Шестой

      Сакура во все глаза смотрела на кишащую людьми улицу. Людей было настолько много, что все они сливались в пёстрые бурные потоки по обе стороны от огромного проспекта, где скапливались на светофорах машины, мотоциклы, скутеры. Нет, это не причудливая река, а больше похоже на кровеносную систему огромного человека. Его голосом были людские разговоры, шум моторов и разномастная музыка, доносящаяся из уличных динамиков. Его глазами были рекламные щиты и яркая иллюминация, которая завораживала и вводила в подобие транса. Его телом были расползшиеся до видимого горизонта небоскребы вперемешку с домами поменьше, построенные в разных стилях. Девушка, попав внутрь этого живого великана, была воодушевлена возможностью почувствовать себя его частью. Она помнила, как её поразила столица страны Воды, где она толком и не побыла даже, торопясь на корабль. Но этот город казался намного больше и шумнее, чем порт.       А ещё он был вооружён до зубов. У каждого, буквально каждого встреченного ею человека имелось оружие: пистолеты, автоматы, ружья, дубины, ножи, изящные катаны! Она похлопала по бедру, где в кобуре лежал её пистолет, с другой стороны, в чехле — электрошокер. В голенище новеньких высоких сапожек спрятан тонкий нож. Какаши не поскупился на обновки! Сначала она с подозрением отнеслась к его предложению купить новую одежду, но, проехав немного на мотоцикле и дико замёрзнув при этом, недоверие сменилось желанием одеться более практично для длительного путешествия. Сейчас она носила удобные тёмно-синие брюки, заправленные в сапоги на небольшом каблучке, нательную кофту из тонкого, но очень тёплого материала с длинным рукавом в цвет брюкам. А из старых вещей осталась только серая толстовка с капюшоном, которая ну уж очень ей нравилась. По магазинам с одеждой её спутник с ней не ходил — терпеливо ждал снаружи, но как только они зашли в оружейную лавку, с энтузиазмом выбрал и купил всё необходимое. Сакура была благодарна. Он совсем не обязан был с ней так возиться, особенно после не самого удачного знакомства, но… он действительно оказался неплохим человеком. Удивительно добрым и мягким. Не такими она представляла себе солдатов на службе у правителей великих Стран.       — С дороги, малявка, — рявкнул ей в спину мужик, рассекающий людскую толпу на потоки своим огромным телом. Сакура юркнула в сторону, прижалась к стене здания, провожая громилу взглядом. В это же мгновение в неё врезался кто-то сбоку.       — Извините! — Чумазый мальчик в грязной одежде поспешно отошёл в сторону и низко поклонился. — Я не заметил вас, госпожа.       — Ничего страшного, — подняла руки Сакура, с жалостью глядя на ребёнка. Не так давно жизнь грозила подобной судьбой, но ей повезло встретить шишо и семпая. — Ты, наверное, голоден?       — Нет, госпожа, спасибо за заботу. — Мальчик поспешно развернулся и хотел было убежать, но был схвачен за ворот куртки.       — Кошелёк, — сказал ему Какаши и как следует тряхнул пацана в воздухе. Ангельское выражение на лице мальчика тут же сменилось злобной мордочкой. Он скривился, зашипел, попытался ударить мужчину в ногу и вывернуться из захвата. Какаши легко его перехватил, как-то хитро скрутил руки за спиной и слегка надавил на них.       — Ай-ай-ай! Помогите! Убивают! — заорал воришка. Но люди как шли, так и продолжали идти по своим делам мимо троицы, не ввязываясь в разборки. Настолько это было в порядке вещей.       — Кошелёк, — ещё раз повторил Какаши буднично и лениво, словно ловля воришек была для него обычным делом.       — Да ладно-ладно! Отдам! — не выдержал болевого захвата пацан, злобно зыркая на них глазами, в уголках которых собрались слёзы досады. — Отпусти!       Ему освободили одну руку, которую он тут же запустил в карман штанов и достал кошелёк Сакуры. Девушка удивлённо моргнула, схватила свою вещь и прижала к груди. Он успел вытащить его из рюкзака, всего лишь натолкнувшись на неё?!       — Кыш отсюда, — шикнул на него Какаши, отпуская и придавая ускорения несильным пинком под зад.       Мальчик подпрыгнул, обернулся, показал ему средний палец, обругал последними словами и ловко затерялся в толпе.       — Не щёлкай носом, — покачал головой Какаши, глядя, как Сакура складывает возвращённую вещь во внутренний карман рюкзака и вешает его спереди. — Тут воровство в порядке вещей. Никто внимания на тебя не обратит. Полиция на такие мелкие происшествия не реагирует.       — Я слышала, что правитель Данзо очень строг к соблюдению закона, — удивлённо проговорила девушка. Подошла ближе к своему сопровождающему и встала рядом, касаясь плечом плеча. — Как же он мог допустить, чтобы в городе — на его территории развелось так много преступников?       — У преступников тоже есть свои законы. — Какаши усмехнулся. — Они уважают его, а он уважает их. Тут взаимовыгодное сотрудничество, скажем так. Давай уйдём отсюда поскорее. Слишком много людей. Я за всеми карманниками уследить не смогу.       — Ты узнал всё, что хотел? — поинтересовалась Сакура, едва поспевая следом за длинноногим Какаши. Пришлось ухватить его пальцами за рукав куртки, чтобы он сбавил темп и чтобы не потеряться.       — Да. — Какаши замедлился, делая шаги короче, чтобы девушка не отставала. Словно бы рассеянно оглядывал огромную площадь. — Поезд в Нэ отправляется завтра утром. Время в пути — два дня.       — Круто! — обрадовалась Сакура. — Ни разу не ездила на поездах!       — Я знал, что ты одобришь моё предложение, и уже купил нам билеты.       Он резко свернул на боковую улицу, и Сакура, висящая на его руке, от неожиданного манёвра запнулась и чуть не упала на грязную мостовую. Сильные руки удержали её на месте. Девушка вцепилась в широкие плечи, заполошно дыша от опасного «па» и отчего-то почувствовала волнение.       — Устала? — спросил Какаши, а его голос раздался так близко к уху, что от тёплого дыхания волосы на затылке зашевелились, по плечам рассыпались приятные мурашки. Он поставил её на ноги, погладил по голове (это уже вошло в привычку), улыбнулся. — Сейчас найдём место, где можно поесть и не отравиться. Потом в гостиницу и спать.       Ресторан выглядел шикарно. Сакура перед входом под насмешливыми взглядами своего спутника поправляла волосы: то заправляла пряди за уши, то, наоборот, выпускала на лицо. Думала, что таких припорошенных пылью дорог путешественников в заведение не пустят. Какаши показал встречающему хосту какую-то карточку, и тот, согнувшись в учтивом поклоне, со всевозможным почтением проводил их в одну из отдельных комнат в традиционном стиле.       — Вау! — не сдержала восторга девушка, когда за приставленной к ним официанткой тихо закрылись сёдзи, расписанные танцующими журавлями. В комнате было светло, приятно пахло благовониями, на татами посередине поставлен низкий деревянный стол и два кресла с дзабутонами. Внутренние двери были раскрыты и открывали вид во двор с ухоженным газоном и дорожками, усыпанными мелкими белыми камешками.       — Я же обещал тебе вкусный ужин, — Какаши, потягиваясь, прошёл к одному из кресел и опустился на подушку.       — Бр-р-р, — Сакура картинно схватила себя за плечи и скривилась, словно действительно услышала что-то мерзкое и постыдное. — Говоришь, как старик-извращенец.       Она не очень изящно плюхнулась в кресло напротив. Какаши с интересом приподнял брови, ожидая объяснений её недовольства.       — Ну, знаешь… те мужчины, которые любят молоденьких девочек и зазывают к себе, обещая еду, подарки и деньги, — немного смутившись, продолжила девушка. — А ты уже почти все пункты выполнил.       — Кроме ужина, — развеселился Какаши, наклонился вперёд, положил руки на стол и подпёр одной из них щёку. — Значит, после того, как всё будет исполнено, ты должна пойти со мной в номер?       — Дошутишься — я придумаю тебе какое-нибудь гадкое прозвище, — фыркнула Сакура. За время их путешествия она уже поняла, что у её спутника чувство юмора было порой очень специфичное.       В двери постучалась официантка и после разрешения войти выставила на стол кучу разной еды, от вида которой у Сакуры рот сразу же наполнился слюной. Как только персонал ушёл, оставив их наедине, девушка сразу же набросилась на еду. Какаши от неё не отставал. Последний день дороги был длинным и тяжёлым. Чтобы не останавливаться на ночь под открытым небом, пришлось выехать из придорожной гостиницы рано утром и гнать прямо до города, куда они приехали только поздно вечером. Времени даже на то, чтобы перекусить, не было, поэтому сейчас еда казалась особенно вкусной.       Когда голод был утолён, а спутники лениво и нерасторопно ковырялись палочками в оставшихся закусках, Какаши поинтересовался:       — Как так получилось, что ты попала на людской аукцион?       Девушка нахмурилась от досады на саму себя, потому что встреча с работорговцами случилась исключительно по её невнимательности.       — Меня поймали, когда я плыла на корабле из страны Воды в страну Огня. — Сакура перебирала рисинки в пиале. — В первый раз путешествовала одна, немного зазевалась, и меня усыпили той же штукой, с которой ты пытался меня поймать в начале. Дальше я дорогу помню плохо, они не давали мне отойти от снотворного. Ехали в каком-то грузовике. Скорее всего, вдоль побережья. Не уверена, но, кажется, слышала море, чаек, а ещё пахло водорослями и йодом.       — А зачем тебе нужно было в страну Огня? — Какаши отставил в сторону палочки, внимательно разглядывая задумчивую девушку. Она не выглядела авантюристкой, желающей найти приключения на причинное место. Он уже понял, что Сакура была достаточно рассудочной, только немного вспыльчивой.       — Я ищу свою наставницу, — после некоторого молчания призналась Сакура. — Она оставила меня и семпая, отправившись на материк «в отпуск для смены обстановки» или что-то вроде того.       Девушка повернула голову к саду, где в пруду опять плескались рыбы. Вздохнула тяжело. Она очень сильно скучала по ней. Скучала и дико переживала.       — Наверно, она проигралась где-то в игорных домах или пропила все деньги в барах! — внезапно сердито расфыркалась Сакура. — Сидит где-то сейчас в долговой кабале и плачет горючими слезами, хочет, чтобы Сакура и Шизуне её освободили из неволи.       — Хороша твоя наставница, — удивлённо моргнул Какаши.       — Цунаде-шишо — самая лучшая! — резко сменила гнев на милость девушка. Опять ненадолго замолчала. — У неё такие загулы нередко случались. Мы с семпаем уже привыкли, но на этот раз забеспокоились.       Какаши подался вперёд, всем своим видом показывая, что ему интересен рассказ — и это действительно было так.       — Спустя две недели после отъезда пришло письмо, написанное её рукой: «Приезжайте туда, где всё закончилось и где всё началось». — Сакура нахмурила брови. — Мы сначала не обратили внимание, но потом, когда прошёл целый месяц, а она так и не вернулась, запаниковали.       — Поэтому ты и решила отправиться на поиски в одиночку? — с укором протянул Какаши. — Это было очень глупо с твоей стороны.       — А что нам было делать? — Сакура развела руками в стороны. — С шишо что-то случилось, а Шизуне-семпай не могла оставить больницу без присмотра! Было решено, что на поиски отправлюсь я…       — Твой авантюризм мог закончиться печально, — Какаши сложил руки на груди и строго посмотрел на присмиревшую девушку. — Тем более, ты же даже не предполагаешь, где искать. По сути, поехала в чужую страну, не зная конечной цели.       — Я для начала хотела поехать в Нэ, — пожала плечами Сакура, стараясь не обращать внимания на недовольный поучающий тон. Какаши был кругом прав: они поступили очень глупо. Но оставлять Цунаде-шишо тогда, когда она сама их звала, было нельзя. Вдруг с ней действительно что-то случилось. Ни Сакура, ни Шизуне этого просто не перенесли бы, ведь она была им как мать. — Столица же подходит под определение того места, где всё заканчивается и всё начинается. Все дороги страны Огня ведут туда.       — А если ты не найдёшь там свою наставницу?       — Ну-у-у, — девушка задумалась. — Для начала встречусь с твоим господином. Если вдруг окажется так, что я смогу быть чем-то полезна, то останусь в Нэ, подзаработаю денег, буду выбираться ненадолго из города и искать дальше. Напишу Шизуне-семпаю и позову её к себе. Уж вместе мы точно сможем найти Цунаде-шишо. Жаль только больницу нашу придётся закрыть. Если я всё же ничем не пригожусь Данзо-сама, то поеду в ближайшие города, пока денег будет хватать, а дальше… не пропаду!       — Окончание плана мне не нравится, — покачал головой Какаши. — Придумай другое.       — Ты точно старикашка, — Сакура ткнула в его направлении палочками, хотя ей была очень приятна такая забота. — Ворчишь, когда чем-то недоволен.       — Будет тебе, Сакура-чан, — Какаши словно почувствовал, что она больше не хочет говорить про пропавшую наставницу, и сменил тему, не желая портить ей настроение. Сакура была ему благодарна. Возможно, это последний вечер, когда они могут вот так просто поговорить. Поезд едет быстрее мотоцикла, путь до столицы сократится в разы, и время их путешествия тоже. Почему-то было очень жаль это осознавать. — Ты вроде как говорила, что у меня смазливая внешность.       — Даже красивое личико не спасает тебя от старпёрских замашек. — Всплеснула руками она. — Я серьёзно! Как ты с девушками общаешься?       Какаши развёл руками в стороны, намекая на то, что «вот как-то так». Сакура скривилась недовольно:       — Правильно мне шишо говорила: «Красивые мужики — опасные ублюдки!» — Какаши рассмеялся, услышав её слова, а девушка продолжала его распекать: — Нет, правда, ты даже не стараешься! Надеешься только на внешность! А как же ухаживания? Романтика?       В комнату снова постучалась официантка и спросила, не желают ли ещё чего-нибудь дорогие гости. Дорогая гостья желала!       — Две порции анмицу! — заказала она под удивлённый взгляд Какаши. — Что?       — Мы съели почти всё. — Он указал на действительно пустой стол. — Куда тебе столько?       — Для сладкого у меня отдельный желудок, — широко улыбнулась Сакура. — Тем более, я хочу как можно больше облегчить твой кошелёк. Это будет месть за все обманутые женские сердца!       Когда объевшаяся Сакура начала клевать носом, сидя за столом, Какаши взбодрил её несильным щелчком по лбу, сказал, что пора идти искать ночлег. Девушка, зевая, натянула на себя снятую кофту, рассеяно наблюдая за тем, как её спутник пытается расплатиться. Терминал не считывал карту. Девушка-официантка рассыпалась в извинениях и попросила его пройти на ресепшен, чтобы провести оплату с другого.       — Подожди меня там, — сказала Сакура, поднимаясь на ноги. — Мне в туалет надо. Не подскажете, где он?       — Да, госпожа, пройдёмте за мной, — поклонилась официантка и изящно засеменила в противоположный от входа в ресторан конец коридора.       Сакура, сонно моргая, поражалась, как она может ходить так плавно, делая маленькие шаги в настолько узкой юкате. Наверное, этому мастерству где-то обучали. Вот она совсем не умела так женственно ходить, бёдрами качать. Её шаг быстрый и резкий, как будто бы гвозди пятками забивает. Забавно вышло, она весь оставшийся вечер учила Какаши «правильной» в её понимании романтике, хотя сама ни разу ни с кем не встречалась. Он слушал, ещё и вопросы задавал. Не было похоже, что смеялся над глупой девчонкой, складывалось ощущение, что она ему действительно интересна. И это было очень приятно.       Раньше её знакомые мальчики называли её пацанкой и совсем-совсем не женственной. Тогда как Какаши говорил, что она милая и хорошая. Вряд ли эти определения можно полноценно отнести к тем комплиментам, которые принято говорить девушкам, но почему бы и нет! Засчитано, солдат! А ещё можно было представить, что ужин в этом дорогущем ресторане — это свидание. Девушка покраснела от своих мыслей, но быстро с ними сдружилась. Какаши она ни за что не скажет об этом, но сама запомнит этот вечер как самое настоящее свидание. С красавчиком! Ведь когда у неё будет ещё одно подобное? Неизвестно. Если вообще будет… Поэтому решено — этот вечер останется в её воспоминаниях исключительно под грифом «Первое свидание».       Они остановились возле простой деревянной двери, и её сопровождающая глубоко поклонилась, отступая в сторону. Сакура поблагодарила, сдерживая ещё один зевок, толкнула дверь, зашла в комнату, сделала несколько шагов и удивлённо застыла на месте. Сонливость как рукой сняло. Это не было похоже на уборную. Какой-то склад для хозяйственных инструментов. Девушка развернулась к двери и сразу же услышала щелчок — замок закрыли снаружи. Она подлетела к ней и дёрнула ручку — действительно, заперто. Открыла рот для того, чтобы закричать, но почувствовала сладкий запах усыпляющего эфира, чью-то сильную безжалостную хватку поперек груди, такую, что рёбра сдавило. Сакура рефлекторно вдохнула отравленного воздуха чуть больше и сознание поплыло, растворяясь в темноте.       Открыть глаза было тяжело, веки казались неподъёмными. Тело неприятно болело от того, что она лежала на твёрдой поверхности в одной позе. Плечи ломило, запястья жгло — это ей туго связали верёвками руки. Ногами пошевелить было невозможно в принципе — спеленали не только щиколотки, но и бёдра. Сакура с трудом разлепила ресницы, и окружающее пространство нехотя начало проявляться сквозь муть снотворного. Губы пересохли, и девушка захотела облизнуться, но с ужасом осознала, что во рту у неё кляп, плотно перевязанный тонкой полоской ткани, которую от души стянули на затылке так, что она больно впивалась ей в щёки и уже натёрла нежную кожу за ушами. Попыталась пошевелиться — тело тут же отозвалось миллионами болевых ощущений, из глаз брызнули слёзы. Снотворный наркоз отходил.       — О, очнулась, беглянка, — пробасил голос сбоку. Послышались тяжёлые шаги. В поле зрения Сакуры показались два огромных сапога со стальными мысками. Один из этих сапогов пнул девушку в плечо, заставляя перевернуться на спину. Затёкшие руки обожгло болью, Сакура замычала. — Пигалица какая-то. Ни сисек, ни жопы. А нас через полстраны гнали за ней по лесам и заброшкам.       Когда Сакура сморгнула слёзы и смогла рассмотреть своего похитителя, то узнала в нём того огромного человека с улицы. Значит, тогда он уже шёл за ней! Девушка попыталась пошевелить руками, но верёвка только больнее врезалась в кожу.       — Года-Года, ты бы поосторожней, всё же она — приобретение нашего босса. Привет, милашка. — Второй человек был габаритами поменьше, присел на корточки рядом со злобно запыхтевшей Сакурой. — Знаешь, как долго мы за тобой бегали? Ты доставила нам столько хлопот…       Девушке только и оставалось злобно сверкать глазами, стараясь унять головокружение от отравления. Оно накатывало волнами и совсем не давало сосредоточиться, чтобы придумать, как выбраться. Снаружи раздался гудок поезда, и вскоре тонкие стены помещения, которое напоминало складской ангар, затряслись-задребезжали. Железная дорога проходила почти вплотную к тому месту, где держали Сакуру. Она извернулась и попыталась найти окна, двери — хоть что-то для побега. Дверь была одна, двустворчатая. Её тут же грубо схватили за подбородок сильные пальцы.       — Ты смотри, Года! Опять думает сбежать! — восхитился негодяй. Он выглядел худым, но почему-то казался более опасным, чем его напарник. — Не получится на этот раз. Мы тебя хорошенько связали, да и босс сказал, что в случае чего можем силу применить. Ты его очень разозлила. И в сердечко запала. Настолько, что он сам приедет увидеть тебя.       — Что он в ней нашёл? — опять пробасил великан, осматривая Сакуру неприятным взглядом маленьких глаз.       — Ну-у-у, — Девушка дернулась, как только почувствовала, что холодные липкие пальцы провели по линии её челюсти, по шее, остановились возле круглого выреза ворота кофты. — В молоденьких миниатюрных девочках есть своя прелесть.       — Ты такой же извращенец, Кири, как босс, — сплюнул Года и сложил руки на груди.       Кири оскалился, и Сакуру передёрнуло от отвращения: у него во рту вместо зубов были чёрные гнилушки. В глазах опять помутнело, и она запаниковала — высвободить руки из верёвок никак не получалось! Сколько они дали ей эфира, что организм, который хорошо справлялся с ядами, никак не мог его нейтрализовать?       — Не отрицаю, — согласился мужчина, и взгляд его был таким, что девушка похолодела от ужаса. — А знаешь что, друг мой. Пока мы ждём босса, я не прочь с ней поразвлечься: всё равно он ей побрезгует, раз разрешил нам не сдерживаться при поимке. Не пропадать же добру?       — Без меня. — Года отвернулся и отошёл в сторону, оставив Сакуру в руках подельника. — У меня не стоит на детей.       — Нам же лучше. Правда, малышка?       Сакура ещё раз попыталась разорвать верёвки, но опять не получилось. Разум был отравлен не только химией, но и паникой. Она попыталась увернуться от длинных рук с грязными пальцами, но только позабавила насильника. Кири рассмеялся и легко перевернул её на живот, ткнул лбом в бетонный пол, сел на бёдра, чтобы не дёргалась.       — Давай узнаем друг друга поближе? — прерывисто и влажно дышал он ей в шею, шарил руками по телу, отчего Сакура извивалась ещё сильнее, доставляя мужчине удовольствие. — Сколько тебе лет? Наверное, уже вполне взрослая, чтобы соглашаться на вечер с мужчиной?       Девушка застыла, когда почувствовала, что его руки легли на пояс штанов и потянули вниз. Из глаз потекли злые слёзы — она была беспомощна. Если бы… если бы только она могла сосредоточиться.       — Сколько он тебе заплатил? — Продолжал возбуждённо говорить негодяй. Спустил штаны вниз, оголяя ягодицы. Сакура уткнулась лбом в пол, сдирая кожу, и попыталась брыкнуться, но получила сильный шлепок. Со стороны послышался смех — это развлекался Года, внимая представлению, что устраивал ему напарник. — Не такая уж ты и невинная овечка, какой тебя по началу возомнил наш бедный босс. Ты знаешь, что сделала его инвалидом?       «Как и тебя сделаю, ублюдок!» — кричала про себя девушка и начала сопротивляться ещё более неистово. Злость помогала очистить сознание.       — Но ничего, я за него отомщу, — он завозился с ремнём. Звякнула пряжка. Мужчина навалился на неё, обдавая гнилостным дыханием, и запустил руку между их тел. — Расслабься, тебе же лучше будет…       Сакура зажмурилась изо всех сил, когда холодная рука отодвинула в сторону ластовицу трусов. К злости и страху примешалась обида на Какаши. Он же обещал… Обещал, что приведёт в столицу невредимой. Хотя о безопасности речи не шло. Было глупо на него сердиться, ведь он даже не знал, где она! Значит, надо самой выбираться. Как-нибудь…       Если бы только не было так страшно.       Внезапно давление на тело исчезло. Громко лязгнули грохнувшие о металлические стены створки двери. Девушка тут же перевернулась на бок, увидела, как быстрая тень послала в полёт запутавшегося в спущенных штанах насильника. Пространство разорвалось двумя выстрелами. От одной пули Какаши ушёл в сторону, а вторая, высекая искры, отскочила от светящегося тусклым светом лезвия короткого клинка.       — Ты что за хер?! — взревел Года, а Какаши, сделав один обманчиво медленный шаг вперёд, вдруг сорвался с места с такой скоростью, что Сакура заметила только росчерк белого лезвия в воздухе. Послышались звуки драки.       «Пришёл за мной!» — обрадовалась девушка, и ей сразу стало немного спокойнее.       Она выровняла дыхание двумя глубокими вдохами-выдохами и на последнем рванула верёвки на запястьях, не обращая внимания на то, как волокна разрезали кожу и как кровь потекла по пальцам. Быстро села, нащупала в голенище сапога нож (не нашли!), с его помощью разрезала армированную липкую ленту, которой спеленали её ноги. Только потом срезала тряпку, закрывающую ей рот, и выплюнула кляп. Поднялась на дрожащие затёкшие ноги, подтянула штаны, попыталась оценить обстановку.       Голова опять закружилась. Сакура стиснула зубы и нож в окровавленных пальцах.       — Года! Девчонка освободилась! Какого ты с ним так долго возишься?! — заорал пришедший в себя Кири.       — Сакура, беги! — крикнул ей Какаши, осыпая ударами громилу, который ушёл в глухую оборону, используя неудобный огромный нож-тесак. — Путь открыт! Я догоню!       Девушка, пошатываясь, заставляя ноги идти быстрее, заковыляла-побежала в сторону открытой двери.       — Не уйдёшь!       Кири появился сбоку настолько быстро, что Сакура не успела вовремя отреагировать, в его руках блеснули два изогнутых коротких меча. Двойной замах — и девушка поняла, что не успевает уйти в сторону от опасного удара, оставалось только приготовиться к неминуемой боли. Которой не последовало. Раздался скрежет металла о металл, а на её лицо брызнула тёплая кровь. Кровь Какаши!       — Уходи! — рявкнул он, сдерживая противника. Нож-танто принял на себя один меч, а вот второй вонзился в бок, оставляя глубокую рану — лезвие смогло пробить защитную куртку и добраться до плоти. Сакура моргнула, зачаровано глядя, как растекается бурое пятно. Услышала тяжёлую поступь оставшегося без внимания громилы. Поняла, что Какаши, каким бы умелым солдатом он ни был, с этими двумя не справится. — Что ты делаешь?!       Сакура сдвинула правую ногу чуть назад для упора, сжала руки в кулаки, посетовав на то, что её замечательные митенки со стальными защитными пластинами, которые она выпросила у Какаши «для образа дикого номада», пропали. Отклонила корпус, сделала замах, подгадывая момент, и, вкладывая силу в кулак, ударила в бок планирующего напасть на Какаши Году. Его огромное тело пролетело до хлипкой металлической стены, врезалось в неё с ужасающим грохотом, проломило тонкие рифлёные листы и вывалилось наружу.       Белая вспышка слева и звук электрического разряда заставили Сакуру опомниться и повернуться к Какаши, который в этот момент стряхивал на землю безжизненного несостоявшегося насильника.       — Пойдём, быстрее, — хрипло выдохнул Какаши, схватил её за руку и увлёк к открытым дверям. Ничего не спрашивал и ничего не говорил. Девушка с беспокойством смотрела на его бледное лицо. Повязку он поднял, странный зрачок красного глаза бешено крутился. Вдали послышался гудок поезда. Какаши прибавил хода, утягивая Сакуру за собой, заставляя перейти на бег. Около развороченного входа в ангар — двери были сорваны со стальных петель — он наклонился, подобрал её рюкзак. Не сдержал стон.       — Твоя рана…       — Потом, — выдохнул он на ходу. — Нам надо успеть.       Грузовой состав чуть замедлился, проезжая площадку возле складов. Какаши подхватил на руки воскликнувшую от удивления Сакуру и запрыгнул в один из пустых вагонов. Приземление прошло не очень удачно: девушка соскользнула прямо на рану, и он вскрикнул.       — Сейчас! — Сакура помогла ему лечь, положила рюкзак под голову.       Когда расстёгивала бегунок разодранной куртки, не сдержалась — слёзы лились по щекам против её воли. От злости на неудачу, от злости на себя, на отвратительного работорговца, который никак от неё не мог отстать. От страха, который царапал мыслями о том, что могло произойти с ней, не прибудь Какаши вовремя на помощь. И от облегчения и благодарности за то, что не оставил. Подставился, пострадал.       — Зачем плачешь? — тихо спросил он, поднимая руку и прикасаясь пальцами к горячей щеке. Она мотнула головой, отгоняя панику, и задрала вверх низ водолазки, осматривая глубокую рваную рану. — Я живучий.       — Молчи, — всхлипнула Сакура. Его бы раздеть, но вряд ли он был способен подняться.       Какаши послушно замолчал, разглядывая девушку двумя глазами. Сакура, тем временем, снова призвала себя к спокойствию, сложила руки ладонями друг к другу перед грудью и сосредоточилась. Мягкая энергия, которая бурлила во всём теле, залечивая собственные раны, когда сознание смогло очиститься от токсинов, послушно устремилась в руки, обдавая теплом. Порезы от верёвок сразу же затянулись. Это был её секрет, о котором знали только шишо и семпай. Они очень просили быть осторожной и не показывать способности. Но… оставить без лечения Какаши она не могла.       Осторожно приложила светящиеся зелёным светом ладони к его окровавленному боку, и он вздрогнул от прикосновения.       — Потерпи, сейчас должно стать легче, — шёпотом попросила Сакура, стараясь не смотреть ему в лицо. Почему-то было стыдно, ведь она ему не говорила про то, что носит в себе память прошлого. Про то, что и кого видит, когда закрывает глаза.       Она не очень хорошо помнила сны, но точно видела в них улыбающиеся лица, неуловимые — никак запомнить их не могла. Слышала, как разные голоса зовут её по имени. И были воспоминания — ощущения прикосновений тёплой ладони к макушке, нежно гладившей её волосы — точно так же, как это делал Какаши. После пробуждения Сакуре хотелось выть от тоски.       — Я читал, — так же шёпотом ответил ей он. Вагон грохотал колесами о рельсы, но им друг друга было прекрасно слышно. Какаши вновь протянул руку к её лицу, заправляя пряди волос за ухо, чтобы видеть глаза. Повернул кисть и нежно провёл костяшками пальцев по скуле и щеке, — старые хроники о конце мира шиноби. Там писали о прекрасных воительницах, обладающих силой сотни.       Сакура перевела взгляд, полный слёз, на него. Следить за раной уже не нужно было, её края начали зарастать новой кожей.       — Таких уж прекрасных? — некрасиво хлюпнула носом она.       — Самых прекрасных, — уверенно подтвердил свои слова Какаши. — А ещё их руки могли не только останавливать целые армии, но и исцелять.       — Небылицы какие-то…       Сакура закончила лечение и принялась утирать с лица слёзы, размазывая по щекам грязь и кровь. Свою и Какаши. Её трясло. Только сейчас тело отпустило напряжение, и она дрожала от облегчения. А ещё очень сильно хотелось плакать взахлёб.       — Иди сюда, небылица, — улыбнулся Какаши и дотронулся до её плеча.       Два раза не надо было просить. Девушка легла рядом, вцепилась в его плечи руками, уткнулась носом в ключицу и безобразно разревелась. Сейчас было можно, и сейчас было безопасно. Её защищали сильные руки, а тихий ласковый голос шептал, что всё будет хорошо.       Поезд уходил на восток, в противоположную от столицы сторону.       — Подглядывать нехорошо, — прошептал Какаши на ухо Сакуре, которая выглядывала из-за угла палатки, была напряжена, хмурила брови, кусала губы, то и дело сжимала и разжимала пальцы в кулаки.       — Сенсей! — громким шёпотом воскликнула девушка и всплеснула руками. — Вы зачем подкрадываетесь?       — Да интересно стало, чего это ты тут застыла в такой нерешительности? — заговорщицки ответил Какаши и наклонился чуть вперёд, тоже выглядывая из-за угла стоящей в тени большого дерева палатки, хотя прекрасно знал, что он там увидит. — Оу-у-у, Сакура-чан, не знал, что ты любитель вуайеризма, хмф…       Пара шиноби страстно целовалась, плохо спрятавшись между стенами установленных палаток. Они настолько были увлечены друг другом, что не слышали никого и ничего вокруг, а также не чувствовали чакру двух людей, которые застукали их за непристойным поведением. Причем один из свидетелей этому был командиром.       — Что вы такое говорите?! — возмутилась Сакура, закрывая рот Какаши руками и отталкивая его глубже в тень, под дерево. Не хватало ещё, чтобы их заметили подглядывающими! — Я хотела выйти и сказать, чтобы они прекратили это.       — Так почему не сказала? — спросил с интересом Какаши, когда она убрала руки от его лица. — Я за тобой минуты три наблюдал.       — Ну… как же… — Девушка смутилась и отвернулась от насмешливого взгляда. — Прерывать как-то стыдно, но и… дисциплину соблюдать надо.       Сакура наклонила голову вперёд, для надёжности занавесив красное лицо волосами. Только потемневшие в ночных сумерках кончики ушей были видны. Какаши не выдержал — это было замечательным моментом, чтобы её немного подразнить. Подошёл ближе, почти соприкасаясь телами. Воздух между ними сразу же нагрелся. Сакура, почувствовав это, расправила плечи и подняла голову.       — Не будь такой строгой, — проговорил он, наклоняясь ближе к шее. Закрыл глаза и втянул носом аромат её волос. Она всё ещё пахла весной. Весна посреди стылой осени. Искра жизни посреди умирания. — Они никому не мешают. Да и… людям надо напряжение снимать. Эти двое выбрали такой способ. Кстати, достаточно приятный.       Какаши сунул руки в карманы и вцепился в ткань изнутри, чтобы не натворить больших глупостей. То, что он делал, и так было на грани благоразумия. Его сближение и странные отношения с Сакурой: всё было на грани. Он это понимал, но с трудом мог держать себя в руках. Адреналин, который приносил каждый новый день, заставлял желать жизни, желать того, о чём раньше и думать не смел. Какаши подул на нежную кожу шеи, услышал, как девушка судорожно вдохнула. Понял, что в западню обострённых до предела чувств попал не только он один.       Её запах окутал плотным коконом, так, что голова пошла кругом. Он сделал шаг назад.       — Так радеешь за нравственность? — Какаши вновь говорил со спокойной ленцой. И никто не смог бы представить, какие моральные силы ему на это потребовались.       Сакура резко повернулась к нему лицом, яростно сверкая глазами.       — Мои учителя не были образчиками морали, — фыркнула девушка. И ткнула указательным пальчиком в жилет Какаши. — А один из них порно-романы у всех на виду читал.       — Но он ни разу не был застигнут за подглядыванием, — хитро протянул Какаши, с наслаждением наблюдая, как щёки Сакуры наливаются тёмным румянцем.       — Порой вы просто невыносимы, Какаши-сенсей! — возмущённо прошептала девушка, схватила его за руку и повела подальше от того места, где посреди лагеря разгорались нешуточные страсти.