ID работы: 13615985

The Lion's Den

Смешанная
Перевод
NC-17
В процессе
24
переводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
планируется Макси, написано 211 страниц, 26 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора / переводчика
Поделиться:
Награды от читателей:
24 Нравится 38 Отзывы 4 В сборник Скачать

Глава 13: Новейшее Дополнение

Настройки текста
Наэги в последний раз просушил волосы. Не сказать, что это спасло плечи его пижамы от воды, зато помогло остальной одежде остаться сухой. Он повесил полотенце на крючок, переместил туфли Изуру в самый сухой участок ванны, после чего взял в руки испачканную одежду. После случившегося он совсем забыл о своей потере контроля, но Комаэда не преминул напомнить ему и деликатно предложил помыться. Макото как можно скорее закинул старую одежду в корзину с крышкой. По этой причине он сперва не заметил, что в комнате находится не только Нагито. Рядом с усевшимся Счастливчиком стояла Абсолютная Мечница, Пекояма. Он впервые увидел её на свету — а также не будучи в смертельной опасности. Она выглядела так же, как и в фотоальбоме. Однако аура уверенности, которую она источала прежде, изменилась. Она стала приглушённой, не такой решительной, словно кто-то наложил на неё плёнку, дабы снизить уровень яркости. Но её спина осталась такой же безукоризненно прямой, как у солдата — солдата, который почему-то держал в руках стопку одежды вместо оружия. — Это тебе, — сказала Пеко. — Моему Господину она больше не нужна. — Дай угадаю, — произнёс Комаэда. — Он не выдержал давления со стороны одноклассников. — Мой Господин никому ничего не должен, — холодно заметила Пекояма. Она с прищуром уставилась на Макото. — Особенно щенку Эношимы Джунко. А? Это было неожиданно, особенно учитывая, как остальные члены Отчаяния ведут себя перед своим лидером. Да что там — это настолько шокировало, что Наэги даже не успел оскорбиться, как вдруг мечница с топотом вышла из комнаты. Нагито лишь слегка сдвинул бровь. — Как ей только хватает наглости так с тобой разговаривать… Знаю, я слишком жалок, чтобы быть твоей Немезидой, но если я переговорю с Кузурю-куном, то он, может, решить этот вопрос вместо меня. Его хлебом не корми, только дай повод её отчитать. — Ч-что? Нет, всё в порядке. Это не проблема. Комаэда усмехнулся и скрестил руки на груди. В этот момент он весьма напоминал Изуру. — Все, кто проявляет к тебе неуважение, — это проблема. — Комаэда-кун, не надо, — прохрипел Наэги, не дав старшекласснику полноценно встать. — Я… Я не могу сейчас с этим разбираться. Я просто хочу прилечь. — Ах, я совсем забыл! — Нагито подскочил с кровати и попытался пригладить пуховое одеяло. — Отдыхай столько, сколько тебе нужно. Макото не ответил. Он откинул покрывало и забрался в кровать. Дремота окутала разум, из-за чего кожа вокруг глаз ощущалась обрюзгшей и сморщенной. Однако ему не удавалось сомкнуть веки. В центре его поля зрения оставалась дверь в спальню. — Она просто взяла и вошла, — промямлил он. — Она хоть постучалась? — Да. Наверняка ты не услышал потому, что был в душе. Думаю, почти все они станут к тебе заглядывать. Теперь ты у них нарасхват. — В последней фразе сквозила ревность, возможно, даже собственничество. — С этой стороны нет замка. Они смогут заходить, когда им вздумается. — Я могу попросить их оставить тебя в покое, но они ни за что не станут слушать такого опущенного человека. — Нагито вздохнул и тяжело прислонился к стене. — Может, лучше повесить знак на двери. Но Макото уже не слушал. — Они все сумасшедшие. Они все Отчаяние. Кто-то стал кричать на него низким и мощным голосом; по небольшой комнате эхом раздавались угрозы и оскорбления. Он не различал их, но знал… он знал, что они хотят сказать, и в ответ на это сердце стало биться чаще. Громадные руки Некомару снова оказались на нём; таскали, сжимали, неуклонно двигались вверх, к шее— Боль кольцом сковала горло и раздавила его. Зловещие голоса заглушали все мысли. Они кричали на него, трясли, трогали— Призрачные ладони у него на плечах стали реальными. Наэги закричал. Он вцепился в чужие руки; пальцы слишком тряслись, чтобы оттянуть их. Горячий, затхлый воздух переполнил рот, вызывая удушье. — Шш… Чужая кожа обжигала. Она угрожала запечь его заживо. Но теперь воздух остудился, и он стал жадно его глотать. На торс давило что-то тяжёлое, но ему было всё равно; его конечности и так сковал неподъёмный вес. — Всё хорошо. Ты в порядке. Этот голос был словно убежище. Чем громче он становился, тем сильнее глушил орущий хор. Нечто проскользнуло ему в руку; он сжал это нечто до синяков. Собственные ногти впились в кожу на ладони. Боль его не смущала. — Они не сделают тебе больно, Наэги-кун. Я не дам. Цвета и формы вновь обрели смысл. Раздавался рёв, и он узнал в нём собственное бешеное сердцебиение. Ладони стали пульсировать от его мёртвой хватки. — К-Ко… — Всё хорошо. Я тут. Остаток слова ему не давался. Может, оно и к лучшему. Если бы Нагито увидел, как Наэги одним ртом договаривает следующие слоги, то понял бы, что пленник звал не его. Комаэда перенёс свой вес назад. Старшеклассник оседлал его. Одной рукой он давил ему на грудь, удерживая на месте. Вторая рука переплелась с ладонью Макото. Тот прикрыл глаза. — Комаэда-кун, прошу… Мне нельзя здесь оставаться… — Я не могу этого сделать, Наэги-кун. Да, он знал. Он знал, что Нагито непоколебим в своём решении. Даже после всего этого он его не отпустит. Ему оставалось только заплакать. Комаэда отшатнулся, опешив. Макото отвернулся от Счастливчика и поднёс колени к груди, отчего уменьшился вдвое. Слёзы текли свободно; он был слишком вымотан, слишком деморализован, чтобы стыдиться. Боль была повсюду, и он уже не разбирал, физическая она или душевная. — Наэги-кун? Что ты?.. — Комаэда протянул руку и провёл пальцем у Макото под глазом. — Почему?.. А, я понял. Эти слёзы — наверняка твоё отчаяние. Вот как ты от него очищаешься. — Наэги-кун, хватит. — У двери стоял призрак Киригири. Скрестив руки и посерьёзнев, она одними глазами давала понять, что показываться Нагито в таком виде — опасно. Собрав в кулак остатки воли, Макото проглотил слёзы. — Лучше? — Да, — соврал он. Наэги уже не терпелось закрыть глаза и перестать думать— Комаэда шевельнулся. Макото схватил его запястье. Он потянул его ближе к себе, чуть ли не прислонив к груди. — Не оставляй меня тут одного. П-пожалуйста. — Раз ты так хочешь. — В противовес своим словам Нагито изобразил на лице ошеломление и смятение. Словно вид у него перед глазами был настолько неправдоподобным, что он оказался не в состоянии его постичь. Несмотря на страх, разъедавший внутренности, Макото закрыл веки. Между ним и Отчаянием стоял хотя бы один страж.

***

Нагито нет. В первую очередь подумал он, когда проснулся. Если не считать его самого, кровать пустовала, как и стул. Дикие глаза шарили по комнате, и, честно говоря, он не испытал особого облегчения, когда Комаэда нашёлся около двери. Счастливчик приоткрыл её, глядя в щель, словно— На той стороне кто-то есть. Что ему делать? Спрятаться? Заговорить? Прикинуться спящим? Никто не сказал ему, как обращаться с этими по-новому мотивированными Отчаянными. На голове застегнулся стальной ремень, из-за чего было больно даже думать… Дверь в спальню вновь захлопнулась. После этого ремень, стеснявший его мысли, ослаб, оставив за собой пульсирующую боль. Оу. Это было просто. Ничего плохого не случилось. Он поднял глаза на Нагито, который балансировал с двумя подносами в руках. — Что это было? — спросил он у Счастливчика. — Ханамура-кун хотел знать, почему никто из нас не зашёл на завтрак, — ответил похититель. Один поднос он положил на стол, а другой предложил Макото. — Я сказал, что ты пока не оправился после вчерашнего. — Оу. — Он принял поднос и положил его на колени. «Спасибо» вертелось на языке, но ему не хотелось его произносить. — Значит, он оставит меня в покое? — Наверное, — сказал Нагито, — но Цумики-сан точно сейчас заглянет. Ей ведь изначально пришлось остаться в стороне. Оу. Завтрак не имел вкуса. Это казалось невозможным, ведь его готовил Абсолютный Шеф, но тем не менее. Макото не смог доесть. Он отставил остатки в сторону и положил голову на кровать, отчасти желая опять провалиться в сон. — Когда она придёт? — спросил он. — Где-то в течение часа. Он оказался прав. Только Комаэда успел доесть завтрак и начал уговаривать Наэги доесть свой, как в комнату заглянула Микан. Они с Нагито обменялись сердитыми взглядами, прежде чем она полноценно вошла внутрь. Наэги изо всех сил старался на них не смотреть. — Доброе утро, Макото! Он запамятовал, что (по глупости) разрешил ей обращаться к нему по имени. Он машинально поднял глаза. Сегодня она выглядела вполне нормально, как приятная, заботливая медсестра. Тем не менее, они с Нагито не сводили с неё опасливого взгляда, пока она подходила к постели. — Ханамура-кун говорит, тебе сегодня нездоровится, — сказала она. — Просто стресс, — ответил он. Стресс таблетками не излечишь, так ведь? Может, после этого она уйдёт. Конечно же, всё оказалось не так просто. Ему всё равно пришлось подвергнуть себя осмотру. Если бы он мог замылить зрение и не фокусироваться на её лице, можно было бы притвориться, что его там нет. Однако каждое её прикосновение было сродни разряду тока. — Неудивительно, что ты в стрессе, — небрежно сказала она. — Они так грубо к тебе отнеслись. А-а ещё ты много времени провёл с… стрессовым человеком. Может, если бы ты сменил— — Нет, — перебил он. — Мне тут нравится. Правда состояла в том, что ему не хотелось быть в лёгкой доступности от Отчаянных. В его распоряжении имелся самый близкий аналог охраняемой тюремной камеры — нахождение под присмотром Нагито. — Ах, ладно. Макото, ты простишь меня за то, что мы вчера с тобой сделали? Он знал, что выбора особо не имелось. — Конечно. Спустя ещё несколько минут Цумики объявила, что это, скорее всего, просто стресс. Однако её всё равно беспокоили объедки от завтрака Наэги. Когда Комаэда признался, что пленник уже не впервые оставляет порцию недоеденной, они оба на мгновение разделили друг с другом свою тревогу. — М-может, Ханамуре-куну стоит уменьшить порции. Он же такой маленький… переедание — это тоже вредно! Вскоре Цумики ушла, но позже вернулась. В этот раз с весами в руках. Ему не оставалось иного выбора, кроме как заставить себя выбраться из кровати и позволить ей измерить его вес. Она объявила его «худощавым в пределах нормы» и наказала Нагито начать отслеживать его вес. Ладно. Он всё равно не планировал устраивать голодовку. Затем он остался один. О, точнее, вместе с Нагито. Визиты от Терутеру и Микан слишком взбаламутили его, чтобы вновь пытаться уснуть. Он встал на шаткие ноги и пошёл в ванную готовиться к предстоящему дню. Увидев себя в зеркале, он удивился, что Цумики так легко от него отстала. Одним словом, он выглядел ужасно. Швы на виске едва виднелись из-за тёмного синяка, расползавшегося от закрытой раны. Синяки остались и на руках, а на шее — следы от пальцев… он с омерзением отбросил эту мысль. Под глазами залегли тёмные тени; сгорбленная спина делала его похожим на увядший цветок. Волосы тоже были в беспорядке — хотя он не назвал бы их уложенными даже в лучшие времена. Он никогда не доходил до такого, даже в самые невезучие дни. Интересно, как проходит лечение Комаэды. Днём ранее старшеклассник держался молодцом, но от Макото не ускользнуло то, как он дёрнулся, когда соскочил с кровати. Камукура оставил свою колоду карт, так что Наэги убил немного времени за игрой с энергичным Нагито. Весы были спрятаны под кровать, где Макото мог их игнорировать, как и воспоминания о визите Цумики. Однако вскоре дверь в спальню вновь открылась (без стука!). В проёме показалась голова с розовыми волосами. — А, этот Наэги тут обитает, правильно? — спросил Сода. Макото уставился на него. Казуичи — тот, кто ударил его гаечным ключом. Он знал это, но воспоминаний об этом почти не осталось. Он не помнил ни удар, ни его преддверие. Даже попытки подумать о его моментальных последствиях давались с трудом и вызывали боль в голове. Хотя в остальном Сода вёл себя достаточно тихо в продолжение его тяжёлого испытания днём ранее. — Так вот, значит, где ты квартируешь. — Казуичи прошёл внутрь без разрешения. Он оглядел помещение и нахмурился. — Тут как-то тухло. Чем ты тут маешься целый день? Наэги пожал плечами. Сода, казалось, не заметил. Вместо этого он задал ещё вопрос. — Почему ты вообще хочешь жить с этим шизанутым Комаэдой? — Я… — Что ему делать? Ему не хватало информации, чтобы судить, спровоцирует ли он Казуичи, если будет честен. В итоге он выбрал правду наполовину. — …Потому что Комаэда мой друг. …Нагито что, перестал дышать? — Возможно, в будущем ты об этом пожалеешь, — заметил Сода. — Тем не менее, мы с Овари-сан покумекали и решили, что я могу собрать тебе телевизор, чтобы ты не скучал. — Телевизор? — Макото моргнул. По правде говоря, это звучало потрясающе. Может, наконец-то удача повернулась к нему лицом, как и неоднократно обещал Комаэда. Ему надоело находиться в неведении относительно внешнего мира ещё со времён убийственной игры. — Это… это было бы здорово! К удивлению Наэги, Казуичи не понравилась его реакция. — Можешь не так сильно радоваться? Это напоминает мне о… вчерашнем. Хотя бы попытайся выглядеть напуганным и дай мне сделать вид, будто я собираю орудие для твоего убийства. — Э, прошу прощения? Сода выдохнул. — Жесть, и с этим мне придётся работать… Мда. По крайней мере, так ты сможешь узнать об остальных, прежде чем они доберутся сюда. — Остальных? — повторил пленник. Комаэда, в свою очередь, скрестил руки и надулся, как обиженный ребёнок. — Цумики-сан вчера всем всё рассказала. Теперь они хотят прийти и навестить тебя. Даже принцесса уже в пути. — Последнее существительное Сода прорычал. Кто бы ни была это принцесса, он явно её недолюбливал. — Принцесса… это Невермайнд, так ведь? — Погоди, ты про неё знаешь? Какого хрена?.. — Казуичи оглянулся на Нагито и сложил два плюс два. — Оу. А обо мне он что рассказывал? Наэги сглотнул. — Ты Абсолютный Механик, верно? Комаэда-кун сказал, что это ты создал М-Монокуму. — Ага! Это моя малышка. — Казуичи принял позу, достойную фотографии; широко ухмыльнулся, показывая палец вверх. — Кстати, тебе стоит наведаться ко мне в мастерскую. Я собираюсь приступить к этому телевизору где-то через часик. Будешь подавать мне инструменты и всё такое. Инструменты? Макото глянул мимо Казуичи на дверь, отделявшую его от свободы. Может, они понадобятся ему, чтобы обойти этот барьер. Но в то же время разве ему хочется проводить время с Казуичи? Он задумался. Сода ударил его гаечным ключом, но Наэги этого не помнил. Сода его не трогал. Почти не кричал. Он определённо его не душил. Да… можно попробовать. — Я подумаю об этом, — нейтрально ответил он. Вскоре Сода его оставил. Когда замок щёлкнул, Комаэда медленно повернулся лицом к Наэги. Его его лице застыла некая пародия на ухмылку из фильмов ужасов. — Друг? Точно, этого стоило ожидать. Макото глубоко вздохнул и сказал: — Да. Друг. …Либо это Комаэда завизжал от радости, либо кто-то оставил на плите чайник.

***

Я точно справлюсь? Наэги стоял перед дверью в так называемую мастерскую Казуичи. Комаэда задержался на том конце коридора. По какой-то причине старшеклассник решил не следовать за Макото внутрь, хотя всё равно ждал неподалёку, на случай если пленник передумает. Решение Счастливчика доставляло и комфорт, и ужас. Комфорт, потому что Комаэда не воспринимал Казуичи как угрозу; ужас, потому что у Наэги не имелось опыта дружелюбного взаимодействия с Остатками (кроме Изуру) в отсутствие Нагито. Он оказался на пороге неизведанных вод — вод, которые обычному человеку покажутся враждебными, если не смертельными. — Это всё равно случится рано или поздно, — сказал ему Комаэда, когда Наэги ещё возражал против этого решения. Учитывая небрежные комментарии похитителя и обрывки фраз, брошенные остальными, напрашивался вывод, что Нагито недолюбливали в обществе Остатков. Это имело смысл. Комаэда был болезненно помешан на надежде, хоть и умел сдерживаться, когда ему было что-то нужно от одноклассников. От этого казался ещё более безумным тот факт, что Нагито вообще перешёл на их сторону. Однако суть в том, что Комаэда им не нравился, и, как объяснил тот, это означает, что рано или поздно им захочется провести время в компании Наэги уже без Нагито. Макото оглянулся назад. Похититель улыбнулся и слабо помахал. Ему по-детски захотелось надеть капюшон, словно тот мог оградить его от всего плохого. Ладно, я справлюсь. Он глубоко вздохнул и расправил плечи. Это же мастерская, а не пыточная. Что такого плохого может случиться?
Примечания:
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.