The Lion's Den

В комнате, полной людей, объединившихся с целью погрузить мир в анархию, царило необыкновенное напряжение. Кузурю, казалось, принял этот поворот событий на свой счёт и теперь дулся в углу; рядом неуверенно крутилась Пекояма. Цумики прижалась щекой к стеклу в том месте, где показывали медведя, но не сводила сердитого взгляда с Нагито, видневшегося из-за макушки Макото. Эти двое, похоже, находились в некой конфронтации, и Наэги не знал почему. Камукура расположился в глубине комнаты, глядя в пустоту. Остальные участники Отчаяния неловко стояли тут и там; казалось, будто у всех вертится что-то на языке. Наконец Тренер нарушил оцепенение. Почёсывая затылок, он вымучил фальшивую улыбку со словами: — Ну, зато до этого мы расстраивались, что лишились одного члена. Походу, теперь из-за этого можно не отчаиваться. — Арк. Такой хороший источник отчаяния пропал… — На секунду показалось, будто Сода прослезился. — Хотя это тоже в какой-то степени отчаяние! — Да-да. Плевать. Нам всё ещё нужно решить, что мы теперь будем делать с этой Малолеткой! — Аканэ драматично показала на Макото— Тут Микан ахнула и отбросила руку Овари в сторону. — Он не Малолетка! Правильно, сладкий? …Она сейчас… она правда… почему она так на него смотрит? — Его зовут Наэги Макото, — с гордостью произнёс Комаэда, выпятив грудь, словно отец, чей ребёнок выступает на сцене. — Наш собственный маяк надежды. Несколько участников Отчаяния скорчило рожи. — От этого, — заявил Ханамура, — нужно избавиться в первую очередь. Нельзя подмешивать тошнотворный ингредиент в такое восхитительное блюдо. Не начать ли нам с антре, которое она преподнесла Резервникам? — Эй, мы не хотим, чтобы он закончил так же, как они! — возразила Аканэ. Курузю подал голос из угла помещения. — Мы не тупые. Мы будем осторожны— Комаэда вздохнул. Громко. Так громко, что стало ясно: он просто пытался привлечь внимание, — и это сработало. Фуюхико и Микан объединяло то, как пронзительно они глядели на Счастливчика. Удерживаемый на месте телом Нагито, Макото оказался меж двух враждующих огней, хотя конкретно на него никто не смотрел. — Мне серьёзно снова придётся вмешаться? — спросил Комадеда. — Внимать вышестоящим положено лишь отбросам вроде меня, но вы ведь тоже что-то да услышали, разве нет? Эношима-сан просила нас растить его с её любовью. — Ну да. Поэтому нам нужно, чтобы он Отчаялся, — сказала Овари, хрустя костяшками. — Мы должны показать ему всю прелесть её труда. Отчаялся?.. Вот что они имели в виду?! Не может быть… они ни за что не поверят, что он может быть таким же, как Эношима, правда? Он… не может! Это неправильно. Он никогда не станет как она! Даже от мысли об этом у него кружилась голова. И Нагито тоже так думал. Он помотал головой. Он ухмыльнулся остальным Абсолютным; Макото никогда бы не подумал, что Комаэда может выдавать такие выражения лица перед своими обожаемыми одноклассниками. — Будь он кем-то другим, я бы полностью согласился, — сказал Нагито. — Но, Овари-сан, у меня к тебе вопрос. Как тебя растила твоя мать? — Моя… мать? — Аканэ впала в ступор, как и большинство остальных Абсолютных. Наэги не совсем понимал почему. И ответ раздался вовсе не от неё. — Мама была очень доброй женщиной, — пробормотал Терутеру. Он раскачивался с пятки на носок и обратно. — Но к концу она так сильно заболела… и всегда делала вид, будто всё нормально. Я не хотел от неё уходить, но она настояла. Она была так счастлива. Я сказал, что, когда вернусь, ей больше не придётся работать. И я оказался прав. Я вернулся… Нож выскользнул у него из рук. Макото что, слышал смех? Или же нечто намного более зловещее. — Её лицо, когда я… это отчаяние… оно было прекрасно. Так прекрасно. — Она научила тебя готовить, — сказал Комаэда. Он прошёлся вверх-вниз по рукам Наэги. Тот замер, внезапно занервничав, и поднял глаза на старшеклассника. Блеск в глазах Нагито казался почти хищным. — Мама всему меня научила, — произнёс Ханамару. — Получается, она развила твой талант, верно? Все выпучили глаза. — К чему ты клонишь? — спросил Казуичи. — Что, так и не поняли? Впервые с тех пор, как они вошли в комнату, Комаэда отошёл от Макото. Последний слегка съёжился от того, как неприятно холодный воздух обдал его ныне уязвимую спину. Нагито сделал шаг навстречу к остальным Абсолютным и раскинул руки в стороны, тем самым как бы показывая свою безобидность. — Нет никаких сомнений, что вы родились не такими, как серая, бесталанная толпа, — произнёс Комеда, — но я не уверен, что вы все вышли Абсолютными прямо из утробы. Вам потребовалось, чтобы кто-то воспитал в вас этот талант, так ведь? И, смею предположить, именно ваши родители взяли на себя эту ответственность. Пеко округлила глаза. — Хочешь сказать… — Если мы действительно собираемся взрастить Наэги-куна с материнской любовью, то мы обязаны культивировать его талант, а не её. Когда присутствующие в комнате уловили логику Нагито, воцарилась долгая тишина. Сработает ли? Макото, до сих пор слегка сгорбившийся, придвинулся к Нагито. Последний протянул к нему руку и охранительно прижал к себе. — Тут что-то не так, — произнёс Сода. Овари и Некомару согласно кивнули. — Да, я на это не куплюсь, — подхватил Кузурю. — Мы— — Комаэда прав. Всего три слова от Изуру — и гангстер умолк. Умолкли все, хотя он врал. Наэги знал, что Камукура говорит не всю правду, однако никто не смел опровергнуть слова бывшей Абсолютной Надежды, не то что взглянуть ему в глаза. До Макото дошло, что эти непринуждённые, недодружеские взаимодействия между Изуру и Нагито — это не норма. Напротив, среди них было принято пресмыкаться перед Изуру, как стая собак перед своим хозяином. — Нам придётся покориться его надежде. — Терутеру округлил глаза. — Понимаю, это ужасно. — Комаэда затрясся от подступающего смеха, но вскоре вздрогнул от боли и силой воли остановился. — Абсолютному Отчаянию запрещено причинять вред ярчайшему светилу среди них. Напротив, мы вынуждены сосуществовать с ним бок о бок, пока он кормится за наш счёт, как паразит. Будто за нами постоянно летает комар, которого нельзя прихлопнуть. То ещё отчаяние, не находите? Кроме того, разве Эношима-сан не отчаялась бы сильнейшим образом, если бы мы взрастили в нём самую яркую надежду, которая только может быть? Последняя фраза усмирила некоторых Отчаянных. Овари, Некомару и Сода расслабились и кивнули своим мыслям. Ханамура пришёл в себя и теперь поднимал с пола упавший нож. Фуюхико шепнул что-то Пеко; сама мечница никак не отреагировала. — Я возьму за него полную ответственность, — заверил Комаэда. — Как никак, надежда — это по моей части. Микан подобралась ближе, уже глядя не на своего одноклассника, а на Макото. — Он ранен, — сказала она. — Я должна его осмотреть. Логично, правда? Абсолютная Медсестра проводит осмотр. Вот поэтому Макото опешил, когда Нагито встал между ними. Улыбка Счастливчика заострилась в резкую линию. — Там ничего серьёзного, — сказал Комаэда. — Я сам справлюсь. Но Медсестра и бровью не повела. — У него с лёгкостью может быть сотрясение. А ещё эту рану надо промыть, иначе туда попадёт инфекция! Нагито тяжело выдохнул, признавая поражение. — …Да-да, ты права. Было глупо с моей стороны верить, что мои посредственные навыки могут сравниться с твоими. — Я пойду подготовлю медпункт. — Цумики улыбнулась почти доброй, нормальной улыбкой, вот только при этом протянула руку и потрепала Наэги за щёку. — Скоро мы с тобой снова увидимся! Когда она исчезла из поля зрения, Макото прикоснулся к тронутому месту. Почему-то оно казалось грязным. Ему хотелось взять мыло и натереть его дочиста. — Значит, теперь-то мы добились взаимопонимания? — Никто не возразил, и Комаэда посчитал молчание знаком согласия. — Тогда мы с Наэги-куном пойдём. Они шли медленно, словно крались мимо спящего медведя. Нагито решительно вывел его из комнаты, придерживая его за спину одной рукой. Тот был только рад подчиниться, подальше убраться от учеников, едва не ставших его палачами. Тёмные тени в коридоре за пределами телевизионного зала успокаивали, словно существовали с единственной целью — спрятать его. — Тебе не стоит бояться, Наэги-кун, — сказал Нагито. — Не думаю, что Цумики-сан причинит тебе вред. Я всё равно буду рядом. Буду следить, чтобы она не предприняла ничего странного. Наэги едва ответил. Ему сейчас не хотелось вести этот разговор, как и любой другой. Находиться рядом с безопасным человеком и прикасаться к нему — это всё, на что его хватало. Их шаги эхом раздавались по коридору. Вот только они были не одни. Они с Нагито шли в ногу, но до слуха Макото доносились шаги, которые выбивались из их темпа. Комаэда тоже это заметил и оглянулся за плечо, но увиденный им человек, казалось, его не побеспокоил. Наэги подскочил, услышав голос Изуру. — Твои манипуляции обычно не такие расчётливые. — У меня была мотивация, — негромко ответил Комаэда. — Я посчитал, что перетянуть хотя бы одного из них на свою сторону — это наш лучший вариант. Макото вдруг испытал желание накинуть капюшон на голову. Ему всё ещё не хотелось говорить, но кое-что не давало ему покоя, кое-что не складывалась в голове… — Камукура-кун, почему ты соврал ради меня? Комаэда нервно хихикнул. — Это не так уж и важно, правда? Теперь всё в прошлом. Но Наэги не собирался сдаваться без боя и оглянулся за плечо прямо в красные глаза Изуру. — Камукура-кун? Бывшая Абсолютная Надежда окинула его оценочным взглядом. — …Так интереснее, — ответил тот. Вдруг он развернулся и растворился в темноте. Последовал удар. — Ты слышал это, Наэги-кун? Кажется, ты ему нравишься! Макото вздохнул, посчитав, что легче будет не спорить. Медпункт расточал резкий химический запах, от которого волосы в носу вставали дыбом. Впервые столкнувшись с такой миазмой, Наэги почувствовал, будто вдыхает облако слабой кислоты; глаза тронула влага, а лёгкие перестали принимать воздух. Микан, как и было обещано, поджидала их, восприняла кашель как признак нездоровья и тут же ринулась к ним. — Шш… шш… Всё хорошо. Тётя Микан тебе поможет! Микан? Она… она сейчас разрешила ему обращаться к ней по имени? Честно говоря, Наэги сомневался, что хочет этого, — он определённо считал, что они ещё не настолько близки, — но боялся её реакции в случае отказа. Так что в качестве компромисса он набрал в рот воды и кивнул. Цумики хихикнула. Она схватила его за руку и увлекла от Нагито, а Макото, спотыкаясь, проследовал за ней в комнату. У дальней стены располагался диагностический стол, сильно напоминавший стол из заброшенной комнаты, в которую его не так давно бросили Абсолютное Отчаяние. Да что там, у этого стола имелось даже больше ремней. К двум соседним стенам примкнули кровати, к счастью, пустовавшие. Хотя одна из них была накрыта одеялом, а это… это, случаем, не рука выглядывает? В углу, около медицинского стола, расположился ряд медицинских штативов, капельниц и катетеров; некоторые из них были наполнены опасными на вид жидкостями специфического цвета. У стены с другой стороны стола находились полки и шкафчики с медицинскими принадлежностями. Ему едва удалось взглянуть на них, прежде чем Микан усадила его на стол. Он присел на краешек и вёл себя как при обыкновенном осмотре. Сперва она проверила сотрясение. Макото исполнительно следовал её инструкциям, не сводя с неё глаз, чтобы не смотреть на помещение и особенно на ту самую кровать, которая могла оказаться занята. Когда Микан осталась довольна, то надавила на него, пока он не лёг на стол. К сожалению, это предоставило ему хороший обзор на один кожаный ремень, который наверняка был предназначен для шеи; если бы Комаэда не почуял тревогу Наэги и не взял того за руку, его нервозность могла бы вылиться в настоящую паническую атаку. Но он сделал это, он был рядом, и, несмотря на все предупреждения от Изуру, Макото знал, чтоНагито не даст его в обиду. Он сжал его руку и стал ждать, когда ответный жест его успокоит. Цумики прочистила его висок и наложила швы. После этого она настояла на полноценном осмотре. Её коварный прищур и тон голоса явственно выражал её сомнения насчёт того, как Нагито ухаживал за ним. Комаэда, в свою очередь, тоже не спешил ей доверять. Он не переставал задавать ей вопросы, которые не могут возникнуть у человека к Абсолютной Медсестре — особенно вопросы насчёт её намерений. Колкие ответы Микан давали понять, что она тоже это понимает. С видимой неохотой Цумики объявила, что он здоров. Отлично. Ему хотелось уйти прочь отсюда. Комаэда, может, и сумасшедший, но его сумасшествие Макото понимал и мог к нему подстроиться. Микан была сумасшедшей в ином ключе, от которого у него внутри всё морщилось, а в глубине полости рта появлялось напряжение. Она постоянно прикасалась. Да-да, она медсестра, проводившая осмотр, но в такой интимности не имелось никакой необходимости. И да, Нагито тоже любил прикасаться, но ему были свойственны широкие, очевидные жесты, например, объятия. У Цумики это были поглаживания и мимолётные задевания по коже; то, чего Макото не мог ожидать. А теперь её большой палец проводил круги по его щеке, пока вторая рука лежала на пульсе шеи. — Извини, ты не обязан проводить здесь со мной столько времени, — пробормотала она. Наэги перевёл взгляд в попытке посмотреть на Нагито, не поворачивая головы. — Тепеь я обычно даю своим пациентам леденец… — Она хихикнула и прислонилась к его лбу своим. — Но они все отравлены. Комаэда запустил пятёрню в волосы. — Э, Цумики-сан, не хочу беспокоить тебя своими бесконечными вопросами, но разве нам с Наэги-куном не пора? Ты сама сказала, что ему надо отдохнуть. Она с раздражением взглянула на Нагито и вздохнула. — Прости, Наэги-кун. Тебе н-нужен отдых. На одну волшебную секунду ему показалось, что он свободен. Однако затем стало очевидно, что Микан намеревалась проводить его за руку до самой двери. Ну и ладно. Зато он достиг своей цели убраться отсюда. Комаэда шёл позади парочки, сунув руки в карманы. Цумики шла впереди, счастливее, чем полагалось. На полпути к выходу она подала голос. — Я всегда мечтала завести ребёнка со своей любимой. И неважно, что мы обе девочки… Но теперь она м-мертва. Зато ты здесь. Моя любимая успела завести себе мальчика. Можно мне называть тебя Макото? В этот раз от него требовался ответ. Наэги сглотнул, облизнул сухие губы и пробормотал: — К-конечно. — Спасибо тебе, Макото. — Цумики вдруг наклонилась, и их глаза оказались на одном уровне. — Слушай, Макото… ты можешь называть меня Мамулей? Нет. Нет, нет, нет. Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет— — Подумай об этом. Ради меня, хорошо? — Микан прижалась губами к его лбу, после чего отстранилась. — Мамуле пора возвращаться к работе! Нагито воспринял это как знак. Он стремительно просунулся к Наэги и провёл его к двери, умудряясь по пути расточать благодарности и комплименты. Когда дверь в медпункт захлопнулась у них за спиной, Комаэда уставился на неё на пару секунд. — Не думал, что она так привяжется к этой идее, — признался он. — Видимо, я перестарался. Вперёд, пойдём обратно к тебе в комнату. Наэги не сдвинулся с места, даже когда похититель дёрнул его за руку. — Хочешь, чтобы я тебя понёс? — спросил тот. Пленник помотал головой. — Комаэда-кун, после всего, что сегодня было… ты правда считаешь, что я тут в безопасности? На лице Нагито он увидел не те эмоции, на которые надеялся. — Я понимаю, что нам довольно крупно не повезло, но в итоге всё разрешилось. Теперь нам не придётся скрываться; у нас есть одобрение от самой богини! Теперь-то всё пойдёт в гору. Ага. Теперь ему придётся иметь дело не с одним безумцем и его другом-пофигистом, а с целой компанией таких же людей. То, что он воспринимал ненормального похитителя-манипулятора как человека, заслуживавшего доверия, говорило многое. Как и то, что человек, который помог ему больше всего, был бесчувственным научным экспериментом с мёртвыми глазами. Как он в это ввязался? (И как ему теперь выпутаться?)