Words

— Ладно, — медленно произносит Гарри. — Какого хрена? Том Реддл фыркает. — Как красноречиво. Мальчик-Который-Выжил может только смотреть на него. В его зеркале Волдеморт. Просто стоит там. И… хм, эй, разве это не очень, очень, очень странно? Отражение спасает его, снова заговорив: — Не смотри на меня так испуганно. Я не кусаюсь. Гарри делает медленный шаг вперед. — Приятно знать… эм, знаешь, Волдеморт, ты мог бы просто написать письмо. На этот раз мужчина моргает. — Я не понимаю, как это возможно. — Почему нет? У тебя нет совы? Отражение долго смотрит на него. Наконец, он кивает головой. — Ах, кажется, я понял. Гарри моргает. — Что ты понял? И может кто-нибудь мне объяснит уже, что происходит? — Гарри, хотя мне приятно знать, что ты каким-то образом контактируешь с моей второй личностью, я — не он. У меня нет телесного тела. Я нахожусь в медальоне. Он глазеет на него. Том Реддл терпеливо смотрит в ответ. Гарри медленно переводит взгляд на медальон. Он еще теплый, но не горячий, просто пульсирует мягким жаром. Он снова смотрит в зеркало. Потом на медальон. Потом снова в зеркало. Либо это действительно так странно, как кажется, либо Гарри что-то не понимает. — Ты… в медальоне? Он думает, что эта… версия Волдеморта в медальоне разозлится на него за то, что он так потрясен, но он не выглядит рассерженным. Он усмехается. — Да, Гарри. Я… то, что ты мог бы считать воспоминанием, возможно. Спрятан в этот медальон. Для защиты. И, о. О. О. — Ты как дневник. Ты частичка Волдеморта. Но… — он смотрит на медальон. — Он сказал, что поглощает объекты вроде тебя. Отражение кажется искренне удивленным этим. — Он может так делать? Интересно… но опять же, боюсь, он не знает, что я здесь нахожусь. Однако, — он вдруг хлопает в ладоши, отчего глаза Гарри немного расширяются. — Это все довольно странно. Скажи мне, Гарри Поттер, как так получается, что спаситель Света находится настолько близко к моей основной части, чтобы знать такие вещи? Мужчина наклоняется вперед, его глаза пронзают тело Гарри. И только сейчас Гарри резко осознает, что они не красные. Этот Том Реддл выглядит иначе. Все еще бледный, худощавый, черноволосый и очаровательный (заткнись), но более молодой, что-то мальчишеское все еще красит его щеки. (Как будто Гарри нужно больше причин, чтобы его привлекал этот мужчина, аргх.) Однако самое заметное изменение в глазах. Они темные, настолько темные, что Гарри даже не уверен, какого они цвета, но это далеко от того пронзительно-алого цвета, который преследует Гарри во снах после ночи на кладбище. — Подожди, — говорит он, решив, что его мозг снова должен начать работать. — Ты не можешь просто взять и начать допрашивать меня. Я даже не знал, кто ты, до этого момента. Почему я должен тебе доверять? — Умно. Я слышал, люди говорили, что ты гриффиндорец. Я ослышался? Гарри моргает. — Что? Нет, я на Гриффиндоре. Отражение вздыхает. — Ну что ж. Какая жалость. Я уверен, что цвета Слизерина тебе подошли бы больше… но ты, конечно, прав. Почему ты должен доверять мне? Гарри открывает рот. Потом снова закрывает. Медальон продолжает: — Ты уже видел дневник, так что должен знать, как я работаю, и не пытайся отрицать это. Ты сказал, что я «похож на дневник», так что ты по-любому вступал с ним в какой-то контакт — достаточно долгий, чтобы понять, как он работает, и знать, что я привязан к этому объекту. Он усмехается. — Да, так и было. Дневник вселился в ученицу, открыл Тайную Комнату и натравил на меня василиска. Я уничтожил его после этого. Это пошатывает уверенность мужчины. Он моргает. — Ой? Ты же не собираешься уничтожать меня, не так ли? Гарри смеется. — Не пытайся убить меня, и все будет в порядке. Медальон усмехается. — Прекрасно. Я имею в виду, что… мне не с кем поговорить, Гарри. Ты первый человек, с которым я заговорил за много лет… Лет? Гарри чувствует, как его защита медленно падает. — Сколько? — Какой сейчас год? Моргана… — 1995. — А, — вздыхает медальон. — В таком случае, около четырех десятков лет. Гарри в ужасе смотрит на него. — Сорок лет? Ты находишься в медальоне так долго? — Да. Иисус Христос. Такое одиночество свело бы любого с ума. Может быть, медальон и есть сумасшедшим, но просто умело это прячет... Так или иначе, он снова смотрит в зеркало. Реддл прислоняется к раковине, его внимание сосредоточено исключительно на Гарри. — Как видишь, Гарри, я заинтригован. — произносит он мягко. — Ты должен простить меня за мою напористость. Ты просто лучшее, что случилось со мной с тех пор, как я оказался здесь. Гарри касается медальона. Он гудит. — Ладно, пожалуй, я тебя не брошу… Тепло разливается у него по груди. — Чудесно. Как мило. Не думай, однако, что я забыл, — медальон поднимает брови. — Даже если я нахожу твою тактику уклонения очаровательной, ты все равно не ответил на мой вопрос. А Гарри уже успел подумать, что этот Волдеморт другой… — Все лето я слышал о тебе — как моя главная часть нашла себе тело, что ты был там и видел это. Что ты Избранный. Золотой мальчик, чемпион Света. Мальчик-Который-Выжил. Гарри усмехается. — И что? — Все, что я постоянно слышу, так это то, что вы с Лордом Волдемортом постоянно вцепляетесь друг другу в глотки, и все же ты не возражаешь против того, чтобы он написал тебе. Ты знаешь о моих… объектах. Ты не побежал со мной прямо к Дамблдору. Итак, что произошло? Что ты сделал, Гарри? Глаза Реддла блестят. Он смотрит на него, как хищник. А Гарри… ну, Гарри делает что-то очень похожее на Гарри. Он выходит из себя. — Наверное, знаешь, стоит просто вернуть тебя Кричеру… Он направляется к двери. Глаза мужчины расширяются. — Нет! Подожди, пожалуйста! Но Гарри был уже возле двери. Он входит в свою с Роном комнату, его мысли пляшут как сумасшедшие. Конечно, конечно, вдобавок ко всему ему приходится иметь дело с очень болтливой версией дневника Волдеморта! Гарри, пожалуйста, остановись на секунду, — произносит голос в его голове, и Гарри вскрикивает от неожиданности. К сожалению, звук настолько громкий, что снова будит Рона. Рыжий садится, глядя на Гарри затуманенными глазами. — Что произошло? — Ничего, Рон, я просто ушиб палец на ноге, — лжет Гарри, делая вид, что сжимает ногу. Другой гриффиндорец зевает и, кажется, готов снова заснуть. Гарри вздыхает. — Кстати, скоро будет завтрак. Как всегда, еда привлекает внимание Рона. Подросток громко скулит, но встает с кровати и плетется в ванную. Едва дверь за ним закрывается, как в его голове снова раздается голос: Хорошо, он ушел. Гарри весь напрягается, а голос — голос Тома Реддла — продолжает: Пожалуйста, расслабься, это всего лишь я. Я в медальоне, просто проецируюсь в твой разум. Подросток стоит посреди комнаты, не зная, что делать. Я не разговариваю с голосами в своей голове, — думает он и представляет себе, как тыкает этими словами в медальон, пытаясь увидеть, сработает ли это. И это работает, так как медальон отвечает: Ну, я думаю, тебе придется привыкнуть к этому. Гарри… пожалуйста, только не возвращай меня домовому эльфу. Пожалуйста. Гарри никогда не слышал, чтобы Темный Лорд умолял. Он никогда не слышал, чтобы он звучал так… молодо и почти отчаянно. Вероятно, именно этот факт заставляет Гарри остановиться. Ладно, он пугает его, но… но возвращать медальон Кикимеру кажется неправильным. И отдать медальон кому-то, когда тот находится в сознании и уже знает о многом только по нескольким предложениям, которые Гарри произнес в шоке… Ладно, — думает он и садится на кровать. — Ладно, я не отдам тебя Кричеру. Я оставлю медальон при себе и отдам тебя Волдеморту, когда свяжусь с ним. Как насчет этого? Медальон запульсировал теплом. Спасибо. Это звучит неплохо. Тогда не мог бы ты ответить на мой вопрос? Тебе не нужно беспокоиться о том, что я на тебя настучу, мне… больше некому рассказать. Гарри вздыхает. Извини, что так взбесился, я просто никому об этом не говорил, а ты… ну, ты очень настойчив. В ванной включается душ. Медальон усмехается, кажется, что он его дразнит: Настойчив, говоришь? Почему, Гарри, неужели я произвел на тебя впечатление? Гарри чувствует, как начинают гореть его щеки. Вот же сволочь. Что ты хочешь знать, тогда? — спрашивает он, пытаясь сменить тему. И еще, как мне, ну, называть тебя? Медальон снова пульсирует. Том. Можешь звать меня Том. Гарри моргает. Он не ожидал этого. Он не думает, что Волдеморту нравится это имя, но от него что-то теплом набухает в его груди. Возможность называть его Том, даже если это всего лишь малая часть его родственной души… Что ж, он надеется, что медальон не может читать все его мысли. И насчет того, что я хотел бы знать… Думаю, все, Гарри. Я так много слышал о тебе, но совсем ничего не знаю. Ну, поведай же мне. Расскажи мне все о нас с тобой. Он смотрит на медальон. Том заслуживает знать правду, не так ли? Итак, он начинает говорить. Он рассказывает Тому о первой войне, о Пожирателях смерти и об Ордене. Он рассказывает ему о том, что Волдеморт пришел, чтобы убить его родителей, и пытался убить его, вот только его план потерпел неудачу и превратил Волдеморта в бестельное существо, а Гарри стал Мальчиком-Который-Выжил. Он рассказывает ему о своем первом курсе в Хогвартсе, о Философском камне и Квиррелле. Он рассказывает ему об их сражении перед Зеркалом Еиналеж. Он рассказывает ему о своем втором курсе, об открытии Тайной Комнаты и о своей битве с дневником. Он рассказывает ему о Турнире Трех Волшебников, портключе, кладбище, Седрике. Он рассказывает ему, что за чудовище выползло из котла, и Том отвечает шокированным молчанием. Гарри позволяет себя насладиться этим на мгновение, прежде чем продолжает — с утра его дня рождения, когда Волдеморт похитил его, только чтобы изменить всю свою игру. Тогда он рассказывает Тому о Пророчестве, о том, что оно означает, и о клятвах, которые они дали друг другу. И как, в конце концов, он оказался здесь. Гарри на мгновение задумывается, не нарушает ли он Клятву, потому что говорит о них, пока не осознает, что, хотя да, Волдеморт поклялся не рассказывать о произошедшем, Гарри этого не делал. Он поклялся молчать об объектах — и ладно, он говорил о дневнике в присутствии Тома, но… а) факт о дневнике широко известен и б) Том является практически самим Волдемортом? И видя, что он еще жив, Гарри продолжает. Том все это время молчит. В конце концов, он мычит, и от этого звука у Гарри пробегают мурашки по спине. Интригующе. Гарри поднимает брови: Интригующе? Я так долго говорил, что у меня разболелась голова, а ты сказал только одно слово?! Так оно и было. Мыслепроецирование, или как бы это ни называлось, оказалось весьма утомительным делом. Я просто размышляю. Это… это, конечно, много всего, чтобы понять. Ты хочешь сказать, что моя главная личность настолько сошла с ума, что он пытался убить годовалого ребенка из-за Пророчества, которое он не знал полностью? Гарри улыбается. Да. Ты сошел с ума и помешался. Том кажется раздраженным. Помешался?! Да. Ты стал настоящим ублюдком; и я имею право называть тебя как хочу. Медальон вздыхает, и Гарри уверен, что тот качает головой. Ты, чертов гриффиндорец... Гарри ухмыляется, прежде чем подумать: Твои объекты сводили тебя с ума. Волдеморт сказал мне, что разделение себя на множество частей вредно для психического здоровья. Интересно, почему… Еще один вздох. Я действительно не думал о последствиях своих действий, когда создавал свои объекты. Я боялся смерти, и это все, что имело значение. Я не думал, что создание их в большем количестве приведет меня к такому пути. Серьезно. Пророчество? Не до конца услышанное? Да, — Гарри торжественно кивает. — Псих. Ты наслаждаешься этим, не так ли? Гарри пожимает плечами. Самую малость. Но не переживай сильно. Он снова кажется нормальным. И, учитывая, что ты был создан сорок лет назад, ничего из того, что уже произошло, тебя не касается. Медальон теплый пару безмолвных секунд. Гарри с любопытством берет его в руки, поднося к лицу одну из сторон. Змея на нем что-нибудь значит? — спрашивает он, когда свет падает на маленькую резьбу. Том кажется ошеломленным: Гарри… Гарри, дорогой, это Медальон Салазара Слизерина. Это настолько шокирует Гарри, что он игнорирует обращение к нему. Салазара Слизерина? Да. Он принадлежал моей семье на протяжении веков. Потом моя мать продала его Боргину. Гарри хмурит брови. Зачем? Нужны были деньги, наверное… Я там какое-то время работал. Мне посчастливилось найти женщину, купившую его в магазине… —за этим следует пауза. — Она умерла. Подросток вздыхает. Он не удивлен. Он хочет что-то сказать, но дверь в ванную начинает открываться. Гарри паникует и швыряет медальон прямо в рюкзак. Он быстро садится, пытаясь выглядеть так, будто только что не разговаривал с частичкой Волдеморта. Через несколько секунд в комнату входит Рон. — Спустимся на завтрак? Гарри улыбается. — Да, конечно. Рон указывает на дверь. — Тогда пойдем? — Да, но я спущусь через пару секунд, мне просто нужно кое-что взять, — он надеется, что это звучит достаточно убедительно. Рон моргает, мгновение глядя на него. Потом пожимает плечами. — Хорошо, — и уходит. Гарри издает облегченный выдох. Спасибо, Моргана. Он тянется вниз и вытаскивает медальон. Затем он надевает его обратно, аккуратно пряча под рубашку. Ты в порядке? Медальон звучит весело: Конечно. Но мне любопытно. Зачем тебе мой дневник, Гарри? Мальчик-Который-Выжил застывает. Он в ужасе поворачивается к своей сумке. Потому что, конечно же, он каким-то образом кинул медальон в тот же карман, где лежал дневник. Он скулит: Ты можешь просто забыть и никогда больше не говорить об этом? Том усмехается: Оу, не говори мне, что ты привязался к нему? Мило. Заткнись, он пытался меня убить! И тем не менее, ты держишь его рядом… Гарри тяжело вздыхает и выходит из комнаты. Том останавливает его до того, как он доходит до лестницы. Будет лучше, если ты наложишь на медальон чары "не замечай меня". Он застывает. Я не могу использовать магию. Я несовершеннолетний. Да, — говорит Том. — Но ты в доме, полном волшебников, постоянно использующих магию. Министерство не сможет вычислить, что это был ты. К тому же, учитывая количество людей в этом доме, я бы удивился, если бы они вообще что-то смогли зарегистрировать. Гарри вспоминает чары Фиделиуса, о которых ему рассказывал Ремус. Если Том прав… значит ли это, что он может использовать магию? Ему не нравится мысль о том, что его выгонят из Хогвартса, но… ну, магглов вокруг нет, верно? И использование магии может ему очень помочь. Ты уверен? — он нерешительно вытаскивает свою палочку. Да, Гарри, я уверен, — голос Тома омывает его успокаивающими волнами. Он затаивает дыхание. Хорошо. Он произносит заклинание «не замечай меня» так быстро, как только может и медленно опускает взгляд. Ничего не изменяется, но Гарри чувствует легкое гудение магии, бегущей по медальону. Какое-то время он стоит в коридоре, ожидая, когда придет письмо от Министерства. Но ничего не происходит. Том оказался прав — он может использовать свою палочку, как хочет. Хорошо. Спасибо, — посылает он в медальон. Том что-то мычит в ответ, и Гарри бежит вниз по лестнице. Когда он входит, все уже находятся на кухне. Он быстро бормочет «доброе утро» и садится за стол. Его место прямо напротив Гермионы, которая сидит рядом с Роном и Сириусом. Гарри оказывается между Джинни и одним из близнецов — с этого ракурса, он не уверен, с кем из них именно. Гарри не знает, как ему удается различать близнецов. Ему просто кажется, что он знает, кто из них кто, и часто его догадки оказываются верными. Он намазывает масло на тост, когда замечает в центре стола тарелку с пудингом. Ах. Пудинг. Он избегает его и лениво прислушивается к разговору. Том большую часть времени хранит молчание, пока Гарри не начинает говорить с Сириусом. Он очень похож на своего брата. Гарри чуть не давится тостом. Ты знал Регулуса Блэка? О да, очень хорошо на самом деле… Ты знаешь, что с ним случилось? — Гарри? Все в порядке? Мальчик вскидывает голову. Гермиона кажется обеспокоенной. Он понимает, что, должно быть, слишком сильно хмурился над своим тостом. — А? Да, конечно, я просто задумался, — лжет он. — О чем? — О, знаешь… — начинает он, когда Фред внезапно перебивает. — Он просто подумал о том, как рад, что не стал есть пудинг. О, благослови их, — думает Гарри, когда все поворачиваются к близнецам. Гермиона хмурится, глядя на еду, которую собиралась положить в рот. — Что ты имеешь в виду под рад, что не стал есть пудинг? Близнецы обмениваются улыбками. Через несколько секунд Рон отпрыгивает от стола, визжа как банши. Он держит прядь своих волос, глядя на нее с ужасом. Гарри смотрит на него и сразу понимает, что не так. Волосы Рона полностью зеленые. В следующую секунду тоже самое происходит с Сириусом и Джинни. Все трое в ужасе глазеют на свои волосы. И Гарри ничего не может с собой поделать. Он смеется. Злость на лицах Рона и Джинни слишком велика. — Фред. Джордж, — Джинни переводит взгляд на своих братьев в холодной ярости. — Что, черт возьми, вы добавили в этот пудинг?! Близнецы смотрят друг на друга. Затем они медленно начинают отходить от стола. — О, знаете... — Только новинки. — Нам нужны были испытуемые. — Но не волнуйтесь... Они пятятся к двери, — Это пройдет через пару часов. Пару секунд тишины. Джинни медленно подходит к ним, внезапно напоминая Гарри крадущуюся львицу. — Пару часов?! Близнецы переглядываются. Затем они сбегают, их зеленоволосые брат и сестра следуют за ними, крича и ругаясь. Гарри действительно пытается перестать смеяться, но потом видит озадаченный взгляд, который Сириус все еще бросает на свои волосы, и снова хохочет. Миссис Уизли быстро поднимается. — Фред, Джордж! Вернитесь сюда! Затем где-то в доме раздается грохот, и их мать вздыхает, прежде чем идет остановить шум. Конечно, беготня по дому также будит миссис Блэк, так как вскоре слышатся ее визги. Гарри успокаивается и вздрагивает от резкого тона портрета. Сириус испускает долгий, отчаянный вздох. — Ну вот опять… Он встает, подходя к двери. — Зеленые волосы, — он немного смеется. — Хорошая шутка, но, — и тут он повышает голос, чтобы близнецы смогли его услышать. — Вам не нужно было будить мою мать! И он тоже выходит из столовой. Гарри моргает, а затем оглядывает комнату. Кроме него и Гермионы здесь никого не осталось. Хм. Это было хаотично, — соглашается Том. — Честно говоря, — ворчит Гермиона. — Неужели они не могли выбрать что-то другое? Я с нетерпением ждала именно пудинга, понимаешь? Гарри улыбается и качает головой. — Это же близнецы, Миона. Но ты все равно можешь его съесть. Она поднимает брови. — И получить зеленые волосы? — Да, конечно, но ты их слышала, это только на пару часов. — Да, — она закатывает глаза. — Они сказали это, и также то, что им нужны были подопытные. Гарри, я не хочу навсегда остаться зеленоволосой. Она права, но Гарри ловит себя на том, что качает головой. — Я не думаю, что они способны на это. Они не дали бы пудинг нам, если бы это было действительно опасно. Ты знаешь, что они предупредили меня о пудинге сегодня утром? Так и было, — заметил Том. — Ты кажешься довольно близок с ними. Да, конечно. Гарри снова обращает внимание на Гермиону. Она моргает (кажется, люди делают это часто). — Правда? Зачем им это? Это кажется несправедливым. Гарри ухмыляется — Не знаю. Думаю, я им нравлюсь. Гермиона притворяется оскорбленной. — Фаворитизм. Они недолго смеются, прежде чем крики внезапно прекращаются. Наступает минута молчания. Оба в ожидании смотрят на дверь. — Кажется, они успокоились… — начинает Гарри, когда его обрывает громкий треск. В следующую секунду миссис Блэк снова визжит. Ох. Он сглазил. Ты сглазил, — радостно повторяет Том. Гарри решает не обращать на него внимания. Их друзья, кажется, не собираются возвращаться в ближайшее время, и они оба возвращаются к еде. Гермиона не стала есть пудинг, но это был ее выбор. — Гарри? — спрашивает она вдруг. — Да? — Конечно, тебе не обязательно рассказывать мне, если ты этого не хочешь, но ты казался обеспокоенным чем-то. Все в порядке? Он смотрит на нее с удивлением. Значит, она не поверила ему, не так ли? Том мычит: Похоже, она действительно волнуется. Ты же не расскажешь ей обо мне, правда? Что? Конечно, нет. Она не знает, ну, ты понял о чем. Его слова вызывают у Тома паузу. Кто-нибудь из твоих друзей знает? Гарри сглатывает. Они не знали. Никто из них. — Гарри? — Гермиона теребит свои волосы. — Извини, я просто задумался. Я… я в порядке, Гермиона, правда, спасибо за беспокойство. Она знает, что это не так. Он прикусывает губу. — Я не спал прошлой ночью. Мне приснился кошмар. Она морщится. — О, Гарри. Мне жаль. Это было из-за... него? Он качает головой. — Нет, как ни странно, это не так. У меня не было видений с дня рождения… Он не лжет ей. Его сон был по большей части спокойным. — Значит, ты ничего не видел? — спрашивает она. — О том, что он делает или планирует? Почему это звучит так похоже на Дамблдора? Неважно… Он знает, что делает Темный Лорд. Но он ничего не видел в своих видениях, и Волдеморт на самом деле не сказал ему, что он планирует, а это означает, что его следующие слова также технически не являются ложью. — Ничего. Извини, у меня действительно нет ничего полезного. Ты должен быть на Слизерине, — замечает Том. Да, спасибо, что сказал, не то, чтобы другие, включая шляпу, этого не сделали, — Гарри посылает ему максимальное закатывание глаз, на какое только способен. Том смеется. Даже шляпа? И тебе удалось убедить ее отсортировать тебя в Гриффиндор? Разве это не делает тебя еще большим слизеринцем? Может быть. Мне все равно. Я не хочу лгать Гермионе. Я просто… Не доверяешь ей достаточно, все в порядке, — подсказывает Том. — У тебя могут быть довольно большие проблемы, если Орден узнает о твоей сделке с моей главной личностью. Точно. И даже если предательство уже совершено, он не думает, что сможет переварить их реакцию, если они узнают. Гермиона кивает, прежде чем закончить свой завтрак. — Что ж, хорошо, что тебе не снятся те кошмары… но ты же расскажешь нам, если что-то увидишь, верно? Он кивает и засовывает тост в рот. К сожалению, он не может быть правдивым в своем ответе. Шум все еще продолжается и, судя по звуку, не собирается прекращаться в ближайшее время. Он смотрит на свою подругу. — Итак, какие у тебя планы на сегодня? — Ничего особенного. Я хотела бы узнать некоторые вещи, которые мы будем изучать в этом году. Скоро СОВ, поэтому нам есть чем заняться. Эм… что? — Гермиона, у нас не будет СОВ до конца июня. Она фыркает. — Я знаю. Не смотри на меня так. Просто я изучаю больше предметов, чем ты, и не хочу перенапрячься. Кроме того, я также хотела бы изучить некоторые вещи, которые мы будем проходить на наших занятиях для сдачи ТРИТОНа, чтобы понять, какие предметы лучше мне подходят. Гарри одновременно в восторге и ужасе от того, насколько тщательно Гермиона готовится к будущему. — Откуда ты вообще знаешь, что мы будем изучать? Она улыбается. — Я спросила у профессора МакГонагалл. Она показала мне школьные планы. — Ты… изучаешь то, чему мы будем учиться в следующие годы? — может быть, он не должен быть шокирован, но это много даже для Гермионы. Девушка издает долгий вздох. Она откидывается на спинку сиденья и скрещивает руки на груди. — Да, изучаю. И я знаю, о чем ты сейчас думаешь, но мне нужно знать, что мы будем делать в этом году. Гарри, в этом году мы сдаем СОВ. И на их основе мы сможем выбрать классы для наших ТРИТОНов. И на их основе мы будем выбирать нашу будущую работу. Я не знаю, чем хочу заниматься, и я подумала, что если я заранее взгляну на то, что мы будем изучать, я смогу понять, какие предметы могут быть полезны для меня в будущем… Это очень умно, — потрясенно говорит Том. — Даже я не думал об этом в свои школьные годы. Гарри пялится на нее. — Ты имеешь в виду, что если я провалю свои СОВы, это помешает мне получить хорошую работу? Она снова вздыхает. — Именно. И ты не можешь сдавать СОВ по предметам, которые ты не изучал на третьем курсе, следовательно, ты не можешь сдавать ТРИТОНы по этим предметам, что означает, что если ты не выбрал Древние руны на третьем курсе, то ты никак не сможешь стать Разрушителем проклятий, как, например, Билл. — Это, это… — у него закружилась голова. — Но это так несправедливо. Как мы должны были понять, чем мы хотим заниматься на третьем курсе? Гермиона проводит рукой по волосам. — Ага. И вы еще были удивлены, что я выбрала их всех. Мне пришлось бросить некоторые, но, по крайней мере, так я узнала, чем я действительно не хочу заниматься… это довольно безумно… но я слышала, что есть специальные школы, в которые можно пойти, чтобы изучить конкретный предмет, а потом сдать ТРИТОН по нему. Это слишком много. — Но, эй, не беспокойся об этом прямо сейчас. Еще есть время. Я думаю… — она пытается утешить его. Гарри может только качать головой. — Это… было бы неплохо узнать на третьем курсе. Может быть, тогда он бы не выбирал самые легкие предметы. Что он должен делать с Прорицанием? Одна из вещей, которые, как мне всегда казалось, следует изменить, — соглашается Том. — Но Дамблдор, кажется, не возражает против этого. — Да, я знаю, — пожимает плечами Гермиона. — Но что мы можем сделать? Просто чтобы ты знал, существуют много профессий, которые не требуют специальной классификации. К тому же, как я уже сказала, ты можешь сдать ТРИТОНы по другим предметам позже, если ты захочешь. После они замолчали, Гарри прокручивает в голове эту новую – хотя на самом деле не новую – информацию. Он никогда не задумывался о своей будущей работе, потому что не думал, что доживет до нее. Но поскольку Волдеморт теперь не собирается его убивать, это означает, что у него будет возможность работать. На самом деле ему придется выбрать работу и подготовиться к ней. Что он собирается делать со своей жизнью? И он даже не знает, что собирается делать прямо сейчас. Моргана, ему было пятнадцать. В конце концов, они сидят на кухне еще пару минут, прежде чем Гермиона говорит, что собирается заняться учебой, а Гарри заявляет, что хочет написать письмо Невиллу (извини, Нев, позже), и их пути расходятся. В доме, наконец, прекращается шум, и Гарри выходит в коридор. Он видит, как Сириус набрасывает на портрет большое черное покрывало, а миссис Уизли резким, сдержанным тоном отчитывает своих детей. Гарри также замечает, что волосы Фреда и Джорджа стали ярко-розовыми. Он быстро ускользает, прежде чем кто-то решает втянуть его в эту передрягу. Поэтому, когда он входит в свою комнату, он ожидает, что та будет пуста. Но это не так. На прикроватной тумбочке сидит сова. И это не Хедвиг. Гарри поправляет очки. Она просто сидит там, высокая, элегантная, с черными перьями. Что она забыла здесь? Том? Это твоих рук дело? Сова? Нет. Ладно… Он закрывает дверь, прежде чем медленно подойти ближе. Сова смотрит на него большими оценивающими глазами. Супер. Его оценивает сова. Но подойдя поближе, он замечает зажатое в ее лапах письмо. Он осторожно протягивает руку. — Это для меня? Сова бросает на него суровый взгляд, прежде чем выпустить письмо из когтей и быстро улететь. Как… мило. Тем не менее, он поднимает письмо и его лицо освещается, когда видит, от кого оно. Барти. Он не знал, было ли получено его письмо, и, честно говоря, не думал, что Барти ему ответит. Так что сова от него была приятным сюрпризом. Кроме того, что она улетела… Это от одного из твоих друзей? — интересуется медальон. Гарри фыркает и садится на кровать. Нет, точно нет. Барти Крауч-младший — один из твоих Пожирателей Смерти, но я думаю, ты никогда не встречался с ним. Том смеется. Гарри отмечает, что это приятный смех — теплый и искренний. У него очень приятный голос… Переписываешься с моими последователями? Оу, это так мило с твоей стороны. Гарри краснеет. Перестань дразнить меня, или я верну тебя Кричеру. Том снова расходится в смехе, и Гарри пытается не обращать внимания на бабочек в животе. Вместо этого он сосредотачивается на письме. Когда он открывает конверт, из него выпадают три куска пергамента. Гарри моргает и поднимает их. Один из них совершенно пуст. На двух других что-то написано. Одно письмо от Барти, другое, покороче, от… Слушай, Том, — говорит он. — Мне написала твоя взрослая личность. Медальон в замешательстве теплеет. Гарри берет письмо от Барти и начинает читать. Ребенок, Привет. Спасибо, что написал! Честно говоря, я не думал, что ты это сделаешь, но я рад, что ты решился. Мне одиноко. Я не хочу писать тебе, что я говорил это, но… я предупреждал тебя. Меня не удивляет, что они нашли тебя так быстро, но важно лишь то, что ты в порядке. Я на это надеюсь. Если нет, мое предложение остается в силе, да? Честно? Меня не удивляет, что они что-то скрывают от тебя. Я уверен, что они хотят просто «защитить» тебя, но мы прекрасно знаем, что они отправят тебя прямо в центр битвы, когда придет время. Дамблдор склонен быть таким. Ты задал мне весьма интересные интересные вопросы. Спасибо, я супер умный, поэтому я могу ответить на них, ха! (Хорошо, хорошо, я остановлюсь) Семья Гринграсс всегда была нейтральной, магия у них была Серой, и они не присоединялись к нам во время Первой войны. Но когда Темный Лорд пришел к ним со своим новым планом, они согласились с ним. Так что да, Невыразимец Гринграсс теперь на нашей стороне. Его также пригласили в Орден, так что он работает там нашим шпионом. Я уверен, ты знаешь, что Снейп тоже шпион… за исключением того, что мой Лорд не считает, что он заслуживает доверия, так что Гринграсс — хорошая замена. На данный момент только ты, я и Темный Лорд знаем о Гринграссе. Так что не говори никому об этом, ладно? Его работа состоит в том, чтобы заставлять Орден думать, что у нас нет Пророчества, и это то состояние, в котором мы хотим и должны оставаться, так что… типа, не говори им об этом? Насчет Регулуса Блэка… Гарри, извини. Я ходил с ним в школу, и мы были друзьями. Мы присоединились к нашему Лорду одновременно. Но Рег, он… ну, я действительно не знаю, что произошло. На нашем последнем курсе он начал вести себя странно. Кидаться на всех подряд, ходить с огромными мешками под глазами... А потом он просто исчез. Если бы я знал, где он или что случилось, я бы сказал тебе, но… я понятия не имею. Как и Темный Лорд. Темная метка Рега тоже перестала работать, поэтому можно с уверенностью предположить, что он, вероятно, мертв. Кроме того, хлопаю в ладоши за то, как ты отправил письмо. Я оценил твой творческий подход. Отправлять сов сейчас не очень безопасно, но не волнуйся, мой Лорд нашел способ для нашего общения! Надеюсь, у тебя все хорошо. Пиши мне, даже если ты просто захочешь поболтать, мне очень не хватает любого человеческого контакта — не сказать, что с Темным Лордом не очень приятно общаться, но это не совсем то, что мне нужно. Хорошего дня, малыш! Бартемиус Крауч-младший (он же лучший). Это весьма длинное письмо, но Гарри никогда не читал ничего быстрее. Барти очарователен, как всегда. Получается, Гарри прав насчет Гринграсса. И что-то внутри него эгоистично радуется, услышав, что Волдеморт не доверяет Снейпу. И снова никаких новостей о Регулусе Блэке. Но подождите… Том? Ты сказал, что знаешь, что случилось с Регулусом. Медальон обиженно бормочет: Ага. Да, я знаю, что случилось с этим предателем. Гарри хмурится. Предателем? А ты думаешь, как медальон попал в этот дом? Он переводит взгляд на медальон. Что случилось? Том вздыхает. В его голосе отчетливо слышится раздражение: Дорогой Регулус Блэк решил отвернуться от меня. Это произошло всего через несколько лет, как он присоединился к нашему делу. Мое старшее я решило переместить меня в более безопасное место и использовало для этого домового эльфа Блэков. Эльф должен был умереть, но каким-то образом он выжил и настучал обо всем Блэку. Блэк решил предать нас и уничтожить меня, но погиб, когда достал медальон из-под защиты. Он отдал меня эльфу, и с тех пор это существо пытается меня уничтожить. Глаза Гарри расширяются. Кричер? Кричер пытается тебя уничтожить? Да, — рычит Том. Ладно-ладно. Есть много, что ему следовало обдумать. Но хотя бы теперь он знает, что случилось с братом Сириуса. Конечно, грустно, что он умер, но… Похоже, Регулус — крутой парень, — решает он. Прошу прощения??? Гарри не может сдержать смех. О, да ладно. Я думаю, что к тому моменту Волдеморт уже был сумасшедшим, и, честно говоря, сделать то, что сделал Регулус, требует большого мужества. Конечно, ты на него злишься, можешь продолжать бесится, мне все равно. Том фыркает, но больше ничего не произносит. Мальчик-Который-Выжил тихо вздыхает. Ты уверен, что он мертв? Да, Гарри. Он утонул. Ну что ж… Ладно, пока забудем о Регулусе Блэке. У него есть еще одно письмо. Он откладывает письмо Барти и берет более короткое. Увидев изящный почерк Тома, его глупое сердце подпрыгивает. И, о да, бабочки снова появляются. Гарри действительно пиздец… Поттер, Хотя весьма интересно, что вы с Барти начали отправлять друг другу письма, я не очень приветствую нежданных писем, выпрыгивающие на меня из моего камина. Но я рад, что ты не воспользовался своей совой — ты можешь подвергнуть себя реальной опасности, если министерство заметит ее. Умная мысль. Но по этим причинам я решил облегчить тебе задачу — не заставляй меня жалеть об этом. Прилагаемый к письмам чистый пергамент зачарован. У Барти есть второй. Напишешь на нем что угодно, и это появится на другом. Так что будь мил, не выбрасывай его, хорошо? Постарайся не умереть в ближайшее время, это будет позором. Письмо было без подписи, но это не важно. Конечно, Волдеморт написал ему саркастическое письмо. Гарри не мог не рассмеяться. А также подумать о каждой из этих крошечных закорючек. Волдеморт похвалил его. Написал, что у него умные мысли. Он не считает Гарри глупым. И он думает, что будет обидно, если Гарри умрет сейчас. Ладно, какого черта, он ведет себя как 13-летняя девочка. Он должен лучше себя контролировать. Он сосредотачивается на чистом пергаменте. Он кажется обычным, но если он действительно зачарован, то почему бы ему им не воспользоваться? Интересно, — мычит Том. — Он, должно быть, высоко тебя ценит, раз написал лично. Гарри краснеет. Ты так думаешь? Я никогда никому не писал, не желая чего-то получить или просто отвечая. Ты не писал ему, не так ли? Нет. Вот. Ему не нужно было тебе ничего писать. Он мог просто сказать Барти, что надо передать. Но он сам написал тебе. Я думаю, он по каким-то причинам интересуется тобой. Гарри действительно старается не краснеть еще больше. Откуда тебе знать? Ты на несколько десятилетий моложе его — возможно, теперь он пишет людям для удовлетворения своего эго. И Том снова хохочет, смех звучит как теплый щекочущий звук, похожий на звук дюжины колокольчиков. О, Гарри, дорогой… он определенно интересуется тобой, и я, кажется, знаю почему. Ты очарователен, Гарри. Я рад, что именно ты нашел меня. Гарри сглатывает. Он умрет, если Том не остановится. Будь проклят этот дразнящий ублюдок.