•••
Снова в ночи раздался всхлип, а затем сдавленный вой. Снова Тигнари встал, уже зная, куда идти и что делать. — Коллеи, всё нормально, ты дома, в безопасности, — он сонно присел рядом на кресле, положил руку ей на содрогающееся плечико, осторожно поглаживая, чтобы разбудить. Девочка вновь завыла, складываясь вдвое. На дурной сон это уже было совсем непохоже. Сердце больно заколотилось в груди, а голова на миг кругом пошла, но лис совладал с собой, принявшись будить активнее. — Коллеи! Проснись! Детское лицо перекосило гримасой агонии, она не прекращала кричать и плакать, задыхаясь всхлипами, метаясь и переворачиваясь, выгибаясь. Цепкий взор хищника в темноте распознал, что девочка моргала, зажмуриваясь и снова раскрывая глаза. Она не спала. Это был не просто кошмар. — Скажи что-нибудь! — он перевернул её на спину и силой удержал на месте, чтобы она перестала крутиться волчком. Коллеи стиснула зубы, жмурясь. — …Б…Больно! — выскулила она, дрожа всем телом. Он отпустил её, и она сразу же вернулась к мучительным судорогам. Забилась, как одержимая, из которой лезут все самые кровожадные бесы. Более отчётливый крик разнёсся по комнате, затем, как громом, прокатился эхом. На непослушных ногах Тигнари бросился к телефону, набирая скорую помощь и скорее обеспечивая всё для улучшения состояния девочки. — …Лучше бы я умерла! А-а-а-агх! Почему не я?! Почему?! Почему-у?! Колотящей дрожью рукой лис открыл окно, впуская в духоту гостиной шелест дерева поблизости и ночную свежесть. Собирая плечами дверные проёмы, добежал до кухни за водой и полотенцем. — Алло, оператор экстренной помощи, что… — У моего ребёнка только что начались болезненные судороги, я не знаю, что это такое. Она в сознании. — Его голос дрожал, а язык намеревался заплестись, мешая вызывать помощь. На фоне вскоре прекрасно раздался вой девочки из гостиной в подтверждение слов фенека. — Мы на улице Сокровищ, дом 54, пятый этаж. Я оставлю дверь открытой.•••
Веки, тёмные и тяжёлые, покалывало сонливой болью. Сайно шёл по залитым алым светом рассвета коридорам навстречу своей воспитаннице. В нужной палате он обнаружил тёмное пятно, склонившееся над укрытой белым одеялом девочкой. Чувствуя, как в миг дышать стало тяжелее, он рванул ближе, к устало-заторможенно поворачивающемуся Тигнари, к сопящей тревожно Коллеи. Всё в порядке. Никто не умер. От сердца отлегло, и генерал выдохнул, обратил взгляд вниз, к приобнявшему его за поясницу лиса, что сидел на стуле возле постели больной. Он осторожно прижал уставшую головушку жениха к своему боку, предельно аккуратно пригладил взлохмаченные волосы на тёмном затылке. — Она плачет… Постоянно. Иногда засыпает и успокаивается. Потом снова начинает. — Раздалось приглушённо могильным тоном из контакта тёмно-синей полицейской рубашки и светлого лица фенека. Большим пальцем Сайно извиняюще-ласково задел заднюю сторону ушка, приласкав уставшего партнёра, который, разумеется, пережил конец света в одну ночь. — У неё постоянно приступы боли, иногда стихают, иногда снова ударяют, что её колбасит. Это… Ужас осознания прошиб током всё тело полицейского. Он перевёл взгляд на девочку, что пока что брала короткую передышку от мук, заставляющих кривиться и выгибаться. Он же знает, что это такое. Какой он идиот, что никому не сказал, в чём дело, и ничего не предпринял. Но, с другой стороны, он не хотел добить этой правдой Тигнари. — Она призналась мне, что её пичкали наркотиками… — с замиранием сердца раскрыл завесу тайны Сайно. Тигнарино ухо отчётливо дёрнулось в его пальцах, и лис отстранился от него. — Наверное, это ломка, надо к наркологам. — Как давно ты это знал?! — справедливая злоба острой стрелой просвистела в сгустившемся воздухе. — С позавчера. — …У меня нет слов. — Пожалуйста, передохни, я остальным займусь сам и тем всё восполню. Потом меня отхлещешь, сколько угодно. — Он склонился над гневно сводящим брови на переносице фенеком. Глаза-малахиты одновременно были такими опустошёнными и неживыми, и такими убийственно злыми, с по-звериному острым зрачком. Сайно правда было жаль, что он не прекращал подводить Тигнари и принуждать к уходу за ребёнком, которого он даже не думал заводить. Было бы это физически возможно — он ему за эти муки бы любое созвездие с неба достал. Но, увы, сейчас он мог только дать ему отдохнуть и взять остальные волнения на себя. Лис молчаливым, бледнолицым приведением встал и ушёл в коридор, отнимая свои руки от горячего торса генерала. А тот медленно занял место фенека и обратил взор на ребёнка, не глядя вызывая медсестру нажатием на кнопку. И без того болезненное лицо девочки стало ещё бледнее, почти фарфоровым, лишь восход прятал истинный цвет кожи за рыжими тонами. Тёмные круги под глазами походили на чей-то неумелый грим, только вот они были самыми настоящими, не стирались тёплой водой. И это было на самом деле довольно печально. Боясь этого жеста, Сайно положил ей на голову свою руку, растрепавшиеся зелёные волосы щекотно упёрлись в ладонь, протиснулись между пальцами на белый свет. Большой палец случайно коснулся подрагивающей брови, и ресницы девочки задрожали, приоткрывая затуманенный болью и изнеможением взгляд. Замученная пациентка «Чёрной лаборатории» повернула слабо к нему голову, щурясь, будто не могла разглядеть уже знакомое лицо. Он осторожно погладил её по макушке, надеясь усиленно, с замиранием дыхания, что её это хоть капельку утешит. Хоть чуть-чуть поможет справиться с негативом, что заполонил её жизнь. — …Почему так со мной…? — одними губами бессмысленно вопросила она и зажмурилась, снова начав лить слёзы. Генерал хотел прижать её к себе, дать выпустить беспомощную злобу через сжатие кулачков на его мятой рубашке, показать, что она не одна в этом страшном и жестоком мире… Но боялся. Боялся раздавить, боялся навредить или сильнее напугать. Он не умел утешать людей. Он был далёк от Нари в этой компетенции. — Я не хочу так…! Я не хочу так жить, пожалуйста, можно я просто умру…?! — молила она, не содрогаясь пока от адских болей, но надрывая уставшую душу, что постоянно зудела покалыванием, от которого хотелось ёжиться. — Убейте меня! …Пожалуйста! Я прошу! — Боль уйдёт… Всё будет хорошо, тебе помогут. — Только и смог выдавить он своим, как обычно, суховатым голосом, который совсем немного имел тонкую ноту неуверенности. Он убрал сползшую на зажмуренный глаз зелёную чёлку у Коллеи, снова вернулся к поглаживанию её макушки. Просто потому что ничего иного сделать не смел. — Я обещаю, что у тебя будет нормальная жизнь. Ты пойдёшь в школу, заведёшь друзей, найдёшь своё призвание… Забудешь всё самое страшное… Через время она снова уснула, продолжая рефлекторно вздрагивать и шмыгать во сне. Пришла медсестра, Сайно поведал ей невероятное признание самой девочки. Её начали направлять в наркодиспансер. К тому моменту, когда медсестра снова ушла, чтобы утрясти дела с переводом юной пациентки, лис вернулся, видно, небрежно умывшийся холодной водой в туалете и выпивший воды из кулера сверх меры, чтобы давление поднять и взбодриться. Теперь Тигнари прижимал чужую голову к своему боку, глядя печально на Коллеи, что продолжала отдыхать. — Прости ещё раз за всё это. — Смуглой рукой полицейский настороженно провёл по хвосту, что лениво вздёрнулся навстречу. — Я не могу представить, как ты себя сейчас ощущаешь. — У меня в голове постоянно звучат её крики. — Цинично ответил фенек, но следом смягчился, каким-то боком. — Вот твари, чего наворотили и спят спокойно, а я вообще ни каким боком не виноват и не причастен, а спать неделю точно не буду. Сайно, опасливо озираясь на девочку, притёрся к торсу жениха, не осознавая, как заскучал по его ласке. Пусть и такой пришибленной и несуразной. В последнее время он не смел его вообще трогать дома вечером, учитывая то, что рядом с ними жило ещё не настолько прижившееся чадо и Нари был рассержен его чередой странных решений. Вскоре генерал отстранился, убирая руки и садясь прямо, как увидел, что девочка странно дёрнулась, будто готова была проснуться. — Ты её стесняешься? — подколол усталый ботаник, дёрнув несильно за ухо полицейского. — Ей рано или поздно придётся узнать, какие отношения нас связывают. Или ты собрался шифроваться? Едва слышимая улыбка позвучала в голосе Тигнари, и Сайно облегчённо размяк в его руках, поймав запястье и коротко чмокнув костяшки аккуратных мягких пальцев.•••
— Рассказывайте. — Потребовал генерал, садясь напротив опасливо озирающегося лаборанта легендарной «Чёрной лаборатории». На то потребовалось несколько дней, чтобы кто-то первый открыл свой рот. Мужчина, выждав пару секунд, придвинулся ближе за столом, словно пытаясь утаить сказанное от двух других полицейских в углу комнаты. — Я же могу рассчитывать на смягчение приговора, если кое-чем поделюсь с полицией? — заискивающе поставил вопрос лаборант. Сайно хотелось сказать «нет», но, увы, решать тут было бы уже суду, а не ему. Просто хотелось отомстить хотя бы за часть того, что происходило теперь в его доме и душе. — Решит суд. Я готов вас слушать. — Мужчина скорчился, видно, не сильно жалуя такую туманную перспективу и всерьёз обдумывая что-то. — Это очень опасно, но… Я был… Сотрудником на побегушках, можно сказать. И я… Бывал в других… Ну, точках. Генерал заинтересованности не показал, хотя подобное испытал. Распирающее чувство, пряный запах полезной информации. — Продолжайте. — Я могу написать адреса. Я не все помню, а некоторые могу не знать… Я даже скажу, где и какие входы. Всё замаскировано просто… — Сайно пожаловал ему всё необходимое, готовясь на всякий случай к тому, что ручка вдруг станет колющим оружием в руке обезумевшего лаборанта. Тот стал дёргано выводить символы на бумаге, делая приписки в скобочках. Спустя минут пять, у генерала была достаточно подробная инструкция по поиску других лабораторий и складов. Читать было трудно, но не невозможно. — …Знаете, мы… Ну, они… Как дерево. Или как куст… Сайно бросил холодный и безразличный взгляд поверх листа на задержанного, а тот, откровенно нервничая, решил выразиться чётче. — Тонкие ветки на поверхности легко срывать, а корни не достать так просто, изрядно придётся перекопать земли… Ну, вы понимаете… — Это само собой разумеется. У вас есть ещё какая-нибудь информация по этому делу? Мужчина задумался. Очевидно, что-то ещё было, но он не спешил рассказывать. — Это скорее слух, чем реальная информация… — мужчина подозрительно посмотрел снова на тех, кто просто стоял на подмоге генералу в случае чего. — …У-у нас поговаривали, что… Докторов у нас несколько… — Докторов? — переспросил полицейский, ощущая тонкое покалывающее ощущение серьёзной зацепки. — Дотторе. — Расшифровал ему лаборант, прикусывая ноготь. — Я знаю, что его посадили два года назад, но… Мы ведь продолжили деятельность… Всё ещё некий дядька по имени Дотторе высылал распоряжения нашему заведующему. В комнате повисла такая тишина, что гудение лампы высоко на потолке показалось оглушающе громким. — Спасибо за переданную полиции информацию. Я займусь тем, чтобы в суде учли ваши показания. — Распрощался по-деловому с заключённым Сайно, а сам затем сел в глубокие раздумия, теребя собственные пальцы. Не могло того быть.•••
— Ох, здравствуйте, генерал! — вальяжно-довольно протянул Дотторе, улыбаясь своей широкой и чуть ли не психопатичной улыбкой, когда его привели на встречу с полицией. В тот же самый день как Сайно узнал занятный слушок. — Чем могу быть вам полезен? Формулы пересказать? Или ещё чего? — Расскажи мне про своих коллег. Если будешь сотрудничать с полицией, то мы сделаем всё возможное, чтобы суд смягчил твой приговор. — Ха-ха-ха! — Дотторе запрокинул голову и надрывно засмеялся, как бредящий, покружил головой, а затем только вернул взор на генерала, который совсем не впечатлился его полусумасшедшим поведением. — Вы думаете, мне ценнее собственная свобода, чем общее дело? Нет, можете даже не стараться. Ничего я вам полезного не скажу. Можете ногти отрывать и пальцы ломать, я только посмеюсь над вашими жалкими попытками! — Защита свидетеля. — Не смешите, мне незачем вонзать нож в спину моим товарищам. Даже за ваши жалкие блага. Это вообще близко не валяется с тем, что я получу, если продолжу тихонечко сидеть. — Человек экспрессивно водил руками в воздухе, несмотря на наручники, что были прицеплены к столу. Сайно вздохнул, придумывая, как бы надавить на него ещё. Как выдавить хоть звук, дающий директиву. Может, сломав нос мерзавцу, что беззаботно хохотал в своей камере, пока другие люди мучились и погибали?•••
— …Всё плохо на работе. — Вздохнул Сайно, хрипя устало и обезвоженно свой ответ на прежний вопрос. Был час пик, машины лениво ползли по тёплым улицам осеннего Сумеру, они направлялись в наркодиспансер, чтобы проведать Коллеи. Это было необходимо для её благополучия — оставить там на пару дней под постоянным присмотром специалистов. Тигнари стучал тревожно когтями по ремню безопасности, издавая глухой царапающий звук, сползя немного на сидении вниз, под приборную панель. Самочувствие было не сильно хорошее, но он упёрто ехал проведать малышку. Видя, как его любимый лис совсем уполз к полу, генерал решил всё-таки включить кондиционер, хоть Тигнари и отказывался от него. Небольшая прохлада оживила фенека, и он сел ровно, встряхнув головой. — Но вам же сообщили адреса. Разве нет? Или не то всё? — Не то. То ли они уже знали, что за ними едут, и потому переехали, то ли изначально информация была ложной. Не знаю, на что он рассчитывал, если это так. — Генерал помассировал себе брови, догоняя двинувшиеся машины. — Всё, что удалось обнаружить в лаборатории, никуда не ведёт. Как будто она сама обособленно существует и никому не принадлежит. — Как отпочковавшийся саженец? — хмыкнул лис. Сайно задумался, вспоминая, что тот пугливый лаборант тоже сравнивал деятельность преступной организации с явлениями из царства растений. — Как оторванная ветка… — Из ветки тоже может вырасти дерево. — Добродушно и спокойно отозвался фенек, глядя куда-то на улицу, а рукой чуть-чуть касаясь горячей руки полицейского, что напряжённо сжимала коробку передач. От нежных прикосновений холодной руки он не мог долго пребывать в угрюмом настроении, потому отпустил несчастный рычаг, чтобы поймать лисью когтистую руку и накрыть ею рычаг, а затем сверху — своей. Хвост на краю зрения позабавленно повилял, видно, приятно удивившись его внезапной изобретательности. — Ты призываешь меня управлять передачами вместо тебя? Извини, не смогу кооперировать с тобой. — Тогда привыкай держать в руке рычаг, а то уже забыл, наверное, какой он. — Архонты, чего там забывать-то? Да и права я получил не так давно, не успел бы. — Значит, ты хочешь обратно свободу руки? — …Нет.•••
— Коллеи, привет! — такой тон от Тигнари Сайно слышать не привык. Там был фон радости с примесью мягкой нежности и чего-то ещё, такого вот неуловимого оттенка голоса, с которым обращаются к малым детям. Названная взбодрилась, садясь в своей постели. Слегка запуганно посмотрела на них, подбираясь и прихорашиваясь тем, что мало-мальски убрала волосы от лица. — Мы к тебе с подарком. — Лис присел на край её кушетки, доставая из пакета ей сборник рассказов для детей. Девочка настороженно приняла дар, выглядя уже совершенно иначе. Да, болезненность и худоба никуда не делись, но она уже была будто бы смелее. Совсем немного. И взгляд стал осознаннее и умнее. — Тут, наверное, очень скучно одной. Пусть книга станет тебе здесь другом. — Но… — светло-зелёные бровки нахмурились, пока прочистившиеся аметисты разглядывали цветастую обложку. — Я не умею читать. Повисла тишина, которую разбавил короткий и скорее нервный хмык Тигнари, тут же взявшегося за свой лоб. — Всё нормально, мы тебя научим. — поспешил заверить виноватившуюся девочку лис, опустил ладонью книжку, которой она закрылась от стыда. Сайно тем временем решил подсесть за Тигнари, чуть наклоняясь в сторону, чтобы смотреть на юную пациентку. Она робко глянула на него два раза, метаясь взглядом между двумя знакомыми лицами. Нервный котёнок. — Почему ты не умеешь читать? — осторожно поинтересовался полицейский, надеясь, что ему хватило такта правильно сформулировать вопрос, чтобы не потревожить и без того недоброе и печальное прошлое девчушки. — Не знаю. — Тебя никто не учил? — подхватил Тигнари. — У-у… — отрицательно промычала она, начав постукивать по твёрдому переплёту пальчиками. — А хоть кто-нибудь из твоего окружения умел читать? — аккуратно подошёл ботаник к теме, о которой Сайно тоже иногда задумывался. — У-у… — снова раздалось от девочки. Она неторопливо стала вращать бумажное издание в руках, разглядывая причудливые иероглифы, которые обозначали название сборника и издательства. — В деревне только один дяденька читать умел. Он всем всё читал. Тигнари обернулся на Сайно, выискивая ответный напряжённый взгляд. Мысли их были абсолютно идентичны. Вот так, их страна славится лучшим образованием, но, тем не менее, есть всякие укромные уголки, где, дай Архонт, читать умеет хотя бы один человек. Наблюдая за тем, как лис охотно подсел поближе к девочке, чтобы прочесть ей вслух первый рассказ, Сайно был уверен, что безграмотность, так или иначе, будет ликвидироваться. Стоит только убедиться, что чужая добродетель не будет сорвана злыми умами.•••
Это против уставов. Это против закона. Это против его желания сделать всё чисто. Но в довольное лицо Дотторе прилетает ещё один удар кулаком. Боли в сбитых костяшках Сайно не чувствует. Он уже совсем ничего не чувствует, кроме жгучего, сжигающего каждую клетку изнутри бешенства. Одержимого желания покарать мерзавца хотя бы приближенно к тому, как от его действий мучились другие. — Слышал бы ты, мразь, как плачут дети с ломками. Или тебе даже так было бы смешно? — голубые волосы были сжаты смуглыми пальцами, задирая голову преступника выше, чтобы видеть помятое лицо. Отплёвывая кровь, Дотторе улыбнулся. Прежде чем он успел что-либо сказать, он был пресечён ещё одним ударом. — …О… Я слышал. Славная музыка для ушей. — От нового удара он чуть не улетел вместе со стулом, сползая на холодный металлический стол. Генералу хотелось превратить вредителя в красную кашу, но при этом, чтобы он ещё был жив и страдал каждую миллисекунду за то, что смел совершать с улыбкой на поганых устах. Все человеческое сгорало в генерале. Яд жгуче напитывал жилы. — Ты хочешь, чтобы я тебя перелопатил?! — он дёрнул заключённого обратно за ворот, в сидячее положение. Представил, что сминаемая одежда — шея Дотторе. — Ну, если вы, генерал, продолжите меня бить за то, что я молчу… То да. Вы рано или поздно убьёте меня. — Скажи, кто с тобой работает. — Процедил полицейский в наливающееся синяками опухшее лицо Дотторе. Тот не прекращал улыбаться, глядя сумасшедшим взглядом, где тоже не было ни капли человеческой сущности. — В другой жизни.