Однажды и я стану чьим-то счастьем

Поразительно быстро наступил рассвет, озаряя ещё вчера девственно-прекрасные, ныне залитые слезами и кровью, земли Зачарованного Леса. Но сегодня страдания будут прекращены навек. Всего пару часов назад войско королевы пало и не потому, что армия Белоснежки победила его в честном бою, а потому, что воины, потерявшие свою правительницу, с готовностью принесли клятву верности победителям. Реджина знала, что всё будет именно так. И сейчас, когда она обречена, ей уже всё равно. Она не чувствует ни ярости, ни боли предательства, разве что неведение гложет её душу… Что стало с Чёрным Рыцарем? Быть может, он бежал? Или мёртв? Или вместе с остальными теперь служит новым правителям Зачарованного Леса? Отчего-то от этой мысли что-то внутри выло ещё отчаяннее, чем если бы она узнала, что Рыцаря уже нет в живых… И что-то непонятное и болезненное, что-то между странной привязанностью и бредом умирающего, заставляло королеву думать, что она отдала бы всё то жалкое время, отведённое ей в этом мире, чтобы только знать наверняка, что её Рыцарь не стоит сейчас верной тенью за троном Белоснежки… Её ведут к эшафоту. Цепи глухо звенят на хрупких запястьях, серое утреннее солнце путается в чёрных волосах. Самым неправильным, самым пугающим было то, насколько даже после всех самых страшных деяний королевы она оставалась прекрасна. Ангельски прекрасна. Даже взгляд карих глаз, в котором однажды и навсегда поселилась тьма, вселял ужас, но вместе с тем притягивал, заставляя всех собравшихся застыть в безмолвии. Разбойники, пираты и простые уличные воришки или убийцы десятками и сотнями поднимались на этот эшафот, сопровождаемые грубыми выкриками толпы и плевками в свою сторону. Унизительная, позорная смерть… Однако никому и в голову не пришло сделать то же самое теперь. Все они ненавидели Злую Королеву до скрежета в зубах, но даже теперь, зная, что больше она никогда не сможет причинить им вреда, молчали, невольно покоряясь ей, как богине, пусть связанной и бессильной, но всё же пленяющей своим ледяным взглядом. Словно зачарованные, собравшиеся наблюдали за тем, как Реджину привязывают к столбу… Рыцари Белоснежки и Джеймса явно не испытывали к ней никаких нежных чувств и, пожалуй, с удовольствием выместили бы на ней свою злость, но ослушаться приказа они не могут. Разве что чуть сильнее, чем необходимо, подтолкнуть сверженную королеву к столбу и затянуть как можно туже её руки грубой верёвкой… Она не сопротивлялась, не видела в этом смысла. Даже не поморщилась от острой боли в лопатках. Лишь смерила своих палачей взглядом, полным презрения, словно не она сейчас доживает свои последние минуты, словно не её сердце стучит с бешеной скоростью, пытаясь наверстать удары за всю жизнь… — Итак, — громкий голос молодого мужчины эхом разнёсся по немой площади. Принц Джеймс встал со своего трона, на котором явно восседал впервые. — Ни для кого из вас не секрет, за что мы казним королеву. На её счету пытки, убийства, самые страшные злодеяния. Из-за этой женщины я никогда не встречу отца моей невесты, она убила его хладнокровно и без всяческих сожалений. Точно также она убила бы меня, Белоснежку и любого из вас, любого из ваших детей. Она монстр. Монстр, которому не светит ничего, разве что адское пекло… Лучники! Возможно, собравшимся это лишь показалось, но при этом слове лицо королевы побледнело так, словно она уже была хладным трупом, хоть по-прежнему не выражало ни единой эмоции. Лучники… Она знала, каково это — быть убитой пятью стремительными стрелами, ведь сама часто прибегала к этому способу, убивая недоброжелателей. Страшная смерть… В отличие от повешения или отсечения головы, агония в таком случае могла продолжаться долгие минуты прежде, чем жертва испустит последний вздох, встречая свою гибель как спасителя, избавителя от страшных мук последних мгновений жизни… — Цельтесь! — скомандовал Джеймс, пристально наблюдая за королевой. Даст слабину? Заплачет? Вскрикнет от безысходности, предпримет жалкую попытку освободить руки от грубой верёвки, закроет глаза, не желая видеть свою смерть на острых наконечниках стрел? Нет. Она будет держаться до самого конца, ледяная и спокойная, слушая гулкое биение собственного сердца и нарастающий звон в ушах… — Огонь! Стоило этому слову прозвучать, сердце Реджины словно пропустило удар. Собравшиеся на площади затаили дыхание, с ужасом и нетерпением, присущим любому, ждали, когда стрелы наконец пронзят её тело, пролив её кровь и забрав жизнь у ангельски-прекрасной Злой Королевы… Дальше всё произошло слишком быстро. Быстро настолько, что позже никто не смог бы объяснить толком, что именно случилось… За доли секунд до того, как лучники отпустили тетиву, крайний из них отпустил свою, но целился он не в королеву… А в своих соратников. Три из четырёх рефлекторно выпущенных ими стрелы упали, не долетев до цели, лишь одна зацепила плечо Реджины. Однако королева этого, кажется, даже не почувствовала. И всё, что она успела увидеть прежде, чем погрузилась в забытье — блеснувший шлем, упавший с головы крайнего лучника и сияющие в свете солнца длинные золотые волосы… Она смутно почувствовала сквозь пелену безвременья, как чьи-то сильные и нежные руки подхватывают её, несут куда-то, и впервые за долгие годы ей хорошо и спокойно, словно вся та любовь, что дарил ей Белый Рыцарь, а до него — родной отец, на краткое мгновение пробудилась в её отравленном тьмой сердце… Она ничего не видела. Не могла пошевелиться, слышала лишь, как знакомый голос нежнее и тревожнее, чем когда-либо, шепчет её имя, чувствовала отдалённо, как чьи-то губы касаются её виска, а руки мягко прижимают королеву к груди, в которой стучит обезумевшее от страха за любимую сердце… Впервые за долгие часы Реджина пришла в себя на закате дня. Медленно, огромным усилием воли она открыла глаза, всё ещё чувствуя болезненный озноб во всём теле. Совсем рядом, на краю кровати, сидит он — Чёрный Рыцарь — всё такая же неотрывная тень королевы. Он осторожно промакивает влажным платком её лоб, в полумраке не замечая поначалу взгляд из-под тяжёлых век… — Эмма, — почти неслышно прошептала она. Но Рыцарь услышал и вздрогнул от неожиданности. Впервые за долгие месяцы Реджина назвала её не Чёрным Рыцарем, не своим верным сторонником, не самым надёжным советником, а просто… Эмма. — Я боялась, что ты не придёшь в себя, — выдохнул Рыцарь с искренним облегчением. — Это из-за раны, — он указал на аккуратно перевязанное плечо королевы. — Прости, не смогла, не успела устранить и того стрелка… Но договорить ей не дали. Нечеловеческим усилием приподнявшись на локти, Реджина притянула к себе свою Спасительницу, пленяя её губы поцелуем. Такого Эмма явно не ожидала, но противиться не стала, ведь и сама после всех страхов и тревог прошедших суток и ещё ожидавших её в туманном будущем, ей физически нужны были эти мгновения, когда мечта, с каждым часом казавшаяся всё более недосягаемой, становилась словно бы чуточку ближе… — Спасибо, — просто произнесла Реджина, осторожно вновь опуская голову на подушку, пока Рыцарь придерживал её, словно фарфоровую куклу. — Не знаю, как это удалось тебе, но… Ты спасла мне жизнь. Эмма опустила взгляд в пол, словно избегая смотреть в глаза королевы. — Ты не рада, что у тебя получилось? — усмехнулась Реджина, всё ещё слегка дрожащей рукой приподнимая подбородок Рыцаря, заставляя их взгляды встретиться. — Я подвела тебя, — с тихой болью в голосе произнесла Эмма. — Белоснежка победила, и это моя вина, — Рыцарь крепко сжал руку королевы. — Я не смогла заставить твоих людей сражаться за тебя, все они принесли клятву верности Белоснежке и её жениху… — Но не ты, — прервала его речь Реджина. — Ты отважный, опытный воин. Присягнула бы на верность им, как все, смогла бы навсегда очистить своё имя от позора, вновь стать Белым Рыцарем без страха и упрёка, так почему же ты всё ещё здесь? Эмма горько улыбнулась. Она знала, что Реджина и правда искренне не понимает мотивов её поступков, возможно, считает её безумной и, быть может, она права… Но сколько бы Чёрный Рыцарь не повторял, что причина всего — любовь, королева лишь рассмеётся, считая это либо шуткой, либо бредом сумасшедшего. Поэтому он давно уже перестал говорить ей о своей любви, довольствуясь словом «верность», вполне устраивавшим Реджину, хоть и вполовину не соответствующим тому, что чувствовал Рыцарь на самом деле. — Но что будет дальше? — после недолгого молчания спросила Эмма. — Быть может, нам стоит забыть о Белоснежке? Забудь о мести, и мы уедем куда-нибудь очень далеко, туда, где нас никто не узнает, и начнём ту жизнь, о которой так давно мечтали. — Месть не забывают, — спокойно качнула головой Реджина, задумчиво наблюдая за переплетением пальцев, её и Рыцаря… — Просто так отступить мы не можем, мы должны бороться. — Бороться? Но как? — нахмурилась Эмма. — Теперь, когда у нас нет армии, когда все знают нас в лицо, когда мы… Изгои? — Один способ остался… Взгляд королевы остекленел, она смотрела чуть левее Рыцаря, словно не видя каменной кладки стен… — Реджина? — Чёрный Рыцарь с тревогой коснулся её плеча. — Тёмный. Он способен нам помочь, нужно только… — Реджина попыталась присесть на постели, но решительная рука тут же остановила её. — Нет, постой, ты сейчас слишком слаба, — возразил Рыцарь, почти силой укладывая королеву обратно на белоснежные простыни. — Эмма, не до того сейчас, я должна… — Румпельштильцхен никуда не денется. Реджина замерла, от неожиданности даже перестав сопротивляться. — Ты знаешь его? — Да, наши пути пересекались, к сожалению, — ответил Рыцарь. — Но сейчас, после всего, после… Ты не спала всю прошлую ночь, едва не погибла сегодня, у тебя жар от раны. Пожалуйста, просто передохни. Реджина опустила взгляд. Её не покидало ощущение, подозрение, что Рыцарь не просто так отговаривает её от встречи с Тёмным магом. Но в одном он прав. Королеве и правда не помешал бы сон, её всё ещё бил несильный, но неприятный озноб, а голова шла кругом при малейшем движении. Убедившись в том, что Реджина сдалась, Эмма отпустила её затем, чтобы обойти ложе с другой стороны и осторожно опуститься рядом. Королева горько усмехнулась. Хоть что-то в её жизни осталось неизменным даже после всех событий последних суток… Сначала робко и нерешительно, Рыцарь коснулся её волос и провёл по ним кончиками пальцев. Реджина прикрыла глаза, и всего через пару минут Эмма поняла, что дыхание королевы выравнивается, погружая её в неспокойный, но крепкий сон. По своему обыкновению Чёрный Рыцарь продолжал наблюдать за сном королевы, словно немой страж. Однако сегодня он разглядывал её прекрасное лицо не с обычной беззаботной и чистой любовью, что так старательно скрывал днём, заменяя её страстью, ибо боялся непонимания и отторжения со стороны любимой. Сегодня в голове Эммы беспорядочно роились мысли, одна мрачнее другой… Что-то теперь с ними будет… Но что? Неужели они навсегда останутся жить в этих мрачных стенах, зная, что счастье совсем близко, но недостижимо из-за неутолённой жажды мести, на которую теперь они будут неспособны? Боясь разбудить, Эмма осторожно приобняла королеву, но та даже не шелохнулась. Она жива, Прекрасным не удалось отнять её у Чёрного Рыцаря… Так не это ли главное? Пожалуй. Но разве сможет однажды душа Реджины перестать метаться и заменить жажду мести любовью, понять, что сможет получить всё и не совершая расправы над Белоснежкой? Нет, пока отравлено её сердце. Как снять проклятье? Любовью, которую она не примет, находясь под действием чар… Замкнутый круг. И всё же есть человек, который смог бы найти путь из этого круга. У него всегда был запасной план, уловка… Но ведь Эмма сама только что отговаривала Реджину от встречи с ним, знала, что демон, пусть и способен помочь, но помогать бесплатно не станет точно, а пока что от сделок с ним не выиграл никто. Но есть ли у неё выбор? Пожалуй, что нет… Но пойдёт она к нему одна, без Реджины, ибо боялась, что какую бы цену он не попросил за месть, королева заплатит не колеблясь, пусть даже ценой будет её собственная жизнь. Но всё это будет потом, а пока… Да, это была печальная картина… Всего за сутки потерявшие всё, кроме друг друга, две женщины лежали на одной постели в пустом и словно уже лет десять заброшенном замке. Одна из них спала, на пару часов выпав из страшной реальности. Другую же мучали тревожные мысли, она поглаживала чёрные волосы любимой лишь по инерции, пытаясь понять и всё же не понимая, что ждёт их в туманном будущем, а, возможно, понимая, но не желая это знание принять. Где-то очень далеко подданные восхваляли своих новых правителей, Белоснежку и Джеймса… Счастливые. Им, как и когда-то родителям Рыцаря, повезло — они могли любить друг друга и делали это, не скрываясь. Странная обида на собственное сердце поселилась в душе Эммы. Почему она не могла полюбить кого-то другого, кого-то более близкого и доступного, того, кто принял бы эту любовь, не дожидаясь свершения своей мести, которая может не свершиться вовсе. Почему она полюбила Злую Королеву? Почему не могла полюбить… Да ту же Анну-Марию? Открытую и всегда весёлую, её простодушие прекрасно сочеталось бы с холодностью и неприступностью Белого Рыцаря. Пожалуй, отец девушки не сразу принял бы подобный союз, но зная его чуткий характер и любовь к дочери, долго противиться он не смог бы… Эмма смогла бы жить, как самый обычный человек, с семьёй и воинским долгом… Она возвращалась бы с войны победителем, как когда-то её отец, и любимая жена выбегала бы навстречу, плача от счастья… И снова она видит на этой картине Реджину. Она, не Анна-Мария, встречает Белого Рыцаря из долгого похода со слезами на глазах, целует его, обвивает дрожащими руками, шепчет на ухо что-то неразборчиво-радостное… Но сладкой грёзе очень скоро приходит конец. Эмма вновь переносится в суровую реальность, туда, где среди высоких стен заброшенного замка, как когда-то под огромным ночным небом средь высокой травы, лежат двое: свергнутая королева и её верный Рыцарь…

***

— Проходи, дорогуша, я давно тебя жду… — пропел Румпельштильцхен, заслышав позади себя шаги гостьи. — Ты словно с каждым разом становишься немного безумнее, — заметила Эмма. — А у тебя с каждым разом всё больше проблем. Не повод ли задуматься, Чёрный Рыцарь? — усмехнулся Тёмный маг. — Быть может, объяснишь цель своего визита. — Реджина хочет расправиться с Белоснежкой. — Тоже мне, удивила, — рассмеялся Румпельштильцхен. — Однако, боюсь, в этом мире ей это не удастся чисто физически… Я защитил молодую чету от её магии, по их же просьбе, — объяснил он, заметив непонимание на лице Рыцаря. — То есть нам остаётся лишь смириться? — с болью в голосе спросила Эмма. — Дорогуша, я сказал в этом мире, — произнёс Румпельштильцхен, особенно выделяя предпоследнее слово. — Что не значит, что ей не удастся это в любом другом. — Другом мире? — вскинул брови Рыцарь. — То есть жизнь после смерти? — Я говорю не про рай, ад, царство мрачного Аида, Вальхаллу или что-то из того, о чём ты могла бы подумать. Миров огромное множество. И глупо полагать, что тот, в котором живём мы — единственный. И как раз в одном из них, из «других» миров, месть королевы сможет свершиться. Вот только попасть туда нелегко… — Какова цена? — напрямую спросила Эмма. — Тёмное заклятье. Лицо Рыцаря окаменело. — О, вижу, доводилось о нём слышать, — улыбнулся Тёмный. — Да, это единственный способ отомстить Белоснежке. Перенести её, а заодно и весь Зачарованный Лес в другой мир, где они не смогут вспомнить даже собственного имени, проживая чужую жизнь… — Как его наслать? Тёмный рассмеялся, как всегда, своим пугающим, нечеловеческим смехом. — Надо же, помнится когда-то ты едва жизнь не отдала, чтобы только не позволить мести запятнать душу королевы, а теперь готова пойти на любые жертвы, чтобы дать этой мести свершиться… — Ближе к делу. — К делу, так к делу, — Румпельштильцхен направился к одному из деревянных сундуков и вынул оттуда пожелтевший от времени пергамент. — Договор? — усмехнулся Рыцарь. — Нет, карта. Что приведёт тебя к Запретной Крепости, — он развернул свиток, где, как на ладони, была изображена вся северная часть Зачарованного Леса. — Запретной Крепости? И что это за место? — Место, где живёт один монстр, но уж с чудовищами сражаться тебе не впервой. Главное не влюбись, как это было со Злой Королевой, — вновь расхохотался Тёмный. — У монстра ты должна украсть свиток с заклятьем… — А твой интерес? Неужто поможешь бесплатно? — нахмурился Рыцарь, вырывая карту из рук Румпельштильцхена. — Разумеется, нет, — усмехнулся Тёмный. — Мои условия таковы — ты не убьёшь чудовище, которое встретишь в Крепости. Вместо этого отдашь ему на хранение вот эту вот вещицу, — словно из воздуха в руке Тёмного появилось золотое яйцо размером чуть меньше человеческой головы. — Удачи, Чёрный Рыцарь. Эмма уже собиралась уходить, когда маг вновь окликнул её. — Постой! Не отпускать же Рыцаря в бой без его оружия. Эмма резко обернулась, не веря своим глазам. В руках Тёмный держал такой родной, казалось, навсегда утраченный клинок. Стараясь не бежать к нему, словно испытывая собственное терпение, Рыцарь подошёл ближе, провёл кончиками пальцев по гравировке лебедя, и словно сделал вдох полной грудью впервые за долгие месяцы. Сомнений больше нет. Этой рукоятки когда-то касался отец Эммы, в этом лебеде жила душа её матери… А её родители всю свою жизнь боролись за любовь и в итоге победили… Значит теперь, хранимая их душами, победит и их дочь. Обязательно победит.