Words

Проходят дни, и Гарри обнаруживает, что снова погружается в школьную рутину. Преподаватели в Хогвартсе не стесняются раздавать задания, и вскоре у Гарри не было времени чем-то заниматься, кроме домашних заданий, сочинений и подготовки к контрольным. В сочетании с занятиями окклюменции это означало, что он почти не замечал течения времени, и вскоре наступил конец сентября. К тому времени некоторые вещи стали нормой. Пока Гермиона и Рон были заняты своими обязанностями старост, а свободное время проводили за учебой, Гарри в основном проводил время с Невиллом, Луной, близнецами, а иногда и с Драко Малфоем. Он, Рон и Гермиона все еще разговаривали, но их отношения отдалились, и Гарри понял, что он не против. Было странно, как быстро все могло измениться, но он был здесь, всего через два месяца после того, как получил свою метку, и его жизнь полностью перевернулась. Сначала он был похищен своим врагом, затем узнал, что о нем было целое пророчество, затем заключил сделку со своим врагом. После ему также удалось подружиться с Пожирателем Смерти, быть похищенным Орденом, найти медальон и завязать с ним отношения — серьезно? — и после того, как Дамблдор манипулировал им с помощью фальшивого пророчества, он не только создал совершенно новую группу друзей, но и каким-то образом начал подумывать о переходе на сторону Волдеморта. И это за два месяца. Моргана. И он почему-то ожидал, что ничего не изменится? Он едва мог поверить, что все это произошло, но он также понимал, что это был единственный вариант развития событий. Поскольку Волдеморт был его родственной душой, можно было предсказать, что его жизнь изменится. И мог ли он действительно удивляться тому, что его личность и интересы поменялись? Рон и Гермиона были хорошими друзьями, но с лета, когда они не раздумывали дважды, прежде чем полностью проигнорировать его только потому, что Дамблдор так сказал, он не мог относиться к ним таким образом. Он не хотел признаваться в этом себе, но, проводя все больше и больше времени с людьми, которые действовали так, как и должны поступать друзья, он смог увидеть различия ясно как день. Невилл всегда замечал, что Гарри плохо себя чувствует, и спрашивал, в порядке ли он. Луна никогда не требовала ответов и понимала, когда он не хотел о чем-то говорить. Фред всегда начинал говорить о чем-то другом, чтобы рассмешить его, когда видел, что Гарри не устраивает какая-либо тема. И Джордж всегда его выслушивал и спрашивал о его интересах. Итак, «Золотое трио» распалось, и Гарри это устраивало. Постоянное ношение Тома на шее тоже стало для Гарри нормой. Особенно после того, как он узнал о детстве Темного Лорда — в тот момент, когда он обернул медальон себе на шею той ночью, он засыпал Тома всеми наилучшими пожеланиями, а затем провел всю ночь, обнимая его в их мире снов — он старался постоянно держать Тома рядом. Погода постепенно становилась все холоднее и холоднее, и достаточно быстро Гарри оказался в свитере и большую часть времени ходил завернутый в плед. Прямо как в данный момент. — Серьезно, Поттер, — Драко закатывает глаза, замечая Гарри, приближающегося к их столику библиотеке. — Разве ты не знаешь, что такое согревающие чары? Гарри садится напротив него, завернувшись в свой пушистый свитер и накинув на плечи плед, с толстыми носками на ногах. — Это удобно. Слизеринец закатывает глаза: — Я даже не знаю, почему беспокоюсь об этом. Особенно с учетом того, что я рассказал тебе о приемлемой одежде на прошлой неделе. О, да. Судя по всему, чистокровным всегда приходилось одеваться, чтобы произвести впечатление, и если кто-нибудь увидит их где-нибудь за пределами дома в чем-то, кроме надлежащей формальной мантии, это будет позором. Так что Гарри, скорее всего, совершит социальное самоубийство чистокровной крови, надев удобную теплую одежду, но опять же – в замке очень холодно, и ему плевать на мнение окружающих. — Тебе не обязательно давать мне эти уроки, если это тебя так беспокоит, — замечает Гарри. — Твоя часть сделки была выполнена, когда ты одолжил мне книги — тебе серьезно не нужно этим заниматься. Это его немного беспокоит – мысль о том, что Драко согласился на их сделку из-за страха перед Волдемортом, а Гарри согласился, как будто он не знал, что нынешний Лорд Волдеморт больше не такой. У него не было возможности рассказать Драко о Волдеморте, но ему неприятно заставлять его помогать из-за их сделки, когда… ну, да, если бы такая ситуация случилась и Волдеморт попытался бы убить Драко, Гарри сделал бы все, что в его силах, чтобы остановить его, но для этого тому не нужно ничего делать взамен. Он сделал бы это для кого угодно. Но блондин лишь машет рукой. — Да, я знаю, ты мне уже это говорил. И я подумывал не проходить через все это, но твое незнание, честно говоря, меня пугает, — затем он улыбается, как хитрый лис, которым он является. — К тому же, если это не часть моего долга, тогда я могу заставить тебя быть моим должником. Гарри фыркает. — Это так по-слизерински с твоей стороны. — Я слизеринец, Поттер. — Ага-ага. Так чему же ты собираешься меня сегодня научить, профессор Малфой? Драко закатывает глаза. — Вообще-то, волшебным праздникам. Раз уж ты, кажется, думаешь, что бал в прошлом году просто так называли «Святочным балом». Гарри, воспримая оскорбление, замечает, что у всех слизеринцев есть одна схожая черта – все они показывают свое дружелюбие посредством язвительных оскорблений. Драко, Волдеморт и даже Том были в этом экспертами, а когда дело доходило до этого, Снейп делал то же самое (только он не был дружелюбен). Так что Гарри просто привык к этому. Он наклоняется вперед, заинтересованный этой темой. — Они отличаются от маггловских? Я никогда об этом не слышал. Мы и здесь празднуем Рождество и Хэллоуин. — Да, — усмехается блондин. — Потому что Дамблдор — дурак, любящий маглов, который все время корректирует школьные правила для грязно... хорошо, хорошо, магглорожденных. Когда мой отец ходил в школу, Йоль уже превратился в Рождество, но у них по крайней мере были Белтейн, Самайн или Ламмас! Гарри никогда в жизни не слышал ни одного из этих терминов. — Эм. Но зачем ему запрещать праздники? Особенно, если они являются частью волшебных традиций. — Потому что они включают в себя ритуалы, а они «темные», «плохие» и «о, нет, а что, если дети пойдут по неправильному пути», — Драко закатывает глаза. Ах. Ну, это дерьмово. Он смотрит на блондина. — Я полагаю, чистокровные все еще празднуют их всех? — Да, очевидно. Мы все так делаем, — затем он складывает руки и начинает объяснять: — Мы отмечаем 8 праздников: Йоль, Имболк, Остар, Белтейн, Лита, Ламмас, Мабон и Самайн…

***

Прошло несколько дней, и настало время очередного занятия ЗОТИ. Гарри волновался. Дело в том, что с момента его последнего разговора с Волдеморта, когда он назвал этого человека «Ви», они мало разговаривали. У Гарри не было веской причины искать его, и, честно говоря, он был слишком смущен, чтобы даже попытаться это сделать. Единственными словами, которыми они обменивались, были короткие «привет» и «спокойной ночи», когда Гарри ходил на уроки окклюменции. Так что каждое занятие с этим человеком вызывает волну беспокойства, главным образом потому, что Гарри просто не знает, что и думать. Он облажался? Волдеморт злится на него? Или он опять все себе напридумывал? Волдеморт не дал ему повода думать, что он сделал что-то не так, но Гарри все еще нервничал каждый раз, когда должно было состояться новое занятие ЗОТИ. Поэтому, когда мужчина открывает дверь в класс и все остальные начинают заходить внутрь, он идет немного медленнее, чем обычно. Он молча подходит к своему месту, садится рядом с Невиллом и смотрит на свой стол. — Ты в порядке? — Невилл, конечно, замечает его состояние. — С прошлого часа ты ведешь себя странно. Он понижаеь голос, когда остальные начинают рассаживаться. — Все в порядке, просто устал. Определенно не думаю о своих несуществующих отношениях с моей забывчивой второй половинкой. От новых вопросов его спасает тот факт, что Волдеморт встает перед классом. — Как я сказал на прошлом занятии, сегодня вы узнаете свои магические способности. Я уверен, вы помните, что ваша близость определяет, какая магия вам дается легче и на какой тип заклинаний ваша магия реагирует лучше всего. Верно. Гарри почти забыл, но Картейн сказал это на прошлой неделе. Сегодня Гарри узнает, какова его близость — то есть, Светлый или Темный он волшебник — и это довольно страшно. — Теперь, поскольку это невероятно личное дело, каждый из вас получит зелье с наложенным на него заклинанием, таким, что только вы сможете увидеть свои результаты. Если вы хотите поделиться ими со мной или с кем-то еще, это полностью зависит от вас, и я настоятельно рекомендую, — он делает паузу, давая понять, что это скорее приказ, чем просьба. — Чтобы вы не требовали ответов от кого-то другого, или заставили его раскрыть их. По крайней мере, Волдеморт знает, что такое конфиденциальность. Он делает жест рукой, и Гарри видит, как маленькие миски, наполненные прозрачной жидкостью, всплывают из-под его стола и опускаются перед каждым учеником. Затем Картейн снова взмахивает рукой, и к ним так же подлетают маленькие иголки. Гарри восхищается проявлением как невербальной, так и беспалочковой магии, и знает, что не только он. — Теперь, прежде чем мы начнем, я хотел бы кое-что прояснить, — он опирается на стол, как он делает почти на каждом занятии, и это заставляет Гарри слегка улыбнуться. Это такой Волдмертный жест, и он каждый раз не мог не замечать этого. — Вы не можете контролировать свою магическую близость. Никто не может. Это то, с чем вы родились, что-то, что дано вам на основе ваших генов, вашего происхождения и того, как магия влияет на вас. Какой тип близости у вас ни о чем не говорит, кроме того, какая магия для вас наиболее естественна; вот и все. Не расстраивайтесь из-за того, что вы можете в конечном итоге увидеть. В любом родстве нет ничего плохого. Вспомните о ноже. Гарри вспоминает. Он знает, что все виды магии можно использовать как во благо, так и во зло — Патронус был поразительным примером этого. Но он также не может не почувствовать беспокойства. Он не хочет оказаться Темным волшебником. — Еще одна вещь, которую я хотел бы прояснить: хотя ваша близость обычно исходит от ваших родителей, это не всегда так. Если ваша близость сильно отличается от вашей семьи, то знайте, что с вами все в порядке. Гарри окидывает взглядом всех остальных. Некоторые, например Дин и Симус, выглядят так, словно просто хотят, чтобы Картрейн наконец покончил с этим. Дейзи Трэверс и Дафна Гринграсс очень спокойны, их это совершенно не беспокоит. А другие, такие как Гарри, Драко или Гермиона, нервно ерзают на своих местах. Ви – потому что гораздо проще называть его именно так в уме – хлопает в ладоши. — Ну, тогда, когда я скажу, вы уколете палец иглой и капнете в зелье одну каплю своей крови. Затем оно изменит цвет в зависимости от ваших результатов. Диаграмма находится на доске. Цвета в основном такие, как и следовало ожидать: белый для Белой Магии, черный для Черной Магии, серый для Серой Магии, затем серебристый для Светлой Магии и, что удивительно, золотой для Темной Магии. — У кого-нибудь есть вопросы? — интересуется Ви. Никто ничего не говорит. И поэтому он приказывает им начинать. Гарри медленно берет иглу. Хорошо. Ладно, Поттер, просто покончи с этим. Не надо никому об этом говорить, это даже ничего не значит. А что, если все-таки значит? Что, если... Гарри, — говорит Том. — Успокойся, я чувствую, что твое сердце бьется как сумасшедшее. Том… — думает он. — А что, если я близок к Темной или Черной Магии? Что, если Дамблдор каким-то образом узнает? Он не узнает. Ты слышал мою основную часть, результаты можете увидеть только вы сами. Гарри поднимает глаза. Все остальные уже колят пальцы. Это ничего не изменит, — уверяет Том. Гарри глубоко вздыхает. Хорошо. Затем он подносит иглу к подушечке пальца и толкает ее вперед. Он вздрагивает, когда его кожа рвется. Когда он вытаскивает иглу, из раны выступает капля красной блестящей крови. Ладно, ладно. Пока ничего не произошло. Он закрывает глаза и выливает кровь в чашу. Он стоит какое-то время с закрытыми глазами, не желая смотреть вниз. Затем он медленно, очень медленно открывает их и обнаруживает… Тусклый, густой серый цвет. Серый. У него близость с Серой Магией. Хм. Он снова глядит на доску, чтобы еще раз проверить, но оказывается прав: его близость — Серая Магия. Он также замечает, что Ви наблюдает за ним, что, вероятно, не должно его удивлять, но ему все равно некомфортно! Он снова смотрит на свое зелье, не понимая, что это вообще значит. Он не был Светлым, у него были подозрения, что он им не будет – но Серый? Означает ли это, что ему подходят все виды магии? Означает ли это, что он может стать некромантом или контролировать Магию Крови, потому что Белая и Черная Магия ему тоже подходят? Невилл толкает его в плечо. — Эй, ты в порядке? — Ох, — он вскидывает голову и в шоке глядит на друга. — Ох, эм, да, я просто не ожидал этого, наверное. — Не волнуйся об этом, ладно? — Невилл улыбается. — Ты слышал профессора Картрейна – ты ни в этом не виноват. Какая близость бы у тебя не была, это не значит, что ты плохой или что-то в этом роде. Он сглатывает. — Да, я знаю, я… спасибо, Невилл. Это не так уж плохо, я просто не знаю, что это на самом деле означает. Его друг похлопывает его по плечу. Гарри принимает его сейчас, спокойный, готовый сделать одну вещь. — Эй, Нев, могу я спросить, что у тебя? Конечно, только если ты не против мне рассказать. Темноволосый мальчик улыбается. — О, все в порядке, в этом не было ничего удивительного. У меня Светлая Магия. Ах да, это ни капельки не удивляет Гарри. — Это круто. Невилл пожимает плечами. — Я полагаю, у тебя что-то другое? Могу ли я спросить, какой именно вид? Если ты, конечно, хочешь мне сказать. Гарри оглядывается вокруг. — Да, я хочу, просто… ладно, подожди немного. Он достает небольшой кусочек пергамента и перо со стирающимися чернилами. Затем он быстро, как можно более мелким почерком, написал о Сером виде магии. Он подождал, пока не убедился, что Невилл прочитал это, а затем быстро стер. Ему не нужно, чтобы люди знали об этом. Невилл откинулся на своем месте. — Ага, понятно. Знаешь, я как бы этого и ожидал — тебе это подходит. И это была не та реакция, которую ожидал Гарри. — Эм, что? — Ну, я имею в виду, что ты не совсем тот, кого я бы назвал волшебником Света, Гарри. И ты действительно хорош в Патронусе, заклинании Тьмы. Я не думаю, что это плохо, разве профессор Картейн не сказал, что это означает, что все виды магии естественны для тебя? Это хорошо, не так ли? Гарри снова взглянул на зелье. Затем вверх по направлению к Картрейну и обратно на Невилла. — Наверное. Я просто боюсь того, что это может означать. Невилл покачал головой. — Я не думаю, что это много значит, правда. Твоя близость никого не касается. И практически у тебя просто не возникнет проблем ни с одним видом заклинаний. На самом деле это довольно хорошо. Я немного завидую, — засмеялся он. Гарри фыркнул: — Да, верно. — Однако мне интересно, — сказал другой мальчик. — Не является ли твоя близость такой из-за твоей родственной души. Гарри быстро огляделся, но, к счастью, они говорили достаточно тихо, и, казалось, их никто не слышал. Кроме Тома, конечно. Это верная гипотеза, — сказал он. Возможно, я влияю на тебя и твою магию. Но как это вообще происходит, Том? У тебя нет связи с моей магией или даже с моей душой. Мы родственные души, но я не думаю, что это может повлиять на мою близость. Ну… — Том на мгновение замолчал. — Это правда, но из-за моей основной части у тебя есть парселтанг. И ты иногда можешь заглянуть ему в голову, почувствовать его эмоции. Здесь определенно есть какая-то связь, и возможно, это потому, что вы родственные души. Гарри моргнул. Потому что Том был прав, за исключением… за исключением того, что Гарри никогда не обращал особого внимания на их связь. Он просто рассматривал это как нечто, что появилось из-за его шрама, но… Хм. Возможно, в этом было нечто большее. А Волдеморт никогда особо не говорил об их связи, и даже иногда, когда Гарри поднимал этот вопрос, он в основном просто переводил его внимание на что-то другое. Хотя именно благодаря этой связи Ви почувствовал его кошмар. Это вполне могло быть их родственной связью, каким-то образом соединяющей их глубже, чем обычно, и это было немного странно. В конце концов, именно об этом и было сказано в пророчестве. Ему придется поговорить об этом со своей второй половинкой. — Гарри? Ты снова выпадаешь из реальности. Дерьмо. — Ах, извини, я просто задумался, — он повернулся к Невиллу с извиняющейся улыбкой на лице. — Ты, наверное, прав. Меня это просто выводит из себя. Невилл поморщился. — Да, нет, черт… — Хорошо, класс, если все закончили, мы продолжим, чтобы рассмотреть каждый вид более внимательно, — прервал их Картрейн, и они оба повернулись к доске. Гарри покачал головой. Затем он вытащил пергамент и начал делать записи.

***

В конце урока он сказал Невиллу не ждать его. — Мне нужно немного поговорить с профессором Картрейном. Брови Невилла поднялись. — Да? Знаешь, ты с ним проводишь много времени вместе. Очень много. Есть ли что-то, о чем мне следует знать?.. — Что? Невилл! Нет! — прошипел он. — Он наш преподаватель. Невилл ухмыльнулся. — Интересные выводы ты делаешь, Гарри. Что... но это... — Ты издеваешься надо мной. И ничего не происходит. Невилл только пожал плечами и взял свою сумку. — Хорошо, если ты так говоришь. Но я ожидаю, что ты мне потом все расскажешь. Надеюсь, скоро. Волны вины нахлынули на Гарри теперь разочаровывающе знакомым способом. Но он не успел ответить, так как его друг уже был у выхода, сливаясь с толпой. Он быстро огляделся и увидел, что большинство учеников покинули кабинет. Да, ему нужно было поймать Волдеморта, прежде чем тот уйдет. Он быстро собрал свои вещи, попрощался с Роном и Гермионой и подошел к Ви. — Эм, профессор Картейн, могу я занять вас на минутку? Красные глаза встретились с зелеными. — Конечно, мистер Поттер, — последний ученик вышел из класса, и мужчина махнул рукой в ​​сторону двери, несомненно, наложив на нее заглушающее заклинание. — Так? Тебе не обязательно сообщать мне о своей близости, даже если я, вероятно, смогу правильно ее угадать. Он фыркнул. — Я знаю. На самом деле я не об этом хотел говорить, хотя результаты меня немного напугали. — О? — Ну, я просто подумал, что… ну, как ты думаешь, родственные души могут влиять на близость друг друга? Настороженное выражение скользнуло по лицу Волдеморта. Он посмотрел на Гарри, слегка нахмурившись. — Почему ты спрашиваешь об этом? Я думал, у тебя нет метки. — Эм, я вроде как спрашиваю для друга… Брови Волдеморта поднялись. — Пожалуйста, ответь мне. Если у моего друга есть родственная душа, являющаяся Темным волшебником, может ли это как-то изменить его близость? Или, я не знаю, мог ли он получить от нее какие-то… способности? Тонкий лед, Гарри. Настолько тонкий, что я могу видеть через него, — предупредил его Том. — Ты ведь не без метки, не так ли? Гарри застонал и закрыл лицо рукой. — Как до тебя вообще это дошло? Я никогда раньше не говорил с тобой о своем статусе родственной души. Мужчина наклонил голову набок, его белая челка двинулась вместе с ним. — Слухи в этой школе распространяются быстро, особенно если в них фигурируешь ты. — Да, — он поднял глаза. — Но чего ты ожидал от меня? Каждый пытался бы узнать, кто моя вторая половинка, даже если это был бы хороший, приятный, соответствующий моему возрасту Светлый волшебник. Это был просто более безопасный вариант. — О? Твоя родственная душа старше тебя? Гарри чувствует, как горят его щеки. — Замолчи. А Ви, этот ублюдок, просто рассмеялся. — Тебя так легко смутить… забавно наблюдать. — Заткнись, — ноет он, бессознательно переходя на парселтанг. Темный Лорд решает смилостивиться над ним, потому что приходит в себя и спрашивает, говоря еще и на парселтанге. — Я так понимаю, ты знаешь, кто твоя вторая половинка? — Да. — И она Тёмная. — Да, — Гарри вздыхает. — Но он не знает и, вероятно, никогда не узнает. Мы не близки. Для меня безопаснее, чтобы он этого не знал,— он переводит взгляд на пустые стулья и столы и заставляет себя не обращать внимания на боль в глазах. — Я просто подумал, могло ли на мою близость повлиять то, что он Темный. Волдеморт мгновение молчит, задумавшись, нахмурив брови. В конце долгого молчания он качает головой. — Для родственных душ нет ничего необычного в том, что они имеют схожие сходства или схожие таланты в магии. Они связаны своими душами, и, конечно, это как-то на них влияет, но обычно это проявляется в том, что они действительно хорошо могут работать вместе с заклинаниями. Я никогда не слышал, чтобы близость каким-то образом влияла друг на друга, поэтому результат, который ты получил, только твой, и ничей больше. Верно. Гарри кивает, закусывая губу. Его магия просто Серая, вот и все. Он может с этим работать. — Ты еще спрашивал о некоторых способностях? Ой. Верно. Он как бы надеялся, что Волдеморт просто забудет об этом. — Да, я слышал, что моя родственная душа действительно хороша в чарах Патронуса. Поэтому мне было интересно, передал ли он мне каким-то образом свои способности через нашу родственную душу. Ви качает головой. — Вряд ли. Я никогда не слышал о том, чтобы способности передавались от одной родственной души к другой, в этом смысле связь нереальна. Вы оба хороши в этом. Вот и все. Гарри поправляет сумку на плече и снова переключается на английский. — Хорошо, спасибо. Я был бы признателен, если бы ты никому не рассказывал о моей второй половинке. Мужчина усмехается. — Не волнуйся, Гарри. В любом случае меня не волнуют такие вопросы. Родственные души в большинстве случаев просто мешают. ...ой. Гарри моргает. — Мне пора идти, я уверен, что тебе тоже, — продолжает Ви. — Увидимся на следующем занятии, паршивец. — Да, пока, — бормочет Гарри и выбегает из класса. Его руки потянулись к медальону. Его не отвергли, и все же он почувствовал, что его сердце разбилось.