***
Они шли весь день, а дождя так и не было. Неистовый стрекот цикад сопровождал их путь. — Мы можем сыграть в игру, — предложил Боруто. Саске не ответил, так что он, естественно, принял это за согласие. — Я укажу на что-то, а Вы скажете мне свою ассоциацию. Саске покосился на него: — Разве ты не слишком взрослый, чтобы играть в подобные игры? Боруто проигнорировал его. Он оглядывался вокруг себя несколько секунд, затем схватил что-то с земли: — Хорошо. Вот так. Камень. — Ли. — Что? — Рок Ли. Боруто потребовалась еще секунда, чтобы понять. — А. Вы имеете в виду отца Метала Ли? — Я имею в виду Рока Ли. — Хм. Боруто указал на другой предмет: — Теперь трава. Мгновенно Саске ответил: — Мята. Что-то в его ответе, должно быть, было забавным, потому что Боруто подавил улыбку, и Саске знал, что он таким образом воздержался от насмешек над ним. — Послушайте, в это не так нужно играть. Ассоциация должна напомнить о чем-то. Я не прошу заканчивать мои предложения. Саске поднял бровь. — А что, по-твоему, напоминает мне трава? Пожав плечами, Боруто подбросил камень в воздух. Саске поймал. — Используйте свое воображение. Попробуем еще раз. Саске ненадолго задумался. Он внимательно осмотрел пойманный предмет, серо-коричневый, пористый: с крошечными дырочками. Он был похож на любой другой камень. — Понятия не имею. Боруто покачал головой. — Вы действительно хромаете в этой игре, — сказал он. Они прошли какое-то время в безмолвии. Саске подумал, что игра, наконец, закончилась. Но нет. — И… — Боруто прикоснулся к своим губам. — Это. Что это вам напоминает? Взгляд Саске метнулся к Боруто. Его пульс подскочил. На автомате заставив себя ответить: — Я не знаю. — Нет? Тишина наполнила воздух вокруг них. Боруто посмотрел на него. Его глаза были глубокими и ясными. Саске дал другой ответ: — Поцелуй. Боруто наклонил голову и довольно улыбнулся. — Может быть, Вы не так безнадежны.***
Они снова разбивали лагерь на улице третью ночь подряд. Путь становился более каменистым, по мере того как уходил вглубь Страны Камня. Они нашли пещеру недалеко от леса, высоко над деревьями. Наверх пришлось карабкаться, чтобы добраться туда. После ужина Саске вышел из укрытия на вершину горы. Его чуткий слух позволил уловить далекий шум бегущей реки, он спустился и смыл пыль со своей кожи в прохладном потоке воды, попутно наполняя их походную тыкву. Уже совсем стемнело и, когда Саске вернулся, то нашел Боруто сидящим со скрещенными ногами поверх своего спального мешка. — Ты собираешься спать? — спросил он. Саске провел пальцами по мокрым рассыпающимся волосам. Он посмотрел на Боруто, не уловившего подтеска вопроса и ответившего: — Да. Устал немного. — Хорошо. Саске зарылся в свой спальный мешок, улегшись на спину. Боруто встал и разделся для сна. Дорожка светлых волос, спускающаяся от его пупка, привлекла внимание. Всего на мгновение. Саске отвернул голову и уставился на стену пещеры. Дыхание Боруто стало ровным, а он все еще не спал.***
Они прибыли в город назначения через два дня, и для этой миссии Саске пришлось отказаться от своего обычного облика. Он использовал светлый хэнге, чтобы укоротить свои темные волосы и спрятать риннеган. И когда он посмотрел на себя в зеркало гостиничного номера, незнакомец отразился в ответ. Прошли годы с тех пор, как его оба глаза были одного цвета. Темными, как непроглядная ночь. Он был одет в то, что обычно носят гражданские туристы: рубашку под темной курткой и шорты-карго. Чем меньше он использовал чакру, тем выше были их шансы не быть раскрытыми шиноби-сенсорами. — Без комментариев, — быстро предупредил он Боруто, когда вышел из номера с фотокамерой на шее и в шлепанцах, на завершение. Боруто не смеялся. Нет, он лишь забавно посмотрел на Саске и последовал за ним, странно молчаливый. Саске не сообщил Боруто, как сам с трудом узнал его: без обычного шрама, с бородой и темно-каштановыми волосами, торчащими из-под кепки. Незаметно для посторонних кивнув, они разошлись в разные стороны перед главной улицей. Боруто отправился на поиски команды шиноби, а Саске последовал за Даймё. Старик был похож на безволосого крота, закутанного в пурпурную ткань. Он вяло приветствовал кое-кого из окружения и просидел большую часть времени, приклеившись к своему креслу рядом с местным лордом, а затем, незадолго до десяти, ушел с проституткой. И когда Саске увидел, как они начинают раздеваться в номере мотеля для любовных утех, не обнаружив подозрительной чакры, то решил, что сделал достаточно. Ложная тревога. Если и была какая-то тайная встреча, то не сегодня. Саске не стал больше ждать и вернулся обратно в центр города. Неудивительно, что при встрече Боруто сообщил ему, что команда Кумо не появлялась в пределах окрестности. Оживленные улицы были переполнены разнообразными прилавками с дымящейся едой. Фонари освещали огромное количество людей: семей, друзей всех возрастов и просто прохожих. Они купили такояки и спокойно ужинали в стороне, когда Саске обжег язык и зашипел, почувствовав на себе взгляд Боруто. А ночь только начиналась, вызывая жажду приключений. Ему не хотелось возвращаться в свою комнату. Воздух был, как будто наэлектризован, наполняясь смехом и болтовней. Волнующий и беззаботный, смелый и дерзкий. Общая атмосфера переполняла его. Интуиция подсказывала, что это чувствовал и Боруто. В какой-то момент тот схватил его за руку и сказал: — Я устал. Давайте уйдем. Его вид говорил обратное. Возможно, если бы это была другая ночь, Саске сказал бы ему: «Нет, команда Кумо еще может появиться». Но ему захотелось позволить себе побыть хотя бы раз иррациональным. Они покинули толпу. Может быть, вернуться в номер было не так уж и плохо. И когда они вышли из людного места, Боруто нежно переплел их пальцы, как будто это было само собой разумеющимся. Саске лишь крепче сжал его руку в ответ. Он разрешил Боруто тащить себя туда, куда тот хотел. И ничего не сказал, когда они прошли мимо их отеля. В тишине и темноте они достигли границ деревни, поднялись по большим каменным ступеням. Дорога вела на самую высокую точку обзора в городе. В какой-то момент Саске осознал, что ему нравится притворяться в хэнге, словно он не Саске Учиха. А спина человека, поднимающегося впереди, не принадлежала Боруто Узумаки, его бывшему ученику, сыну его ближайшего друга. И что они были всего лишь заурядными людьми, живущими вместе простой жизнью и приехавшими в этот маленький прибрежный городок на ежегодный летний фестиваль. Но волосы, выбившиеся из-под кепки, уже не были каштановыми, они медленно возвращались к своему естественному светлому оттенку, рассеивая мираж. Фантазия рассыпалась. Рука Саске соскользнула. Он замер в нерешительности. Что они творят? Боруто сделал паузу, оглянулся с выражением удивления. Все отметки на его щеках и шрам, пересекающий правый глаз, вернулись. — Что случилось? — спросил он. «Все», — хотел ответить Саске. — Боруто… Боруто улыбнулся. Доверчиво так. Затем его волосы снова стали каштановыми, как будто он мог читать мысли. Он снова крепко взял Саске за руку и заставил следовать за собой. Они добрались до вершины горы на краю деревни. И когда Боруто сократил расстояние между ними, положив руку ему на шею, Саске на мгновение забыл о камере, висящей у него на груди, пока ее не стянули. — Надеюсь, она работает, — пробормотал парень про себя. Саске не знал, никогда не пробовал. Вскоре после этого он услышал щелчок, увидел вспышку и предположил, что Боруто получил ответ. Оба смотрели на город, тот мерцал: фонари на улице, блики неоновых вывесок и звёздное небо. Боруто сделал еще один снимок, и Саске сел на траву, ожидая, пока закончится съемка. Он вздохнул. Как здесь было тихо. Не осознавалось, как сильно раздражала толпа, пока они не оказались вдали от нее. Затем Боруто опустился перед ним на колени и выдержал внимательный взгляд. Даже в темноте Саске заметил, насколько изменились эти глаза. Они стали зелеными. — Так Вам больше нравится? Саске упрекнул себя за то, что заставил его подумать, будто он желал кого-то другого. — Нет. В конце концов, они были собой и только собой. Его ответ, казалось, расслабил Боруто. Саске сконцентрировался на чакре, сделал знак рукой и, наконец, развеял свой хэнге. Волосы потемнели и вытянулись до своей привычной длины, а левый глаз приобрел необычный лиловый цвет. Боруто внимательно наблюдал за ним. Уже со светлыми волосами и голубыми глазами. Больше никаких иллюзий. — Я предпочитаю видеть Вас таким, — сказал Боруто Саске, снимая кепку. Он бросил ее на землю и взъерошил волосы. — Взаимно, — согласился Саске, откинувшись назад и проведя рукой по лицу. Послышался щелчок. Саске открыл глаза и увидел, что Боруто держит камеру объективом в его направлении. — Что ты делаешь? — Фотографирую, — ответил Боруто. И сделал еще один кадр. — Зачем? — Затем, что я хочу, чтобы… Саске сел и отвернул голову. Он никогда не любил фотографироваться. — Потому что мне нравится Ваше лицо и Ваш нос. Тот факт, что Боруто видел отдельно нос от лица, был любопытным. Это заставило Саске улыбнуться. Боруто отвернулся в сторону, склонив голову, на его лице появилось выражение раскаяния: — Извините. Я знаю, Вы ненавидите, когда я говорю такие вещи. Это была не ненависть. Это было что-то более сложное и противоречивое. — Я бы хотел, чтобы мы могли остаться здесь насовсем, — добавил Боруто. Его внимание снова вернулось к фотокамере. Он держал экран всего в нескольких сантиметрах от глаз, пролистывая снимки. Исходящий оттуда синеватый свет странным образом освещал черты его лица. Он вдруг громко рассмеялся. — Вы должны увидеть это. Я не знаю, какой последний шиноби пользовался этой камерой для маскировки, но у него явно была тайная страсть к божьим коровкам. Их там около пятидесяти фотографий. Боруто приблизился к нему, садясь рядом и сближая голову, чтобы вместе смотреть на экран. — Подождите… Я практически уверен, что он из клана Абураме, как и Шино-сэнсэй. Они единственные чудаки, полностью одержимые насекомыми. Я слышал, что те у них даже из члена выползают… Саске не смотрел на снимки. Его внимание было сосредоточено на чем-то более занимательном: он наблюдал за Боруто. Его улыбка становилась все шире с каждой новой фотографией, а глаза сияли каждый раз, когда он отпускал очередной комментарий и смеялся над собственной шуткой. — Боруто? Через мгновение парень снова расхохотался, и что-то, чему он не знал названия, наполнило грудь Саске. Боруто был так близко, что Саске чувствовал тепло его тела. Он чувствовал легкий естественный запах, такой знакомый. Тот самый, который неуловимо присутствовал на подушке и простынях, когда он возвращался с миссий. Его большой палец коснулся бедра Боруто, но тот, слишком увлеченный, ничего не замечал. — Выглядит, блять, крипово. Я не могу в это поверить. — Боруто, — позвал Саске громче. Наконец он оторвал взгляд от экрана. — Хм? — он обернулся, склонив голову набок. Их взгляды встретились. Саске почувствовал теплое дыхание, словно легкий ветерок коснулся его рта. — Можешь поцеловать меня? — попросил он. Веселая улыбка Боруто исчезла. Он отвернулся, опустив глаза в экран в легком оцепенении. Он не ожидал. Осознание, наконец, пришло к Саске, который как-то подзабыл, что Боруто никогда не был пошлым. Саске думал, что они играют в какую-то замысловатую игру. Но все оказалось совсем не так. Он просто не так понял. Саске мягко коснулся его шеи, ощущая биение пульса. Его ладонь остановилась на щеке, погладив ее большим пальцем. Наконец камеру оставили в стороне. Боруто недоверчиво смотрел на Саске, а его взгляд заполняла пожирающая изнутри боль. Пришло время это исправить. И плавно сократив расстояние, он сделал свой ход. Губы разошлись, мягкие и податливые под уверенным давлением его языка. Боруто закрыл глаза и Саске опустил ладонь, переплетая их пальцы. Он никогда не любил сладкое, но сладость этого рта… Он пил ее небрежно, пока в его легких не осталось дыхания. Адреналин наполнял его изнутри, заполняя теплом все пустое пространство. Боруто издал стон в его рот. Саске чувствовал как пальцы впиваются в его ребра. Он поцеловал Боруто дважды, нет, трижды. Поменял угол. И еще раз. Снова ощущая вкус его языка. А потом перестал считать. Через несколько минут ветер начал усиливаться, и вечность закончилась.***
На улице разбушевалась буря. Грозовые тучи заволокли ночное небо. Те, кому не повезло успеть до ее начала, бежали домой. Среди них были и Боруто с Саске. Они в спешке вошли в свой номер, их одежда прилипла к коже. Оба выглядели так, словно кто-то вылил на них ведро воды. — Ебать. Я промок насквозь, — возмутился Боруто. Он был на взводе, а в глазах сверкали молнии. То же электричество потрескивало в теле Саске. Боруто включил свет. Номер остался в темноте. Он взглянул на лампу. Блики от воды все еще блестели то тут, то там на его волосах. — Хм? Думаю, ветер оборвал провода. Он повернул дверную ручку, но прежде чем успел выйти, Саске остановил его на ходу: — Куда ты? — Спросить на стойке регистрации, есть ли у них свечи. — В этом нет необходимости. Боруто с любопытством посмотрел на него, и Саске добавил: — Уже поздно. Дверь закрылась. Боруто откинулся на нее. На его губах расплылась улыбка. — Хорошо. В напряженной тишине они смотрели друг на друга, пока Боруто не сообщил: — Здесь мило. Саске удивленно поднял бровь. Он окинул комнату взглядом. Ничего исключительного. Все выглядело практично и скучно. Какие-то светлые стены. Две раздельные кровати и немного другой деревянной мебели. Случайный пейзаж, висящий на стене, который Саске мог поклясться, что видел уже дюжину раз. Их сумки лежали в углу. Это было похоже на любой гостиничный номер, который они снимали раньше. — Вы тоже милый, — добавил Боруто. Это заставило Саске рассмеяться. — Неужели? — Ага, — осторожно шагая, он присоединился к Саске. Не говоря ни слова, не кидая ни одного взгляда. Он схватил края воротника его плаща и потянул, снимая рукав за рукавом. — Ваша одежда мокрая, — сказал он, отвечая на вопрос, который Саске не задавал. — Твоя тоже. Боруто проигнорировал его. Он начал расстегивать чужую рубашку. Вторая пуговица стала тяжелым испытанием, а может его руки никак не могли найти ее, блуждая. Саске помог ему. Пуговица за пуговицей, сверху вниз открывалась влажная кожа на груди, и губы Боруто мгновенно находили ее. Язык тоже. Рубашка упала на пол. А он — на колени. Боруто добрался до него с таким рвением, что у Саске затуманился разум. Он пригладил светлые волосы. — Боруто, — предупредил он. И как будто зная, что у него на уме, Боруто ответил: — Я не боюсь. Саске чувствовал на своем животе тепло его дыхания, пока он говорил. — Ты в этом уверен? — Нет, — в его нетерпеливом тоне читалось: «Это не имеет значения». Боруто встал. Он стянул с себя рубашку. Саске оценил этот жест. А еще его поджарую грудь. И момент, после которого, штаны тоже исчезли. Их тела потянулись друг к другу. Саске подвел их к кровати, той, что стояла у стены, смехотворно маленькой для двоих. Боруто переместил руки между ними: и теперь они оба были обнажены, ничего не скрывало их. Они плотно переплелись под шерстяным одеялом — и Саске даже не понял, когда оказался там — между ними не осталось ни дюйма. Саске никогда не был человеком, которого сжигала страсть. И все же она горела в нем сейчас. Он не знал, как справиться с внутренним огнем. Он никогда раньше не прикасался к нему, всегда откладывал в сторону, прятал. А теперь он мог дотянуться и взять. Он знал только женщин. Тело Боруто стало новым ощущением: сделанное из тугих мышц, более жесткое, во многом такое же, как и его. Он хотел. Слишком. Саске хотел быть внутри него, и в то же время хотел ощутить его внутри себя. Сгорая, он ощущал потребность в полном единении. Боруто поцеловал его в подбородок, в то время как его руки прижали их тела еще ближе. В поиске более тесного контакта. Он стал твердым в руке, и Саске обнаружил, что ему это нравится: ощущение своей ладони, скользящей по его члену. Это было не единственное, что ему понравилось. Еще то, как Боруто дрожал, выдавая хриплые проклятия, вылетающие из его рта. Этому не было конца. В комнате было темно, дождь все еще шел. Они исследовали тела друг друга без слов. На этот раз смотреть было не стыдно. Прикасаться, целовать и проводить языком. Саске приблизил их лица друг к другу. Их носы столкнулись. И он глубоко поцеловал Боруто. Затем его рот исчез, сменившись пальцами. Лежа под ним, Боруто наблюдал, как Саске проводит кистью по его подбородку. Затем он надавил большим пальцем на нижнюю губу, проскользнув внутрь. Тогда он нашел своим языком каждый из его пальцев, оказавшихся там. Саске был осторожен, но Боруто хотел от него не сдержанности. Он, наконец, хотел получить его одержимость, принадлежащую только ему одному. — Я в порядке, — прошептал он, смутившись, когда пальцы начали двигаться. — Мы можем остановиться сейчас, пока не поздно, — предупредил Саске. И часть его надеялась, что тот скажет: «Да», — и, поразмыслив, они оденутся, останутся разумными и лягут спать в свои постели. А затем притворятся, что ничего не было, похоронив свой секрет в этом номере, и никогда больше не будут вспоминать эту ночь. Но другая часть нашла эту мысль невыносимой: это будет неминуемое сожаление, самое мучительное из всех возможных. Боруто схватил его за шею, стиснув зубы. «Пожалуйста, не делайте этого», — читалось в его глазах. Молчание крайне затянулось. Боруто зажмурил глаза, покачав головой: — Нет, — он повторил это еще раз, зажимая Саске ногами и не оставляя ему выбора. И Саске снял с себя все ограничения, когда взял его за бедро и вошел. Все его сомнения испарились, как пепел. Он двинулся. Еще раз. И еще. Пока от него ничего не осталось. Саске слышал рассказы о людях, растворяющихся в любви. Всегда думал, что это вымысел. Даже сказки должны иметь здравый смысл. Как можно перестать существовать, поддавшись своим эмоциям? Теперь он знал. Можно. Сам только что исчез, разлетевшись на миллиарды частиц в потоке эйфории. Весь его скептицизм полетел к чертям. И когда он осознал это, стало слишком поздно. Нужно ли бороться со своей рациональностью и здравым смыслом, доказывая что так нельзя? Но проиграл еще до того, как задал себе этот вопрос. Саске не остановился. Не смог. И все то время, пока не мог, он смотрел на Боруто в тусклом свете рассвета. На сомкнутые веки, на сдвинутые брови и приоткрытые губы. На то, как сильно внутри него сбивалось дыхание при каждом резком движении. Боруто, казалось, витал где-то далеко, не здесь, потерянный в своем собственном мире удовольствий. Саске нашел его красивым в своей потере. Для него не существовало ничего прекраснее, чем запечатленное в тот момент. Он целовал его лицо, оставляя легкие прикосновения своих губ на виске, скуле и подбородке. Это ощущение их склеившихся бёдер и Боруто, выгибающегося под ним, Саске вспоминал потом много раз. Все было как в тумане. Его желанию не было предела. Он хотел. Он нуждался — его кожа была так натянута, а тело — слишком на грани, чтобы удержать это нарастающее давление внизу живота. Волны удовольствия становились все сильнее и интенсивнее. Это было уже невыносимо, но еще не достаточно. Влажное дыхание на его щеке, и тихие задыхающиеся стоны в его ушах, жесткий матрас под ними, и мурашки, бегущие по рукам вокруг шеи и вниз по чужому телу. А может, они были его. Этой ночью все стало общим, бросая в дрожь, одну на двоих. — Вы счастливы сейчас? — спросил Боруто, переведя дыхание. Его глаза были широко раскрыты и полны странной преданности. Саске наклонился вперед и коснулся губами влажного лба, прижавшись к горячему телу. Было так много кожи и так мало времени. Он поцеловал его в шею. — Определенно. Саске уткнулся лицом в углубление чуть выше ключиц между шеей и плечом. Туда, где его рот остановился, когда он повернулся к Боруто. — Да, — повторил он. Он вспомнил их теперь, свои сны. Иногда это были не только кошмары. Они успокоились, но их кожа осталась влажной. — Я не хочу спать, — сказал ему Боруто. В его устах эти слова прозвучали фактически как просьба. Саске ухмыльнулся, повернув голову, чтобы посмотреть на него, когда палец очертил округлость его плеча: — Я тоже. Саске никогда не был так эмоционально увлечен, как сегодня.