Перед сном

      Эрессия встретила гостей летним теплом и покоем дикой природы. Ветер, проносясь над поляной, задевал своими раскидистыми рукавами ветви деревьев, здоровался с каждой травинкой и игриво трепал по волосам мироходцев, расположившихся на берегу реки, на большом плоском камне.       Их изнурённые лица нежно гладили солнечные лучи. Фран жмурился, когда вода речки искрилась особенно ярко, а Лололошка, усмехнувшись, натянул на нос солнечные очки. У них есть аж пара дней на полноценный отдых!       Удивительно, как всё так удачно совпало: контрабандисты решили посоревноваться в мастерстве добычи и на вылазку убежало сразу несколько групп одновременно; особо верующие убийцы отправились в паломничество к статуям бога Времени в отдалённые мирки; у Лиса и Павла пока затишье, на этой неделе они не будут проводить никаких мероприятий, чтобы выявить постоянных посетителей, которым можно сделать скидку за преданность заведению; маги, пряностники и большая часть воров остались жить так, как обычно. Даже проскользнул слух, что воры планируют устроить то ли фестиваль, то ли что-то ещё на день рождения Змея. Лололошка, который у воров уже чуть ли не всеобщий любимчик, этот слух как раз Франу и принёс, заставив того сначала улыбнуться, а после утомлённо вздохнуть. — Ты разве не рад? В Поэне нечасто происходит подобный движ. Единственные два праздника, которые я застал – это пьянка в честь разрушения Видомнии и праздник по поводу твоего становления гарантом. Салюты на пристани не считаются. Классно же, что сами жители города решили что-то организовать! Поэна наконец становится всё больше похожа на нормальное поселение, — беззаботно улыбнулся Лололошка и потянулся, после чего облокотился на руки, заведённые за спину. Гладкая поверхность камня нагрелась уже достаточно сильно, поэтому руки пришлось всё же убрать. Обжигает.       Фран сорвал с земли стебелёк растения с большим листом, похожим на лопух, и помахал им, пытаясь охладиться. Не привык он к такой жаре, и очень боялся солнечного удара. И от ожогов его сейчас спасает только тень от кроны дерева, растущего рядом, в которой он спрятался. Его тонкая бледная кожа не приспособлена к такому климату, и эльф очень боялся перегреться, хотя и находиться тут было очень приятно. Наконец, вдали от всех этих дел, среди природы, где тебя беспокоят только птичьи прекрасные голоса, а не крики гильдийцев, которые опять что-то не поделили.       В голове всплывали воспоминания о глубоком детстве, ещё до его отправления в Тринадцать, когда он жил с родителями. Их поселение находилось в отдалении от поселений существ других рас, но плотно сотрудничало с эльфийскими деревнями неподалёку. Сколько себя помнил, Фран всегда любил всё живое, за исключением того, что пыталось его съесть. И, как у всех эльфов, трепетная любовь к растениям у него в крови. Под шум листвы и шелест воды в речушке так легко забыть обо всех проблемах. — Фестиваль это, конечно, здорово… Но это здорово тогда, когда фестиваль уже начался. А его организация – это сущий кошмар. И это ляжет на меня, потому что без моего ведома в Поэне ничего не делается.       Фран опустил взгляд и улыбнулся проплывающей у самого берега рыбке, чья чешуя переливалась серебром. Речка эта не быстрая, спокойная, такая маленькая, что запросто можно добраться до другого берега вброд. Вода, чистая и прозрачная, такая, что песчаное дно и всех обитателей водоёма видно, едва ли доходит до колена, поэтому ничего крупнее щуки тут вряд ли выловишь. Да и щуку тоже. — Это ты точно подметил… Но оно того стоит, правда же?       Белозубая широкая улыбка на румяном, чуть загорелом лице вызвало ответную, но более скромную от Франа. Тот бы с удовольствием сейчас вздремнул, желательно на плече этого чудесного юноши, но тот уже спрыгнул с камня и, пробравшись сквозь невысокие заросли рогоза и осоки, босыми ногами ступил в ледяную воду. — Ух, свежо! — Не простынь, — послышалось с берега.       Пока Фран спасался от жары импровизированным веером, Лололошка плескался, собирая со дна симпатичные камушки. Куда он их потом денет, парень, конечно, не подумал. Набьёт, как обычно, карманы, а потом едва сможет с места сойти.       Вспоминая, как Лололошка входил в его лавку с горами всякого добра, пыхтя от натуги, Фран улыбался. Вроде, не так уж и давно это было… Но всë же насколько давно? Считать дни в Поэне трудно, потому что как таковые день и ночь есть только у пряностников. Разве что по рабочим сменам считать или, если ночью считать каждый раз, когда он спит по шесть часов и дольше. Тогда, по ощущениям, несколько месяцев прошло. Больше четырëх. Возможно, около полугода.       Занятый своими мыслями, он пропустил момент, когда Лололошка вылез из воды, поэтому холодные, как две ледышки, руки, коснувшиеся его шеи, заставили мага вздрогнуть и дёрнуть ушами. — Ох! — Прости, я не хотел тебя пугать, — виновато улыбнулся юноша и убрал руки, но недалеко. — Ты выглядишь таким напряжённым. Мысли о работе всё не отпускают?       Эльф кивнул, качнув хвостом, и выпрямился, придерживая рукой поясницу, отчего спина неприятно хрустнула и заныла. В лавке он мог хоть присесть на табуретку и дать ногам отдых, а сейчас каждый день в суете. Носится из одного района в другой, некогда даже дыхание перевести. И это стало с каждым днём всё сильнее сказываться на здоровье. — Позволишь помочь?       Лололошка снова протянул прохладные руки к нему и с молчаливого позволения Франа положил ладони на его плечи. Маг даже расстегнул пару пуговиц рубашки, чтобы можно было отодвинуть ткань и касаться напрямую к коже.       От первых же движений пошли мурашки. Медленно и уверенно пальцы разминали его плечи. Холодная кожа новичка позволяла почувствовать хотя бы временное облегчение. Эльф уже думал, что сварится тут заживо. — Да ты почти каменный! — поразился новичок и чуть усилил нажим, вызвав у Франа новый вздох. — А ты продолжай, мне и полегчает, — подначивал эльф, прикрыв глаза от удовольствия.       Руки сначала просто сжимали и массировали круговыми движениями плечи, а после, словно Лололошка вспоминал по мере действий, как правильно, спустился ниже, большими пальцами проводя линии вдоль позвоночника, и обратно наверх. Методичными повторяющимися движениями он разминал каждый мелкий участок, не оставляя без внимания ничего, что могло болеть и вызывать дискомфорт.       Руки вскоре вернулись к шее. Пальцы водили по коже вдоль позвонков, но очень аккуратно, чуть надавливали у затылка, кончиками провели по бокам, подбираясь к ушам. К этому моменту ладони уже успели нагреться, поэтому юноша отошёл к реке снова, чтобы остудить руки. И, пока держал кисти в потоке реки, успел полюбоваться лицом расслабившегося Франческо. Тот опустил обычно прижатые к голове длинные уши, которые сейчас забавно оттопырились и от прилива крови (из-за жары или массажа?) порозовели.       Лололошка усмехнулся и вернулся к прежнему занятию: снова помассировал шею и плечи, пока взгляд был прикован к интересующим его до сих пор ушам. Осторожными движениями он подбирался всё ближе и, не встретив сопротивления, коснулся мочек. Фран даже не дёрнулся, когда он провёл вдоль ушных раковин указательными пальцами, большими по-прежнему массируя шею.       Наверное, будь Фран каджитом, то уже разошёлся бы мурчанием так, что Седрик в замке проснулся бы от послеобеденного сна. Наклонившись чуть ближе, Лололошка поцеловал эльфа в макушку, одновременно с тем касаясь кончиков его ушей. Фран вздрогнул и от более настойчивого движения громко выдохнул, отчего звук получился на грани со стоном. — Всё хорошо? Мне продолжать? — тихо спросил Лололошка, наклонившись так близко, что его дыхание опалило нежную кожу. — Да… — едва слышно ответил Фран, прихватив зубами нижнюю губу. Ресницы подрагивали от каждого лёгкого чувственного движения.       Холодные пальцы вновь огладили уши по нижнему краю, легонько сжали кончики и прошлись невесомо по верхней кромке. Тëплые сухие губы коснулись виска, поцеловали за ушком, у самой линии роста волос, вызвав лëгкую приятную дрожь, и начали свой путь по хрящу к заветной точке. Краснеющий от стимуляции кончик уха губы сначала слегка прихватили, потом поцеловали, и, чтобы совсем расслабившийся Фран не обмяк окончательно, зубки игриво прикусили чувствительный участок.       Эльфа от такой ласки словно пронзило электрическим разрядом, вызвав несдержанный стон. Лололошка на это лишь улыбнулся и, поцеловав Франа в плечо, обвил руками его шею, прижимаясь со спины. — Ты там не растаял? — мурлыкнул он, прильнув щекой к макушке ныряльщика. — Самую малость, — улыбнулся разомлевший Фран и, обернувшись, поцеловал эти коварные, но такие желанные губы.