Пути земные

— Ирууу… И-иру-у-у… Шептать Наруто умел даже громче, чем вопить, так что ничего не понимающий Ирука сонно вскинулся и приподнялся на локте, пытаясь понять, где он и что от него хотят… — Чего тебе? — прохрипел он в темноту. — Я пить хочу. Ирука со стоном откинулся на подушку. — Так иди и налей. — Я не могу. — И не говори, пожалуйста, что боишься темноты. — Там собаки. «Собаки?» Ирука заполошно подскочил и приглушённо вскрикнул, когда ноги провалились с постели в темноту. Он вообще-то всегда спал у стенки, потому что это был единственный шанс не быть выпихнутым в процессе сна с постели шилопопым ребёнком. Да-да, как педагог Ирука прекрасно понимал, что в таком возрасте ребёнок уже должен был спать отдельно, но… Словом, вдвоём было значительно теплее, а впереди была зима и… Наощупь Ирука выбрался в коридор, невнятно изумляясь тому, как, оказывается, спросонья кардинально менялось восприятие пространства. До кухоньки от порога спальни и было то два с половиной шага, а тут Ирука брёл в темноте такое впечатление что по дворцу Даймё, и вширь и вперёд — всюду было открытое пространство… — Ай-ой! — придушенно проскулил Ирука, когда вдруг в кромешной темноте его ногу понюхал чей-то мокрый нос, и рванувшись инстинктивно вперёд, впечатался лбом во что-то живое! — Маа… Не ушиблись ли вы, Ирука-сан? Проговорил глубокий грудной баритон где-то прямо над бедной ирукиной головой и чунин определённо запаниковал! Ками-сама! В доме человек с собакой! А он один с маленьким ребёнком! На короткий миг Ируку бросило в холодный пот, а потом пришло некоторое понимание ситуации. И пришло оно вместе с тёплой шероховатой ладонью, ненавязчиво коснувшейся голого плеча Умино, мягко привлекая учителя к чему-то ну очень тёплому и обалдеть, какому шелковистому. — Какаши-сан? — пролепетал Ирука, бесцельно шаря руками по чьей-то тёплой и твёрдой груди и отчаянно и совершенно зря тараща зенки в темноту. — Куда вас проводить? — раздалось мягко и гудяще, словно намекая на что-то такое, чуть позабывшееся, но не забытое до конца. Всё внутри Ируки замерло… Ками-сама, это вообще было законно — так звучать? Глуховатый голос Какаши-сана пророкотал прямо над Ирукиным ухом так… непозволительно интимно… Ирука прямо так и почувствовал, как нос и щёки мгновенно налились горячим теплом и в груди что-то сдавило, словно чунину сейчас предстояло выйти голым на мороз. Ирука возблагодарил всех богов, что тьма вокруг была такая, что глаз коли. — Я… Мне… — Ирука с трудом сглотнул и попытался взять себя в руки. — На кухню, за водой. Ай! Ирука сказал «Ай!», потому что в следующую секунду его мягко подхватили за талию, слегка приподняли, прижали, судя по всему, к джонинскому боку и нечто горячее, большое и невероятно сильное уверенно понесло Ируку куда-то вперёд. — Осторожно, — взмолился Умино, совершенно потерявшийся в незнакомом пространстве и поэтому инстинктивно хватаясь за шею Какаши-сана. — Не беспокойтесь, сэнсэй, я превосходно вижу в темноте. Ирука мысленно пискнул и затих. Ну конечно! Какаши-сан альфа, а у альф ночное зрение почти как у кошек! Это, стало быть, для джонина не было никаким секретом то, что Ирука выперся в чужой коридор в одних трусах на бо́су задницу? — Я могу пойти сам… — Тут собаки кругом, споткнетесь… Точно. Собаки. — Наруто просил попить. — Ещё бы! — легко откликнулся джонин, — столько рамена съел! Ирука даже не догадывался раньше, насколько сильно на самом деле он способен был покраснеть. — Простите нас, Какаши-сан. Я правда не знал, что так получится. Мы, кажется, вам испортили праздник, — Ирука, которого усадили на табурет, безуспешно пытался выцепить глазами хоть какие-нибудь передвижения джонина в темноте. Голые его ноги то и дело нюхали, пару раз даже лизнули, чьи-то влажные носы тыкались в коленки и бёдра, собаки бесцеремонно наступали ему на пальцы, молотили хвостами по голеням. Они, видимо, имели твёрдое намерение заступить в Ночной Дожор. — Маа… Да не берите в голову. С чего вы взяли, что праздник испорчен? По-моему, наоборот, всё получилось довольно мило, — судя по голосу, перемещавшемуся где-то совсем рядом, Какаши тоже подумал о перекусе для собак и гремел посудой и шуршал пакетами. — Я так и так намеревался пригласить вас поужинать со мной. Ирука нервически поболтал ногами под табуретом, пнув при этом кого-то из псов по ляжке и в бок. — Почему вы не женаты, джонин-сан? — неожиданно вдруг выпалил Ирука и ударил бы себя по лбу, но боялся промахнуться. Темнота там, где раньше она шуршала насыпаемым в миски кормом, вдруг опустела. Ирука безнадёжно завертел головой, но, конечно, вычислить местонахождение первоклассного джонина не смог бы ни за что на свете. — А вы почему не замужем, Ирука-сан? — раздалось прямо за его спиной. Умино еле удержался, чтоб не взвиться свечкой. — Видите ли… У меня шрам на лице. — У меня тоже, — хмыкнула темнота голосом Какаши. Он, судя по всему, видел Ируку превосходно и отстать от Ируки со своими расспросами даже не собирался. — Это немного другое, — пожал плечами Ирука, — я омега, омегам положено быть красивыми, чтобы их заметили и захотели о них позаботиться… — А альфам что же, по-вашему, красота ни к чему? Ируке сунули в ладонь стакан, холодный от воды. Чунин поднялся. Цокот когтей и слитный шум многочисленной собачьей своры переместился дальше. Долго быть, джонин насыпал питомцам корм. Обнажённой кожи коснулась тёплая сухая и сильная ладонь. Будто бы нечаянно пальцы провели по талии, потом словно нехотя нащупали локоть омеги и потянули за собой. Ирука, чувствуя себя нестерпимо глупо по-прежнему не видя ни зги, доверился рукам и зрению Какаши-сана. — Так как же, Ирука-сан, — продолжил домогаться всё тот же глуховатый волшебный голос, теперь с чарующими нотками подавленной улыбки, — альфе позволительно быть уродом? — Но… Какаши-сан, я не понимаю, — зубы Ируки выбивали непроизвольную дрожь, — вы красивый мужчина и шрам вас нисколечко не портит. Вы одиноки не из-за этого! Ирука мягко ткнулся всем телом в неожиданное препятствие, чудом не расплескав воду. Локоть его Какаши-сан не выпустил и теперь притягивал Ируку к себе почти что вплотную. Внутри у Ируки свело спазмом. Ну вот что стоило держать язык за зубами? А вдруг джонин рассердился? По-настоящему рассердился? И расценил идиотский интерес Ируки к своей личной жизни как намёк на мужскую несостоятельность? Джонин был большим и горячим. И очень-очень сильным. И мог сделать с Ирукой сейчас всё что угодно и кто бы мог ему помешать? Дыхание Хатаке пошевелило растрёпанные пряди на лбу Ируки. Кажется, Какаши наклонился к нему поближе. — Если дело не в шрамах, Умино-сан, то как же быть альфе, чтобы его заметили и захотели о нём позаботиться? Ирука замер, словно кролик перед разинутой пастью удава. Он снова, снова, снова попал в ситуацию, которой не управлял ни изнутри, ни снаружи! И ведь влез в неё исключительно сам, добровольно и с песней! И что это было за самоубийственное свойство характера у него такое — дразнить тигров и играть с огнём, не будучи при этом ни укротителем, ни факиром? — Неужели столь сильный альфа, как вы, нуждается в поддержке? — выдохнул Ирука куда-то в темноту, словно в ответ на тёплое дыхание, шевелившее волосы на лбу омеги. — Если бы всё на свете решала сила, Ирука-сан, — чуть помедлив, откликнулся джонин, — мир погрузился бы в безнадёжную тьму. Не думаю, что это та цель, к которой стоит стремиться. — Я… — Ирука отчаянно замотал головой, — я всегда с удовольствием заботился о вас… То есть, о вашем доме, Какаши-сан, но не похоже было, что вы хоть сколько-нибудь в этом нуждались… Я не дурак. Вам ведь нисколько не было нужно, чтобы я поливал этот несчастный цветок и вытирал пыль, которой не было… — Пыль меня и вправду не слишком волновала, — мягко усмехнулась тьма голосом Хатаке, — а цветок вообще-то пластиковый. Ирука вздрогнул и дёрнулся в железных лапах джонина раз и другой. Но, как оказалось, Хатаке-сан держал его крепко, двумя руками. — Что вы… Чего вы хотите, Какаши-сан? — сил хватило только, чтобы прошептать, но не крикнуть. И тут Ирука ахнул, в животе будто что-то панически дернулось и тутже замёрзло от волнения. Зрение ли решило преподнести неожиданный сюрприз, Хатаке ли сам этого неведомо как добился, но прямо в этот момент из кромешной тьмы и прямо перед Ирукой проступило лицо джонина. Бледное, словно гипсовая маска, изображающая древнего духа. И… Лицо это показалось целиком, всё полностью! На Какаши-сане не было маски! Глубокие провалы чёрно-серых глаз джонина были непроницаемы, но Ирука точно знал, что Какаши прекрасно его видит и внимательно следит за его реакцией. А какие могли быть у Ируки реакции, если он никогда-никогда не то что не бывал в объятиях альфы, совершенно наедине да ещё и ночью, но даже и издалека флиртовать никогда не пытался… — Позаботьтесь обо мне, Ирука-сан… — глухо и тихо, словно с трудом подбирая слова, проговорил джонин, — заметьте же меня наконец, увидьте… Ирука с трудом сглотнул слюну, во рту пересохло от замешательства и совершеннейшего непонимания, отчего Какаши-сан вёл себя так странно и говорил такие удивительные вещи… Ведь не мог же он не знать, что Ирука прекрасно видел джонина, сейчас, прямо перед собой, да и всегда на него смотрел с восхищением и волнением, которое трудно было утаить. Губы джонина приоткрылись, но на этот раз Какаши не произнёс ни звука, Ирука смотрел не мигая, как заколдованный, как смутно белеющий во тьме овал сурового лица альфы приблизился, наклонился ниже, не отрывая взгляда от… губ Ируки? Какаши-сан был очень-очень красивым. Удивительно скульптурные, правильные черты мужественного лица. Ирука мог сходу назвать всех первых записных красавцев-альф Конохи. Все были хороши, но у каждого всё-таки был какой-нибудь пусть крохотный, но изъян. Чего-нибудь да не хватало, или наоборот, было лишнего. А Хатаке-сан был безупречен! Даже длинный шрам, спускавшийся с левой глазницы, как оказалось, почти через всю щёку, не то что не портил брутального облика, но подчеркивал его лаконичность и какую-то совершенно особенную завершённость. Шрамы украшают альфу. Ирука многажды слышал это поговорку, но только сейчас в полной мере осознал всю её справедливость, открывши рот и созерцая это великолепие прямо перед собой, на расстоянии, буквально, дыхания. Потому что теперь тёплое дыхание джонина трогало губы Ируки и сердце у него то замирало, то стукалось о рёбра так отчаянно, что Ируке казалось, что посреди кромешной тьмы у него ещё и в глазах темнеет… Какаши-сана рядом вдруг стало так много… В животе у Ируки сам собой связался тугой узел, а гладкость кожи альфы он мог чувствовать сейчас всем телом — и ногами, между которыми джонин, оказывается, удивительно ловко просунул колено, и животом, потому что Какаши-сан притянул и почти прижал к себе Ируку за локти, и руками, которыми Ирука упирался джонину в грудь, рискуя разлить трофейную воду. Ирука медленно закрыл глаза, все равно толку сейчас от них не было, вздрагивая от чего-то неведомого, накатывавшего волнами, и заставлявшего дыхание срываться и сглатывать снова и снова. — Иру… — донёсся до него тихий шёпот альфы, такой… интимный, настойчивый, даже словно бы просящий и взволнованный. Ирука так и не понял, что это в нём вдруг так нежно и зовуще откликнулось на этот тихий зов, но почему-то он раскрыл рот и храбро потянулся навстречу, хоть храбрости открыть глаза ему так и не хватило, готовый уж сам не зная на что, на любое безумие… — Ирука-а-а… Ирука-а-а… Ты где? Тихий детский голос с лёгкими нотками паники проник в сказочный дурман, окутавший голову омеги и Ирука распахнул глаза. И растопырил уши. Что это? Здесь был ребёнок? Откуда? Кто? — Наруто, — обморочным голосом пробормотал Ирука, отстраняясь от шелковистых узлов джонинской хватки, отчётливо ощущая, как колотится сердце и дрожат босые ноги. — Хатаке-сан, прошу вас… Ставшая снова непроницаемой темнота еле слышно испустила судорожный выдох и крепкая хватка осталась лишь на одном локте Ируки. — Я провожу, Умино-сан, — совершенно нейтральным голосом произнёс Какаши. И Ируку, на дрожащих и нетвёрдо ступающих ногах осторожно и твёрдо повели по коридору. Скрипнула дверь и бледный свет от окна наконец выдернул для Ируки хоть какую-то картину реальности. Ируку втолкнули в комнату и маленькие руки тут же обхватили его колено. — Ирука, — хныкал мальчуган, — где же ты был? Я так испугался. Ирука всунул мальчишке стакан с водой и успокоительно погладил по голове. Дрожь никак не унималась. А правда, где он был? Что это такое с ним сейчас чуть не случилось? Какаши-сан шептал ему «Иру», держал за руки и… чуть не поцеловал??? — Я тоже, — Ирука тяжело сглотнул и осторожно умостился рядом с мгновенно засопевшим во сне Наруто. — Я тоже очень испугался. Очень.