My Little Versailles / Мой маленький Версаль

На следующее утро Гермиона проснулась с одной мыслью. Бекон. Не обращая внимания на больные суставы, она быстро оделась и пошла по запаху в Большой зал, оставив маленького Регулуса дремать на своей кровати. Когда она вошла, зал был практически пуст, за исключением нескольких когтевранцев, сидевших в дальнем конце своего стола, и она поняла, как рано она встала. Осмотрев гриффиндорский стол, она заметила тарелку с беконом и сосисками и усмехнулась. Ее любимое место на скамейке было спиной к зажженному огню, с видом на зал, и благодаря отсутствию учеников она самодовольно заняла свое место. Насытившись завтраком с высоким содержанием белка, она задумалась. Это казалось довольно необычным, ее вновь обретенное пристрастие к мясу. Будучи довольно эмоциональным ребенком, Гермиона воздерживалась от продуктов животного происхождения, беспокоясь о благополучии этих существ. И только когда это негативно сказалось на ее самочувствии, она передумала. Осознав, что причиной ее усталости является недостаток железа в крови, которое она часто получает из мяса, она немного изменила свое мнение. С тех пор она пыталась включить красное мясо в свой рацион, но через несколько месяцев перестала. Отсюда, возможно, ее нынешнее пристрастие к мясу. Может быть, это гормональное? Хотя месячных не было уже давно, так что это маловероятно. Она продолжала размышлять, пока над головой не пролетела элегантная серая сова, уронив конверт с восковой печатью. Поймав письмо, она перевернула его, изучая знак на марке. Это был фамильный герб Блэков? Быть не может. Она посмотрела на стол профессоров. Макгонагалл и Дамблдор, казалось, были погружены в беседу, но слева от них Гермиона заметила Хагрида и профессора Блэк, которые оживленно разговаривали. Они составляют довольно странную пару, подумала она. Не успела она отвернуться, как Блэк повернулась к ней, установил зрительный контакт и нахмурила брови. Гермиона растерянно посмотрела в ответ. Это она отправила письмо? Возможно, это Андромеда, подумала она, но на нее было бы совсем не похоже — использовать герб своей семьи в разговоре с подругой. Любопытство взяло верх, она вскрыла письмо и развернула пергамент, читая красивый почерк. Дорогая мисс Грейнджер, Простите, что представляюсь так, а не лично, но, видите ли, у меня есть довольно упрямая и социально неумелая сестра, которая хочет, чтобы я попросила у вас еще «магловских наркотиков», как она их называет, которые вы очень любезно подарили ей на этой неделе. Думаю, мы обе понимаем, что я перефразировала ее просьбу (или скорее требование). Беллатрикс не хватает хороших манер. Я благодарю вас вместо нее за болеутоляющее. У нее довольно часто случаются мигрени, но из-за неумения просить о помощи она страдает молча. Я знаю, что она очень благодарна. Я также хотела поблагодарить вас за разговор с Драко. Он был в изоляции с тех пор, как Люциуса отправили в Азкабан. Он написал мне почти сразу после вашего совместного урока, обрадованный тем, что вы похвалили его работу. Для него это была высокая похвала, исходящая от «Ярчайшей ведьмы своего поколения». Знаете ли вы, что Беллатрикс получила такой же титул во время учебы в Хогвартсе? Ей будет неприятно, если я расскажу вам об этом, но в последнее время она стала довольно надоедливой. Трудно поверить, что она старшая сестра, учитывая ее детские истерики. Я знаю, что вы общаетесь с Андромедой и Нимфадорой, и они упоминали о том, что Тедди влюблен в вас. Он прикрепил рождественскую открытку, которую вы послали ему в прошлом году (ту, где Санта застрял в дымоходе), к своей стене, вы знали? Пожалуйста, дайте мне знать, если я могу что-нибудь для вас сделать. Друг Драко — мой друг. Надеюсь когда-нибудь встретимся с вами лично. Искренне ваша, Нарцисса Блэк (пожалуйста, зовите меня просто Нарциссой). Положив письмо слева от себя, Гермиона попыталась обработать полученную информацию. Она была озадачена. Несколько раз она видела младшую сестру Блэк мимоходом, но никогда они не общались. Гермиона всегда считала ее такой красивой и изящной, и была слишком запугана, чтобы даже смотреть ей в глаза. Не говоря уже о ее горячих и холодных отношениях с Беллатрикс. Она была уверена, что если бы ее профессор и упомянул о ней, то только в негативном ключе. Однако было забавно читать о детских истериках Беллатрикс. Да, она могла представить себе эти истерики. Черт возьми, она и сама пережила немало. Гермиона посмотрела туда, где в последний раз видела Блэк, и увидела, что та хмурится прямо на нее. Вдохнув воздух, она быстро отвела взгляд. Нарцисса говорила о ней как о плюшевом медвежонке, но это лицо говорило об обратном. Перечитывая письмо, она остановилась на упоминании Люциуса. Гермиона вспомнила публичный суд, после того как его признали виновным в нескольких случаях нападения. Очевидно, он придерживался очень традиционных взглядов на превосходство чистокровных. Она вспомнила первоначальную враждебность Драко по отношению к ней в начале их обучения в Хогвартсе. Однако она быстро поняла, что Люциус не был приятным отцом или мужем. После его заключения последовал развод, который запомнился ей тем, что Блэк была в раздраженном настроении в течение нескольких недель. Это было три года назад, и она хмыкнула, радуясь, что Драко и Нарцисса избавились от этого монстра. В прессе часто высказывалось мнение, что Нарцисса приняла на себя всю тяжесть гнева и фанатизма Люциуса, пытаясь защитить своего сына. Она вспомнила, как была рассержена этой ситуацией, когда впервые услышала о ней от Энди, и почувствовала, что гнев снова просачивается в нее. Сейчас у Гермионы была возможность изменить ситуацию, и она твердо решила помочь улучшить отношения Драко и его мамы. Они заслуживали наилучшего после таких испытаний. Что касается Тедди, то он был милым, и Гермионе нравилось, что он обожает ее. Она была с ним несколько раз, в первый раз сводила его в Национальный исторический музей в Лондоне, который сразу же пришелся ему по душе. С тех пор они были как две капли воды похожи друг на друга, отчасти поэтому она так хорошо знала Энди и Нимфу. Гермиона была рада услышать, что Нарцисса и Тедди встретились. Очевидно, Люциус был не только жестоким хулиганом, он также контролировал и манипулировал, запрещая своей жене видеться с Тедди из-за его «нечистых» родителей, бабушки и дедушки. Гермиона знала, что под этим подразумевается магловский муж Энди — Тед, и оборотень Люпин, муж Нимфы. Чувствуя, как от злости стискиваются зубы, она попыталась отвлечься. Она догадывалась, что Блэк — это именно она. Она была нетерпеливой и быстрой в гневе, но такой умной, что это было почти несправедливо. Нет, это и права было несправедливо. Эта женщина была похожа на ходячую энциклопедию, только она одинаково ценила философию и факты. Опасное сочетание для такой талантливой ведьмы. Не говоря уже о том, что она абсолютно доминировала на поле для квиддича. Она гордилась тем, что помогла этой почти непобедимой женщине. Позже она подсунет Блэк под дверь еще немного ибупрофена. Но сейчас Гермионе нужно было найти Драко. Выходя из Большого зала, она не замечала, что за ней следят. Час спустя, крайне расстроенная, Гермиона опустилась на прохладный металл на вершине астрономической башни. Реджи был сейчас с ней, поэтому она позаботилась о том, чтобы зачаровать редкую ограду, сделав невозможным падение щенка. Ее ноги свисали с края башни, удобно устроившись между полом и первым поперечным поручнем, а рядом сидел ее пушистый друг, и оба любовались открывающимся видом. Было еще рано, даже не время обеда, поэтому звезд не было видно, к огорчению Гермионы, но, тем не менее, пара была довольна тем, что сидела и размышляла. Через некоторое время она полезла в сумку, чтобы закончить эссе по гербологии, работая в тишине, а Реджи, прислонившись к ее ноге, дремал. Тихий ветерок и далекое пение птиц убаюкивали ее и приводили в состояние расслабленности, которого она не испытывала уже несколько недель, поэтому, услышав позади себя стук, она вскрикнула. Драко не смог бы выглядеть более удивленным, даже если бы попытался. Возможно, это был лай собаки или тот факт, что Гермиона наполовину свесилась с очень высокой башни. — Гермиона! Успокойся, это всего лишь я! — Драко говорил немного судорожно, ожидая, пока дыхание гриффиндорки замедлится. Рука все еще лежала на сердце, но ей удалось получить достаточно кислорода, чтобы ответить. — Прости, Драко, я думала, что я одна. Иногда я бываю немного нервной, — усмехнулась она, пытаясь разрядить обеспокоенное лицо своего спутника. Прежде чем Драко успел ответить, их внимание переключилось на прерывистое тявканье и рычание маленького щенка. Однако слизеринец не испугался, он просто опустился на колени, демонстрируя, что не представляет угрозы, и подождал, пока пес затихнет. — Кто этот малыш? — спросил он, глядя на Гермиону. — О, это мой новый фамильяр, Реджи. То есть Регулус, — заикнулась она, удивляясь тому, как успокоился щенок. — Хм, — размышлял Драко, — это имя имеет какое-то отношение к моему великому дяде? — Хм, да. Это нормально? — Спросила Гермиона, слегка нервничая из-за того, что забыла о семейной связи. — Да, это довольно круто, — сказал Драко и ухмыльнулся. В этот момент Реджи был полностью подчинен мальчику, лежа на спине, маленькие лапы махали в воздухе, когда ему щекотали живот. Хвост как вертолет был откинут назад и бился о рифленый металл. Драко улыбался своему новому другу, и эта сцена грела сердце Гермионы. — Итак, что ты здесь делаешь, Грейнджер? Лицо Гермионы исказилось, и Драко рассмеялся. — Пожалуйста, не называй меня так, ты слишком похож на свою тетю, — ворчала она, но Драко, защищаясь, подчинился. — Прости, я имею в виду, что ты делаешь здесь, Гермиона? — Перефразировал он, гордясь собой. Гермиона похлопала его по плечу за самодовольное поведение. — Я просто работала над домашним заданием, пока ты грубо не прервал меня, — усмехнулась она в ответ. — О, мне очень жаль, миледи, пожалуйста, извините за мою бестактность, — поклонился он, все еще ухмыляясь. — Ого, кое-кто хорошо воспитал своего сына, — усмехнулась Гермиона. Драко напрягся, вспомнив свое трудное детство. — Прости, я не хотела навевать плохие воспоминания, — извинилась она, выглядя потрясенной. — Нет, все в порядке. Моя мама правильно меня воспитывала, — улыбнулся он, в ответ получив недовольную ухмылку. — Твоя тетя ухмыляется точно так же, — сказала Гермиона и покраснела. К счастью, Драко просто поднял брови и сменил тему. — Ты, случайно, не получала письмо от моей мамы? — спросил он, зная ответ. — Да, получила, — ответила она и улыбнулась, — она кажется очень милой, Драко. На этот раз была очередь Драко краснеть. — Так и есть. — Он смущенно улыбнулся и сосредоточился на поглаживании маленького Реджи. Гермиона уже собиралась заговорить, когда услышала, что Драко продолжает, удивленная тем, что он открылся. — Она не всегда была такой. Во время ее замужества моя мама казалась скучной, просто лишенной жизни. Но когда Люциуса отослали, стало лучше. Я думаю, это потому, что она чувствует себя в безопасности и знает, что я тоже в безопасности, — пробормотал он. — Я очень за вас рада. — Искренне сказала Гермиона, когда улыбка Драко расширилась. — Она подавляла большую часть себя, когда была с ним, — нахмурился он, — я вспомнил, как ей нравилось экспериментировать с приготовлением зелий. У нее была лаборатория, где она работала, и она приводила меня туда, когда я был совсем маленьким, чтобы посмотреть, — вздохнул он, — Однако отец вскоре положил этому конец, и лаборатория пришла в упадок. Она была так счастлива, когда его не стало. Когда бы я ни был дома, я часто застаю ее вальсирующей и напевающей в своем фартуке. Гермиона знала, что должна слушать, но чувствовала, что отвлекается. Он сказал, что у Нарциссы есть лаборатория зелий? Уместно ли было посылать ей образец пруда из Запретного леса? В письме она просила сообщить ей, если онаможет с чес-то помочь, но была ли она просто любезна? Гриффиндорка вынырнула из своих мыслей, когда услышала, как кто-то хлопает прямо перед ее лицом. — Эй! Что это было? — закричала она. — Ты не слушала! Я не могу в это поверить. Я излил тебе свое сердце, а ты не слушала! — обвинил он ее. Она запаниковала, придумывая оправдание, когда увидела блеск в его глазах. Она влепила ему пощечину. — Драко! Я думала, ты меня ненавидишь! Я собиралась начать унижаться! — Гермиона застонала, когда ее рот сжался. — О, тогда, конечно, продолжай, — усмехнулся он, пока она продолжала хмуриться. — О чем ты вообще думала? Гермиона покраснела, зная, что он собирается дразнить ее. — Мнебылоинтереснопотомучтоутвоеймамыестьлабораторияиэтокруто, — пролепетала она, а Драко просто уставился на нее. Вздохнув, она попыталась снова. — Я разволновалась, потому что у Нарциссы есть лаборатория зелий, и как ты думаешь, может быть, я могла бы послать ей образец магической воды? И она могла бы его протестировать? Мне просто нужно знать, каковы ее свойства. Ты не против? — затараторила она и сделала паузу, прежде чем сказать: — Это чисто из любопытства. Драко расхохотался. Сильно. Гермиона ждала, пока он остановится, с нейтральным выражением лица, но нетерпение взяло верх. —Ты закончил? — раздраженно спросила она. — Прости, прости, — сказал он, все еще улыбаясь. — Ты просто очень любишь учиться, да? И я уверен, что это понравится моей маме, — добродушно подбодрил он. Облегченная и взволнованная, Гермиона простила его, и они погрузились в уютное молчание, глядя на ночное небо. Драко подтолкнул ее. — Это ведь Лев, да? Созвездие Реджи? — Поинтересовался он, глядя на щенка, свернувшегося калачиком у него на коленях. — Да, это передняя лапа льва, — ответила она. — Хм. Не очень-то похоже на льва. Гермиона усмехнулась. Она была вынуждена согласиться с ним. Должно быть, у Птолемея было довольно живое воображение. Они оба подпрыгнули, когда астрономические часы пробили десять раз. Десять раз? Боже, неужели уже 10 часов? С одинаковыми мыслями об отъезде, пара встала, и Гермиона подхватила щенка. — Было приятно поговорить с тобой, Драко, — призналась она. — Если не считать того, что ты чуть не заснула на мне, да, я тоже приятно провел время, — пошутил он, и Гермиона зарычала. — Пока, Блондинчик, надеюсь, ты обмочишься в постель, — бросила она, идя к двери под отдаленные стоны Драко. Только когда она вернулась в общежитие и обнаружила младшую Уизли, сидящую на ее кровати, ее настроение отрезвилось. Она знала, о чем пойдет речь, это было видно по суровому лицу Джинни. Она пропустила обед и ужин, и, насколько Джинни знала, она пропустила и завтрак. — Я завтракала… — попыталась она сказать, пока рыжая голова не прервала ее. — Ты не можешь продолжать пропускать приемы пищи! — закричала она. — Я знаю, Джин, мне жаль, — прошептала она и посмотрела вниз на свои ноги. Реджи хныкал, чувствуя ее печаль. — Пожалуйста, Миона, не извиняйся, просто ешь больше? Пожалуйста. — Прошептала Джинни в ответ. — Даже если ты не сможешь прийти в Зал, попроси Добби принести тебе что-нибудь, хорошо? Он будет рад, — продолжала она. — Хорошо, Джин, — роботизированно произнесла она. У них уже был этот разговор, и они оба знали, как он пройдет. Гермиона собиралась соглашаться на просьбы Джинни, а затем игнорировать их, иногда непреднамеренно, но все же игнорировать. — Не дай этому случиться, как в прошлый раз, хорошо? — сказала Джинни, пронзительно глядя на нее. — Я не буду, Джин. Джинни вздохнула и встала, чтобы уйти. Положив руку на дверь, она повернулась и сказала: —Ты можешь поговорить со мной, хорошо? Пожалуйста, поговори со мной, если тебе нужно. — Затем она ушла. Как только дверь закрылась, она рухнула на кровать, нижняя губа задрожала, когда она свернулась клубочком вокруг Реджи. В понедельник она вставала медленно. Не чувствуя желания общаться, Добби принес тарелку бекона по просьбе Гермионы и стейк для Реджи. Поблагодарив домовика, Гермиона села на кровать и неохотно откусила. Почему-то от заботы Джинни ей всегда становилось хуже. Это было так не похоже на рыжую голову — беспокоиться. День проходил медленно. История магии, Чары, обед в общежитии, а после обеда — зелья. По большей части ей удавалось избегать своих друзей. Разговор с Невиллом был неизбежен, учитывая, что на зельях она сидела рядом с ним. Свернувшись калачиком в углу своей комнаты и укутавшись в одеяло, она уже погрузилась в сон, как вдруг вспомнила, что у нее есть наказание. Ей было все равно, поняла она. Она хотела только спать. Через несколько часов ее разбудил стук в дверь. — Грейнджер! Открой дверь! У тебя наказание! Это была Блэк. Она узнала бы этот голос где угодно. Гермиона ничего не сказала. — Грейнджер? — На этот раз Блэк звучала неуверенно. Гермионе стало еще хуже. Она крепче обняла Реджи, когда шаги стихли. Несколько дней Гермиона провела взаперти, заявив, что она заболела. Гарри и Рон слонялись возле ее двери, рассказывая о своих днях, когда она отказывалась их впускать, оправдываясь тем, что они могут заразиться. Джинни тоже зашла извиниться, отчего Гермиона почувствовала себя ужасно. Это ОНА должна была извиняться, это была ее вина. Именно она заставляла подругу волноваться, и все потому, что не могла справиться с трехразовым питанием. Проведя небольшое исследование, Гермиона знала о расстройствах пищевого поведения, однако в Волшебном мире они встречались реже, или, возможно, их просто неправильно диагностировали. Низкая самооценка — это то, с чем она боролась с раннего детства. Поначалу это началось с издевательств, в основном на первом курсе, но потом усилилось, когда ее перфекционистская личность нашла, что контролировать. Так и не получив официального диагноза, она часто убеждала себя, что притворяется. Не помогло и то, что, будучи упрямой ведьмой, Гермиона была полна решимости справиться с этим без посторонней помощи. Только Джинни распознала прогрессирующую модель поведения и указала ей на это. Проведя большую часть времени в Хогвартсе, она смогла скрыть это от родителей. Она была просто чертовски зла от того, что не может сделать что-то простое, например, поесть. Звание «ярчайшей ведьмы своего поколения» было обманом. Она позволила гневу разгореться в ней, пока не закричала и не ударила кулаком по стене. Она чуть не зарыдала, услышав испуганное хныканье Реджи. Медленно дыша, она решила вывести его на пробежку под покровом темноты. Он слишком долго просидел взаперти. Боже, Реджи заслуживает большего, чем она, подумала она, глядя на наполняющиеся глаза. Но она любила его и сделает все возможное, чтобы он был счастлив. Верно? Верно, — подтвердила она, прижимая щенка к груди. Забавно, подумала она, что такой маленький комочек пуха может так быстро изменить ее мировоззрение. Поцеловав его в макушку, она надела кроссовки и прижала щенка к себе под джемпером, планируя побег из замка. Было уже поздно, поэтому ей нужно было воспользоваться тайным ходом, чтобы выбраться в лес. Изучив с ребятами карту Мародеров, она знала о нескольких проходах. Выбрав ближайший и самый полезный, она направилась к статуе Григория Льстивого. Проход был темным и сырым, но коротким, и вскоре она почувствовала сентябрьский воздух. Выход привел ее к арочному коридору, выходящему на крутой спуск, примыкающий к хижине Хагрида, и она последовательно постучала по каменной стене, чтобы войти в коридор. Поскольку никого не было видно, она побежала трусцой, держась за живот, направлялась в сторону Запретного леса. Пройдя около полумили, она остановилась, чтобы перевести дух, и выпустила волчонка. Он был в восторге, бегал во все стороны, ожидая, что Гермиона погонится за ним. Вскоре она уступила, и вскоре они уже мчались по деревьям, радостно тявкая и смеясь. Гермиона не часто бегала, но она должна была признать, что несмотря на то, что ее кости были совершенно измождены, она чувствовала себя свободной. Она чувствовала себя живой, как во время полета. Она остановилась, усмехнулась и раскинула руки, чтобы почувствовать, как холодный ветер обдувает ее. Она была потной, красной и счастливой. И Реджи тоже. Она взяла его на руки и прошептала ему на ухо. «Спасибо».