***
— Я уже просидел достаточно, чтобы всё осознать, — впервые за последние пару часов подал голос Лерой, арестованный вчера вечером за очередную потасовку в пьяном виде. — Когда отпустите-то, а, шериф? — Когда пройдут сутки, то есть… — она взглянула на часы. — Через шесть с половиной часов. А сейчас будь добр, Лерой, заткнись: у меня обед. Эмма отпила глоток остывающего чая и вновь с тоской взглянула на незаконченный месячный отчёт о преступности, который нужно сдать Реджине уже сегодня. Да, когда она решила бороться за должность шерифа и получить её любой ценой, она точно ожидала чего-то менее пугающего, чем предстоящий доклад перед мэром, — например, регулярные погони за преступниками, к которым она и так уже привыкла, постоянная интрига, как в самых захватывающих детективах… Но, как говорится, чем богаты. — Если на обед вы не собираетесь есть свои статистики, могу сказать точно, что он не задался, — усмехнулся заключённый. Эмма смерила его тяжёлым взглядом. — Слушайте, а ведь я мог бы занести вам пару пончиков из «У Бабушки». Правда, сидя за решёткой, не очень-то удобно… — Ладно, сдаюсь! — выдохнула Свон, отпирая замок. — Иди, Лерой, но если отправишься отмечать своё освобождение, то увидимся здесь же через пару часов. — Буду паинькой! — с жаром воскликнул мужчина. — Больше ни капли в рот, зуб даю! — То-то у тебя их с каждым разом всё меньше, — усмехнулась Эмма. — Иди уже, но в первый и последний раз. Свон выдохнула, порадовавшись тому, что избавилась хотя бы от одной своей проблемы, однако всего через пару секунд на пороге появился незнакомый ей молодой человек… — Здравствуйте, — кивнул он, зайдя внутрь. Эмма удивленно наблюдала за тем, как он пододвигает для себя стул и бесцеремонно приземляется на него прямо перед ней. — Добрый день, — озадаченно протянула она. — Простите, а вы… — Ах да, я не представился. Юджин, — он протянул ей свою широкую мозолистую ладонь, — из пожарной службы. — Из пожарной службы? И зачем вы здесь? — Помните пожар, который произошёл в мэрии где-то около недели назад? — поинтересовался он и тут же сам ответил на свой же вопрос. — Разумеется, помните, я видел, как вы вытащили мисс Миллс: весьма, скажу вам, смелый поступок — не каждый решился бы на такое. — Я должна была это сделать, — пожала плечами Эмма. — Что ж, долг превыше всего, — улыбнулся Юджин. — Так что вам нужно? — Свон устало потёрла руками виски. — Мне сейчас правда некогда разговаривать. — Я с новостями, которые, возможно, могут слегка подпортить вам статистику, — он кивнул на отчёт. — Какого рода новостями? — Эмма резко выпрямилась: всегда точный внутренний радар подсказывал, что новости весьма серьёзные… — Мы думали, что пожар начался из-за неисправной электропроводки, — ответил мужчина. — Одна из самых распространённых причин пожара, но затем… Мы нашли несколько кусков шерсти, смазанных овечьим жиром — штука весьма горючая. — Вы хотите сказать… — Да, шериф Свон, — кивнул Юджин. — Был поджог. И это ещё не все плохие новости. В мэрии установлена высокотехнологичная система защиты — и всё же ничто не предупредило об опасности. И возникает вопрос: зачем человеку, который смог одурачить передовые технологии, использовать для поджога то единственное, от чего могут остаться улики? — Он хотел быть найденным, — хрипло произнесла Эмма. — Именно, - подтвердил Юджин. — Другого объяснения нет, и это делает его в разы опаснее. Зачем ему это — да кто же знает, но если он безумен, а это, скорее всего, так и есть, то следующий его шаг предсказать не может никто. Эмма откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. А ведь она уже думала об этом — о том, что был поджог, в тот самый вечер после пожара и прочтения очередной главы книги… Тогда она подумала на Голда. Но вскоре списала всё это на собственную паранойю: мало ли какой тайный смысл мог послышаться ей тогда, после столь насыщенного дня, но сейчас… Эта теория вновь овладела её сознанием, и теперь вновь уходить на задний план не собиралась точно…***
— День добрый, мисс Свон, — спокойно поздоровался хозяин антикварной лавки. — Польщён тем, что вы наконец нанесли визит в мою скромную… — Это вы устроили поджог, — с порога заявила Эмма, решив не тратить времени на излишние церемонии. — Ничего себе, — ответил мистер Голд после добрых тридцати секунд молчания. — И кто же, спрашивается, натолкнул вас на столь интересную мысль? — Вы же и натолкнули, — решительно ответила Эмма, которую слова антиквара, его интонация убедили ещё больше в собственной правоте. — Вы советовали мне прочитать следующую главу в книге: мол, актуально — угадайте, про что она была? — Так вам понравилось или нет? — с вежливым интересом уточнил Голд. — Не увиливайте, мистер Голд, лучше признайтесь: пожар устроили вы? — Боюсь, разочарую, — Голд вышел из-за прилавка и приблизился к Свон. — Я здесь ни при чём. — Но книга… — Банальное совпадение, мисс Свон, — пожал плечами мужчина. — И, кстати, прежде, чем обвинять меня, вам стоило бы подумать — зачем мне поджигать мэрию, да ещё и оставлять после себя улики? — Вы знаете об уликах, хоть к этому и не причастны? — вскинула брови Эмма. — Реджина просветила, когда сама предъявляла мне те же обвинения, и я как и вам сейчас сказал, что никак не причастен к пожару, зато знаю и знаю наверняка, кто смог бы ответить вам обратное. Эмма подалась вперёд. — У вас есть догадки? — Да нет, настоящий преступник, — ответил мистер Голд. — И кто он? — Тот, чьих мотивов не понять ни мне, ни вам. Безумец. Да вы и сами в этом убедитесь, как только его встретите, — жестом фокусника антиквар достал из кармана клочок бумаги. — Его адрес. Эмма взглянула на бумагу, абсолютно сбитая с толку. Голд утверждает, что не причастен к поджогу, и, по его словам, в это поверила даже Реджина. Почему? Неизвестно. Свон знала точно лишь одно — этот человек имеет особенное воздействие на всех и каждого. Пусть они и знакомы чуть больше недели, но она уже успела понять, что этим городом владеют не люди, здесь проживающие, и даже не мэр, а самый обыкновенный антиквар. И будь она хоть на толику менее скептична, то уверовала бы и в то, что этот человек обладает силой почти сверхъестественного характера, ведь даже сейчас, когда все улики и собственная интуиция указывает на него, она верит ему и решается направиться по адресу, указанному на клочке бумаги.***
Ей стоило бы уже привыкнуть к тому, что самые жуткие вещи происходят в этом городе именно в это время — на закате. Наверное, подумай она об этом заранее, то удалось бы избежать всего того, что ждало её впереди. Но сейчас уже поздно разворачивать «жука» обратно: она на полпути к дому, который, если верить карте, находился в месте поистине необычном — в самой лесной глуши. Через пару минут радио сошло на нет, создавая ещё большее ощущение начала любительского хоррора. Лес, закат, которого почти не видно за тонкими силуэтами деревьев, дом в месте, в котором меньше всего на свете ожидаешь увидеть признаки жизни… Нагнетающая обстановка, силуэты в лесу, уже подёрнутом лёгким ночным туманом, — всё это заставляло обычно небогатое воображение Эммы рисовать самые пугающие картины: хижина с покосившимися стенами, выбитыми окнами, леденящие кровь портреты людей с обезумевшими широко распахнутыми глазами… Стоит ли говорить, какое недоумение и вместе с тем облегчение она испытала, когда пред ней предстал вполне приличный с виду огромный дом, больше смахивающий на отель. Прихожая не вселяла ужас, не заставляла кровь застыть в жилах… В других обстоятельствах Эмма могла бы признать, что всё здесь обустроено со вкусом и совершенно не тянет на обитель сумасшедшего. На полу гладкий паркет, в центре гостиной — пара кресел и журнальный столик напротив камина, на стенах и правда висели картины, но картины совершенно обыкновенные — такие, которые вполне можно было увидеть в доме пожилой пары… Догадка о том, что направляя её сюда, мистер Голд лишь попытался отвлечь её от подозрений на свой счёт, вновь посетила сознание шерифа. — Простите, — окликнула она, начиная чувствовать угрызения совести из-за своего визита. — Здесь кто-нибудь есть? Тишина. Эмма прошла вглубь дома, продолжая внимательно изучать интерьер. Сразу за гостиной было расположено нечто, что вполне можно было бы назвать библиотекой, со стеллажом, заставленным книгами и… Эмма нахмурилась: эта деталь могла бы показаться забавной, но не после слов мистера Голда о безумии хозяина дома — слов, которым она как ни странно всё ещё верила: полка, до которой легче всего было бы достать человеку примерно её роста, была вся заставлена книгами на первый взгляд разных, а на деле же одной и той же — «Алиса в стране чудес». Невольный холодок пробежался по спине Эммы, что-то внутри рухнуло, когда взгляд опустился чуть ниже… Она ошиблась. ВЕСЬ этот стеллаж был обставлен книгами с одним и тем же названием. Дом больше не казался обителью пожилой пары. Всё это помещение внезапно преобразилось — и что поначалу было похоже на обычный антиквариат, теперь оказалось чайным сервизом… Чашками всех цветов и размеров, чайниками и блюдцами были обставлены полки, а картины… Каждая из них отражала одно и то же — что казалось особенно жутким в комплекте с «Алисой» и чайным сервизом — чаепитие. Повсюду сад, яркие цветы, мужчины, женщины и животные с застывшими лицами — все они пьют чай… Эмма попятилась было назад, но дверь слева от неё приоткрылась от сквозняка, демонстрируя ей то, что стало последней каплей — полки, шкафы и тумбы, содержимое которых яснее, чем всё остальное демонстрировало безумие хозяина дома — шляпы, десятки и сотни цилиндров… Свон прошла в помещение, чувствуя, как глухо стучит сердце о рёбра, наполняя тишину этого места несуществующими в реальности звуками. Где-то за дверью комнаты со шляпами будто скрипнула половица — нет, только показалось. Пистолет у неё в кармане, будь хозяин дома хоть тридцать раз безумен, но страх перед огнестрельным оружием у него всё же есть — и не ей бояться его фокусов. У окна стоит телескоп — неужто интересуется астрономией? Эмма взглянула в него, тут же понимая, что видит приближенное изображение собственной квартиры... Скрип половицы слышен уже за её спиной — намного ближе и отчётливее, чем в прошлый раз, но теперь он сопровождается ещё одним и ещё... Свон резко обернулась, успела достать пистолет, но силуэт с высоким цилиндром на голове оказался быстрее. Голова будто раскололась надвое от сильного удара: она смутно почувствовала, как собственное тело безвольно приземлилось на шершавый ковёр, а затем шерифа окружила кромешная тьма...