•••
Сайно потерял счёт времени, он словно существовал где-то вне его. Что ночь, что утро, что день, что вечер — всё одно и то же. Разница только в видимости и звуках с улицы на фоне. Он поспал два часа сразу после допроса, встал от тревожного сна, поначалу даже не найдя сил, чтобы по-настоящему встать, и потому повалился на пол с грохотом. Благо, ему удалось подняться раньше, чем кто-то пришёл проверить, в порядке ли он. Затем он снова уткнулся в дела, пока его не сморило снова. А там уже наступило утро, ибо явилась Кандакия, безвозмездно вручившая ему какой-то полуфабрикат. Питателен, но тяжеловат для желудка после недоеданий, но Сайно это было совершенно безразлично — он заставил себя уделить пару минут приготовлению на кухне, что была в полицейском участке, проглотил всё, не чувствуя ни вкуса, ни удовольствия, снова сел перебирать отчёты об уже ставших более редкими облав. Информация в голове мешалась, хоть она была абсолютно однотипна: поймали лаборантов, спросили, где могли бы быть жертвы экспериментов, склады, их начальники — и всё тут же сворачивалось или имело равноценное ответвление. Ходя вот так кругами, петляя по бумагам, что не давали новых ходов, он смог прожить до вечера. — Генерал, вас просят на входе. — Явился снова мужчина с поста охраны. — Скажите, чтобы уходили. — Сайно зачесал засалившиеся волосы назад, опираясь локтём той самой руки о стол, стараясь снова не уснуть. — Есть. — Охранник развернулся на выход из кабинета, но тут же с лисьей наглостью и ловкостью мимо него в комнату протиснулся ботаник. — Куда?! Стоять! — Сайно! — фенек легко и просто выскользнул из кардигана, за шкирку которого его потянул назад охранник, да пошёл к столу полицейского, грозно-наседающе хлопнув по нему руками. — Постой. — Приказал он охраннику. Затем обратил свой нечеловечески уставший взгляд к таким же нездоровым малахитам. Тёмные, синеватые круги под глазами казались ещё темнее прежнего, и это настораживало, пугало. Словно ботаник тогда правда умер и явился к нему прямиком из морга. — Тигнари, ты ищешь неприятностей? — Я ищу своего жениха, и вы что-то не торопитесь его искать, генерал! — лис буйствовал, никого не боясь и не стесняясь. — В реальной жизни вы же меня не заблокируете! — Выйди. — Обратился снова Сайно к охраннику, и тот, не зная, куда деть одежду ворвавшегося незнакомца, просто положил вязаный кардиган на какой-то ящик и неловко ушёл. Тигнари сложил руки на груди, бешено виляя высоко задранным хвостом — злился. Страшно злился. Однако потом скорчился, прикладывая руку ко лбу, будто та вдруг решила разразиться болью. — …Ты даже не представляешь, как тебе повезло, что ты блатной. Будь на моём месте кто-то другой, ты бы схлопотал штраф. — Я с тобой не о юрисдикции говорить пришёл. Сайно, что это такое?! — он обвёл опасно-когтистыми руками в пространстве, подразумевая его внешний вид. — Ты когда в последний раз нормально спал? Или ел? Или мылся? Пойдём домой, не разбегутся твои зеки. Ты только губишь своё здоровье. — Ты сейчас мне это говоришь после того, как пёрся сюда пешком или на общественном транспорте по жаре? — генерал беспомощно упёр в ладонь своё лицо. — Ты болен. И тебе нужны тишина и покой, зачем ты пришёл сюда со мной грызться? — Потому что я не испытаю покоя, пока не буду уверен, что ты в порядке! — огрызнулся фенек, положив для опоры одну из рук обратно на стол. — Что вдруг случилось, Сайно? Ты никогда не был вот таким. Да, ты мог заработаться на пару часов, но чтобы жить здесь… У ботаника не осталось сил на всплескивания руками, и тогда он просто провёл глазами по заваленному документами и папками столу и куче пустых бумажных стаканчиков из-под плохенького двойного эспрессо. А стоявшую в кабинете духоту и вонь вообще было не описать. — Хотя бы одну ночь дома, пожалуйста. — Лис практически на шёпот перешёл в пустой надежде, что это умаслит генерала. И, честно, он хотел прислониться к холодным изящным рукам, позволить им унять тошнотворный нездоровый жар, который его медленно съедал. Но не стал. Эти нежные и созидательные руки надо было беречь. А он уже не видел в себе защитника, а скорее извращённую его версию, превратившуюся в самодура. — Прости, не сегодня. — Он помотал головой, стараясь спрятать глаза в мониторе или бумагах. Но следом чёрная макушка пролетела вертикально вниз на краю зрения, и прозвучал стук. Генерал подскочил, чтобы увидеть, как лис пал на колени перед столом, всё ещё держась из последних сил за столешницу. Уставшее тело мигом стало каким-то бодрым, буквально в полтора шага он оказался рядом, приподнял лёгкого ботаника, усадил его на своё кресло. Фенек был в сознании, но едва-едва, слепо пытался проморгаться, умудрялся шататься в сидячем положении. И очень тяжело дышал. И это до мурашек пугало. — Скорую? — Нет… — холодная-холодная рука легла поверх его, сжимающей белое полотно рубашки на плече. — Я уже прихожу в себя. Всё нормально. Сайно одолевало дикое и непонятное нарастающее чувство. Наверное, мешанина раздражения, нежности и тревоги. Странное химическое соединение. От него хотелось лопнуть. — Сиди здесь, я принесу тебе воды. — Генерал поднялся, собираясь уйти в коридор ради кулера. Горячая рука ускользнула от слабой хватки холодной ладони. — А потом вызову тебе такси до дома. — …Ты всё не так делаешь… — прозвучало едва слышно от лиса. Махаматра сделал вид, что не услышал.•••
— Тигна…! — заикнулась девочка, спеша к порогу, но тут же остановилась, увидев уже непривычные две фигуры у двери, вместо одной. У генерала сердце ныло от мысли, что фенек останется без присмотра в ослабшем состоянии, так что, так и быть, он собрался провести одну ночь дома. А ботаник вопреки сцене в участке, был бодр, потащил за руки безвольного полицейского есть и мыться. Коллеи, как котёнок, увязавшийся за мамкой, следовала по пятам, молчаливо наблюдая, словно увидела диковинку. А потом даже дверь в ванную караулила, пока генерал не вышел из неё, весь распаренный и убитый. Странно было ощущать себя гостем в своём же доме. Со своей же семьёй. Затем его насильно уложили спать. И, по правде говоря, если запихнуть подальше свербящее зудом чувство вины за то, что он не посвящает время расследованиям, и то, что накричал на ботаника, который тем не менее обслужил его с неуёмной лаской, то он ощущал себя блаженно. Он был сыт, чист и уложен на постель, которая после тверди рабочего стола казалось мягче любой перины. Коллеи, видно, повадилась спать вместе со своими папками, потому уже смело залезла на кровать и легла на свободный островок пространства. И так вышло, что в этот раз она отлегла от них поближе к стенке, и двое взрослый не оказались ею разлучены. Однако объятие не было инициировано ни одной из сторон. — Ты злишься? — спросил генерал, ощущая, тем не менее, что тема не закрыта, и до сих пор кровоточит, что больше всего сказывалось на лисе. — Глупо спрашивать. — Фенек дёрнул хвостом, слышно ударив им по постели. Девочка уже мирно спала и не слышала их, ведь ей дали прописанные психиатром лекарства, и, хвала Архонтам, они не показывали никаких чрезмерно плохих побочных эффектов пока что, и даровали ей спокойный сон, который только было слегка трудно развеять по утру. — Извини. — Сайно почувствовал, что должен был дать утешение Тигнари. И дал, положив руку на его плечо и поймав звериный блеск приоткрывшихся глаз. Даже таким — уставшим, слегка возмущённым, ботаник ему казался красивее всех на свете. И ему было жаль, что он его так глупо и жестоко растрачивал. Его нутро исказилось. И продолжало искажаться, идя бредовым миражом, сметая то, что было правильным в нём. Лицо напротив немного смягчилось, но теперь из-под растаявшего раздражения проявилась какая-то печаль. Необъяснимая, которую сложно вложить в слова и передать соседу. — Пожалуйста, не зарабатывайся так. Я понимаю, как важен твой труд, но кто будет защищать Сумеру от преступников, если ты себя загонишь к своим тридцати пяти? — ботаник проскользнул в его объятия, прижался к груди, самовольно требуя больше утешения. Он хотел обещания. В виде физического контакта, каким-то образом. А Сайно боялся, что обещать ничего не может, прижимая поближе к себе родное тело и вдыхая тропический запах любимого зверя.•••
Вязкое, зловонное болото произвола продолжало медленно поглощать Сайно. Он прекрасно давал себя отчёт, что прибегает к незаконным практикам, чтобы предать суду тех, по чьи души он неумолимо шёл. Он помог… Нет, он буквально приказал сделать для Абдулхафиза фальшивые документы, он оплатил ему мало-мальское изменение внешнего вида, чтобы сделать его своим незаметным информатором, представить его в виде простого застрельщика. И он ясно видел то, в чём придётся копаться его агенту. И уже за такое шили сроки. И он не знал, как будет выполнять своё обещание по смягчению приговора, если сверху ляжет ещё один. По правде всё сделать не получалось. И тогда он по лужам лжи вёл своего болванчика, свои уши и глаза. Сначала сказал, куда идти, выдавив адреса и имена из уст одного из задержанных, затем вкладывал в него слова, которыми нужно было говорить при встречах. Он спрашивал через другого человека про высшие чины. Про тех, кто обладал какой-то властью над теми, с кем довелось иметь дело Абдулхафизу. Совсем крупиночки стали падать на его стол. Песчинки, которые не давали покоя, хрустя под руками, но и не меняли координально ситуации, чтобы загрести и ощутить россыпь в ладони. Ничего выдающегося не было — «чиновники» в их иерархии попадались не такие уж и значимые, едва выше пешек. Но, тем не менее, с Фатуи сотрудничали или вообще были в их рядах довольно популярные и влиятельные люди, если рассматривать обычное городское общество. Хозяева успешных заведений общественного питания, люди высоких постов в разных сферах деятельности. Сайно конкретно начинал побаиваться ответного шпионства, и потому внимательно изучал, кто мог быть опасен для следствия, ведь уже открыто считал, что ему в организации не рады и тоже готовы следить за ним и его действиями в тайне. — С этого момента в участок не являйся. Общение строго по телефону, не смартфону. Мой номер ты знаешь. — Сказал он Абдулхафизу на их последней личной встрече. — Нельзя, чтобы кто-то проследил и доложил, что ты общаешься с полицией. Номер мой назови в честь родственника. Уже такая отлаженная система, агент бы только знал… — Если кто спросит, почему ты был в участке, скажи, что по делу об угоне автомобиля являлся. — Дополнил он, выпроваживая мужчину. Затем сел обратно в кресло, вздыхая, чтобы собрать силы в кулак и продолжить работу. Но глаза-таки скользнули к задокументированным показаниям наёмника, и там мелькало имя, которое Сайно уже давно было знакомо, и вызывало какой-то истеричный смешок, смешанный с удовольствием. «Мейсара, ведущий учёный космонавтики в Сумеру. Раньше был на неплохих счетах у Фатуи, но после своего ареста потерял орден.» — гласила интересная строка. Кто бы мог подумать, что то нечто с хрупким эго было одним из них? Хотелось бы потешить судьбой того неудачника Тигнари, но он опасался, что упоминание неприятной личности может вновь подкосить здоровье лиса. Так что идея замялась и была выкинута куда-то за спину, где была спинка кресла, на которой бесхозно висел светлый лисий кардиган.•••
Сайно, честно, не знал, что делать с той грудой металла, которым стала его машина. Точнее, не то, чтобы это была бездвижная груда металла, но на починку бы ушло много денег, и он не был уверен, что готов поставить в приоритет её. Всё-таки у него в скором времени могли появиться новые проблемы, требующие срочных денег. Хоть переезд. Но с другой стороны, Тигнари вечером приходилось ходить по опасным улицам вместе с Коллеи. Это настораживало. Кто знает, насколько осведомлены Фатуи о его кругу близких. У его подъезда курил какой-то человек, прячась от света фонаря в небольшой тени козырька. Напряжение налилось в плечах упругим раствором, и он, не подавая никакого вида, настороженно подошёл к входной двери. Следя боковым зрением за человеком, потянулся магнитом ключа к двери. Нож неясно блеснул, попавшись на свет. Генерал тут же ушёл от прямого удара, перехватил руку нападавшего, замахнулся, чтобы ударить по сухожилию и выбить предмет из руки, но преступник был запредельно ловче ожидаемого: выронил нож сам прямо себе в другую руку и постарался нанести ещё удар. Сайно отступил ногой, чтобы бедро не рассекло красной линией, попытался перехватить и вторую руку. Но хаотичные движения кистью не позволили, и ладонь пронзило жгучей болью. Но, тем не менее, он поймал и другое запястье. Тогда преступник попытался ретироваться, вырвался резким движением из раненой руки, тут же резанул по предплечью, заставляя выпустить и вторую руку, после чего убежал в ночь. Теперь обе руки саднило, жгло собственным потоком крови, которая неслышно окропляла бетонный пол у подъезда. Он смотрел вслед незнакомому покусителю. И, Архонты, как его это страшило.•••
— Явился, не запыли… — лис умолк, как только взгляд его упал ниже лица напряжённого полицейского. Тот пытался руками удержать неудержимые красные потоки — ладонью укрывал предплечье, а другой рукой пытался собирать капли, но не получалось. Он оставил за собой след капель по всему подъезду вплоть до дома. — Быстро в ванную. Пока она не увидела. Приказ фенека был покорно исполнен, ведь пересекался с опасениями Сайно. Они закрылись в ванной, ботаник принялся перебирать хранившиеся в аптечке средства, налил на ватный диск перекись водорода и принялся обрабатывать. — Где ты успел? — был вопрос опасливого Тигнари. Порой он не мог адекватно понять, насколько хороша слышимость у простых людей, так что вообще предпочёл говорить завуалировано в присутствии Коллеи в доме из желания уберечь. А Сайно порой хотел уберечь Тигнари. — Не бери в голову, ничего серьёзного. — Утаил он. В малахитовых глазах мелькнула боль. Лис оторвался от его руки и так болезненно на него посмотрел, что генерал ощутил, как стала приближаться буря в его душе. — Ты правда думаешь, что я не чувствую, что ты врёшь? Что ты постоянно что-то утаиваешь? Я не могу понять, чем я провинился, что ты перестал мне доверять! — взорвался лис, перейдя на крик. Бездна с соседями. За дверью кто-то всхлипнул, и лис помассировал переносицу, вздыхая и отводя взгляд. — У подъезда какой-то наркоман ограбить пытался. — Соврал он едва внятным шёпотом. Неумело, судя по всему, ибо лисьи уши дрогнули недоверчиво, а взгляд к нему не вернулся. — Я не позволил, и он решил забрать силой. Пару раз попал, но потом понял, что мне не соперник, и удрал. Надо переезжать отсюда. Нехороший район, не хочу, чтобы вам приходилось тут жить… Давай переедем? — Первая разумная мысль за всё это время, генерал. — Лис перестал массировать своё лицо в попытке избавиться от головокружения. Но взгляд был всё такой же, не доверительный. — Коллеи понадобится своя комната. Ищи с несколькими комнатами. Заклеив царапины лейкопластырями, лис высвободил полицейского, и они вышли на девочку, которая якобы совсем не стояла под дверью и слушала пугливо ругающийся тон ботаника. И она бы так и делала «непринуждённый», пока не заметила новые повреждения на теле опекуна. — …Ты поранился? — Просто на улице случайно поранился, не переживай. — Теперь его версия для девочки была иной. Что, собственно, само собой разумелось. — Осторожнее… Можно же заболеть сильно… Этим… Се…? Сес? — Сепсисом? — подсказал ей Тигнари, а потом нахмурил брови в сторону генерала, который снова почувствовал себя уже не гостем, а чужим. — Да, Сайно, тебе бы провериться у врачей после такого. На ВИЧ, например. Сайно обомлел, подарив лису самый пустой и разочарованный взгляд, который могла только произвести его мимика. Он перед их ребёнком открыто и без шифров упомянул это? — А! Вирус иммуно… Чего-то-там… Человека! — воскликнула Коллеи, довольствуясь, видно, даже тем фактом, что смогла расшифровать два с половиной слова из аббревиатуры. Теперь такой же взгляд поймала и девочка, вдруг растерявшая весь восторг. — Не удивляйся так. Я решил для профилактики неприятностей поговорить с ней о болезнях и том, как их избегать. — Нари… — умоляюще воззвал он к фенеку. — Ты решил в этот список внести ВИЧ? — Я ответственный взрослый валука шуна, которому довелось взять на воспитание ребёнка, который станет подростком, не успеешь только глазом моргнуть. Нужно заранее готовить почву к более детальным разговорам. Я пока начал только с основ. Коллеи, расскажи-ка этому дяде полицейскому, что такое Вирус Иммунодефицита Человека. А то он не осознаёт всей его опасности. — Это вирус, который сильно вредит иммунитету. Им можно заразиться через кровь или если родишься у заражённой мамы. — Пояснила она. — Очень страшная болезнь, и не лечится! Надо осторожнее быть! — Сама тоже не забывай об этом. Как подрастёшь — я расскажу тебе больше об этом вирусе. — Поощряющим тоном проговорил довольный Тигнари, кидая вызывающий взгляд в сторону полицейского. — Ну, что, генерал, страшная болезнь? Будете проверяться для благополучия близких? Сайно сдался во всех смыслах, принимая свою неправоту.