•••
Уже в полном сборе, они грузились в машину. Сайно, глядя через боковое зеркало на виляющий хвост жениха, складывающего сумки на задних сидения, вдруг вспомнил кое-что и вылез из машины. Специально прошёлся длинным путём, нахально и игриво цепляя по дороге кончик хвоста поглаживающим движением руки и миролюбиво подмигивая надёжно пристёгнутой Коллеи. Тигнари раздражённо дёрнул хвостом из его рук и последовал взглядом за генералом, который вышел к противоположной передней двери — к пассажирской — и сел в машину. Сайно считал секунды до того, как ботаник откроет с водительской стороны кабину и спросит, что за дела. Так оно и случилось. — Садись, поведёшь до родительского дома. А то забудешь, как машиной управлять. Надеюсь, наша с тобой практика помогла тебе освежить память, как передачи переключать? — за несколько месяцев до появления Коллеи, фенек сдал на права, но после практически не водил машину — её все время забирал Сайно после того, как подкидывал ботаника до работы. И капиталов ещё не накопилось на то, чтобы без кредитов купить машину Тигнари. Да и он не хотел — не желал производить лишних выхлопных газов. — Сайно. — Рыкнул фенек, косясь на непонятливую Коллеи. Как хорошо, что она слишком юна, чтобы понимать такие вульгарные шутки. — Что с тобой весь день? — Ещё утро. — Парировал он, пристёгиваясь. Фенек хмыкнул, делая то же самое и неспешно заводя машину. — Раз так переживаешь за мой водительский успех — флаг в руки, смотри за дорогой. — Отмахнулся лис, успешно в этот раз проворачивая ключ зажигания. Старенькая, но надёжная машина утробно зарычала и выползла из ряда припаркованных ранним утром автомобилей. Поползла осторожно по двору в сторону большой улицы. Сайно было даже непривычно как-то бездействовать в машине, хоть он и прилагал всё своё внимание к тому, чтобы страховать фенека и быть его второй парой глаз и рук. Девочка, видно, уже привыкнув к покатушкам в транспорте, спокойно сидела, смотря, как дома и тонкие декоративные деревца жаркого региона пролетают мимо окон. Осеннее солнце не успело взойти в высь небосвода и утопить земли умеренным жаром, так что утром в машине было даже слегка прохладно, и окна даже не пришлось открывать для благополучия водителя. Городская дорога сменилась трассой, соединяющей два осколка населённого пункта. Полицейский не переживал, что придётся обратно в город возвращаться и тратить время — зато он хоть немного побыл с близкими. Вдруг он заметил, что чёрная машина, что ехала за ними, вдруг выползла на обочину и агрессивно поспешила их догнать. Генерал присмотрелся повнимательнее к номеру лихача, подумав уже доложить об этом в полицейском участке в нужную службу. Машина резво оказалась впритык к ним. Водитель в белом худи навёл на них дуло. Без лишней мысли он дёрнул Тигнари вниз и наклонился сам. Раздался выстрел, выбивший оба стекла, блестящая колючая крошка разлетелась в стороны. Руль в руках дёрнутого фенека повернулся. Машины врезались носами со страшным болезненным скрежетом. Ботаник выкрутил резко руль в другую сторону, дёрнув транспорт прочь. На фоне испуганно закричала Коллеи. Сайно не успел попытаться найти табельное оружие, как снова произошло столкновение. Машину подбросило, и она, уныло прокатившись метр, остановилась. Генерал, щурясь от пульсирующей боли в голове, вылез из-под приборной панели, увидев за лобовым стеклом часть бетонной перегородки между двумя противоположно идущими полосами шоссе и помятый, задравшийся капот. Мир вело, и он пытался задвоиться, по лицу текло что-то горячее. Он перевёл свой нечёткий взгляд в сторону, где беспомощно обвиснув на руле, был Тигнари. В груди всё болезненно свело, стало трудно дышать. Непослушные ватные пальцы отстегнули не сработавший ремень безопасности. Затем соседний. Коснулся шеи, надеясь ощутить пульсацию под онемевшими пальцами. Он молился своим сбитым сознанием, чтобы не было перелома позвоночника. Чтобы это было что-то нелетальное, что-то до смешного несерьёзное, пусть и пугающее. Непослушное тело было тяжёлым, нечувствительным, но он упорно им оперировал, вытащив тряпичного ботаника из кабины на улицу, подальше от машины, уложив осторожно на бок. Белое, кажущееся фарфоровым, лицо ботаника тоже было в красных разводах. «Просто от осколков. Само собой разумеется.» — Уговаривал себя Сайно. Сзади раздался всхлип, и генерал, ощутив новый прилив пульсирующей боли, резко обернулся. Коллеи, целая и невредимая, едва держалась. Глаза блестели, медленно заполоняясь слезами. — Отвернись. Не смотри. — Сказал он ей. К ним подбежали люди, их голоса в голове полицейского смешались. — Вызовите скорую… — невпопад перебил их всех Сайно, обратил вновь взор на закрытые веки фенека, приобрётшие страшные тёмные круги. Он едва ощущал пульс, но он был, слегка касаясь с перерывами подушечки пальца в ответ на нажатие. Осознание того, что он жив, совсем немного разбавило густой ужас. Коллеи тёрлась у перегородки, тяжело дыша, судя по вздрагивающим плечикам, и остервенело высматривая машины по ту сторону, которые чуть сбавляли ход в любопытстве. Кинув на неё короткий взгляд, генерал сжал до боли челюсти. Ощутил, как солёная и ржавая капля проникла под губу ядом. Он не справлялся.•••
Контуженный, где-то подшитый, где-то просто заклеенный, генерал сидел с воспитанницей под боком в госпитале, ожидая, когда их пустят к Тигнари. Дышать по-прежнему было тяжело, и голова беспрестанно шла кругом. Он никому ещё не звонил — ни чьим-либо родителям, ни на работу, ни в субботнюю организацию. Просто ел себя угрюмыми, свинцовыми мыслями, сверля слепяще-белый пол. — Кем вы приходитесь пациенту? — врач выскользнул из палаты, подходя к ним. Сайно подскочил, едва удержав себя на ногах. — Женихом. Это моя дочь. — Он оглянулся на девочку, которая тоже встала, мня свои пальцы в волнении. — Что с ним? Мы можем к нему войти? — Он цел и в сознании. Сотрясение мозга несерьёзное, первой степени, но есть кое-что посерьёзнее. Воздух будто потемнел и спёрся в таком светлом коридоре. Сайно сглотнул, готовясь к худшему. — Что именно? — Коллеи прижалась к его бедру, ручками хватаясь за грязную, перемятую тёмно-синюю рубашку. — Скорее всего, у него был коллапс, вызванный проблемами именно с сердечно-сосудистой системой. Ему стоит ещё полежать под присмотром врачей, чтобы убедиться, что нет опасных для его жизни осложнений или новых приступов. Также ведите себя с ним спокойно, нельзя, чтобы он нервничал. Тревожные догадки сами стали выстраиваться в сеть, когда ему позволили-таки войти в серую от мрачных мыслей палату. Он сжимал маленькую бледную ладошку Коллеи, напоминая той, что ей надо держаться. Хотя бы чтобы не тревожить лишний раз ослабшего ботаника. А тот, залитый полосатым белым светом из закрытым жалюзи окна, совсем на умирающего не походил — лежал, конечно, откинув голову на подушку, тоже был весь в лейкопластыре, который с кожей сливался, но вполне бодро похлопал хвостом под белым тонким одеялом, вздымая его, и приветливо улыбнулся. Коллеи выскользнула, посеменила навстречу, тут же попадаясь под тонкую когтистую руку, которая стала утешающе ворошить короткие волосики. А Сайно боялся подойти к нему. Опасался, что это всё — его бред, мечтающий о лучшей развязке, а на самом деле он до сих пор там — на холодной трассе, держа в руках неотзывчивое тело и окропляя его сверху своей кровью. — Иди сюда. — Мягко прошелестел голос ботаника, и генерал отлип от пола, сделав несколько неуклюжих шагов навстречу. Тоже попадаясь под ту же руку. Ловя её в ответ. Ощущая, как жар с холодом смешались. Тропики и пустыня. Это всё было по-настоящему. Не бред, не наваждение, не мираж. — Всё со мной в порядке, расслабься. — Заглядывая ему в глаза, проговорил фенек. Ласковая улыбка расползлась по белому лицу. Сайно несогласно помотал головой. — Нет, не всё в порядке. Ты сам знаешь. Знаешь, что у твоего отца всё точно так же начиналось. — Врачи говорят, что вряд ли это точно, как у него. — Они пытаются огородить тебя от стресса. — Моему отцу тоже нельзя стрессовать, но с хорошим лекарством он это переносит. — Тигнари. — Не привычное ласковое сокращение сорвалось с языка, а уже чуть отстранённое, от которого тонкие брови впервые приняли небольшую хмурую выразительность. Генерал тут же заткнул себя, припоминая, что нельзя напрягать его. — …Я попросил позвонить моим родителям. Они сами заберут Коллеи, если… У тебя дела в участке. — Проговорил отстранённо лис. Сайно с горьким ядом в груди погладил его нежные костяшки своим грубым смуглым большим пальцем.•••
У разъярённого генерала правда было много дел в участке. — Пробейте тот номер по базе данных. — Приказал он Хайтаму, не став даже медлить с тем, чтобы пойти искать мерзавца. Весь растрёпанный, помятый, покрытый белыми полосами лейкопластырей, где-то было едва заметное чёрное кровавое пятно на и без того тёмной полицейской рубашке — таким он явился прямо из больницы в участок, пугая коллег. Сотрудник издал ленивое «угу» и стал искать нужные данные в компьютере. Уже скоро у Сайно были данные хозяина автомобиля, согласно которым он приказал достать ему его другим сотрудникам. — Я вчера подал заявление, что у меня угнали машину… — Заявил позже этим же днём хозяин чёрного автомобиля. Волновался, но от того ли, что правда в чём-то виноват, или от того, как ужасающе выглядел генерал. — Чем вы были заняты сегодня утром? — задал вместо этого вопрос он, кивнув Хайтаму, чтобы тот искал подтверждение его слов. — Я отводил своего сына на субботний кружок. — Уже спокойнее ответил допрашиваемый, однако глаза его по-прежнему бегали между лицами в опаске. А у генерала кое-что зашевелилось в груди. То, чего у него на работе не было — сердце. Он вспомнил про Коллеи, которая после такого страшного происшествия в итоге оказалась в руках малознакомых людей, пусть и родственников своего рода. И он даже не удосужился с ней поговорить о случившемся или утешить. Тигнари был прав — он воспитывает её так, как его отец в своё время воспитывал его. В центре для развития подтвердили, что мужчина правда пришёл с сыном в здание примерно тогда, когда произошла стрельба на трассе в другой части города. Не было никакой возможности того, что он совершил это преступление сам. Значит, угонщик или тот, кто купил у угонщика автомобиль, сделал это. — Зря я сегодня на работу вышел… — фыркнул мужчина с короткими серыми волосами, убирая прядь с глаз. — Не день, а сплошная эксплуатация. У меня вообще-то другие дела есть. — Только найди мне, где запрашивать записи видеонаблюдения, дальше я сам шататься буду. — Безэмоционально отрезал Сайно, чтобы не слушать недовольные вздохи Хайтама. — Сами себя понижаете, что ли? Будете рядовым и бегать по таким низшим поручениям, как просмотр записей? — Это личное расследование. Я сам должен найти виновника. «Матр» для этого я привлекать не стану, и тех, кто им помогает. Хайтам снова хмыкнул, пробивая ему заведения в месте, где примерно произошёл угон. Там генерал уже вскоре ошивался, запрашивая записи с наружных камер видеонаблюдения и рассматривая долгими часами на быстрой перемотке на них интересующую машину. Вот местный ресторанчик запечатлел, как на парковке человек в белом худи подошёл к машине, что-то повозился с ней, сел и поехал, исчезая за кадром. Затем следующее по улице заведение — показало, как он проехал мимо. И так далее, перескакивая от заведения к заведению, прокладывая по кусочкам себе дорогу. К позднему вечеру он оказался у зловонного, дешёвого мотеля, больше походившего на локацию из проходного ужастика — с плохим освещением, которое едва-едва работает, недоверчивым и жутким персоналом, тёмными провалами окон. Но генерал уже не мог испытывать страх — он оставил его в кабине своей раскорёженной машины и на стерильно-белой простыне в госпитале. На работе, как обычно, у него ничего не было с собой, кроме табельного оружия, ума, универсального ордера и… Так уж и быть, гнева. Он присмотрелся к парковке, сразу подметил чёрную машину и подошёл, чтобы оглядеть её. Боковое крыло было смято, напоминая про столкновение, но номеров на ней уже не было. Хмыкнув и направившись на регистрацию, Сайно запросил, показывая удостоверение, всех посетителей за ближайшие несколько дней. И подметил, что искомый имел белое худи в своём гардеробе и, как подкидывала суматошная память, был смуглокожим. Подобного ему регистратор вспомнил и сообщил, где тот обитал. Держа руку на табельном оружии, Сайно, измеряя каждым шагом судьбу мерзавца, пошёл вслед за сотрудником по коридорам мотеля навстречу нужной двери. Мир смазывался, словно съёмка замедлилась, словно сознание думало в сотню раз быстрее, чем это могло обработать тело. Дверь открылась от запасного ключа. Свет из номера проник в коридор. Дуло пистолета взмыло вверх, блеснув в свете. Смуглый знакомец сразу поднял руки, хмуро щурясь. — Вы арестованы. — Раздался гром его строгого голоса в тишине, воцарившей во всём мотеле. — Руку за голову. Вы имеете право хранить молчание.•••
— Назовись. — Отчеканил генерал, не отводя взгляда от своего личного врага номер один. По вине этого самого человека, который сразу понял, зачем пришла полиция, Тигнари лежал в больнице, покрытый ранами от осколков и больной неведомой болезнью, а Коллеи, Архонты, до поздна обитала у бабушки с дедушкой, наверняка сходя с ума от тревоги. А Сайно обещал ей покой. Обещал мирный сон и тишь да гладь в душе. И даже с тем, чтобы поддержать её, не справился. — Абдулхафиз. — Назвался мужчина, выглядя обречённо. Похоже, уже видел, как на кистях смыкаются кандалы, а на синем небе — решето. — Потрудишься объяснить, зачем ты подъехал к моей машине и начал стрелять? Личная неприязнь? Или тебя попросили? — неумолимо не то что спрашивал, а требовал Сайно. Тут же он подметил одну интересную деталь: Абдулхафиз подъехал именно с его стороны, то есть, был вынужден заехать на обочину, ведь они ехали впритык к краю шоссе. Отсюда у него зародилось подозрение, что целью был непосредственно он сам, и злоумышленник давно следил за ними. — Меня наняли. — Здесь он начал тихонько сворачивать к попытке юлить, но генерал это видел насквозь и пресёк тут же. — Говори целиком: кто. Как с тобой связались? — Мне одной ночью позвонили. Всё общение было по телефону. Не знаю, откуда взяли мой номер, может, сарафанное радио, откуда мне знать… — нервно усмехнулся наёмный убийца и скрыл лицо в руках. — Назови этот номер. Как звали того, кто с тобой говорил? — Какая-то женщина. Представляться не стала — просто попросила вас убрать и пообещала чемодан денег в каком-то тайном месте. — Номер всё ещё в твоей истории вызовов? — уточнил он, уже готовясь приставать к Хайтаму, который всё ещё ошивался в участке. Абдулхафиз кивнул. Сказав рядовым следить за задержанным, он вышел забрать конфискованные вещи и пригласить Хайтама в допросную. Тот, сонно зевая, щурясь и ворча, пришёл, не имея иных альтернатив. Сел пробивать номер телефона и его владельца. — Абонент умер два года назад. — Заявил он, заставляя всех в допросной проснуться. — Мужчина, шестьдесят лет. На молодую женщину не походит. — Схема с использованием чужих сим-карт… — сетуя, проговорил ровным голосом мысль вслух Сайно. Наёмный убийца сидел угрюмым изваянием, почти не шевелясь. Воздух рябил от видавшей виды лампочки, готовой скоро перегореть от напряжения. — …Она сказала мне, что она из Фатуи. — Дополнил Абдулхазиф, сразу покупая этим интерес полицейских. Фатуи — та ещё организация. К ним везде настороженное отношение, в любой стране Тейвата. — По этой причине я и согласился работать… Ну, что Фатуйцы же богатые, и вряд ли кто решил меня так обмануть, тем более дав такой чёткий заказ. — Это может иметь смысл. — Кивнул сдержанно Хайтам, Сайно крепко задумался. Значит ли это, что Фатуи мстят за изготовителей наркотиков? — У вас, генерал, не так много опций. — Хмыкнул с лёгкой монотонной насмешкой сероволосый, глянув таким же невыразительным взглядом на беловласого. Специально над самостоятельным расследованием глумился. — Пора припомнить былое и вернуться к истокам. Сайно перевёл взгляд на Абдулхазифа, вернувшись мыслями на два года назад. Ему казалось, что он совершает ошибку. Но и в тот раз, двухгодичной давности, он тоже так же думал. А вышло не так уж и плохо. — Вы можете пойти на сделку с полицией. Станьте нашими ушами и глазами, и я сделаю всё возможное, чтобы вам сбавили срок тюремного заключения. Вы согласны?