My Little Versailles / Мой маленький Версаль

Гермиона не хотела идти на ужин. Гермиона хотела дремать перед камином рядом с Реджи. И уж точно Гермиона не хотела возвращаться в класс Слизнорта. Поэтому, пробормотав себе под нос «к черту все», Гермиона быстро пошла в комнату Блэк… и обнаружила, что она заперта. Конечно же. Она с досадой ударилась головой о каменную стену и застонала, когда боль превысила допустимые пределы. Поморщившись, она решила сделать следующее. К счастью, авроры, расставленные по территории, не обращали на нее внимания, пока она добиралась до сарая, где хранилось снаряжение для квиддича, и, пробормотав быстрое «алохамора», стала искать свою верную метлу и нашла ее в углу. Как только за ней закрылась дверь, Гермиона со всей силы оттолкнулась от земли и с новой силой взмыла в воздух. Чувствовала она себя хорошо. Ветер одурманивал, опасность возбуждала, и ей было хорошо. В конце концов Джинни нашла ее (не то чтобы она очень хорошо пряталась) и настояла на своем присутствии к приезду Дурмстранга. Уединившись в общежитии, Гермиона надеялась, что её не потревожат до следующего утра, но буйная рыжая голова сорвала этот план, поэтому её силой повели в большой зал. После временного отстранения от участия в Турнире, которое произошло всего за час до этого, Гермиона вопреки своему сердцу решила, что Джинни, должно быть, ввела её в заблуждение. Она была единственным человеком, который знал об этом, так что так и должно быть, верно? Однако подруге было обидно, что именно она ввела ее в Турнир. Джинни, похоже, хотела, чтобы Гермиона участвовала в турнире, так зачем же ей рассказывать Дамблдору и навлекать на них обоих неприятности? Кроме того, Джинни не умела манипулировать, и тонкость была явно не в её вкусе. Она с большей вероятностью будет открыто говорить о ситуации, чем действовать за чьей-то спиной, тем более за спиной лучшей подруги. Из-за сдерживаемых эмоций она говорила с Джинни довольно резко, хотя та, скорее всего, этого не заслуживала. Тем не менее, эта возможность, эта минутная вероятность означала, что враждебность осталась, но Джинни этого не заметила. Она с удовольствием рассказывала о прибытии Дурмстранга, свидетелем которого стала на уроке гербологии. Судя по всему, как и много лет назад, из Чёрного озера выплыл корабль с учениками в одинаковых армейских мундирах, говорящих о драконовских порядках Каракова. Поэтому Гермиона была готова к подобной демонстрации угрожающей мужественности, когда они появятся на борту. По крайней мере, в посещении ужина был один плюс. Там будет Блэк, и, в зависимости от того, как будет принят подарок, она может быть одета в некий змеевидный корсет. Она шла за рыжей уже не так неохотно, присматриваясь к своему профессору. Гермиона не была разочарована. Пройдя через главные двери, Блэк появилась, и у Гермионы сразу же замерло дыхание. От ее вида захватывало дух. Ее лицо было как обычно хмурым, и это ее успокаивало. Блэк нахмурилась, как обычно, но это было не совсем обычно. Непривычно было, чтобы хмурое лицо вызывало у Гермионы такие эмоции. Непривычно, что от такого благоговения, от такого восхищения, губы Гермионы сжались в напряженную линию в попытке сдержать слезы. Слезы? Что происходит? Почему зрелище, которое она видела практически каждый день, вызвало такую бурную реакцию? Гермиона глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. Беллатрикс не была обычной. Ничто в ней не напоминало тех, кого она встречала раньше. Она была невероятной. Чертовски невероятной. Гермиона чувствовала головокружение, просто глядя на нее, наблюдая, как она двигается, как дышит, как живет. И до конца трапезы ее взгляд не отрывался от самого красивого человека в комнате. Она не замечала мечей и барабанов, которые Дурмстранг ввел в свою рутину (рутину, которую Джинни позже сочтет «немного лишняя»). Она пропустила первое впечатление о соперниках, пропустила речь Дамблдора, пропустила раздраженный вид Амбридж, пропустила Рона, который ластился к Краму. Она не пропустила улыбку Блэк в разговоре с Хагридом, не пропустила ее гримасу, когда мимо ее губ прошел овощ, не пропустила ее неудачную попытку скрыть свой смех, когда студент Дурмстранга споткнулся на неровной мостовой. Она также не пропустила, как профессор напряглась, чувствуя себя неловко. Гермиона обвела глазами комнату, ища источник беспокойства и желая покончить с ним. Дамблдор заговорил, и она быстро сориентировалась в поисках подсказки. —… пожалуйста, пройдите за мной в эту дверь. Несколько студентов поднялись, направляясь к месту, куда указал директор, и Гермиона почувствовала резкий толчок в бок. Джинни пристально смотрела на нее. Гермиона ответила недоуменным взглядом, когда подруга подтолкнула ее, чтобы она встала. И тут она заметила, что Драко стоит… возле чемпионов. Черт. Гермиона вскочила на ноги, опрокинув при этом свой бокал и привлекая внимание всего зала. Она смотрела только на одного человека, наблюдая за тем, как ее профессор неуклюже фыркает. Гермиона засияла и, спотыкаясь, направилась к ожидающему ее Драко, который провел ее через дверь. Оглянувшись в последний раз, она заметила, что Блэк снова нахмурилась. Было легко понять, что она хмурится скорее от беспокойства, чем от злости, и Гермиона начала размышлять, почему это так. Конечно, на собрании чемпионов присутствовали Дамблдор, Караков, леди Димитреску, Крауч и Амбридж. Чемпионы встречались… со всеми чемпионами. Риддл. Гермиона крепко сжимала руки Драко, наблюдая за людьми, снующими по комнате. Она узнала их всех, кроме троих мужчин. Абрахам и Джослин стояли вместе, чемпионы Шармбатона стояли в таком же единстве. Тесс и Джек стояли неподалеку от нее и Драко, но достаточно далеко друг от друга, чтобы наблюдатель мог предположить, что они не дружат. Она узнала Крама, который без дела сидел на покрытом пылью бюро, а рядом с ним копошились те двое, которых она не узнала. Они были одеты в форму Дурмстранга, но выглядели слишком старыми, чтобы быть студентами, а второй… второй был полностью одет в черное и держал в руках декоративную трость. Он был высок, но его внешность была более внушительной, чем его рост; очевидно, он высоко ценил себя. Она окинула взглядом его фигуру: от начищенных оксфордов до трилби, закрывающего лицо. Из длинного твидового пальто торчали кожаные перчатки, и Гермиона с любопытством взглянула на фигурку, сидящую на трости. Это был серебряный ворон или, возможно, ворона. Ирония в этом предзнаменовании не покидала ее. Она с опаской наблюдала за тем, как Риддл опускает шляпу, обнажая постаревшее, но красивое лицо. Засунув трость под мышку, он снял перчатку и принялся представлять себя чемпионам. Гермиона утешала себя тем, что все они выглядели одинаково встревоженными, за исключением Вольфа, который оставался рядом с ним и выглядел просто пораженным. Конечно, эти психопаты смогут поладить. Риддл подошел к ним и протянул руку Драко, который осторожно принял ее. Повернувшись к Гермионе, он приостановился и переложил трость на нижнюю часть другой руки, выставив вперед руку в перчатке. В перчатке. Гермиона почувствовала, как Драко напрягся, и заметила, как Джослин выпрямилась, а Эйб схватил ее за руку, успокаивая. Гермиона не знала, как долго ей удастся действовать незаметно, если Риддл так ловко умеет ее раззадоривать. Она уже не справлялась. — Ой, простите, я слишком грязная? — сладко спросила Гермиона. Вокруг нее замелькали камеры, и она впервые заметила журналистов, притаившихся по углам. Черт. — Вовсе нет, мисс… Грейнджер. — ровно произнес Риддл. Гермиона внутренне прокляла его обаятельную личность. — Простите, что так легко вас обидел. — Он продолжил, и его рот дернулся вверх, когда она вздрогнула. Гермиона знала, что она слишком много думает; это проистекало из ее острой наблюдательности, и ей хотелось бы думать, что в данном случае она просто неправильно поняла слова этого человека. Но это было не так. Познакомившись с ним всего несколько минут назад, он уже упомянул о ее «грязной» крови и намекнул, что она слишком чувствительна, что, несомненно, было подсознательно сексистским предположением. — Не беспокойтесь, мистер… Простите, я не расслышала вашего имени? — вежливо спросила Гермиона. Подобный тип личности был хрестоматийным высокомерием, и притворство, что она не слышала о таком гордеце, наверняка разозлит фанатика. В ответ на его жестокие глаза последовала предательская улыбка. — Риддл. — Он произнес отрывисто. — Мистер Риддл. Да, как женщина и грязнокровка, я понимаю что вам, должно быть, очень трудно найти общий язык с грязной шлюхой. Простите мне мою женскую истерику. В комнате воцарилась тишина, пока кто-то — кажется, Эйб — не встал и не зааплодировал, подняв кулак в воздух, пока Джослин не потянула его обратно вниз. Она также заметила, что леди Димитреску слегка улыбнулась, как и в тот раз, когда Гермиона не очень-то спокойно бросила вызов в кабинете Дамблдора. Дамблдор же сохранял нейтральное выражение лица, явно не собираясь делать ей замечание. — Альбус? Ты не можешь контролировать своих учеников? — Амбридж захихикала. Гермиона вздохнула, заметив поклонение герою на ее лице. — Я не вижу необходимости, Долорес. Не могли бы вы рассказать, зачем мы здесь? — Дамблдор ответил, не отрываясь от работы. Она старалась не улыбаться, глядя на то, как Амбридж сжимает челюсти, и наблюдала за тем, как эта жуткая женщина прочищает горло. — Теперь, когда вы все здесь знакомы, я и мистер Крауч хотим проинформировать вас о положении дел на турнире. По многим причинам этот турнир отличается от своих предшественников. Одно из отличий — интерактивная аудитория. Невысказанные вопросы заполнили комнату, пока чемпионы безмолвно ерзали. — Проще говоря, если вы нравитесь зрителям, то можете получить помощь в испытаниях. Если же вы не понравитесь, то окажетесь в невыгодном положении. В зале послышалось бормотание: чемпионы переключились с визуального осмотра представителей министерства на улыбки камерам. Похоже, они быстро все поняли. — Я не могу раскрыть ничего конкретного, но вы все поймёте это после первого задания, — Амбридж продолжила, прежде чем перевести взгляд на Гермиону. — Помните, что первое задание может начаться в любой момент, так что не теряйте голову. Что касается мисс Грейнджер, то она была отстранена от работы, пока ее участие в турнире находится под следствием. Гермиона была одновременно возмущена и смирилась, когда вспыхнули камеры и снова начались разговоры, в большинстве своем неприятные. Большинство из них было направлено на нее. Не успел Дамблдор отстранить присутствующих, как по ту сторону двери раздался громкий треск, и в неё ворвалась взволнованная Блэк, причём достаточно энергично, чтобы дерево хлопнуло по соседней стене. — Вы закончили? — Она скорее заявила, чем спросила, и целеустремленно направилась к Гермионе, схватив ее за руку и не слишком настойчиво потянув на себя. Гермиона подчинилась, чтобы избежать негативного внимания, но не пропустила, как засветилось лицо Риддла при виде ее профессора, не пропустила хищного выражения, которое последовало за этим; выражение, которое наполнило ее большим гневом, чем любое оскорбление, направленное на нее. Блэк не обратила на него внимания, глядя прямо перед собой. — Что вы думаете… — начала Амбридж, но была прервана. — Она задержана! — не дожидаясь ответа, Блэк окликнул ее через плечо. Если Гермиона была честна, то она совсем забыла о наказании, которое пообещала Блэк, обнаружив их с Джинни в библиотеке в неурочное время. У нее были проблемы поважнее. Но сейчас ей нужно было сосредоточиться на том, чтобы не позволить нетерпеливой Блэк оторвать ей руку. Может, она и не чувствовала давления на плечо, но напряжение в предплечье не было незаметным. Оно было очень заметным. — Эй, перестань тянуть, — пробормотала Гермиона. — Тогда поторопись, — Блэк ответил ворчливо, но тем не менее ослабил хватку. Когда они вошли в класс, Гермиона села на стул, а Блэк зашагала по комнате. — Что случилось? Что он сделал? — спросила она, явно взволнованная. — Кто? Рид… — Да, Риддл! Что он сделал? Что он сказал? — Она уже почти кричала, на ее лице было написано беспокойство. — Воу-воу, я в порядке! Он не стал бы ничего предпринимать при Дамблдоре. Может, теперь ты скажешь мне, почему ты такая напуганная? — Я не напуганная, — Блэк зарычала — Ты… ты просто не знаешь, на что он способен. Держись от него подальше, хорошо? Гермиона скептически посмотрела на Блэк, раздраженная тем, что ее профессор что-то недоговаривает. — Гермиона, я серьезно, держись от него подальше, — Блэк подняла брови, ожидая словесного ответа. — Почему? Поверьте мне, я не хочу общаться с этим парнем, но почему ты так уклончива? Гермионе надоело быть в неведении. Она помнила статью, в которой его обвиняли в пытках сокурсника, но вряд ли это вызвало бы такую бурную реакцию со стороны профессора. Может быть, это был кто-то из её знакомых? Может, в той статье не все было правдой? Риддл казался человеком, у которого есть друзья в высших кругах. Блэк выглядела не слишком готовой, чтобы отвечать на вопросы. Ее ноздри раздувались, а большой и указательный пальцы сжимали переносицу, и Гермиона внезапно ощутила огромную радость от того, что она была такой же занозой в заднице Блэк, как профессор — в ее. — Послушай, — вздохнула она, — ты же знаешь, что он не любит людей… таких, как ты. — Блэк поморщилась, явно сожалея о своем выборе слов. Но Гермиона слишком устала, чтобы спорить. — Да, да, я знаю. Он не стал бы пожимать мне руку без перчатки. — Он что? — тихо спросила Беллатрикс. — Вряд ли стоит из-за этого волноваться. Если мы окажемся на арене вместе, он наверняка сделает со мной что-нибудь похуже. — Гермиона! Перестань относиться к этому так беззаботно! — Я не беззаботная, я реалистка! — У ТЕБЯ ЕСТЬ ХОТЬ УНЦИЯ САМОСОХРАНЕНИЯ? — прокричала Блэк, тяжело дыша. Она была достаточно близко, чтобы Гермиона могла проследить взглядом нежные морщинки смеха. Она была достаточно близко, чтобы разглядеть светлые волосы на бархатной коже. Гермиона отступила на шаг, желая, чтобы профессор не заставляла ее отвечать на вопрос. — Ну? — спросил Блэк, теряя терпение. Гермиону спас звук открывающейся двери класса. — О, ребята, вы начали задерживаться без меня? — ныла Джинни. Гермиона рассмеялась бы над нелепостью вопроса, если бы не пыталась найти грань между спокойствием и криком «заткнись, мать твою». Блэк выглядела еще менее забавной. — Убирайся, Уизли, — опасно пробормотала она. Джинни была права, выглядя испуганной. — Но Драко сказал… — Убирайся, — Блэк скрипнула зубами. Джинни замерла на месте, переводя взгляд с Блэк на Гермиону, которая молча умоляла подругу остаться. — РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО, МОЖЕТ, ТЫ УЖЕ УЙДЕШЬ?! Гермиона и Джинни застыли на месте, не в силах пошевелиться. Они с тревогой наблюдали, как профессор топчется по комнате, разнося в щепки стулья и парты и бормоча себе под нос. Гермиона почувствовала, что холодеет, когда произнесла эти слова. — Тебе пришлось… *БАХ* положить… *БАХ* ее имя в кубок, не так ли, Уизли?! Внезапно в доску ударило заклинание, и она разлетелась на миллион мелких кусочков, острые осколки разлетелись во все стороны. Гермиона вздрогнула, когда защитное заклинание окружило и её, и Джинни, но её гнев не угас. Блэк знала. Она знала. Как она узнала? Кому она сказала… — Это была ты? — Она рассмеялась. —Ты рассказала Дамблдору? ИЗ-ЗА ТЕБЯ МЕНЯ ОТСТРАНИЛИ? — Отстранили…? — попыталась Джинни, но ее тут же прервали. — Да. Да, я сказала ему. Из-за меня тебя отстранили. Я разрушила твой грандиозный план по самоубийству! Подай на меня в суд! — Беллатрикс размахивала руками, глаза пылали ненавистью к себе. Гермиона закричала сквозь зубы, шагая вперед и накладывая на нее все заклинания, которые только могла придумать. Как она смеет! Как она смеет вмешиваться! — СОПРОТИВЛЯЙСЯ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ! Но Беллатрикс не сопротивлялась. Она отклонялась и отклонялась, даже прикрывая Гермиону, когда в нее отскакивали обломки. Ее тирада прервалась только тогда, когда сильные руки обхватили ее сзади. Гермиона боролась с хваткой Джинни, но эмоциональное истощение вымотало ее до костей. Вместо этого она прислонилась всем телом к подруге, и та поддержала её. Когда она подняла голову, Беллатрикс с беспокойством смотрела на нее несмотря на то, что именно у Беллатрикс была рана на лице. Неужели это она сделала? О боже. Гермиона почувствовала, как желчь поднимается в горле. Оттолкнувшись от земли, она вырвалась из объятий Джинни и выбежала из комнаты. Она поднималась по лестнице астрономической башни, отгоняя от себя мысли, которые были слишком измучены, чтобы думать. Она хотела, чтобы все было спокойно. Но всё равно. А по опыту Гермиона знала, что смотреть на бескрайние просторы звездного неба — это один из способов почувствовать покой. Во всяком случае, в какой-то степени. Другой переменной в этом уравнении было одиночество. Но, когда она заметила сгорбленную фигуру, прислонившуюся к металлическим перилам, это сразу же выбило ее из колеи. Если бы это был Драко, все было бы не так уж плохо, но это было не так. Фигура казалась крупнее и… хрупче. Фигура повернулась, чтобы посмотреть на незваного гостя, как раз в тот момент, когда Гермиона заметила в его руке бутылку. — Предвестник справедливости! Предвестник света! Не присоединишься ли ты ко мне, великая женщина? Абрахам был достаточно пьян, чтобы это повлияло на его связность речи, но даже по его невнятной речи Гермиона могла сказать, что он не имел в виду ничего дурного. — Зависит от того, собираешься ли ты делиться, — пробормотала она, садясь в двух шагах от него и указывая на огненное виски. Он нахмурился и слегка надулся. — Это мой механизм преодоления проблем, найди себе свой собственный, — он пробормотал, отодвигая бутылку. — Слушай, если ты не дашь мне это, то моим механизмом преодоления будет сброситься с этой башни, — Гермиона ответила, подавляя смех над встревоженным выражением лица своего спутника. — Ну разве ты просто не комок счастья? — проговорил он, протягивая бутылку. Гермиона сделала большой глоток и улыбнулась. — Эй, эй, не пей все, у меня денежное дерево не растет! — Ты получил огромный денежный приз за победу в этом турнире, не так ли? — Она сделала еще один глоток, когда его лицо исказилось от потери драгоценного алкоголя. — Потратил все на азартные игры, — он смущенно пробормотал, и что-то в его тоне и выражении лица вывело Гермиону из себя. — Эй, перестань смеяться над моими проблемами, — он полусерьезно хмыкнул. — Прости, прости, просто не ожидала, — она икнула, когда ее смех утих, и на некоторое время воцарилась тишина, пока они оба смотрели вверх. — Обещаешь мне что-нибудь? — тихо спросил Эйб, глядя на нее. Гермиона настороженно посмотрела на него. — Я тебя почти не знаю. — Это к лучшему, а теперь пообещай мне? — Что пообещать? — нерешительно спросила она. — Ты должна это выиграть. Гермиона потрясенно молчала, пока не увидела его искреннее выражение лица. Тогда она насмешливо сказала. — Ты же не серьезно. — Я серьезно, — по-детски хмыкнул он, — ты должна надрать задницу этому расистскому патриархату. На мгновение Гермиона проигнорировала тот факт, что она «братается с врагом». — У меня нет ни единого шанса, и ты это знаешь. — Она беззлобно рассмеялась и подпрыгнула, когда ее толкнули локтем. — Перестань быть самоуничижительной, мне и так хватает этого дерьма. — Он поднес указательный палец к виску, и Гермиона мгновенно протрезвела. — Так вот почему ты пьешь? — Есть много причин, почему я пью. Когда она выжидающе посмотрела на него, он захихикал. — Если бы я хотел поговорить о своих проблемах, я бы пошел к психотерапевту. Гермионе показалось странным, что это говорит волшебник. В мире волшебников терапия встречалась нечасто. Еще один аспект, на который Гермиона возмущалась за игнорирование системы. — Я полукровка. — Он ответил, словно прочитав ее мысли. —А я Дева, — ответила она, заставив его фыркнуть. — Ты забавная, теперь я понимаю, почему ты нравишься Белле. Теперь была очередь Гермионы фыркать, из ее ноздрей хлынула жидкость. — Эй, не трать алкоголь зря, ты, с… смешная девченка, — зашипел он, заставив Гермиону снова рассмеяться. — Я даже не могу назвать тебя плохим словом, тебе же девять лет. — Эйб выглядел обиженным, и она шлепнула его по руке. — Да пошел ты, я… я вообще-то реально не знаю. Это заставило их обоих беспрестанно хихикать. Когда они снова уселись, вопрос вырвался изо рта Гермионы прежде, чем она успела его остановить. — Почему Блэк так сильно ненавидит Риддла? Лицо Эйба заметно побледнело под звездным светом, давая понять Гермионе, что он что-то знает. — Я не… — Вранье. — Она прервала его, наблюдая за тем, как он вздохнул с облегчением. — Честно говоря, я не знаю, почему. Все, что я знаю, это то, что Том и Белла учились вместе, и я… я почти уверен, что он был влюблен в нее. Гермиона сломала в руке бутылку виски, но не грубой силой. Это была вспышка магии, и Эйб внимательно наблюдал за ней. — Ты не отчитал меня за то, что я потратила алкоголь впустую. — Она пробормотала, изо всех сил стараясь не думать о Риддле и Беллатрикс вместе. — Ты хочешь, чтобы я тебя отчитал? Извращенка. Заклинание ударило его в спину, и Гермиона развернулась с палочкой на готове, игнорируя головокружение в голове. — Ой, блять. — пробормотал Эйб, потирая позвоночник. — Не будь гребаным педофилом, Эйб. — пригрозила Блэк. Она стояла на вершине лестницы и выглядела совершенно неземной в лунном свете, и Гермиона с трудом могла отвести взгляд. — Я асексуал, придурок, давай, покажи мне свои сиськи. Еще одно заклинание попало ему в шею, и он застонал. — Да, я это заслужил. Миона ведь уже совершеннолетняя… ну, вообще-то она не знает, сколько ей лет. — Он снова начал хихикать, и Гермиона присоединилась к нему. — Не называй ее так. — прорычала Блэк, когда Эйб поднял руки в знак капитуляции. — И это мой сигнал отвалить. — пробормотал он, ухватившись за перила и пытаясь встать. — О, ради всего святого, — простонала Блэк, глядя, как он, спотыкаясь, идет вперед и хватает ее. — Я в порядке, отв... отвали. — Ты пристаешь ко мне, имбецил, — прорычала она, отталкивая его. Гермиона хихикала, глядя на то, как Эйб ищет, на что бы опереться, и тянется к перилам. В состоянии алкогольного опьянения его пространственное восприятие было не самым лучшим, поэтому ни Блэк, ни Гермиона не удивились, когда он кувырком спустился по спиральным ступенькам. — Думаешь, он в порядке? — прошептала Гермиона, поворачивая шею, чтобы заглянуть вниз. Блэк не ответила, она просто молча стояла несколько секунд, пока Гермиона не поняла ее намерения. В нескольких футах под ними слышалось тихое похрапывание. — Ты нормально спускаешься по лестнице? — уточнила Блэк, обернувшись к Гермионе, которая кивнула. У подножия лестницы лежал Эйб, свернувшись в позу эмбриона, и храп все еще доносился до него. Блэк прошла мимо. — Мы что, просто оставим его там? Профессор пожала плечами и ответила безразличным взглядом. Гермиона в ужасе уставилась на Блэк, которая вздохнула и наколдовала одеяло и подушку. — Довольна? Получив утвердительный кивок, Гермиона пошла дальше, надеясь, что Эйб не проснется слишком разбитым. Они молча шли по пустым коридорам, пока профессор провожала Гермиону до ее общежития. Несмотря на то, что она шла довольно медленно, время пролетело быстро, и уже совсем скоро они дошли до портрета. Гермионе не очень хотелось вести светскую беседу, предательство еще было свежо в ее памяти, поэтому, когда Беллатрикс прошептала ее имя, когда она повернулась, чтобы войти в общую комнату, она шумно вздохнула. — Мне очень жаль, — неохотно пробормотала профессор, умудряясь при этом выглядеть искренней. — Нет, это не так, — ворчала Гермиона, — ты бы в один миг рассказала это Дамблдору. — Да, ты права, и я не сожалею об этом. — Гермиона насмешливо посмотрела на это признание, но Блэк продолжила. — Я имела в виду, что мне жаль, что я назвала тебя лгуньей, когда ты сказала, что не клала свое имя в кубок. Гермиона усмехнулась, догадавшись о личных намерениях Блэка. — Тебе жаль только, что ты не поверила мне, так как могла бы отстранить меня раньше. Тебе жаль, что ты не смогла раньше осуществить свой маленький корыстный план. Теперь настала очередь Блэк насмехаться, когда она повернулась к Гермионе. — О, мне жаль, что я не понимала, что держать в безопасности твою невероятно разочаровывающую задницу — это корысть. —Это так, если ты забираешь у меня решение! — Уизли забрала у тебя это решение в тот момент, когда вписала твое имя в кубок! — Почему ты не можешь… почему ты не можешь просто оставить меня в покое! — Гермиона почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, ее мозг кричал ей, чтобы она остановилась, но она уже знала, что скажет. — Мне не нужна твоя защита, мне не нужно, чтобы ты опекала меня, как беспомощного младенца! Если тебе нужен небольшой проект, чтобы почувствовать себя лучше в своей одинокой жизни, то приставай к Драко. Гермиона не знала, задела ли она за живое или ее вопиющее неуважение к авторитетам вызвало лесной пожар в глазах профессора, но она знала, что оставаться здесь будет не очень весело. — Я буду помогать Драко, как смогу, но он не такой, как ты. — До этого момента Беллатрикс впечатляла своей сдержанностью. Она не кричала, просто говорила громко и сохраняла спокойствие, чтобы спорить со своей слегка пьяной и потому слегка неразумной ученицей. И только когда с языка сорвалось нецензурное выражение, оно сорвалось с языка, не подумав. Гермиона уставилась на нее широко раскрытыми глазами, пылающими от ярости. — Грязнокровка. Ты ведь это имеешь в виду, не так ли? Драко не грязнокровка. — Гермиона заговорила тихо, ее тело напряглось до предела. Ей не нужно было подтверждение от Блэк. — Рада, что стала вашим жалким проектом, профессор. — Она пробормотала, саркастически поклонившись. Несмотря на гнев, бурлящий в ее жилах, Гермиона обратила внимания на рану на лице Блэк. Кровь засохла с момента их предыдущего разговора, состоявшегося несколько часов назад, и женщина явно забыла ее залечить. Гермиона послала заклинание в лицо Блэк, но профессор с впечатляющей скоростью заблокировала его. Она закричала сквозь зубы, когда женщина обвиняюще уставилась на нее. — Я пыталась залечить порез, который нанесла раньше! — Гермиона закусила губу и наблюдала, как выражение лица Блэк немного смягчилось. — Спокойной ночи, профессор! — фыркнула она, входя через отверстие в стене. Портрет Полной дамы закрылся, и Гермиона не успела услышать, как Беллатрикс выкрикнула ряд ругательств. Несмотря на насыщенный событиями день, в голове Гермионы, лежавшей в постели, крутилась только одна мысль. Это осознание пришло к ней за несколько мгновений до того, как ее сморил сон. Беллатрикс не носила корсет. И если Беллатриса не носила корсет, то почему она была так очарована ею за ужином?