The Lion's Den

В безлюдной комнате что-то капало. Пол был выложен повидавшей виды, холодной плиткой; стены — из чёрного бетона. В это логово, спрятанное глубоко внутри здания, не мог проникнуть никакой естественный источник света. Комнату освещала единственная лампа, подвешенная над плоским металлическим столом. Свет упирался во тьму, не добравшись до стен, из-за чего пространство казалось бесконечным. На столе лежали средства ограничения свободы: кожаные петли, запёкшиеся старой кровью. Толстая дверь в комнату с тонким скрипом открылась. Внутрь зашёл невысокий человек в костюме. Его фетровая шляпа полностью скрывала лицо, не считая пары красных глаз, будто светившихся в темноте. Мальчик посторонился и придержал дверь, наблюдая, как существо намного больше и сильнее его переступило порог. Новоприбывший крепко держал что-то в своих мощных руках, и это что-то плакало, хныкало и металось. Он с кряхтением бросил свою жертву в центр помещения, и Наэги Макото тяжело приземлился на пол, после чего залез под стол. — Мелкий засранец! — проревел Абсолютный Тренер. — Поверить не могу, что он всё это время был здесь! Наэги обхватился за ножку стула и крепко зажмурился. Пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйстапожалуйстапожалуйста— — Чё стоим-то? Давайте проломим ему бошку! — воскликнула Абсолютная Гимнастка. Несмотря на то, что от неё остались кожа да кости, она с силой впечатала кулак в ладонь. Макото ощущал шаги Тренера, когда тот начал приводить идею Гимнастки в исполнение. Но тут Абсолютный Якудза остановил их со словами: — Вы чё, серьёзно? Просто возьмёте и грохнете его? — Он всё равно сдохнет, так что нечего тянуть! — Мозги свои гнилые включи! Будет тупо убить его и не возыметь с этого выгоду. — Да. — Этот тихий голос источал столько злобы, что Наэги не сдержался и открыл глаза. Абсолютная Медсестра сверлила его сердитым взглядом, а вокруг неё стояла ощутимая миазма. — Он убил мою любимую. Простой смертью ему не отделаться! Они таращились на него как голодные животные. Вокруг себя он видел только хищников. Даже с закрытыми глазами ему мерещились эти красные глаза в темноте. Он ближе прижался к столу; ладони, насквозь пропитанные потом, соскользнули вниз по ножке. Одна фигура отделилась от толпы и вытащила сияющий нож. — Юный Господин, что прекажите сделать? — Ты чё, вообще меня не слушаешь? Я сказал не убивать его! — Я понимаю, я хотела— — Но ты же никогда не слушаешь, правда? Ты такая бесполезная, Пеко, просто пиздец. Даже не знаю, почему я тебя ещё не выгнал! — Чем больше оскорблений Абсолютный Якудза швырял в свою подчинённую, тем заведённей и радостней звучал его голос. — …Приношу извинения. Простите меня, Господин. — Абсолютная Мечница потупила глаза и отступила назад. Кузурю продолжил унижать Пекояму, когда та встала рядом с ним, но бояться стоило не только её лезвия. Абсолютный Шеф шагал вокруг стола с ножом в руке и ледяными глазами. И те металлические инструменты на поясе у Абсолютного Механика не давали повода расслабиться. — Ну, раз вы не хотите его убивать, тогда что будем делать? — спросил Сода, почёсывая голову гаечным ключом. («Вот почему ты просто инструмент, Пеко. Потому что ты бесполезная трата—») Кто-то высказал предложение. Оно было ужасно. Второе было ничем не лучше. По спине Макото пробежали мурашки; руки застыли на месте. Мир ходил ходуном— — Я хочу, чтобы он страдал. Дыхание Цумики обдало его шею ледяным холодом. Он отшатнулся, но не отпустил ножку, не желая расставаться со своей единственной опорой. — М-мне жаль, — сказал он. Дикие глаза бегали туда-сюда, стараясь не упустить никого из виду. Ему смутно виделось лицо Микан. — Я пытался— — Он разговаривает! — выкрикнул тренер. — Сейчас начнёт проповедовать! Острые зубы звонко сомкнулись. — Гах! Заткнись! Оставь свои поганые речи при себе. Он успел увидеть только вспышку. В его висок врезался гаечный ключ, и перед глазами вдруг почернело. Что-то горячее и влажное стало стекаться под ним в лужу. Он не почувствовал удара, когда повалился на землю. Кто-то потащил его. Он не знал кто; в глазах двоилось. Потолочный свет ослеплял. Что происходит? Затылок впечатался в столешницу. По всему телу прошлась одуряющая боль, когда он выкашлял желчь. С почти слышимим щелчком мир снова оказался в фокусе, ум пришёл в порядок и начал понимать— — …вырезать его и засунуть ему в глотку, — сказал шеф. — Тогда он как будто бы подавится собственными словами, хмм? Твёрдая, как камень, хватка обездвижила его правую лодыжку и левое запястье. Вокруг собралась куча тел. Он не… что происходит? Он не понимал. Но всё равно боролся. Его конечности метались в тесном пространстве, которое ему досталось, не разбирая, что или кого ударить. А когда они стали надевать кожаные ремни, он закричал и забился сильнее. Но тут Гимнастка схватила его за ноги, а Тренер — за руки. Спина издала скрежет, когда его выпрямили. Шеф приблизился и занёс нож, а в это время Якудза приказал раскрыть ему рот. Им удалось это спустя несколько попыток («Он меня укусил!» — воскликнул Механик), но затем длинные пальцы Медсестры впились во внутреннюю часть его нижней губы, а челюсть задёргалась и силилась закрыться— — …Серьёзно? И это всё, до чего смогла додуматься лучшая группа Абсолютных? Какое… разочарование. Нож опустился. Абсолютное Отчаяние глазели на незваного гостя, словно стая волков, вот-вот готовые напасть. — З-заткнись! — завизжала Цумиги. — Я нашла его у тебя в комнате! Комаэда непринуждённо пожал плечами. Он лениво потеребил рукав накидки. — Конечно. Какое отчаяние смотреть, как удивительные люди вроде вас так стараются его найти, пока он всё это время был у вас перед носом— — Да? Ну, теперь мы его нашли! — сказал Сода. — Так что теперь можешь идти, ты… шизанутый любитель надежды! Несколько человек ахнули от такого оскорбления. Нагито безучастно уставился на Казуичи. Он так и не взглянул в сторону Наэги, и тот обнаружил, что отчаянно ищет его глаза, умоляя похитителя посмотреть на него, дать знак, что он поможет… — Не знал, что Абсолютные могуть быть такими недальновидными… — Комаэда тяжело вздохнул. Казалось, ему надоели эти разбирательства. — А я-то думал, что ваша верность Эношиме-сан превосходит мою. Зажимные тиски вокруг конечностей Макото ослабли. Сода уронил челюсть. Цумиги вытащила пальцы у Наэги изо рта, оставив надрезы в виде полумесяцев. Она подняла трясущуюся руку и указала прямо на Нагито. — Как ты смеешь! Тот улыбнулся, но такой улыбки Макото за ним ещё никогда раньше не замечал. Эта улыбка была полна презрения и нетерпимости, больше подходивших лицу Изуру — если бывшая Абсолютная Надежда вообще была способна на такую мимику. — Я-то думал, ты любишь её, Цумики-сан, — сказал Комаэда. — Или, может, ты не понимаешь, что сейчас чуть не уничтожила её остатки? — Ч-что? — Микан посерела в лице. — Наэги, иди сюда. Тот подчинился. Он стал биться ногами, но ни Некомару, ни Аканэ не помешали ему вырваться на свободу. Он бросился к Нагито, уткнулся ему в бок и спрятался в мешковатой накидке. Он крепко обхватил Счастливчика и стал цепляться за ткань, исключая из поля зрения остальных из Абсолютного Отчаяния. Комаэда… Комаэда пришёл за ним. Комаэда защитит его. Нагито едва отреагировал. Спустя пару мгновений он запустил ладонь в волосы Макото. Он водил большим пальцем вперёд-назад, успокаивающе поглаживая, как хозяин питомца, жаждущего внимания. — Ах, из-за вас он обмочился. — Наэги даже не возражал, что Комаэда сказал это во всеуслышание. Как он теперь может обижаться на него? — Эй! — выкрикнул Кузурю. — Объясни, что ты сейчас сказал. — Вам опять нужна моя помощь? Отлично. — Нагито слегка шевельнулся, чуть скрывая Макото от поля зрения Отчаяния. — Абсолютный Детектив, Абсолютная Пловчиха… все они существовали ещё до Трагедии и Отчаяния. Кроме Наэги-куна. Эношима-сан создала его собственными руками. — И чё? — потребовала Овари, в ответ получив тонкий, отчасти сдавленный смешок от Счастливчика. — Взгляните на него, — промурлыкал он. — Она оставила свою метку на всём его существовании. Наша задача — это сберечь её, разве нет? К несчастью для вас, его талант вышел именно таким… но разве подобный исход не приносит больше всего отчаяния? Её финальное создание выступает против всего, за что она радела… наверняка она сделала это нарочно. Комаэда поднял Макото за подбородок. Их взгляды впервые встретились. Нагито смотрел на него с нежностью, но было в его глазах нечто странное. В них была твёрдость, чернота, которая у Наэги ассоциировалась с подавлением искренних эмоций. Периферическим зрением он видел, как на них таращатся остальные члены Отчаяния. — Её финальное создание, — неуверенно повторила Аканэ. — Конечно! Подумайте сами. Если Эношима-сан лично создала его, то… ну, разве это не делает его ближайшим аналогом её ребёнка? В этих словах имелся смысл, который был, очевидно, направлен на одного единственного человека. Наверное, поэтому Цумики уставилась на него в два раза пристальнее. — Её ребёнка… — повторила Микан. — Только не говори, что ты его слушаешь! — воскликнул Фуюхико. Пекояма охранительно стояла перед ним, но он оттолкнул её в сторону и посмотрел Нагито в лицо. — Он поехавший! С чего бы вам слушать такого, как он? — Даже сломанные часы дважды в сутки показывают точное время, — промурлыкал Комаэда, не отрывая взгляда от Наэги. — Её ребёнок... — прошептала Цумики. — Пошёл нахуй! Ты мне не указ! Кузурю стал идти вперёд, но Микан схватила его за руку, в ответ на что Пеко занесла меч. Кузурю выдернул руку из её хватки. — Её ребёнок! — прошипела ему Цумики. — Д-дура! Комаэда просто несёт всякую ахинею. — Фуюхико поправил шляпу. Затем он поднял одну руку, указал прямо на Макото и щёлкнул пальцами. — Пеко— — …До сих пор спорите? Как утомительно. Есть очень простой способ разрешить этот вопрос. Наэги не мог объяснить, что изменилось, но комната ни с того ни с сего стала казаться намного меньше в размерах, чем раньше. Камукура наблюдал за ними, стоя у дверной рамы, а его волосы отбрасывали тень, походившую на колпак. Все в помещении, как один, отшатнулись от него. Даже Комаэда слегка напрягся. — Спросите Джунко, что она думает. В Това Сити есть её цифровая частичная копия, с которой можно связаться, — сказал Изуру. Цифровая копия?.. Вроде Альтер Эго? — Я пойду установлю связь. — Камукура ушёл так же внезапно, как и появился. Абсолютное Отчаяние слегка замешкались, молчаливые и сбитые с толку. Предложение Изуру полностью подорвало их убийственную энергию и пресекло их энтузиазм, как игла, лопнувшая шарик. Наэги вновь зарылся лицом в бок Нагито. Такая крупная дрожь заставляла его сомневаться, что он сможет устоять на ногах без поддержки Счастливчика. — Э, видимо, нам надо встретится с Камукурой-куном там? — спросил Нидай. — Мальца с собой возьми, — гаркнул Кузурю на Нагито. — Иначе мы тебя выследим и скормим питомцам Танаки. Комаэда тихо хмыкнул, в подтверждение склонив голову. Он наблюдал за остальными с дружелюбными, но всё-таки бдительными глазами, пока те проходили мимо. И вот они остались наедине. Нагито тут же приложил руку к виску Наэги; на ней остался красный след. — У тебя хлещет кровь. Правда? Он и не заметил. — Вот. — Комаэда бережно отстранился от Макото и снял с себя футболку. — Приложи к виску. Не бойся, что она запачкается. Она и так уже вся в крови. Наэги машинально подчинился. Он смотрел перед собой пустым взглядом, пока Нагито застёгивал накидку на молнию. — Идея Камукуры-куна принесёт нам либо удачу, либо неудачу. Хотел бы я знать… — Комаэда задумчиво уставился на дверь. — Нам скоро придётся подойти к ним, но мне нужно ещё пару секунд. Я не до конца уверен, что он задумал. Макото ничего не ответил. Уставший, он снова прислонился к Нагито. Тот обхватил его плечо и одарил его что называется взволнованным взглядом. — Я уже должен привыкнуть быть на грани смерти, — пробормотал пленник. Ему хотелось обратно в свою комнату. — Не переживай, Наэги-кун. Забудь, что я сейчас сказал. Мы оба везунчики. Всё будет хорошо, я знаю это! Хотелось бы Макото быть таким же уверенным. — Наверное, в этот раз не стоит нести тебя на руках. Остальные будут сердиться. Наэги-кун, ты можешь ходить? Тот кивнул. — Хорошо. Пошли.

***

Экран телевизора занимал почти всю стену. Когда Наэги и Нагито зашли внутрь, остальные члены Отчаяния (кроме Камукуры) сидели на коленях у нижней части экрана. Несколько человек приложили руки к стеклу. Изуру стоял позади и наблюдал. Экран телевизора показывал простую обстановку во главе с одиноким стулом, напоминавшим трон, но всё внимание привлекало то, что на нём сидело. Монокума. Или, по крайней мере… по крайней мере, так думал Наэги. Это был медведь — несомненно, — но не настоящий медведь. Макото не мог назвать его Монокумой по одной лишь причине: у медведя на экране отсутствовала чёрная половина. По центру — там, где предполагалось разделение на чёрную и белую половины, — проходил шов, но обе стороны были белыми. Кроме того, его конечности с правой стороны, а также голова в том месте, где располагался красный глаз, были перевязаны бинтом. Наконец, медведь махал лапой. И улыбался. — Это… это взаправду, да? — прошептал он. Комаэда издал звук согласия. — Наэги-кун! — Медведь хлопнул в лапы. — Вот ты где! Изуру уже объяснил всю ситуацию. Это было так, так неправильно. Макото стал пятиться назад, пока его голова не прислонилась к груди Нагито. — Это не Эношима-сан. — Он меня боится? Но я ведь добрый мишка, Наэги-кун. — Медведь опустил ушки, тем самым отражая своё разочарование. — Ох, а я так старался, чтобы больше не выглядеть пугающе. Медведь звучал дружелюбно. Медведь вёл себя дружелюбно. Его улыбка была согревающей и безобидной. Чёрный глаз-пуговица с двумя крохотными ресницами умолял, чтобы ему доверились. Но он не мог. Он не мог довериться роботу, напоминавшему Монокуму и обладавшему именем и голосом Джунко. Это не прошло незамеченным. Кузурю усмехнулся. — Выходит, малец боится собственном «матери», что ли? Макото съёжился, но не мог это опровергнуть. К счастью, Комаэда раскрыл рот— — Нет, он, наверное, просто смущается из-за того, что обмочился. …Макото было уже всё равно. Медведь поднёс лапу к пасти. — Я не стану его за это высмеивать. Но, Наэги-кун, ты считаешь меня своей матерью? — Ты создала его, — произнёс похититель. Он положил подбородок пленнику на макушку и взял его за плечи. — Если так подумать, то настоящая ты умерла во время родов. — У тебя серьёзные беды с башкой, знаешь, — сказал ему Сода. — Не надо его обижать. Ненавижу, когда люди ссорятся! — воскликнул медведь. (Казуичи бросился на землю и пролепетал извинения). — Да и всё равно я мужчина. Как и все Монокумы… Медведь застыл. Наэги моргнул. На пару секунд ему показалось, что видео зависло. Затем его плечи стали трястись вверх-вниз. — У-пу-пу-пу-пу-пу… — От тревоги у Макото зазвенело в ушах— — Я забыла, с кем разговариваю! — громко заявил медведь, подпрыгнув со стула на ноги. — Проехали! На сто процентов женщина! Забудьте эту ерунду, которую я до этого сказала. Медведь снова сел. Она скрестила свои короткие и толстые ноги, а лапы положила на колено. — Ну что, вонючий отброс, чем ты там занимаешься? — Просто делаю свой вклад во взращивание следующего поколения, — ответил Комаэда. — Было бы такое упущение, если бы он погиб, так и не оставив свой след. — Наэги-кун и так оставил большой след! Гах, какое отчаяние испытала я настоящая — могу только фантазировать… — Медведь стал тяжело дышать, издавая звуки сексуального характера. Затем она помедлила, после чего спросила: — А что насчёт остальных? Вы помогаете ему или просто стоите как истуканы? Раздался громкий хор из слов паразитов и замешательства. Нидай заговорил первым. — Э, ты хочешь, чтобы мы помогали? Взвинченная, трясущаяся Цумики произнесла: — Если он правда твой ребёнок… Вдруг её руки обхватили медсестру, как змеи. Голова наклонилась назад и в сторону под невозможным углом, а на лице возникла тошнотворно слащавая улыбка. — …тогда я сделаю для него всё. Улыбка медведя увяла. Она стала говорить монотонным голосом: — …Вы в курсе, что это тот самый одноклассник, которого я заключила в Убийственную Игру и лично пыталась убить, нет? Вы провозглашаете Абсолютную Надежду ребёнком Абсолютного Отчаяния. И… и хотите его усыновить. Мои верные подчинённые возьмут под свою опеку человека, который убил меня и опрокинул весь мой тяжёлый труд. Тишина издавала свой собственный звук. Макото почувствовал, как у Нагито сбилось дыхание. Наэги уже был готов запаниковать, но ощутил, как Комаэда повернулся к Изуру, и решил посмотреть на него сам. Бывшая Абсолютная Надежда глубокомысленно взглянула на них, в его чертах лица явственно читалось послание. — Это… это… И красный глаз под бинтами загорелся с такой силой, что его свет пробился сквозь белизну— — Это такое удивительное отчаяние! — провизжал медведь, как ребёнок, получивший подарок. Она стала обмахивать себя лапой. — Мне придётся каждый день представлять, как вы заискиваете перед моим убийцей и суетитесь с ним, пока я гнию среди этих тупых, вонючих, уродливых взрослых! Наэги-кун, ты явно знаешь дорогу к девичьему сердцу. Это… она не против? И это всё? Убедить её оказалось настолько просто? Макото ожидал нечто похожее на финальный суд. — Ой, не смотри на меня так! — воскликнул медведь, всем телом стараясь сымитировать «милую» личность Джунко. — Я не из тех девчонок, которые только берут и не дают ничего взамен. Ты тоже выигрываешь с этого, Наэги-кун. Теперь ты сможешь стать частью нашего чудесного отчаяния! Что… что это значит? — Вы все меня услышали? Обязательно вырастите его со всей моей любовью. Вновь рассмеявшись, медведь потянулся за пределы экрана, и телевизор потемнел. Хоть она и пропала, но её последние слова и дальше эхом раздавались по комнате. Следующая реплика Фуюхико довольно точно описывала всеобщие мысли. — Ну пиздец.