпина и их с мальчиком времяпровождение были уже расписаны, по дням и по часам, но…       — Альбус, тут такое дело, — начал виноватым тоном Римус, смотря на Гарри, — я не смогу составить Гарри компанию на Рождество.       — Почему? — удивился директор.       — Меня на Рождественский ужин и сочельник пригласили Молли и Артур, поэтому я не смогу провести время с тобой, Гарри, извини, — еще раз извинился Римус, а Поттеру только этого и надо. Его глаза пылали, а грудь ходила ходуном. В надежде, что директор ослабит поводок и отпустит, не одного, так с Люпином, он предположил:       — Если профессор Люпин едет в Нору к мистеру и миссис Уизли, то могу я поехать с ним? — надежда, которая блестела и теплилась малахитом в глазах мальчика, радовала директора, он видел, что Гарри в его руках, поэтому разрешил ему поехать к другу и его семье на Рождественские каникулы, но с одним условием:       — Римус, Гарри, вы отпразднуете Рождество и Новый год, но вернетесь в школу первого числа, — улыбка, которая окрасила губы мальчика, должна была быть оскалом пираньи, предвещающей плотный ужин в кругу друзей, но вышла такая, на какую и рассчитывал Альбус — благодарная, полную радости и счастья. А то, что это показная и напускная радость и счастье, скрывает крайнюю ярость и злость, директору не ведомо.       — Хорошо, Альбус. Мы с Гарри вернемся первого января. Воспользуемся камином, — на этих словах директор отпустил мальчика и профессора, о цели визита которого он как-то позабыл.       — Такие ограничения ты предвидел? — спрашивает Римус у мальчика, как только они покинули кабинет, направляясь в столовую, на ужин.       — Что-то такое подозревал, — сказал мальчик, тяжело выдыхая, запуская руку в и так растрепанные волосы. А потом, улыбаясь и смеясь, добавил: — Но, мне и этого хватит, чтобы пообщаться с Сириусом, почувствовать себя нужным, и побыть в теплом, семейном кругу среди Уизли. И на ограничения плевать, — отмахнулся мальчик, прощаясь с профессором, направляясь к столу своего факультета, по пути незаметно кивая блондину за столом Слизерина и декану змей, который смотрел на Римуса странно-пристальным взглядом.       Казалось, высокая, сутулая фигура Люпина, одетая в потертый серый пиджак и брюки, много раз застиранную рубашку и ношенные долгое время ботинки, утолят его голод лучше прожаренного стейка и картофельного пюре. А взгляд серо-зеленых глаз, который так важен и нужен профессору зельеварения, утолит долгую жажду пустынного странствия. Но профессор ЗОТИ не замечал этой тяги, или делал вид, что не замечает, шел на свое привычное место, наливая сок и выбирая небольшие кусочки мяса.       «- Значит, наш Северус не ровно дышит к волку?» — потревожил ментальное пространство Флимонта голос задумчивого друга, смотрящего за ситуацией глазами гриффиндорца.       «- Это не наше дело, Мар, — ответил хозяин ментального сознания, — пусть Северус и Римус в своих личных отношениях сами разбираются».       Марволо вроде как согласился со словами Флимонта, но все равно крутил тот самый момент, вспоминая взгляд Северуса, направленный в сторону Римуса, жадно-ловящий каждое движение, улыбку, взгляд и звук голоса. Связь, которую они потеряли по чужой вине, восстановить можно, но после стольких лет разлуки, это будет сделать в разы сложнее. Но тот, кто любит и живет моментом воссоединения, преодолеет любые трудности и добьется руки и сердца возлюбленного. Не зря же магглы говорят: «- Через тернии к звездам!»