Проклятый тёмный властелин!

Одиново пойло Вивиан принёс минут через пятнадцать. Оперативно, даже очень. Взглянув на моё крайне зелёное лицо, советник сообщил: – Встречу с министрами я перенёс на завтра. Надеюсь, эта гадость вам поможет. Держите, это связной артефакт. Извините, не подумал отдать его раньше, слуг ведь во дворце нет почти. Пользоваться умеете? – Да, спасибо большое, – взяла я небольшой колокольчик. – Зовите, как только вам что-то понадобится. В любое время. Я благодарно кивнула. Вивиан поклонился и направился к двери, но на выходе обернулся и сказал: – Если у вас есть другие варианты, пожалуйста, попробуйте сначала их, Ваше Темнейшество. Я лишь грустно улыбнулась в ответ. Советник снова поклонился и удалился. Драконы – дети огня. Тролли – дети земли. Русалки – дети воды. А валькирии – дети воздуха, они же северная кровь. Считается, что исконные крови стихий не смешиваются, банально не дают потомства. Есть ещё дети дня – светлые эльфы. И дети ночи – тёмные эльфы. Вот с ними дети стихий смешиваются. Как и сами эльфы между собой. А ещё есть пара-тройка рас, которые прилетели к нам когда-то с других планет, вроде орков или совсем уж малочисленных вампиров. И люди, да. Дети крови Великого, кажется. Поэтому со всеми смешиваются. И если в твоей родословной есть человеческая кровь, то размножаться ты можешь с кем хочешь. Теоретически. Это я к чему? Вот эти все традиционные верования вроде как работают, но не совсем. Валькирии всегда чистокровные, хотя их отцы всегда люди. Светлые и тёмные эльфы друг друга конкретно недолюбливают, хотя вроде как идеально подходят друг другу. Я знаю наполовину тролльчиху, наполовину русалку – интересное зрелище, но барышня огонь. Про себя вообще молчу, во мне проснулось всё наследие предков, но всё криво. Есть секты фанатиков, повёрнутых на Великом, которые считают смешение несмешиваемого результатом общей греховности нашей цивилизации. Вот и наплодилось выродков, мдя. Благо, я к вере в Великого никакого отношения не имею. Вера в Великого – не единственная на нашей планете. Вообще это штука, более характерная для людей. Валькирии вот обычно верят в северных богов. Я тоже. И жрецы нашего культа – когда он не был ещё таким непопулярным – изобрели зелье великой мудрости Одина. В народе – Одиново пойло. Оно, как ясно из названия, позволяло получить экстатические переживания, воссоединиться с мудростью Одина, все дела. Звучит как наркота. Она и есть. Сейчас этим зельем балуются торчки. Интересно эта штука действует на валькирий – приковывает к физическому телу и лишает крыльев. В общем-то и всё, никакого экстаза. Валькириям, от природы немножко мёртвым и не совсем физическим, такие радости жизни как обухом секиры по башке. А теперь вспомним, что я ещё и бракованная. Ух, не знаю, что из этого выйдет, но тело моё будет только моим, у прочих существ нет шансов. К тому же, пойло стирает все привязки и проторенные дорожки для других пользователей моего тела. На пару дней эффекта хватит, а там я из Темнейшества вытрясу какой-нибудь порядочный артефакт. А то одной короны мало для одной не в меру целеустремлённой крылатой. Я переоделась в самую просторную ночнушку и перенеслась в аквадискотеку. Спустила воду из бассейнов и фонтанов и легла на дно бассейна – чтобы наверняка никуда не упасть. Позвала Антипатра – не отозвался. Мне бы всё же ассистента под это дело. Но ночь уже темна и глубока, Йелла меня прибьёт, если я её из постели вытащу. А с Вивианом… хм, пока всё же не тот уровень доверия. Впрочем… Я настроила что-то вроде магической сигнализации. Если уж совсем разбушуюсь или полезу из бассейна прочь – сработает вызов для советника. Отпустила сигналку в автономный режим на ближайшие шесть часов, вздохнула и залпом выпила весь флакон с зельем. Хоть бы я только в дракошу не обернулась. Чёрт с ней с ночнушкой, но перчатки будет жалко. И дворец тоже. Первые секунд тридцать ничего не происходило. А потом ка-ак понеслось! Ощущение, будто у тебя выдирают крылья, просто убийственное. Магия начала сбоить, полезли когти, от каждого взмаха рукой летели файерболы, перед глазами проносились сотни и тысячи разных мест, никогда мною не виданных, грудь будто придавило камнем, волосы взвились в пламени и зашипели. И, собственно, я, визжащая на весь дворец, наверное. Когда боль стала невыносимой, я, кажется, просто отключилась. Проснулась я оттого, что кто-то гладил меня по волосам. Разлепив веки, я различила длинные белые волосы, заплетённые в бесчисленные косички, синие-синие глаза и заботливую улыбку. – А как же ты тут, бабуля? – хрипло спросила я. – Да вот, пташечка, пролетала мимо, дай, думаю, загляну на огонёк. Сигнализацию твою я отключила, чтобы защитника твоего не беспокоить. – Спасибо, бабуля, – улыбнулась я в ответ. Моя голова лежала у бабули на коленях, прямо как в детстве, когда я к ним приезжала. – Ох и удумала ты, Касюшка, ох и учудила! Что случилось, пташечка? – Да вот… императорствую помаленьку, бабуля. – Это я уж поняла. А зелье-то пила зачем? – Ой, бабуля, тут ко мне в гости повадилась Гейр. Хотела сведения важные прикарманить. И выгнала меня из моего тела. Мол, смертная-смертная, подвинься, бесталанная да неучёная. – Нечисты дела валькирские, – вздохнула бабуля. – Давно слышу, что молодняк всё в политику да в управление лезет. Не дело это нам, детям неба, ох не дело. И беды все от их шебутных голов. – Валькирии хотят перекроить политическую карту? – удивилась я. – Да нет, пташечка. Вернее, не все, далеко не все. Есть их, наверное, десять-двенадцать таких ретивых. Ходят по миру, то там чего подслушают, то тут. Да подслушать и не грех, только вот в тела чужие забираться против воли хозяев не дело. Не для того валькириям власть над душами дана. – Я сначала спросонья подумала, что ко мне мама пришла, – вздохнув, призналась я. – Все мы в доспехах своих похожи, Касюшка, понимаю. Но ты не переживай лишне, прилетит ещё она к тебе, одумается и прилетит. – Как ты это знаешь, бабуля? Бабуля хитро улыбнулась. – Давно я живу, пташечка, я ведь ещё из старых валькирий, дитя Одина и Вальфрейи. Давно я летаю над мирами и многое мне открыто. Я учила ещё бабушек и прабабушек подружек твоей мамы. – Бабуля, а где учатся валькирии? Мама говорила, что на небесах. – На небесах да не на небесах. В семи мирах множество жилых планет, и на каждой из них нужны духи-помочники. Ангелов, конечно, гораздо больше, чем нас, валькирий, и других духов, но и мы нужны Вселенной. Обычно школы валькирий устраивают на не самых популярных для путешествий планет вроде нашей. Исключение – Земля в далёком первом мире, но она вообще одно сплошное исключение, её боги любят особенно. – А что такое миры? – Миры, Касюшка, это как области в твоей империи. Есть большая Вселенная, разделённая на семь областей. Они называются миры. В мирах многие множества планет – разве что кроме второго и четвёртого, там всё устроено иначе. Наш мир пятый, Маджианна, его ещё называют миром цветов. – Не то чтобы у нас всё цвело, – хмыкнула я. – Это точно, пташечка, но ведь не всё то, чем кажется. Наша планета, Эланимус, находится ближе прочих к границе с шестым миром, Адерэнностью. Но, вопреки ожиданиям, межзвёздные путешественники у нас не останавливаются, выбирают другие планеты. Поэтому здесь было удобно построить школу валькирий. Она затеряна где-то в горах твоей бескрайней империи, только чур никому! Я рассмеялась. – Конечно, бабуля. Эх, хотела бы и я летать между мирами и смотреть на разные чудеса и красоты… – Ничего, милая, у тебя ещё вся жизнь впереди. И на красоты посмотришь, и сама чудеса ещё сотворишь – да какие! Не вешай нос, Касюшка, да иди за сердцем своим. Оно у нас, у валькирий, верно путь указывает. – А почему ты, бабуля, свободная валькирия, летающая по всей Вселенной, осталась тут, на Эланимусе, с дедулей? – О, дорогая, об этом я расскажу тебе в следующий раз. Но история и правда весёлая, – рассмеялась бабушка. – А ты, пташечка, в следующий раз зелье не пей, а призови лучше крылья. Они, крылья-то, и делают нас детьми неба, сливают наше тело с нашим духом. О боги, как же я сама об этом не подумала! – Спасибо тебе, бабуля! – Спи, Касюшка, спи, любимая, – бабуля положила мою голову на невесть откуда взявшуюся подушку. Я улыбнулась, закрыла глаза и заснула.