***
Чёрный Рыцарь, как вкопанный, стоял возле огромных ворот заброшенного замка, не решаясь зайти внутрь, словно стоит ему это сделать, в него тут же ударит смертоносная молния, оставляя от него лишь обугленное тело… Бессчётное количество раз жизнь Эммы подвергалась опасности. Но она выживала. Всегда выживала даже в самых отчаянных боях. Но однажды она уже шла на смерть добровольно, когда королева узнала о её предательстве и приказала казнить её, но в последний момент остановила палача по непонятной причине. Эмма усмехнулась. Иронично — несколько месяцев назад она едва не погибла, спасая Белоснежку, сегодня же собиралась погибнуть, чтобы помочь Реджине отомстить. Но сегодня беспричинного милосердия не будет. Все эти месяцы любовь была для воительницы опорой, но вместе с тем шорами на глазах. Наивная. Думала, что своей преданностью смогла разбудить в королеве пусть не любовь, но нечто, её напоминающее. Но Реджина под действием чар любить не может. И Чёрный Рыцарь был для неё чем угодно — мудрым советником, ярым соратником, спасительной соломинкой, но не любимым человеком, с которым хотелось бы разделить долгие годы. И счастья, их совместного счастья, Реджина не желала никогда — лишь использовала его, чтобы дать Рыцарю причину грызть глотки, медленно погружаясь во тьму с головой… И теперь верхом наивности было полагать, что в последний момент, когда цель настолько близко, королева остановится и предпочтёт неизвестность и дыру в груди, что когда-то была любовью, такому понятному и желанному пути мести. Наверное, это родители, пытаясь сберечь своё дитя, посылают ей эту мысль, уже совершенно не надеясь на успех. Она ведь может не идти туда, пока выбор всё ещё за ней. Она может выбрать жизнь и перечеркнуть тем самым всякую надежду Реджины на отмщение, она сбережёт целый народ, впервые она могла сделать это, не жертвуя, а наоборот сохраняя свою жизнь, и впервые она, не колеблясь, отнимает у себя эту возможность, открывая тяжёлые ворота… — Я перепроверила всё ещё дважды, ошибки быть не может, — вместо приветствия произнесла Реджина, слыша за спиной шаги Рыцаря. — Её и нет, — спокойно ответит он. — Неверен последний ингредиент. Реджина обернулась. В руках она держала ставший уже неотъемлемой частью её образа талмуд Румпельштильцхена. — Ты говорила с НИМ, верно? — холодно поинтересовалась королева. — Насколько я знаю, сейчас он в темнице Прекрасных, так как ты к нему пробралась? — Это неважно, — Эмма знала, что Реджина не понимает пока что всей сакральности этого момента, как и того, что Рыцарю сейчас меньше всего хочется говорить о Тёмном маге. — Хорошо, — кивнула королева, невольно заражаясь его серьёзностью. — И что же не так с… «последним ингредиентом»? — Тот конь, Росенант, — медленно начала Эмма. — Я знаю, он был тебе дорог. Но Заклятье требует человеческой жертвы. Человеческого сердца. Реджина подошла чуть ближе и остановилась в шаге от Рыцаря. Она поняла, к чему он вёл. А возможно даже догадывалась с самого начала о том, какую плату потребует Заклятье… И лишь сейчас Эмма увидела крохотную слезинку, быстро скатившуюся по всё ещё спокойному лицу, словно плакала мраморная статуя. Рыцарь опустил взгляд в странном смущении. Ему уже доводилось видеть однажды слёзы Реджины в ту последнюю их прогулку. Но тогда всё обстояло по-другому. Девушка плакала, как человек, минуту назад вспомнивший самые страшные мгновения своей жизни и страшащийся того, что эти мгновения могут повториться, если вдруг её Рыцарь не вернётся с войны… Эмма всё ещё помнила испуганный взгляд покрасневших от слёз глаз, в которых, как в зеркале, отражались яркие звёзды. Помнила, как дрожа от боли, Реджина до последнего прижималась к её груди, боясь отпустить на жалкое мгновение… Рыцарь хорошо знал ту Реджину. Пусть поначалу она сомневалась, не желала обнажать перед ним свою душу, но очень скоро и с облегчением стала для него открытой книгой. Пусть на первый взгляд Рыцарь был холоден и неприступен, та Реджина знала точно, что может ему доверять, порой делилась с ним тем, о чём обыкновенно боялась даже подумать, в том числе и воспоминанием об утрате своего первого возлюбленного… Но эта Реджина была другой. Даже плакала она по-другому, и если бы влажная дорожка не начиналась от уголка её глаза, Эмма никогда не подумала бы, что слеза и правда принадлежит королеве. И Эмма понимала, что пусть эту Реджину она знала куда дольше, чем прежнюю, за всё это время она так и не узнала её по-настоящему, и не узнала бы даже через долгие годы… Заблудшая душа Злой Королевы навсегда останется для неё тайной за семью замками. — Эмма, — тихо и почти что мягко обратилась она к Рыцарю. — Эмма, я не хочу твоей смерти. Эмма невольно улыбнулась. «Я не хочу твоей смерти» - из уст королевы эта фраза больше напоминала «Я тебя люблю». — И что же ты будешь делать? — приблизившись ещё на шаг, спросила Реджина. Рыцарь не ответил, лишь осторожно взял королеву за руку и положил её себе на грудь, чуть слева. Реджина вновь с непониманием взглянула в глаза воительницы, и, Эмма знала точно, не будь женщина перед ней Злой Королевой, она заплакала бы, осознав, перед каким страшным выбором ставит её жизнь. Но лицо Реджины оставалось неподвижно, пусть они обе понимали значение этого жеста. — Помнишь мою клятву в тот день, когда я стала твоим Рыцарем? — спросила Эмма, убирая чёрный локон за ухо Реджины. Если сейчас она доживает последние свои минуты, она потратит каждую из них на то, чтобы отпечатать лицо любимой в своей памяти так, чтобы оно оставалось в ней даже после того, как Рыцарь испустит свой последний вздох. — Я поклялась жить, если ты захочешь, чтобы я жила, поклялась умереть, если ты захочешь моей смерти, и убить любого, кто встанет на твоём пути. Сейчас на твоём пути стою лишь я. Так не дай мне убить себя. Позволь погибнуть от твоей руки — всё, о чём прошу. — Эмма, но… Отчего ты хочешь, чтобы моя месть свершилась? Белоснежка… — … не причинила мне никакого зла, знаю, — закончил за неё Рыцарь. — А потому и я не желаю зла ей, но я хочу, чтобы ты была счастлива. Я знаю, что желаю невозможного. На крови Белоснежки ты не построишь счастья. Я подвела тебя, Реджина. Пусть ты этого не помнишь, но ты под действием тёмных чар, которые мне не удалось разрушить. Но я надеюсь, что смерть той, кого ты считаешь врагом, принесёт тебе покой. Именно этого я и желаю тебе, Реджина. Покоя. Пусть даже я и не застану ту минуту, когда ты его обретёшь… Королева опустила взгляд. Из-под пушистых ресниц незаметно упала на пол ещё одна слеза. Она подошла совсем близко, и Эмма почувствовала странную лёгкость внутри себя. Сейчас она умрёт… И пусть. Ведь погибнет она не на поле боя, где её смерти никто и не заметит, не в лазарете, трясясь в лихорадке, её убьёт не глубокая рана, не страшный и долгий недуг… Она умрёт рядом с Реджиной. Рядом с той, кто стал за последние годы смыслом её жизни. Это ли не прекрасная смерть, не счастливый конец её сказки? Королева коснулась её волос и с лёгкой робостью, ей несвойственной, подарила её губам совсем лёгкий, почти детский поцелуй. За ним последовал ещё один, более нежный и продолжительный. Эмма прикрыла глаза, растворяясь в этих мгновениях, в прикосновениях Реджины. Резкая боль пронзила грудь Чёрного Рыцаря, прерывая бесконечное блаженство. Королева сделала это очень быстро, всего секунда, и сердце бьётся в её руке. Эмме хотелось согнуться от боли, упасть на колени, но она не проявит своей слабости. Только не перед Реджиной. Королева подняла руку с сияющим в ней сердцем над котлом, и вновь коснулась губами губ Эммы, скрещивая адскую боль с райским наслаждением. Рыцарь услышал треск и лишь спустя доли секунд ослепляющая боль позволила ему осознать, что треск этот принадлежит его собственному сердцу. Он невольно разорвал поцелуй. Ноги больше не держали Рыцаря. Теперь терять уже нечего, пришла пора сказать то, в чём вслух Рыцарь не признавался уже слишком давно… — Реджина, — имя смешалось с болезненным стоном. — Реджина, я… Тебя… Люблю… Последние слова совпали с последними отчаянными ударами сердца прежде, чем оно прахом осыпалось в бурлящий котёл. Заклятье приняло свою страшную жертву. Медленно и всё с таким же спокойным выражением лица королева подошла к неподвижно лежащему на холодном полу Рыцарю. Присела рядом. Да, его глаза по-прежнему напоминали звёзды. Две погасшие зелёные звезды смотрели прямо на Реджину, но уже не могли увидеть её… Ладонью она прикрыла веки Чёрного Рыцаря и коснулась губами его остывающего лба. Ещё одна слезинка скользнула по прекрасному лицу и упала на щёку Эммы, словно плакали они обе… Клубы фиолетового дыма грозно поднялись над котлом, а затем начали стремительно распространятся, устремились сначала к потолку, затем медленно поползли по помещению, заполонили замок, добрались до неба и вскоре закрыли собою закатное солнце, погребая под собой склонившуюся над бездыханным телом и словно пытающуюся поделиться с ним своим теплом королеву в то время, как где-то далеко, в замке Принца и Белоснежки новорождённая принцесса издала свой первый крик… Грянуло…Продолжение следует