Летний сезон

      — Хочешь переспать с моим братом? — задумчиво спрашивает Анжелика, пропуская пальцы через иссиня-чёрные длинные волосы.       Пальцы застревают в жёстком парике.       — Чё?       Роланд от удивления даже перестаёт подмахивать ей бёдрами. Непонятно, кончает он вслед за этим от того же удивления, от боли царапающих череп заколок-невидимок или от того, что идея переспать с близнецами его и правда возбуждает. А может, дело преимущественно в вибрирующей приблуде, давно, активно и ритмично соприкасающейся с простатой. Анжелика, посмеиваясь, достаёт страпон и наблюдает, как из-под пышной многослойной юбки по бедру стекает струйка спермы.       Роланд — хороший человек, заботливый жених, но совершенно ленивый любовник. Обсуждать с ним можно любую дурость, любые возбуждающие непотребства, что придут в голову, но претворять эти планы в жизнь он готов только если сама всё организуешь и сама его возьмёшь.       Иногда Анжелику это утомляет. Все её прошлые мужики были другие, но ни с кем из них у неё не случалось любви с первого взгляда.       — Тебе же нравится, я вижу, — щуря глаза, отмечает Анжелика.       — Пф-ф-фх, — Роланд заваливается набок, — мне правда надо пояснять разницу между вибратором и настоящим членом, и почему первое лучше второго?       Ей страшно нравится, что он сам это сказал. Она не заставляла. Только предоставила этот, как его там, эмпирический опыт.       — Если только в этом дело, я и ему выдам вибрик.       Роланд растерянно молчит.       Платье, которое Анжелика выбрала, хорошо скрадывает ширину в плечах, придаёт объёма в бёдрах, и в нависшем на них полумраке он, сохраняя молчание, и впрямь похож на хорошенькую смирную девочку, какие нравятся Анжелике и далеко не всегда — её брату-близнецу. Но почему-то только они и соглашались, когда Анжелика предлагала сообразить на троих.       — Он меня ненавидит. Просто сразу забей, а? — Роланд сворачивается в клубочек и вытирает нос юбкой.       — Это ты сам решил или он сам сказал?

***

      — Отстаньте от меня, — сквозь заложенный нос бормочет Аргалия и отворачивается набок, к стене. — Я вас всех ненавижу.       — Мы тебя разбудили? — щебечет Анжелика.       — Тридцать восемь и девять, — разглядывая пищащий градусник, оповещает Роланд.       Аргалия не отвечает ни первой, ни второму; судя по тому, как мерно вздымается и опускается грудная клетка, спит. Но вообще, это же Аргалия. Он вполне мог и не просыпаться вообще. У него мозг прям как у дельфина. Здоровенная, можно сказать — критическая масса мозга, и половины хватит, чтобы поддерживать бодрствование любого другого человека.       — Не собираюсь я с ним трахаться. Ему же плохо, — шёпотом заключает Роланд.       — Мадам, имейте совесть, — сквозь сон бормочет брат. — Плохо всплывают только пельмени, а мой наставник — замужняя женщина…       — Я не прошу это делать прямо сейчас! — фыркает Анжелика, заботливо подоткнув растрепавшееся одеяло. — Просто предлагаю не упустить момент, когда уже выздоровеет, но ещё не уйдёт.       Роланд очень долго смотрит сначала на неё, потом на брата. Что происходит у него в голове — решительно неясно.