Борьба за выживание

— Глюкоза, во имя Архонтов, ты же как непослушный ребенок! Что непонятного для тебя было во фразе «Никуда не уходи»? Девушка вырвалась из его хватки и фыркнула. — Не надо было оставлять меня! Снова. Из вас, наставник, получается очень невнимательный родитель. В каждом её слове и жесте сквозило непокорство, самобытность. Не понятно, где она этому научилась. А самое главное, она не унималась. — Более того, я не планировала отходить. Если бы у меня было больше практики прогулок в горах, то я бы знала, что снег может внезапно уйти из-под ног. Разве не вы говорили: «Только постоянной практикой можно отточить навык»? Рубедо приложил руку к лицу и тихо вздохнул. — Снова за старое… Затем он выпрямился. Взгляд стал таким же суровым и острым, как обычно. — Нужно уходить отсюда. Глюкоза, вошедшая уже в кураж спора, хотела снова возразить, но в последний момент остановилась. Пожалуй, в этот раз он все же прав. — Сахароза, ты меня слышишь? От резкого щелчка перед глазами девушка вышла из транса. Снег, ели, Альбедо… ах да, точно… — Д-да, я в порядке. Альбедо вздохнул и протянул флягу с водой. Он стоял прямо перед ассистенткой, последние две минуты пытаясь привести её в чувство, а она сидела на огромном приплюснутом валуне, уставившись в одну точку. — Ладно, уже неплохо. Сахароза, я должен еще раз извиниться перед тобой за свой поступок. Я обязан объясниться. Ты можешь меня выслушать? Девушка кивнула. Альбедо внимательно всматривался в её глаза, и, очевидно, был удовлетворен её действием. — Когда мы разговаривали там, я заметил силуэт между скал. Сахароза вскинула брови. — Клон? Парень кивнул. — Я не знаю, как давно, но, очевидно, он внимательно следил за каждым действием. Возможно, он сопровождал нас еще с момента лавины, кто знает. — Думаю, вы бы заметили его присутствие. — Нельзя недооценивать его. Все-таки он — более ранняя версия меня, прошедшая закалку временем и кровью. Даже первые творения Учителя были шедеврами, что уж говорить о прототипах Альбедо. Девушка не смогла сдержать улыбку, хотя её ушко в этот момент нервно дрогнуло. — Вернемся к теме. Думаю, я могу предположить, о чем думает двойник, а он может предугадывать мои мысли. Поэтому я не дал себе времени на обдумывание плана, который пришел мне в голову. — Вы имеете ввиду… — И да и нет. Поцелуй — лишь верхушка айсберга. Нужно заставить клона думать, что мы встречаемся. Это поведет его по ложному пути в своих прогнозах, а мы сможем легко раскусить иллюзии, которые он построит, потому что они будут как раз базироваться на этой лжи. От такого сумбура закружилась голова. — То есть вы хотите сказать, что, зная правду, мы сможем отличить фальш от истины? — Прекрасная сообразительность. Он улыбнулся. Сахароза просияла. — Мастер Альбедо, это гени… стоп. Подождите. То есть это значит, что… мы д-должны… Она понизила голос до еле-различимого шепота. —…встречаться? Альбедо опустил глаза и присел немного ниже, чтобы быть на одном уровне с её лицом. — Сахароза, я понимаю, что прошу очень многого. Ты не обязана соглашаться. Это моя вина, что ты оказалась втянутой во все это дело. Но… я был бы очень благодарен тебе. А еще в качестве компенсации угостил бы тебя сахарным пирожным. И снова этот взгляд, перед которым просто невозможно устоять. Сахароза мяла пальцами края своей одежды. — Ну… я не уверена, что смогу сыграть все так, как надо… а если из-за меня Двойник все раскусит? — У нас с тобой одинаковый риск сплоховать. Я тоже не разбираюсь в тонкостях актерского искусства. — А Мондштадт? Там тоже придется притворяться? Альбедо кивнул, и девушка прикусила губу. «Это ж сколько разговоров придется перенести…» — А если я откажусь… что будет? Парень с секунду подумал. — Ну, мы потеряем ту красную нить, которую могли бы вплести в его ложь. Да и трюк с поцелуем, скорее всего, вскроется, хотя до истинного замысла Двойник вряд ли дойдет, потому что, как я и сказал, в спокойном состоянии я бы обрек это решение на тщательный анализ. Это в том случае, если я не упускаю чего-то о самом Двойнике. Придется придумывать новый способ, как не дать ему занять мою жизнь. — Почему мы просто не можем придумать какой-нибудь сигнал? — Потому что его будет слишком просто раскрыть. Не забывай, Ложный Альбедо может наблюдать в любой момент. Его способности значительно превосходят человеческие, поэтому он быстро вычислит простые сигналы, вроде подмигивания или поправления волос. Здесь нужно что-то более глубокое. — Но если вы будете притворяться, что встречаетесь со мной, то я ведь тоже не пойму, вы это, или Двойник. — Поэтому у нас будет сигнал, означающий начало и окончание притворства. — Что!? Но вы же сказали… — Что Клон легко раскусит это. Да. Именно поэтому сигнал должен использоваться только тогда, когда мы уверены, что никто не видит. Сахароза вздохнула и приложила ладонь к голове. — Это все так сложно… но… наверное, стоит все-таки попробовать. Каким будет сигнал? Альбедо задумался. — Как насчёт просьбы о поцелуе? — Вы издеваетесь? Выражение лица ассистентки было настолько забавным, что Альбедо не мог сдержать легкую усмешку. — Вообще-то я серьезно. Таким образом будет проще всего понять, продолжает ли один из нас притворятся. — Я пока не совсем понимаю. — Давай смоделируем ситуацию: Я прихожу в лабораторию и встречаю там тебя. Ты не уверена, действительно ли это я. И тогда ты произносишь оговоренную фразу. Если в этот момент я буду уверен, что слежки нет — я откажу. — Нет! Мне не нравится такой план! При всем моем уважении, Мастер, но я просто… не смогу произнести это. Даже единожды! Да и… Ложный Альбедо же наверняка следил и за мной. Неужели он не знает моих повадок? В два счета можно раскусить, что просто так бы я это не сказала. Альбедо ухмыльнулся. — Но ведь никто никогда не видел тебя влюбленной. Сахароза закрыла раскрасневшееся лицо руками. — Да даже в бреду я бы не стала так говорить. Альбедо вздохнул и выпрямился. — Ладно. Я не могу уговаривать тебя. И не осуждаю за отказ, ты вполне в праве сделать это. Всё-таки речь о твоем личном пространстве. Сахароза выглянула через промежутки в пальцах. — Нет… Мастер… подождите. Я же не отказываюсь, я просто… Агрх! Просто, может быть, мы сможем придумать какой-нибудь менее… пикантный сигнал? Альбедо опустил глаза в землю. — Что ж… придется немного пожертвовать правдоподобностью, однако лучше так, чем вообще никак. — Нет, если вы правда считаете, что сигнал должен подчеркивать… м… наши отношения, то предлагаю просто сделать его более натуральным. Я бы в жизни не попросила вас поцеловать меня, но могла бы дать какой-нибудь «глупый сигнал». Вы помните то исследование ученой из Сумеру, которое давали мне? Про языки тела? — Конечно. — Так вот я вполне могла бы подать один из тех сигналов. Вроде поправления очков или прикусывания губы. Это будет выглядеть, как будто я просто думаю о чем-то, из-за чего переживаю. Клона это вполне могло бы натолкнуть на мысли о романтике, потому что именно такой поведение характерно для меня. И тогда уже вы должны проявить какую-то инициативу. Опять же, поцелуй — слишком очевидно. Просто какое-либо явное касание, которое бы говорило: «я все знаю». Например вы могли бы положить руку мне на плечо. Так, для стороннего наблюдателя между нами происходит диалог. Но он даже не будет подразумевать, что это просто видимость нежного воркования, а на деле — передача сведений. Парень смотрел на нее с таким выражением лица, что ей стало не по себе, хотя она точно и не понимала его сути. — Знаешь, ты говоришь обо всём этом совершенно по-другому, когда рассматриваешь отношения, как материал дела. — Ну… а разве это не так? Он слегка улыбнулся. — Мне нравится твой план. Более того, если его придумала именно ты, то Двойнику будет значительно труднее сделать прогнозы. Полагаю, в твоей голове он разбирается куда хуже, чем в моей. — Уверена, даже самый мудрый учёный на планете не смог бы разобрать и часть того, что происходит в вашей голове. — Хах, сочту за комплимент. — Глюкоза, передай медный купорос. Девушка молча взяла нужную баночку и подала её Рубедо. Парень с секунду смотрел на неё, а потом фыркнул. — Ну ладно, ладно! Я вижу, что с тобой что-то не так с момента, как мы вернулись. Давай, что случилось? — Ничего. Рубедо скептически выгнул бровь. Иногда он поражался, откуда у Глюкозы при полном отсутсвии взаимодействия с обществом возникает такое… стереотипное поведение. — Либо говори сейчас, либо вообще молчи, но веди себя нормально. В ответ она буркнула какое-то непонятное сочетание звуков. Парень снова развернулся к верстаку, но теперь сосредоточиться не получалось. Постоянное напряжение с правой стороны нервировало его. — Чёрт… В склянку попала лишняя дозировка реагента. Раствор моментально вспенился, но и вернулся к норме так же быстро. — Только лишние ресурсы потратил… Он нервно стянул перчатки и бросил на стол. А затем снова повернулся к девушке. — Не заставляй меня принимать жестокие меры. Лучше скажи по-хорошему. — Всё. Нормально. — Хорошо, тогда о чем ты думаешь? — Не лезьте в мою голову. Рубедо усмехнулся. — Я там уже был. Он внезапно сменил выражение на особо приветливое и дружелюбное, которое буквально заставляло расположить к себе оппонента. Сразу сглаживались острые черты лица, а в глазах загорался озорной огонек. Он наклонился, чтобы быть с ней на одном уровне. — Глюкоза, неужели там произошло что-то такое, что посеяло в твоей голове сомнения? Ты можешь поделиться ими со мной. Ведь в конечном счете мы должны сделать тебя идеальной, избавившись от подобных… неприятных аспектов. Согласна? По выражению Глюкозы было видно, что она задумалась. Девушка подняла глаза. — Кли рассказала мне одну вещь. Парень напрягся. Что эта девчонка успела вбить в голову Глюкозе за несколько минут, когда у самого Рубедо на это уходят недели? — Что? — Наставник, я хорошо справляюсь? — Что? Он поднял брови и с искренним непониманием посмотрел на неё. — О чем ты? — Ну, вы же ждете от меня каких-то результатов. Я понимаю, что не всегда могу оправдать ожидания, но я правда очень стараюсь. Мне бы очень не хотелось подвести вас. Поэтому я и спрашиваю, хорошо ли я справляюсь. Рубедо нахмурился и опустил зрачки. — Во всяком случае, ты не перестаешь удивлять меня. Возможно, мне понадобиться больше времени, чем планировалось, но… эксперимент еще идет, это уже положительный результат. Рейндоттир тратила века на пробы и ошибки, так как была уверена, что это единственный способ добиться совершенства. Твое существование — доказательство, опровергающее её принципы. Значит, ты уже достигла первой планки. А когда мы полностью произведем подмену, я смогу раз и навсегда разбить все то, о чем грезила Учитель. Глюкоза на мгновение задумалась. Какое-то непонятное чувство появилось в глубинке сознания. Но оно тут же померкло в сиянии эйфории. Эйфории, которая вырывалась из её грудной клетки, которой хотелось поделиться. И на ум пришли слова Кли. Изменение её эмоций заметил алхимик. — Хм? Глюкоза, что ты… Девушка сделала уверенный шаг к Рубедо, приподнялась на цыпочках и коснулась его губ. Сперва она хотела сразу отстраниться но… ощущения ей понравились. По телу вдруг почему-то пробежался пульс. Хотелось подольше ощущать жар на губах, и Глюкоза не могла противостоять этому соблазну. Поэтому она еще ненадолго задержалась. Рубедо, кажется, впервые со времен детства растерялся. Он только широко раскрыл глаза и разжал кулаки. Тепло. Он чувствовал тепло на лице. Рубедо никогда не чувствовал такого тепла, какое было сейчас. Как будто оно могло пробраться не только под одежду, но и под кожу, бледную и заледеневшую. Наконец, он опомнился и отстранился. — Что ты только что сделала? Девушка помяла пальцы. — Ну, Кли сказала, что поцелуем можно сказать что-то. Например, что ты благодарен кому-то. Вот я и решила попробовать. Я все правильно сделала? Парень почувствовал на лице непривычную краску и поэтому поспешно отвернулся. — Тут… немного другое. Я позже тебе объясню. Он понизил голос до шепота. — Как минимум, теперь мы точно можем сказать, что чувств ты не лишена.