The Lion's Den

Впоследствии этой едва минувшей катастрофы, Наэги выпроводил Нагито из комнаты. Единственная хорошая вещь касательно его похитителя заключалась в том, что он делал всё, что скажет Макото — кроме просьбы «не похищать меня!», — и всегда делал это с улыбкой. Ладно, эта деталь была жуткой, но она уж точно не сравнится с убийцами робо-медведями. Когда дверь захлопнулась, Наэги прислонил ухо к дереву. Он хотел проверить, действительно ли Комаэда ушёл, или убедиться, что никто не станет заходить к нему в момент уязвимости? Макото и сам не мог сказать наверняка. Он просто чувствовал необходимость это сделать. Поэтому он остался стоять, потея и мёрзнув, в ожидании неизвестного сигнала. По ту сторону царила тишина. Она делала только хуже. Наэги стиснул зубы. Когда он осознал, каким образом здесь оказался, то понял, что ему грозит опасность. Нагито тоже поведал ему об этом без прикрас. Но только после последнего предупреждения Изуру, после паники от раздавшегося стука до него наконец дошло. Раньше опасность казалась абстрактной, далёкой. Сравнимо с вероятностью быть убитым во время игры на выживание. После первого суда Макото держал в голове, что это может произойти, но осознание к нему так и не пришло. В конце концов, он никогда не становился свидетелем убийства — только кровавых последствий. В этом и заключалась разница. Не увидев всё своими глазами, не увидев, как его друг впадает в убийственное отчаяние, Макото не мог представить, чтобы его одноклассники его предали. Его сознание, как и всегда, когда его мысли уходили в это русло, дало ему мысленную пощёчину. Надо перестать так думать. Конечно же они его не предавали! Его одноклассники, все до единого (кроме, наверное, Эношимы), были хорошими людьми. Как можно нормально функционировать под таким давлением и стрессом? Во всём виноват этот тупой медведь, но никак не они. Обвинив знакомого злодея, Наэги почувствовал себя лучше. Смеет ли он сказать, что испытал ностальгию? Он взглянул на выпотрошенного Монокуму в центре комнаты. Макото был бы не прочь попинать его по полу… но тело отказывалось оставлять дверь. Он приложил к ней ладонь и надавил вполсилы. Вдруг на него накатило уныние. Он опустился на колени, прижавшись щекой к дереву. Ему хотелось… хотелось заплакать, но слёз не было. Несмотря на это, горло всё равно сжалось. Наэги подтянул колени к груди и уткнулся в них лбом. Когда же это кончится? Неужели игры убийств было мало? Он просто хотел вернуться к своим друзьям. Они переживают за него, даже Тогами. И Макото переживает за них не меньше. Он вспомнил, что в последний раз, когда они виделись, у них не хватало еды. Они будут искать его… но они ведь не станут пренебрегать собственным здоровьем ради него, так? Наэги вцепился пальцами в волосы и потянул. Нет, сказал он себе, Тогами ни за что не забудет о собственном благополучии и не доведёт себя до истощения. Киригири тоже поставит во главу угла практичность, а не эмоции. Она не позволит им голодать. С ними всё будет в порядке. Ведь… как же иначе… Макото стал тяжело и судорожно ловить ртом воздух. Кислорода всё ещё не хватало. Он кашлял, вызывая судорогу в уже напряжённых мышцах спины. Он медленно поднял затуманенные глаза. Цвета и формы мелькали перед ним, когда он положил подбородок на колени. Зрение становилось чётким. Перед собой он видел кровать, а рядом к ней — стол, на котором стояла коробка хлопьев, принесённых Нагито… Он тут, значит, сидит и переживает, что его друзья не могут найти еду, а сам регулярно получает её из первых рук. Он может спать и не бояться, что его заметят злобные роботы или люди в масках Монокумы. У него была постель! Так нечестно. Наэги резко встал; некая свирепая и железная сила у него внутри заставила спину выпрямиться, как металлический прут. Он прошагал к столу и схватил хлопья с такой силой, что помял её. Это всё нечестно. Ему не пришлось думать дважды. Макото прошёл в ванную и разорвал верхушку коробки. Он повернул её вверх дном и всё до последней крошки высыпал в унитаз. Звук смыва казался музыкой для его ушей. Пока Наэги наблюдал, как неудавшийся завтрак тонет в забвении, он не испытывал и толику обиды. Ему было… хорошо. Словно он так выразил свой маленький протест против Нагито. Он никогда не учинял таких бунтов против Монокумы, но лишь из-за того, что объединять учеников против него доставляло намного больше удовлетворения. А ещё Монокума разместил повсюду камеры и пулемёты. В итоге он бросил разорванную коробку в сторону двери, где Комаэда наверняка увидит её, когда неминуемо вернётся. После этого Макото веселил себя импровизированной игрой, где нужно, целясь в урну, бить по подброшенному плюшевому Монокуме, который доставлял восхищение тем, как изгибался и беспорядочно парил в воздухе. Вот настоящее удовольствие. Когда он вернётся к своим друзьям, он обязательно презентует Асахине и Хагакурэ своё изобретение. Может, Убийца Сё тоже подтянется. Будет весело! После шестого попадания (успев создать кустарную и совершенно необходимую полосу препятствий), он захотел отдохнуть. Можно подумать, что несколько недель скитаний среди обломков сделали его сильнее — и он был уверен, что так и есть, — но теперь его тело впервые за долгое время не находилось в состоянии постоянного стресса. Он стал вспоминать своё путешествие по внешнему миру. И поэтому приземлился на свой стул, тяжело дыша. Макото уставился на плюшевого Монокуму и всё, что натворил, на игру, в которую только что играл… и вдруг всё это показалось таким ничтожным. Потому что так оно и есть. Это не поможет тебе или твоим друзьям. Он прикрыл глаза. Комаэда настаивал на том, что не передумает, и Наэги начинал верить в это. Но это не означало, что он застрял здесь навечно. Помощь Нагито просто увеличивала степень его безопасности. Однако, если он так и не поможет, тогда Макото придётся выбираться самому. И он сможет. Так ведь? Выудить информацию не составит труда. Комаэда с готовностью ею делился. Однако нельзя забывать слова Изуру: Нагито не дурак. Тот факт, что он украл Наэги без особых проблем, подтверждало, что похититель отличался незаурядной изобретательностью. Надо быть аккуратнее. Макото не сможет завести об этом разговор, сохраняя привычное дружелюбие; наверняка он случайно взболтнёт лишнего. В то же время, ему придётся притворяться дружелюбным, иначе Комаэда его раскусит… Здесь бы не помешала помощь Киригири. Наэги помотал головой, выкидывая оттуда лишние мысли. Об этом он погорюет позже. Ему нужно найти способ выбраться из этой комнаты. Дверь сделана добротно. Когда он бил по ней, было больно. Хотя это не так уж и важно. Даже если бы у него были силы сорвать её с петель, этот вариант не рассматривался. Не имея возможности проверить, находился ли кто-то в пределе слышимости, разводить такой шум слишком рискованно. Он проверил дверную ручку; на первый взгляд, взломать замок изнутри невозможно, но откуда ему знать? Он не герой экшн фильма. Может, ему удастся одурачить Нагито и заставить его открыть дверь? Как никак, его комната находилась прямо по соседству, и он уже дал Наэги разрешение звать его к себе. Если бы он провернул всё быстро и сумел застать похитителя врасплох, Макото наверняка смог бы выйти через дверь без всяких проблем. Потом придётся как-то обойти Нагито и всех остальных, но кто не рискует, тот не пьёт, верно? …Конечно, Киригири говорила о тайнах и загадках, когда сказала это. А не о побеге из улея, переполненном людьми Эношимы. Стоило ли тогда рисковать? Или стоило отыскать такой способ, при котором его похититель не узнает о бегстве сразу же? У него разболелась голова. В другой стороны, решение не требовалось от него в тот же день. Прежде чем совершать какие-либо попытки, надо убедиться, что его тело будет к ним готово. Теперь Макото осознал, что ему пришло время вернуться к упражнениям, показанными ему Огами. У него уже давно не находилось для них времени, но в академии он добросовестно тренировался после её смерти (так он отдавал ей дань памяти) и до сих пор помнил все движения. Запрет на шум и небольшое пространство ограничивали его возможности, но когда Наэги отдохнул, то заставил свои дряблые конечности выполнить базовые упражнения. Было непривычно делать это на ковре, а не на деревянном полу: в конце концов он соскользнул при попытке принять базовую боевую стойку. Ну, это не так и важно. Он не собирался драться с Нагито и вообще с кем-либо. Макото тренировался. И тренировался. И тренировался, и тренировался, и тренировался. Не имея под рукой часов и каких-либо других занятий, он не мог понять, когда надо остановиться. Его легкомысленность довела до того, что ноги стали подкашиваться. Остаток энергии он потратил на то, чтобы проковылять к кровати и упасть на неё же. Сердце колотилось как бешеное, и, казалось, не только от физической нагрузки. Наэги не мог встать. Не мог приподняться и повернуться так, чтобы не лежать поперёк кровати со свисающими ногами. Он не мог разработать план побега. Макото лежал, пока дверь не открылась.

***

Ха. Комаэда принёс с собой достаточно интересный ассортимент предметов. Он вернулся к Наэги с обедом (который тот проигнорировал из-за чувства тошноты при взгляде на еду) и коробку, полную случайных вещей, назначение которых было непонятно. Вот например, нечто похожее на оторванную лапу робота Монокумы. И что прикажите с ней делать? Макото вздохнул. Конечно, в этой коробке наверняка окажется парочка полезных вещей. Он присел рядом с ней и начал скрупулёзно рассматривать предмет за предметом, не обращая внимания на то, как Нагито сверлил его спину взглядом. Тот сидел на кровати, отчего Наэги испытывал некоторое облегчение; он услышит пружины, если тот поднимется на ноги. В первую очередь Макото вытащил страницу старой газеты пятилетней давности. На первой полосе находилась статья о каком-то массовом блэкауте, который, видимо, повлиял на всю страну, хотя Наэги такого не припомнил. Другая сторона была напичкана светлыми, бытописательными редакционками, которые вызывали на лице улыбку, — до того момента, пока он не стал вчитываться в имена и задаваться вопросом, что стало с этими людьми. Он перевернул страницу у себя перед лицом, чтобы спрятать её от Нагито. Незачем доставлять ему такое удовольствие. — Комаэда-кун, эти часы правильные? — спросил он, подняв руку с маленькими часами. Они показывали пол второго дня. Нагито широко улыбнулся. — …Да. — Макото поставил часы рядом. Далее он нашёл пропитанную водой мангу, которая в продолжение чтения становилась неразборчивой. Затем плюшевого зайчика на батарейках, который посерел от пыли (и безупречно чистого плюшевого Монокуму, отчего Наэги понадобилась секунда, чтобы взять себя в руки). Там же нашлась потрескавшаяся тарелка и столовые приборы, которые было действительно приятно увидеть. Потом Макото вытащил попрыгунчик. Естественно он был обязан его опробовать. Тот отскочил от пола с удивительной скоростью, пролетел у самой головы Наэги и обратно… прямо к Нагито. Похититель ловко поднял руку и схватил попрыгунчик. Он рассмеялся. — Эй, в следующий раз предупреждай, когда захочешь покидать мячик. Макото неуверенно уставился на него. Будет честно признать, что это была случайность, или же просто игнорировать его и продолжать разбирать коробку. Но разве он до этого не решил, что ему нужна информация от Нагито? Если он отдалится от него, то сделает себе же хуже. Он отвёл взгляд от похитителя. — Э, прости. Мы… можем заняться чем-то вместе, если хочешь. …Ау. Говорить такое — больно. Но иначе никак, да и ничего страшного в этом нет. Если у Наэги и есть какие-то навыки, то это определённо дружелюбие по отношению к людям. — У меня есть карты, — раздался голос, не принадлежавший ни Макото, ни Нагито. Наэги обернулся. Как Камукура сюда попал?! Он не слышал, чтобы дверь кто-то открывал. Тем не менее, не кто иной как Изуру стоял, прислонившись спиной к стене и лениво глядя на вторую половину комнаты. Комаэда произнёс: — Звучит весело. Но, Наэги-кун, предупреждаю: как это ни маловероятно, но у меня всё-таки есть один навык, и это удача. Кроме того, Камукура профессионал во всём, что делает! Макото пожал плечами. — Пускай. Я ведь тоже изначально Абсолютный Счастливчик, помнишь? Ну что… в «Сундучки»? Игроки расселись в ровный треугольник. Как только Наэги взял в руки карты, он понял, что намечалась двойная игра. Это было очевидно, особенно когда инициатива исходила от Изуру. Здесь присутствовали скрытые мотивы… наверняка это тест. Но на что? Это ставило его в тупик. Если он хочет меня проверить, значит нужно выложиться на полную. Сохраняя невозмутимое лицо, Наэги настроился на победу.

***

Спустя две игры у него набралось ноль очков. Макото тупо уставился на свои карты, когда Комаэда забрал его неудавшийся «сундучок» из трёх карт. Опять. Нагито не шутил, когда говорил, что удача на его стороне. Наэги искоса глянул на Изуру, удивлённый, что тот продолжил играть. Во время первого раунда он явно подыгрывал, частенько даже не глядя в свои карты, когда спрашивал их у остальных игроков. Камукура победил этот раунд с большим отрывом. Несмотря на его очевидную скуку, Изуру предложил сыграть ещё. Комаэда радостно согласился (Наэги подозревал, что он может играть в одну и ту же игру круглые сутки, если они попросят), а Макото так впечатлился, что кивнул без лишних раздумий. Во втором раунде Изуру сильно не повезло с картами, но как бы Наэги ни старался, Комаэда перехватывал любую его инициативу. Во втором раунде он блистал, хоть и искренне просил прощения каждый раз, когда забирал чью-то карту. Только на половине раунда Камукура по-настоящему проявил некоторую заинтересованность. По крайней мере, Макото полагал, что именно поэтому Изуру не переставал наблюдать за ним. Камукура собрал последний «сундучок», заканчивая игру. Не дав Макото решить, убиваться ему из-за проигрыша или нет, остальные игроки резко повернули головой в его сторону. Красные глаза сжали Наэги в тисках, от которых зажёгся сам воздух. — Я нарочно играл очень плохо, но у меня очков всё равно больше, чем у тебя, — сказал Камукура. — Ты специально это делаешь. Ты пытаешься нас одурачить. Наэги съёжился. — Н-неправда! Я просто невезучий. — Вовсе нет, — возразил Комаэда. — Ты ведь как-то попал в Академию Пика Надежды! Нагито положил, предположительно, руку поддержки на плечо Макото, что заставило последнего отшатнуться. — Да, но по большей части мне как будто сопутствует неудача. По какой-то причине это вызвало отклик в душе Нагито. Он прямо-таки взвизгнул от восторга и воскликнул: — Нет-нет, Наэги-кун! Все эти проявления неудачи просто уравновешивают твою удачу. Это так и работает! — …Ты был Абсолютным Счастливчиком в своём классе. — Тон Изуру как-то странно понизился по непонятной Макото причине. А Комаэда в это время трясся от смеха. Он перенёс вес на спину, пока его ноги не зависли над землёй, отчего Наэги побоялся, что он опрокинется назад. — Два Счастливчика в одном месте! Наверняка это тебя хоть немного интригует, Камукура-кун. Изуру поднял уголок губ. Это было судорожное, бессознательное изменение мимики, больше похожее на мышечный спазм, чем настоящее проявление эмоций. Макото вдруг отчётливо осознал, что Камукура расположился между ним и дверью. Тени, упавшие на его лицо, придали ему естественный зловещий вид и окружили глаза, отчего те словно светились. Наэги захотелось подобраться поближе к Нагито. — Нам всё равно нужно доказательство, что его удача такая же сильная, как у тебя, — сказал Изуру. Это прозвучало угрожающе. Наэги схватился за ткань штанов, стараясь унять дрожь в руках. Он повернулся к ухмылявшемуся Нагито. Комаэда, может, и похищает людей, но он хотя бы приятный. — Комаэда-кун, ты когда-нибудь проигрывал в карты? — спросил Макото. — Только двоим людям, — ответил тот. — Камукуре-куну и Абсолютному Азартному Игроку. Исследователи Пика Надежды хотели посмотреть, какие Абсолютные смогут победить меня в моей собственной области. Не понимаю, зачем они заморочились. Исход был очевиден. — Ты знал Селестию? — Ага! Я знаю весь твой класс. Я наблюдал, как они терпели невзгоды и падали под ноги Эношимы-сан, пока один яркий свет не поглотил тьму—! — Я не об этом. Я спрашиваю, знал ли ты их до Трагедии. Комаэда рассмеялся, снисходительно взмахнув рукой. — Ты совсем ничего не помнишь, да? Я и Камукура-кун учились на класс старше. Правда? Макото переводил взгляд с одного на другого, проверяя собственное сознание на наличие этих двоих, в надежде что если хорошо всмотрится, то вернёт давно потерянное прошлое. В своих воспоминаниях он не смог найти ни следа своих собеседников. Но если Нагито и Камукура учились в одном классе… — Комаэда-кун, — начал Макото, ощущая, как на ладонях выступает пот. — Что случилось с остальными твоими одноклассниками? — О, они здесь. — В этом здании? — Ага! Киригири бы гордилась его невозмутимым лицом. Значит, Наэги оказался прав. Комаэда прятал его от своего же класса. Они… они и есть те, кто присоединился к Эношиме. Это они помогли погрузить мир в отчаяние, заперли его друзей в той убиственной игре, а теперь опосредованно держали его в этой комнате. — Как—? — Пятнадцать, — перебил Камукура. Наэги моргнул. — А? Изуру ответил: — Исключая Эношиму, а также слуг и солдатов Отчаяния, нас пятнадцать. Некоторые сейчас находятся не в здании. Изуру пристально уставился на него. Пока он глядел ему в глаза, Макото кое-что понял — и это абсолютно точно являлось правдой. Камукура прекрасно знал, зачем Наэги задаёт такие вопросы. Да, если Изуру был в курсе его запланированного побега, зачем он так свободно делился информацией? Конечно, он мог врать, но Макото сильно в этом сомневался. Камукура слишком пристально смотрел на него. Он говорил правду и явно не переживал, что тем самым помогает Наэги с планами, которые шли против него. Зачем? Изуру говорил, что не станет помогать мне сбежать, — про себя припомнил Макото. Но что, если посмотреть с другой точки зрения? Он не говорил, что помешает мне сбежать. Может, ему так даже веселее. Он даст мне справедливый шанс. Он не станет причинять мне физический вред, но, думаю, он даст мне достаточно подсказок, чтобы я смог это провернуть. — Те, кто остались здесь, — какие они? Что у них за титулы? — спросил Наэги. Он хотел иметь в виду, есть ли в наличии какой-нибудь Абсолютный Охранник или Охотник, — тот, кого стоит опасаться. — Что, заинтересовался простолюдинами? — произнёс Комаэда. — Эй, Камукура-кун, у нас где-нибудь лежит фотоальбом? — Когда Изуру кивнул, Нагито поднялся на ноги и потянулся руками вверх. — Сейчас вернусь! Он выбежал за дверь. — А он знает, где искать? — пробормотал Макото. Камукура ухмыльнулся. — Он Счастливчик. Найдёт его с первой попытки. Значит, времени мало. Макото взял маленькие часы и потряс ими перед Изуру. — Они правильные? — На три минуты спешат. — Камукура даже не сверился с собственными часами. — …У вас есть армия? Изуру слегка наклонил голову в сторону. — Комаэда приказал им задержать тебя, если ты окажешься за пределами комнаты. Наэги кивнул, усердно думая. — Зачем заморачиваться? — вдруг спросил Камукура. — Это не сработает. Ты сам знаешь. — Я в курсе, что шансы невелики, но попытка не пытка, так? Я же не могу просто сидеть здесь и ничего не делать. — Это не сработает. Ты не сбежишь. — Сбегу, — сказал Макото. Далее последовала короткая тишина. — Комаэда весь сосредоточен на тебе. Даже если ты покинешь здание, его удача приведёт его обратно к тебе. Выхода нет. Так что пока он хочет, чтобы ты был здесь, это невозможно. — Я не могу это принять, — ответил Наэги. — Это возможно. Наверняка. Изуру моргнул. — …Ты не дурак. Даже если ты раньше не был свидетелем силы Комаэды, ты всё равно должен понимать. Тем не менее, у тебя нет никаких сомнений… Как ты можешь это отрицать? Макото пожал плечами. — Ну, если заострять внимание на негативе и убеждать себя, что ничего не получится, то так и будет. Поэтому мне нравится фокусироваться на обратном. Если я буду говорить себе, что справлюсь, и надеяться на лучшее, то у меня есть шансы! — Надеяться… — Камукура уставился в стену. — Ты делаешь это ради надежды. — Типа того? Изуру ничего не ответил. Наэги не знал, хорошо это или нет.