Шестой

      Сакура всё ещё не могла поверить в то, что случилось.       Ушёл.       Она сидела на крыльце Башни Огня и совершенно не обращала внимания на пробегающих мимо людей, не реагировала, когда кто-то окликал по имени.       Ушёл.       Прошедшая ночью гроза принесла прохладу и свежесть. Пахло озоном. Ветра не было, и вода в озере была идеальным зеркалом. Словно небо упало на землю. Только вдоль берегов шла рябь: с тонких ветвей-волос ив срывались капли, плескались рыбы, которые пытались поймать летающих низко стрекоз.       Ушёл.       От Какаши всегда свежо пахло — как воздух после грозы. И родной цвет его глаз был серым, как небо перед самым рассветом, когда смотришь на горизонт на востоке и точно знаешь, что скоро наступит новый день.       Сакура подтянула к себе колени и уткнулась в них лбом, судорожно вздохнула. Во время путешествия говорил, что она будет в безопасности, что обязательно всё будет хорошо, и что все её желания сбудутся. И волосы приятно перебирал своими длинными красивыми пальцами.       Она мечтала о том, чтобы Какаши вернулся. Но это желание было неисполнимым.       — Лжец.       Все чувства словно вырвали с корнем. Он оставил её, забрав сердце. Наверное, даже сам не понял, что сделал. Да и Сакура только сейчас, ощутив острое одиночество в окружении людей, которые относятся к ней по-доброму, с душой и искренне хотят подружиться, осознала, что пропала. Права была шишо на счёт красивых мужиков, а Сакура её не слушала, пускала слюни на известных киноактёров, казавшихся неземными красавчиками айдолов и обворожительных солдат.       Нет. У Какаши была не только привлекательная внешность. Он был создан для Сакуры, как бы сладко это ни звучало. Достаточно взрослый и строгий, чтобы вовремя осаждать и контролировать вспыльчивую её натуру, в то же время не растерявший какого-то детского стремления к познанию окружающего, порой до ужаса милого и наивного, отчего с неподдельным интересом всегда слушал то, что она рассказывала. А ещё такой нежный, что у Сакуры порой колени подгибались. С ним было тепло и так хорошо, что расставаться не хотелось ни на секунду.       — Сакура-сан, — дверь башни приоткрылась, и на крыльцо вышел Итачи, бледный, усталый от бессонной ночи. Прибежал на сигнал тревоги из патруля, искал беглеца в окрестностях остаток времени до утра, и даже до дома не дошёл, чтобы переодеться — на обуви и одежде засохла грязь. — Пойдёмте, все уже собрались.       В зале совещаний было удивительно много народа. Большинство лиц были Сакуре незнакомы. Почти все присутствующие тоже были одеты по-походному — значит вернулись в Коноху совсем недавно. Она осмотрелась и поймала на себе ободряющий взгляд Иноичи-сана, рядом с которым стояла невысокая красивая девушка, похожая на него. Дочь или очень близкая родственница? Та с интересом разглядывала Сакуру, возможно стоило бы сделать замечание, но было всё равно. Подозрительные взгляды и перешёптывания неизвестных шиноби не трогали. Почти. Пока не началось обсуждение.       — Не переживай. — Подошедший Нара Шикаку похлопал Сакуру по плечу. Видимо, приняв её унылый вид за чрезмерную нервозность.       — Я и не переживаю, — равнодушно ответила она. — Делайте со мной, что хотите.       Член Совета Конохи приподнял брови, удивившись такой реакции. Хотел расспросить о том, что её так гнетёт, но не успел — собрание началось.       — Что вы планируете? — Шум голосов в комнате внезапно перекрыл холодный женский. Сакура, которая стояла у стены за спиной Итачи-сана, посмотрела на говорящую. Ей оказалась почтенная дама в кимоно, со строгим лицом и высокой причёской. — Ваша снисходительность к человеку Шимуры может дорого обойтись Конохе.       — К чему были все эти бесконечные допросы? — добавил стоящий рядом лысеющий мужчина в очках, чем-то неуловимо похожий на говорящую раннее даму. Неприятным выражением лица были схожи, пожалуй.       «Ведьма и каппа» — раздражённо пронеслось в голове у Сакуры.       — Как только поняли, что залезть к нему в голову не получится, — продолжал каппа, — нужно было сразу убить.       Руки девушки сжались в кулаки, а погружённое в серость уныния сознание озарилось вспышкой гнева. Сакура стиснула зубы, чувствовала, как напряглось тело и как громко начинает бухать сердце в ушах. Прикосновение холодных пальцев к предплечью отвлекло. Она уставилась на руку, которая слегка сжала её, перевела взгляд на Итачи-сана — тот покачал головой и взглядом попросил молчать. Девушка прикрыла глаза и медленно выдохнула, пытаясь успокоиться.       — Тогда мы бы уподобились самому Данзо, — вступил в диалог мужчина в странном зелёном комбинезоне, с густыми бровями, почти сливающимися в одну, и со странной прической. — По-моему, этот солдат — хороший парень.       — Давайте всех будем судить только по твоему внутреннему убеждению, Дай, — всплеснула руками ведьма. — Это несерьёзно!       — Он действительно не испытывал агрессии по отношению к Конохе. — Вмешался в назревающий спор мягкий голос Яманака Иноичи. — Пусть я не смог заглянуть в его разум, но у меня достаточно компетенций, чтобы выяснить это и без применения ниндзюцу.       — Но он знал про существование нашего селения! — Мужчина сложил руки на груди и склонил голову вперёд, так, что стекла очков блеснули на солнце. — Значит, он шпионил.       — Согласно его показаниям, — заговорил стоящий рядом с Сакурой Шикаку, — он шпионил за группой Мадоки Иккью. К Лесу и Конохе не приближался.       — Он мог выйти на нас через него!       — Он мог наговорить что угодно!       — Если следовать вашим словам, уважаемые Кохару-сан и Хомура-сан, то Конохагакуре должна изолироваться от окружающего мира!       — Хотите, чтобы нас уничтожили?! Хотите повторения катастрофы четвёртой войны?!       — Бояться и вечно жить отшельниками?!       — Мы достаточно долго прятались, не считаете ли?!       — Да что вы можете противопоставить армии Данзо?! Ниндзюцу, которыми толком не понимаете, как управлять?!       — Мои кулаки — достаточно мощное оружие!       — Замолчите, Дай! Хотя, даже пуля отскочит от вашего твёрдого лба! В нём совсем нет мозгов!       Зал загудел так, что даже стёкла в окнах задребезжали. Сакура привалилась спиной к стене и прикрыла глаза, желая оказаться как можно дальше от этого собрания. Пусть не все шиноби были агрессивно настроены против Какаши, но всё равно слушать обвинения в его сторону было тяжело. Они же ничего про него не знали!       — Опять разговор ушёл не в ту сторону, — вздохнул Нара Шикаку и потёр пальцами виски.       — Что бы вы ни говорили! — взвилась госпожа Кохару. — Этот человек был опасен для нас! Его нужно было ликвидировать!       — Скорее всего, сейчас он уже всё доложил Правителю!       — Госпожа Кохару, — в очередной раз попытался успокоить женщину Иноичи-сан. — Ваши опасения не беспочвенны, но я не думаю, что он так поступит.       — То, что он однажды спас Учих и Тензо, ни о чём не говорит. Может, это была мимолётная блажь.       — Я так не думаю, — ответил старший Учиха.       — Вы слишком благодарны ему и слишком молоды, Итачи-сан, чтобы трезво оценивать ситуацию. Это не то время, чтобы отдавать долги.       — Мы можем обсуждать это бесконечно долго, — в разговор вступил мужчина, который до этого стоял, молчаливо обводя присутствующих пугающим взглядом светло-лиловых, почти бесцветных глаз. — Мы не смогли бы проверить искренность солдата без Джирайя-сама либо без одного из Узумаки. Кстати, где они?       Недовольный гул сразу же стих. Все повернулись к говорящему. Тот даже бровью не повёл на всеобщее внимание. Продолжал стоять, словно благородная статуя.       — Аоба доложил, что Джирайя-сама вместе с Цунаде Сенджу и тремя детьми выдвинулись в Коноху. Если накладок в дороге не случится, то прибудут через три дня, — отрапортовал холодно Итачи. Сверлил взглядом недовольных и плотно сжимал челюсть. Видно было, что даже спокойного старшего Учиху можно было разозлить. — Саске отправился за Наруто вчера. Остальные всё ещё не завершили миссии на границах.       Сакура впервые за этот день почувствовала эмоцию, отдалённо напоминающую радость. Она нашла шишо. Как и хотела. Если бы только она прибыла в скрытую деревню чуть раньше, возможно, Какаши бы не ушёл.       — Всё равно. Слишком поздно. Из-за вашей мягкости, Яманака-сан и Нара-сан, солдат сбежал. — Строгие глаза женщины попытались пронзить насквозь вышеупомянутых. — Не понимаю, с чего вдруг вы прониклись к нему такой симпатией? Это было очень глупо с вашей стороны. Вы даже не использовали на нём чакроподавители.       — Это было излишним. Он не способен был управлять чакрой.       — Ещё один просчёт, Шикаку, — поднял голос господин Хомура. — Не похоже на тебя. А как ты объяснишь то, что он смог сбежать, используя технику перемещения?       Сакура покосилась на стоящего рядом мужчину. Тот хмурился, но выглядел скорее расстроенным, чем злым.       — Кроме того, — Кохару повернулась к девушке и указала на неё пальцем. Сакура вжала голову в плечи, когда внимание всего собрания сконцентрировалось на ней, — неизвестно ещё, что за «подарочек» он нам оставил.       — Сакура-сан — ученица Цунаде Сенджу, — чётко разделяя слова, проговорил Итачи и сдвинулся чуть в сторону, загораживая собой Сакуру.       — Он легко мог промыть ей мозги.       — Что?.. — хотела возмутиться девушка, но Учиха Итачи поднял руку вверх, не позволяя ей продолжить.       — Тем более, — голос ведьмы Кохару начал сочиться ядом, — если она ученица той самой Цунаде, то могла просто повестись на симпатичное личико!       Сакура почувствовала, как чакра начала скапливаться в сжатых кулаках. Она с трудом сдерживалась, чтобы не устроить погром. Как эти люди могли подумать о ней такое?! Как они смеют говорить подобное о шишо?! Какое право имеют обвинять в чём-либо Какаши?!       — Сакура-сан, пожалуйста, успокойтесь, — Итачи повернулся к девушке и положил руки на её подрагивающие плечи.       — Видите, она так же поддаётся эмоциям, как и её наставница. За время их общения с солдатом всякое могло произойти, — Слово «общение» было сказано с такой премерзкой интонацией, что Сакуру затошнило.       — Прекратите, Кохару-сан! — Не выдержал Яманака-сан. — Девочка ни в чём не виновата!       — Сомнительно. Можете вспомнить ещё и то, что сбежала она с невольничьего рынка. Кажется, это было в показаниях с обеих сторон. И ещё, Иноичи, её ты даже не пытался прочитать. Чтобы поверить в безгрешность этой девицы, тебе достаточно слов Джирайи и показаний врага?       — В чём я провинилась? — глухо спросила Сакура. От сильных негативных эмоций стало плохо. Просто хотелось, чтобы её оставили в покое. Пусть даже закроют где-нибудь. Лишь бы быть подальше от этих людей.       — А это нам ещё предстоит узнать, — расплылась в улыбке ведьма. — Иноичи, я требую, чтобы ты сейчас же прочитал сознание этого ребёнка.       — В этом нет необходимости, — возразил Итачи.       — Хватит, — отрезал Хомура. — Мы уже совершили одну ошибку, которая может стоить Конохе не только безопасности, но и существования. Повелись на твои речи, Итачи. И смотри, к чему это всё привело.       — Поддерживаю, — высказался мужчина со страшными глазами. — Убери свой Шаринган, Учиха. Семья Хьюга просто хочет убедиться в том, что нахождение в Конохе этого ребёнка не скажется на безопасности жителей.       Сакура смотрела, как напряжённый, словно струна, Итачи-сан глубоко вдохнул, выдохнул, моргнул, отчего его глаза снова приобрели тёмный цвет. Она была ему благодарна за то, что верил и был на её стороне.       — Прости, малышка, — широкая тёплая ладонь Шикаку-сана легла ей на плечо. — Я так и знал, что не получится этого избежать.       Девушка на негнущихся ногах подошла к Яманака-сану, тот как раз поставил рядом с собой стул. Мужчина доброжелательно улыбнулся ей и указал кивком головы на сидение.       — Не бойся, — тихо проговорил он. Дождался, когда она сядет и, сурово сдвинув светлые брови, обратился к присутствующим. — Так как Сакура — молодая девушка, я думаю, будет этичнее, если в её сознание заглянет моя дочь.       Красивая девушка с удивительными длинными платиновыми волосами, собранными в высокий хвост, вышла чуть вперёд и слегка склонила голову.       — Опять чересчур много участия. Шиноби прошлого были безжалостны.       — Именно были, Кохару-сан, — Иноичи-сан положил свою руку на плечо Сакуры и легонько пожал. — Они — это они. А мы — это мы, несмотря на все наши воспоминания. Кроме того, может, вам стоит напомнить о том, к чему может приводить чрезмерная жестокость?       Все присутствующие замолчали, напряжённо переглядывались между собой и с опаской смотрели на главных недовольных. Почтенные мужчина и женщина поджали губы, возмущённо сверкали глазами, но более возражений от них не поступало.       Дочь Иноичи-сана, дождавшись разрешения отца, повернулась к Сакуре и улыбнулась.       — Я Ино. Рада с тобой познакомиться.       Сакура смутилась от её дружелюбного тона. Ино тем временем обошла стул и встала около спинки, положив ладони ей на голову: большие пальцы на затылок, мизинцы и безымянные на висках.       — Постарайся расслабиться, — посоветовала младшая Яманака. — Если будешь очень сопротивляться присутствию моего сознания в твоём, то заработаешь головную боль.       — Хорошо, — согласилась Сакура и прикрыла глаза, стараясь отрешиться от внимательно следящих за ней взглядов.       Иноичи-сан как-то рассказывал, какими способностями обладает семья Яманака: могут заглядывать в сознание других людей, смотреть их воспоминания, читать мысли. С чувствами сложнее, так как их можно легко подделать. Делали они это исключительно через прикосновения, но предполагали, что можно было использовать подобную технику дистанционно. Только пока не могли разобраться, как это работает.       Сакура почувствовала постороннее присутствие в мыслях почти сразу же. Первым порывом было вышвырнуть вторженца, но, вспомнив о просьбе Ино и о том, что хочет она этого или нет, но её воспоминания должны быть прочитаны, чтобы успокоить нервных стариков, Сакура позволила девушке заглянуть в своё прошлое.       Видения о путешествии из заброшенного города на границе со страной Молний до Конохи замелькали перед внутренним взором, словно кадры киноленты. Начиная с первой встречи с опасным незнакомцем, заканчивая последним вечером в комнате и прощальной улыбкой. Она вновь вспомнила чувство безграничного доверия, трогательную заботу и светлую, нежную любовь. Которых больше не будет. Сакуру затопила мучительная боль и тоска, как бы она ни старалась от них отгородиться. Слёзы прорвались сквозь закрытые веки и, обжигая кожу, потекли по щекам и по шее. Она почувствовала, что руки Ино дрогнули.       Ощущение чужого присутствия пропало.       — Вам не о чем беспокоиться, уважаемые, — Яманака говорила тихо. — Сакура-сан не опасна для Конохи.       Удовлетворившись ответом, собрание вернулось к вопросу о судьбе Какаши. Дело всё равно приняло самый скверный оборот из всех возможных.       — Я настаиваю на том, чтобы убрать ненужного свидетеля, — безапелляционно заявил Хомура. Сакура, которая только-только успокоилась, тут же вздрогнула. Она всё ещё сидела на стуле по указанию Иноичи-сана, так как после вмешательства в её сознание могла закружиться голова.       — Так ли это необходимо? — спросил Нара Шикаку. — Не может этот вопрос немного подождать? Джирайя-сама…       — Уже дождались. Так мы все останемся в безопасности. Большинство, я думаю, поддержат это решение.       Шиноби снова заговорили одновременно, а Сакура очень захотела уйти. А лучше и вовсе исчезнуть. Насовсем.       — Можно я пойду? — спросила она тихо у Иноичи-сана. Мужчина, который напряжённо вслушивался в очередную попытку Шикаку убедить остальных отказаться от применения радикальных мер, посмотрел на неё. В голубых глазах промелькнуло неподдельное сочувствие.       — Да, конечно. Ино, проводи Сакуру и возвращайся.       Младшая Яманака подхватила девушку под руку и по стене, обходя активно спорящих людей, вывела её в коридор. Когда за ними закрылась дверь, блондинка неожиданно повернулась к Сакуре и крепко обняла.       — Я всё-всё видела, — Ино плакала и от волнения говорила, запинаясь. — Я верю тебе и твоему солдату. Он не может быть плохим человеком.       — Спасибо, — с заминкой ответила Сакура — растерялась от внезапного порыва незнакомой девушки поддержать её.       — Ты как? Сможешь до дома Итачи-сана дойти? Мне бы вернуться в зал совещаний. — Ино сжала её плечи и внимательно посмотрела в лицо светло-голубыми, как у отца, глазами. — Я постараюсь…       — Спасибо, — слабо улыбнулась Сакура, хоть и понимала, что вряд ли повлиять на решение большинства сможет девчонка её возраста. — Со мной всё хорошо, я сама дойду.       Яманака Ино с сомнением оглядела поникшую девушку, но всё же поспешила вернуться в зал, где спор набирал силу. Сакура какое-то время стояла возле двери и потом медленно пошла по коридору. Только не к выходу из Башни Огня, а в противоположную сторону — к комнате допроса.       Замок отсутствовал, и дверь от сквозняка покачивалась из стороны в сторону. Сакура зашла внутрь и остановилась возле кровати, на которой ещё вчера сидела вместе с Какаши и мечтала о путешествии в страну Луны. Легла, вжалась лицом в подушку. Если закрыть глаза, то могло показаться, что она всё ещё пахнет им.       Нашёл и разбудил её Итачи. Сакура, сонно моргая, оглядела погружённую в сумерки комнату, с надеждой посмотрела на старшего Учиху, но тот лишь отрицательно покачал головой. Всё стало ясно без слов.       Дорога до дома и до комнаты прошла как во сне. Кошмарном сне, в который не хотелось верить. Девушка даже не обратила внимание на то, как Итачи попросил её выйти на ужин. Как сомнабула вернулась к себе и села на кровать. Происходящее было кошмаром. Сакура хотела очнуться как можно скорее. Вот только это никак не получалось — она даже специально до крови прокусила себе палец, но и боли почти не было. Только на коже проступили алые капли, а рана почти сразу же затянулась. В Конохе можно было не скрываться и пользоваться возможностями чакры. Тут она была в безопасности. Какаши выполнил своё обещание.       — Лжец, — всхлипнула Сакура, чувствуя, что снова готова разрыдаться.       Он же обещал ей, что не оставит её. Пусть даже речь шла о столице, а не о Конохагакуре, но всё равно! Всё равно! Он говорил, что возьмёт её с собой, если решит уйти!       Сакура в сердцах ударила рукой по матрасу, так, что подушка слегка подпрыгнула, и из-под неё вылетел клочок бумаги, упал на пол. Девушка, глотая слёзы, наклонилась к нему, подняла и развернула.       «Прости» — вот что там было написано.       Сакура заплакала и повалилась на кровать. На ужин она не вышла.       Ночь давно опустилась на Коноху, но дом братьев Учиха бодрствовал. Сакура лежала на кровати, сухими раздражёнными глазами смотрела на свои пальцы, сжимающие записку. Уставшее от горя сознание отмечало звуки, доносящиеся с улицы: шелест рогоза у берега, редкий крик ночных птиц. Всё это казалось таким далёким и нереальным, словно ужасная действительность была сном. Стоило проснуться, чтобы вновь очутиться на лесной тропе и держать Какаши за руку.       Тихий стук по входной двери заставил Сакуру моргнуть и насторожиться, вслушаться в приглушённый разговор.       — Вот свиток. — Голос этого шиноби показался смутно знакомым. — Связной Мадоки Иккью передал координаты встречи.       — Кто создавал печать перемещения? — спросил Учиха Итачи тихо и устало. Сакура села и привалилась спиной к стене, прямо под окном. Закрыла глаза и слушала внимательно.       — Хомура-сан. Так что с точностью проблем не будет. Нужно быть там после заката. Как я понял, есть проход в один из старых столичных тоннелей. Под Башней Данзо целые катакомбы с таким лабиринтом, что даже он всех путей не знает. — Шиноби, который говорил с Итачи, внезапно замолчал. Старший Учиха тоже безмолвствовал. Сакуре даже показалось, что они ушли, не попрощавшись. Но ночной гость продолжил с сожалением: — Итачи, это не обязательно должен быть ты.       — Из всех шиноби, кто сейчас присутствует в Конохагакуре, я лучше всего подхожу на роль палача. Ты так не считаешь?       У Сакуры в глазах потемнело. Они говорили об убийстве Какаши.       — Ты должен был отказаться. Старики хотят тебя проучить…       — И проверить мою верность Конохе, — ответил Итачи горько.       Вспышка злобы, которую ощутила девушка, разогнала темноту, очистила сознание. Ночь стала яркой, а голоса шиноби зазвучали громче. Сакура скрипнула зубами, вспомнив надменные лица ведьмы и каппы на собрании.       — Со мной пойдёт Хьюга Неджи, — продолжил Учиха. — В качестве свидетеля. Проследит, чтобы задание было исполнено… в полной мере.       — Ты всё ещё можешь отказаться.       — Нет. Так будет лучше.       На этом разговор был завершён. Дверь закрылась, шиноби ушёл, расстроено вздыхая, а Итачи-сан, гулко шагая по деревянному полу, прошёл в дом. Сакура сидела на кровати, вперившись взглядом в дверь. Но старший Учиха так и не пришёл к ней, чтобы признаться в том, что станет карающей дланью Конохи. И она даже не злилась на него из-за этого. Итачи-сан и так сделал всё, что мог, чтобы сохранить Какаши жизнь, и он точно не будет его мучить, когда…       Сухие глаза вновь защипало. Сакура потёрла их руками. Заметила, что до сих пор держала клочок бумаги, развернула его, чтобы вновь увидеть написанное размашистым почерком «Прости». Неясный лунный свет, льющийся через открытое окно, исказился и превратился в иллюзию солдата с понуро опущенной головой, виноватым взглядом и нежной улыбкой. Появился на мгновение и исчез. Сакура сжала записку в руке и нахмурилась. Разбуженное противными старейшинами Конохи негодование и обида на Какаши наполнили тело злой энергией.       Нет. Она не допустит его смерти. Сначала он должен извиниться перед ней за свою ложь и объясниться. А потом… Потом Сакура обязательно спасёт Какаши. Хотя, логичнее сделать задуманное в обратном порядке. Всё получится! Она смогла выбраться из лап работорговца, до самого Цветущего добралась, выжила и не была бесполезной, когда случались неприятности во время их с Какаши путешествия. Она сможет придумать, как его вызволить.       В копилку бессонных ночей прибавилось, но Сакура ощущала дикий подъём энергии и азарт. План был прост: усыпить Учиху Итачи, забрать свиток перемещения и самой пойти на встречу с человеком, который должен сказать, где найти Какаши. Дальше по обстоятельствам, ведь она не знала, что её ждёт. Возможно, это был очень глупый план, но времени, чтобы придумать что-то другое, не было. Да и, в конце концов, она ученица Цунаде Сенджу или кто?       В Конохе, как она уже успела выяснить, с людьми, умеющими применять медицинские дзюцу, были большие проблемы. Знания медиков, которые обслуживали раненных и болеющих шиноби, оставляли желать лучшего, что уж говорить о знаниях фармакологии и токсикологии. Для лечения использовались стандартные препараты, а вот к травам и тому, что можно из них сделать, относились с опаской, просто потому, что не знали, как с ними обращаться. В отличие от Сакуры, которая прекрасно могла составлять лекарства под каждый случай недуга. Про яды и наркотики она тоже знала и умела с ними работать.       Первый пункт её плана был самым сложным. И от успеха его выполнения зависело, по сути, всё. Сакура подключила все свои актёрские таланты, чтобы не вызвать с утра подозрения у Итачи-сана, когда бледная и измождённая недосыпом, предупредила, что идёт прогуляться. Старший Учиха внимательно на неё посмотрел, словно мысли пытался прочитать, но всё же отпустил, попросив вернуться до заката.       — Выпьем чаю, как и всегда, — улыбка Итачи получилась слабой и виноватой. Даже и слова не сказал о своём задании. Сакура попыталась найти в себе силы разозлиться на него, но их не было — Итачи-сан стал заложником обстоятельств. Что же, так даже и лучше. Она сможет избавить его от лишнего груза на душе.       За ней следили. Она не видела, кто это был, но чувствовала назойливый взгляд меж лопаток. Когда шла к берегу озера, когда сидела на траве и делала вид, что просто собирает цветы, чтобы хоть как-то успокоиться и перестать рыдать. А вот слёзы были настоящими. Сакуре было очень страшно. Она боялась, что её задумка провалится, и она не сможет спасти Какаши. И боялась того, что произойдёт, после побега из Конохи. В Нэ она будет совсем одна. Никто не поможет и никто не защитит. Но другой дороги для неё не было. Как можно сидеть тихо в безопасной деревне, когда с Какаши могло случиться несчастье? Если не случилось уже. Вряд ли Правитель Данзо будет милостив к провалившему задание солдату.       Сакура вытерла одной рукой слёзы и, решительно нахмурившись, посмотрела на кивающие на ветру колокольчики прострела. Красивые цветы, которые помогут ей усыпить Учиху Итачи.       Закат заливал комнату золотом. Собранные Сакурой цветы стояли на низком столике в стакане, так как вазы в доме не оказалось. Девушка сидела на подушке напротив молчаливого Учихи Итачи, который разливал в пиалы чай, куда она добавила те же растения.       — Мне очень жаль, — он первым нарушил молчание, подал пиалу с напитком.       — Вам извиняться не за чем. И я всё поняла, Итачи-сан, — Сакура неподдельно всхлипнула, отчего проглотила зажатый меж зубов шарик пилюли. Торопливо запила его чаем. Она изо всех сил старалась не трястись, чтобы не раскрыть своего волнения. Особенно, когда ставила на стол чашку, прислушиваясь к собственным ощущениям. Снотворного не пожалела. Итачи был одним из сильнейших шиноби в деревне, логично было предположить, что его организм лучше сопротивлялся наркотикам. Тем более таким лёгким. Головокружения, которое было первым симптомом того, что состав действует, не было. Значит, и с противоядием она не ошиблась.       Старший Учиха отпил из своей чашки и грустно вздохнул, повернул голову к окну, подставляя лицо тёплому свету. Его пальцы сжали бока пиалы, и он отставил её на стол, к сожалению Сакуры. Было бы лучше, если бы он выпил всё.       — Сакура-сан, я попытаюсь договориться…       — Успокаиваете меня? — поморщилась девушка, про себя отсчитывая время.       Итачи промолчал, всматриваясь в начавшую нервничать Сакуру. Наконец он покачнулся, ухватился рукой за столешницу, глаза вспыхнули красным на мгновение и погасли. Девушка резко перегнулась через стол и ткнула двумя пальцами в особую точку на лбу, посылая слабый ток чакры и приказ:       — Спи.       На мгновение показалось, что сонный взгляд Учихи Итачи стал раздосадованным, и Сакуру кольнула совесть. Он закрыл глаза и начал заваливаться на стол.       — Извините, — проговорила девушка, аккуратно укладывая спящего, чтобы тот не ударился. Потом быстро поднялась, взяла из прихожей свои сапоги и побежала в комнату старшего Учихи, где обнаружились приготовленные к миссии вещи: белая маска кота, подсумок с кунаями, поясная сумка, в которой оказался свиток перемещения и аптечка, а ещё наспинные ножны с танто, который принадлежал Какаши.       Руки Сакуры дрожали так сильно, что застегнуть перевязь под грудью сразу не удалось. Пока прикрепляла к ноге подсумок, постаралась привести себя в трезвые чувства. Назад дороги уже точно не было. Ей нужно было срочно уходить. Она вытащила из сумки свиток, развернула его, увидев печать с вязью непонятных символов, прокусила кожу на большом пальце и приложила его к центру круга. Чернильные надписи на бумаге пришли в движение, как и тогда, когда Какаши использовал печать-договор, наполнились светом, вбирая в себя последние лучи заходящего солнца, замельтешили перед глазами, искажая пространство. Сакура едва успела схватить с пола маску прежде, чем техника печати поглотила её.       Перенос был похож на рывок и падение, от которого перехватило дыхание. Когда мир перед глазами перестал вращаться, Сакура почувствовала, как о ступни резко ударила твёрдая поверхность. Это было настолько неожиданно, что она упала на землю, не сумев удержаться на ногах. Ударилась спиной так, что пару секунд не могла дышать, только рот открывала, куда тут же залетели поднятые в воздух прелые прошлогодние листья. Сакура закашлялась и перевернулась на бок, одной рукой вытирая лицо, в другой сжимая маску. В горле першило, но она подавила лишние звуки — и так её появление вышло слишком уж шумным. Шиноби такими не были, и у встречающего могли возникнуть вопросы. Девушка поспешно огляделась по сторонам, но в густом подлеске она была одна. Над головой качали весенними кронами деревья, уже погруженные в вечерние сумерки, где-то впереди журчала вода и мелькал огонёк. Вспыхивал и гас.       «Сигнал?» — предположила Сакура, надела маску и, приказывая себе не трястись, поднялась и осторожно пошла вперёд, где вновь и вновь зажигали огонь.       Небольшой ручей вытекал из канализационного стока — большой трубы диаметром в полтора человеческих роста. Рядом с ней стоял молодой мужчина в знакомой военной форме, который включал и выключал фонарик.       — Девушка? — удивился он, когда подошла Сакура.       — Что-то не так? — Вроде бы голос звучал достаточно уверенно и недовольно-холодно.       Солдат передёрнул плечами, с опаской глядя в прорези белой маски.       — Нет. Простите, просто с господином Мадока раньше работали только мужчины.       — Всё меняется, — проговорила Сакура, пытаясь сообразить, нужно ли обезвреживать солдата и получится ли это у неё. Солдаты пусть и не обладали чакрой, но были хорошо обучены.       — Вы правы, — внезапно воодушевился посыльный. — Вы же здесь для того, чтобы помочь миру измениться!       Девушка промолчала и порадовалась, что на её лице маска, которая помогла скрыть изумление. И ещё много других эмоций, когда мужчина продолжил говорить:       — Шестой. — Сакура с трудом заставила себя не дрогнуть. — Хороший человек. Но опасный для нашего дела. Слишком силён и верен Шимуре Данзо.       Что это за дело такое, благополучие которого требует принести в жертву Какаши? Сакура сжала руки в кулаки. Надо было лучше слушать то, что говорили на собрании, а не смаковать собственную печаль. Сейчас было бы понятно то, о чём толкует связной из столицы.       — Революция скоро свершится. — Лицо солдата приняло восторженный вид. — Уверен, когда Правитель лишится своего самого сильного оружия, то ослабнет достаточно для победы сопротивления. Тогда, наконец, настанет новый мир.       — Т-так и будет, — голос Сакуру всё же подвёл, но полный энтузиазма мужчина, на её удачу, не обратил внимания на запинку. Махнул в сторону трубы фонариком, луч которого не смог до конца пробить сгустившуюся там темноту, и широко улыбнулся.       — Шестой сейчас в камерах на нижних этажах. Уж не знаю, что он смог натворить такого, что его засунули в пыточные застенки. Но это нам на руку. Этот проход ведёт к одному из старых узлов водоснабжения Башни. Его давно не используют, так как подвалы были переоборудованы в тюрьму. Окажетесь в нужном месте. Удачи вам, госпожа куноичи.       Посыльный поклонился и, сказав, что ему надо срочно возвращаться на свой пост, иначе остальные люди Правителя смогут что-то заподозрить, торопливо зашагал прочь. Сакура осталась одна у чёрного провала трубы, в сгустившихся сумерках напоминающий дыру в бездну. Из старой канализации потянуло холодом и сыростью.       — Ну, ладно, Сакура, — тихо проговорила она, делая шаг вперёд. — Ты же не трусиха. Совсем расслабилась из-за того, что тебя оберегали. Соберись, тряпка! Где твоя сила духа?!       Мысли о Какаши взбодрили и придали сил. Прежде чем зайти в абсолютную темноту канализационного хода, Сакура посмотрела на свое запястье, где в сумерках едва угадывалась вязь символов обещания-договора. Он был жив. И будет жить. Они смогут выбраться из Башни вместе, сбежать от Шимуры Данзо и от шиноби Конохи. Скрыться где-нибудь далеко-далеко, подальше от войн и революционеров. Цунаде-шишо и Шизуне-семпай наверняка очень сильно расстроятся из-за её побега, но Сакура была уверена, что смогут понять. А потом, когда грозившее разразиться безумие в стране Огня закончится, они смогут вернуться.       Тоннель был широкий, с влажными стенами в конденсате — Сакура порой прикасалась к ним пальцами, чтобы убедиться, что всё ещё в тайном проходе. Без света ей казалось, будто она идёт нигде, в любой момент может провалиться в никуда или навеки остаться бродить по трубам, так как время совсем не ощущалось. Сколько она уже прошла? Цель близка? Или идти ещё долго? А вдруг она что-то пропустила? Какое-то ответвление трубы? Солдат ни о чём подобном не говорил, просто сказал, что это нужный путь. А вдруг и сам не знал? А вдруг это была ловушка для шиноби Конохи?       Чем дальше Сакура шла, тем больше становилось сомнений. Мысли о том, что даже старейшины Конохи и Итачи-сан доверяли революционерам из Нэ, успокаивали плохо. Единственное, что могло хоть как-то усмирить её нервы — конец тоннеля и выход к нужному месту. Тогда останется только вызволить Какаши и сбежать той же дорогой.       Сверху капала вода, намокли волосы и одежда. Лицо тоже было мокрым — маску выбросила, она мешалась. Казалось, что без препятствия в виде узких прорезей для глаз даже в абсолютной темноте можно хоть что-то различить. Почему она не подумала взять с собой хотя бы зажигалку? Оставалось только досадовать на свою недальновидность и идти почти наугад.       — Тс-с-с-стой, — внезапно прошелестел глухой голос. Остановилась и прислушалась. Тишина в тоннеле не была такой уж и плотной: где-то капала и журчала вода; пока Сакура шла, были слышны её шаги. — За с-с-стеной…       — Кто здесь? — с трудом справившись с волнением, спросила Сакура темноту.       — С-са-с-са-с-са, — отрывистое шипение было похоже на смех. — Ос-с-статок прош-ш-ш-шлого.       Сакура двинулась вперёд, следуя за звуком. Казалось, что за камнем что-то шевелилось. Позвоночник сковал холод страха.       — Не бойс-с-ся. — Голос был совсем уж близко, и девушка даже сделала шаг назад от стены, словно та могла на неё напасть. — Ш-ш-шиноби должны быть бес-с-страш-ш-шны.       — Я не шиноби, — ответила она. Хотела добавить ещё, что вряд ли ей вообще суждено стать куноичи, но промолчала.       — Разс-с-све? А по-моему, очень даже. — По ту сторону снова что-то зашуршало. — Я давно не ощущал такую явную чакру. Только когда тут были двое мальчиш-ш-шек…       — Ты знаешь Какаши? — Сакура, позабыв про опасения и страхи, приникла к стене.       — С-са-с-са-с-са, — опять рассмеялся голос и на этот раз его веселье длилось долго. Девушка не понимала, чем могла так развеселить неизвестного собеседника. Наконец, он ответил: — Время удивительно. Мы были знакомы несколько жизней тому наз-с-сад. Вос-с-схитительно. Так зс-с-сначит, пробудившаяся недавно чакра принадлежит ему.       — Что? — удивилась Сакура. — Такого не может быть, ведь он мне сам говорил, что в нём нет и капли чакры. Только память Огня его друга…       — Ш-ш-шаринган?       — Откуда ты знаешь? — Сакуре стало жутко. Что за существо жило в катакомбах под Башней Правителя Данзо? Откуда оно знало так много? Это вряд ли был человек, так как за старой каменной кладкой ощущалось нечто большое и опасное. Нужно было идти дальше, но ноги словно приросли к месту.       — Невнимательно меня слушала, юная куноичи. Я видел закат старого мира и то, как появился новый, в котором не было шиноби. Ужас-с-сное было время. — Голос стал более глухим и отдавался в ушах, перекрывая стук сердца. — Но сейчас вс-с-сё должно вернуться на свои мес-с-ста.       Собеседник Сакуры внезапно замолчал, и девушка перевела дыхание. Она никогда не ощущала ничего подобного: незримого давления, что приковывало к земле, сжимало лёгкие, не давая дышать, связывала путами страха.       — Ты же, — опять заговорило существо, — пришла за ним? Хочеш-ш-шь спасти?       Сакура не находилась с ответом. Боялась от страха сболтнуть лишнего — и так уже наговорила достаточно — вдруг этот некто за стеной захочет помешать?       — Я могу помочь, — голос стал соблазнительным, отчего у девушки зашевелились волосы на затылке. — Не молч-ш-ши, девочка.       — Как я могу тебе доверять? — спросила Сакура хрипло, с трудом проталкивая слова. Она до жути боялась своего собеседника.       — Никак, — глухо и с шипением рассмеялся он. — Это будет твоим выбором: пойти по с-с-старому канализационному стоку и выбраться рядом с охраной, либо пробраться к камерам по лестнице, что есть в моих… апартаментах.       — Мне сказали, что ход ведёт в старый узел водоснабжения…       — Поверишь людям, которые ни разу тут не были? Или тому, кто жил здесь много лет? Реш-ш-шайся быстрее. Потому что в отличие от тебя, Правитель скор на расправу. Твой Какаши всё ещё жив только потому, что нынешний Шимура Данзо слиш-ш-шком уж прикипел к способностям его тела. Идиот. Не смог разглядеть в нём таланта, пока он был мальчишкой, и сейчас слеп, когда чакра из него буквально льётся. Кс-с-стати, это для него плохо. Если он истощит свои запасы — умрёт.       — Как мне к тебе добраться? — спросила Сакура, схватившись за своё запястье с печатью.       — Ты же ш-ш-шиноби. Придумай. — Голос какое-то время помолчал, словно считывая сомнения девушки: — С-с-стена там, где ты с-с-стоишь, тонкая.       Стоило ли рисковать и довериться тому, кто был по другую сторону стены? Она не знала. После того как она выбралась из Конохи, у неё не было ни малейшего плана действий: просто пошла по указанному пути, заблаговременно проверить который у неё не было возможностей. На что рассчитывала? На то, что в одно из самых защищённых мест страны Огня можно будет легко пробраться и выкрасть пленника? Очень-очень наивно с её стороны. Возможно, стоило уговорить Учиху Итачи помочь. Но гарантии его согласия не было, потому что, пойди он против приказа Конохи, в немилость мог попасть его брат. Не хотелось подставлять приютивших её людей. Так что выбора особо и не было. И времени оставалось мало — Какаши был в опасности.       Сакура сделала шаг назад и сжала руку в кулак, накапливая чакру для удара. Старые камни рассыпались в стороны, образуя небольшой проход в помещение, откуда лился тусклый свет. Девушка прищурилась, достала из-за спины танто и не спешила заходить внутрь. Как только глаза привыкли к свету, она смогла различить движение в противоположном конце комнаты. Шуршание и звон металла. Сакура осторожно зашла внутрь.       Большая полукруглая зала освещалась несколькими лампами почти под самым потолком. Там же был виден люк на верхний ярус и лестница. Это было правдой! Тот, кто с ней разговаривал, не обманул! Кстати о нём.       Сакура остолбенела, как только смогла различить неожиданного помощника. Ладонь, сжимающая рукоять ножа, вспотела, пальцы судорожно сжались. Два огромных жёлтых глаза с вертикальными зрачками, которые не мигая смотрели на неё из сгустившихся теней у подножья лестницы, гипнотизировали и обездвиживали.       — Зс-с-сдравствуй. — Треугольная голова показалась на свет, по белой чешуе стекли отсветы электрической лампы. Огромный змей медленно выполз на середину комнаты, свернул своё тело кольцами и оценивающе смотрел на застывшую испуганным кроликом Сакуру. Поворачивал голову на бок, трепетал щелями ноздрей и высовывал раздвоенный язык.       Сакура с трудом сглотнула ком в горле и в панике оглядела комнату в поисках путей спасения, если этот… это существо решит на неё напасть. Дорога назад была открыта, но ей же нужно было добраться наверх — позади змея была такая удобная лестница. Её взгляд зацепился за странные нагромождения у дальних стен, в которых она опознала человеческие останки. Их было так много!       — Ну-ну. — Чудовище проследило за её взглядом, когда Сакура резко отступила обратно к тёмному тоннелю, перехватила танто рукой и держала прямо перед собой. — Мертвецов не за чем бояться. А вот меня, наверное, с-с-стоит.       — Ты обещал помочь! — Сакура нашла в себе силы сказать это громко и звонко. Адреналин тёк по венам, органы чувств были обострены до предела. Интуиция посылала сигналы тревоги, но как ей убежать, когда цель так близко.       — С-с-смелая девочка. — Змей приподнял голову, показав мягкую шею, металлический ошейник и цепь, которая терялась в кольцах огромного тела. — Как видиш-ш-шь, я скован. Это моя тюрьма.       Сакура не убрала нож и продолжала стоять, напряжённая, словно струна, пытаясь найти пути до лестницы, минуя её страшного стража. Но их не было! Рептилия была слишком большой, тело шевелилось, шелестело чешуёй, с глухим стуком перекатывались по каменному полу потревоженные кости.       — Освободи меня. — Змей опустил голову на пол и испытующе смотрел на девушку. — Не думала же ты, что я ничего не попрош-ш-шу за свою помощь?       Лампа под потолком у люка призывно мигнула, а Сакура поджала губы и крепче сжала рукоять своего оружия.       — Я уйду и не стану вам меш-ш-шать, — продолжал уговаривать змей. — Всё, чего я хочу — это свобода.       Сакура медленно опустила руку и с сомнением посмотрела на выглядящего покорным монстра. Она никогда не видела и не слышала о существовании подобных ему. Отпускать его было опасно. Не известно, что он может натворить, оказавшись на свободе. Человеческие останки намекали на то, что он отнюдь не безобиден.       — Когда-то давно я был шиноби деревни, скрытой в листве, — вновь заговорил змей и повернул голову, давая возможность девушке разглядеть его оковы. — Был одним из сильнейших. Поэтому и смог выжить и прожить до сих пор. Это было нелегко. Но сейчас я чувствую, что мир возрождается. Ты и твой… друг тому подтверждение. Я сбился со счёта — сколько циклов времени прошло, когда чакра начала возвращаться, когда появилась надежда. Ведь ты тоже этого хочешь, не так ли? Жить, не скрываясь и не боясь, что тебя поймают, чтобы подчинить. И хочешь избавить от этой участи других. Особенно того, кто медленно умирает в камере.       — Хорошо! — последние его слова больно хлестнули Сакуру по нервам, а шелест чешуи показался шелестом частиц в огромных песочных часах, которые отсчитывали время, оставшееся для неё и Какаши. — Что мне нужно сделать?       — Сними с меня чакроподавитель. — Змей прикрыл глаза и вытянул голову вперёд. — У тебя это получится сделать.       Рука с танто дрожала, когда она неспешно подходила к большой змеиной голове, вздрогнула, когда из его рта показался раздвоенный язык и затрепетал. С опаской прошла мимо следящего за ней жёлтого глаза и остановилась у шеи. Раз ошейник был чакроподавителем, то Сакура знала, как его снять: это показал Иноичи-сан, когда снимал с неё наручники. Нужно найти на металле выгравированную печать и высвободить немного силы. Но в случае с таким размером оков, силы, скорее всего, потребуется больше.       Запирающая техника жадно поглощала чакру, да так быстро, что на мгновение у Сакуры помутнело в глазах, а когда она справилась с головокружением, то услышала щелчок. Звон оборвавшейся цепи оглушил, а вырвавшееся из оков змеиное тело сбило с ног, и пока перепугавшаяся девушка поднималась на трясущихся ногах с пола, комната опустела. Только по трубам эхом разнёсся глухой звук и шипение. Потревоженная многолетняя пыль клубилась по полу, оседала в носу и во рту, заставляла слезиться глаза. Сакура, потирая одной рукой лицо, на дрожащих ногах пошла к лестнице. Старалась унять бешеное сердцебиение — ещё немного и всё закончится. Она найдёт Какаши, и они убегут вдвоём, продолжат своё путешествие.       Наполнивший пространство шорох дошёл до её сознания не сразу: сначала она почувствовала, как нечто выбило у неё пол из-под ног и болезненный удар лицом о неровные камни. Танто вылетел из ослабевших пальцев. Сакура резко перевернулась на спину и замерла - змей вернулся и растягивал в улыбке клыкастую морду, жёлтые глаза горели ярче, чем лампы. Он кольцом окружил девушку, не давая и шанса выбраться.       — Ты говорил, что не будешь мешать! — закричала она, злясь на себя и свою доверчивость.       — Я с-с-соврал, — протянул змей, насмехаясь. Он наклонил голову к Сакуре и довольно прищурился. — Но только в этом, девочка. А что до ос-с-стального — ты должна собой гордиться, так как станешь ростком нового мира и поможеш-ш-шь мне обрести потерянные знания, запус-с-стить новый цикл.       В комнате вспыхнуло белым. Сакура посмотрела вниз. Там, где она сидела, появлялись символы. Они расходились спиралью по полу, заполняя всё пространство — огромная печать.       — Моё последнее творение, — змей закатил глаза и затрясся от наслаждения, упиваясь ощущением накапливающейся в помещении силы. Сакура её тоже ощущала, она была холодной и чужой. — Ты не представляешь, как долго я создавал эту технику, даже пошёл на сделку с идиотом Данзо! И всё для того, чтобы стать Богом для нового мира! Оно того стоило! Оставалось лишь дождаться последней жертвы, которую должен принять бог Смерти. Жертва, которая вернёт исчезнувшую чакру в мир — пробудившийся шиноби.       — Б-бог смерти? — заикаясь, переспросила Сакура.       — Ш-ш-шинигами бес-с-сплатно не работают. Их монета — людские жизни, — с удовольствием пояснил монстр и обвёл взглядом валяющиеся по полу останки. — Шимура Данзо не жалел людей, лелея мысль о том, что с моей помощью сможет получить силу и непобедимую армию, но, к сожалению, был очень жаден. Поэтому упустил троих детей с пробуждённой чакрой. Одного убил, пытаясь забрать его силу, другого изуродовал так, что он стал бес-с-сполезен, а третьего пропус-с-стил, хотя он был прямо у него под носом. Но это ничего. Ведь в конечном итоге появилась ты, маленькая куноичи.       Змей поднялся вверх, почти под самый потолок. Сакура взглядом нашла танто, лезвие которого призывно блестело в метре от руки, но она не могла до него добраться быстрее, чем змеиная голова сделает рывок и перекусит её.       — Я должен сказать тебе «с-с-спасибо». Ведь больше мне не придётся ждать или уговаривать помешанного Данзо отдать мне свою игруш-ш-шку.       — Псих, — крикнула Сакура и сжала руки в кулаки. Внутри клокотала ярость. Настолько сильная, что даже страх отступил назад. В груди разгорался огонь - она чувствовала, как он окутывает всё тело, наполняя силой. Сдаваться на милость ещё одному безумцу она не собиралась без боя. Каким-то образом нужно выжить, чтобы ещё раз увидеться с Какаши. Хотя бы увидеться.       Змеиная кожа лохмотьями опадала на пол, открывая розовые, ничем не защищённые мышцы. Большое тело пару раз вздрогнуло, из клыкастой пасти раздалось хриплое шипение, словно ему было больно.       — Времени мало. С-с-слишком долго с тобой разговариваю. — Он поднял голову и рывком метнулся к Сакуре.       Она перекатилась в сторону, истекающие слюной клыки клацнули совсем рядом. Жёлтый глаз, который стал уже не таким ярким, проследил за её передвижениями и отбросил нож в сторону. Застрекотал раздосадовано и вновь попытался добраться до прыткой девушки. Сакура увернулась и от этого удара, отмечая, что его скорость не такая, какой была, когда она только его освободила. Да и эти открывающиеся раны по всему телу. Возможно, он теряет силу, потому что активировал печать со страшной техникой?       — Не желаеш-ш-шь послужить благородной цели?! — потерял терпение бывший шиноби, хлестнул хвостом, подняв ещё больше пыли. Сакура зажмурилась, пропустила атаку, и её отшвырнуло к стене. В ушах зазвенело, затылок обожгло болью, но открывшуюся рану сразу же окутало тепло.       Раззявленная пасть появилась, рассеивая собой пыль, а Сакура, повинуясь инстинкту, отрешилась от боли во всём теле и сконцентрировалась на одном единственном ударе: если промахнется, то будет мертва и всё закончится. На мгновение лоб кольнуло так сильно, что из глаз брызнули злые слёзы. Змей, который был буквально в полуметре, вдруг дрогнул, рассмотрев полную решимости сражаться девушку. Замешкался. Этого момента хватило Сакуре для того, чтобы подлететь к его морде и изо всех сил ударить в нижнюю челюсть. Руку обожгло болью, но она только лишь сжала зубы, зная, что её сила сможет залечить даже трещины в костях, внимательно смотрела, как большая голова летит вверх и ударяется о потолок. Комната затряслась, сверху посыпались камни. Сакура поспешно отбежала к самой стене, закрыла голову руками и молилась всем богам, чтобы стены выдержали. Когда грохот прекратился, она рискнула открыть глаза.       Печать всё ещё светилась белым, разрезая клубы пыли лучами. В центре комнаты, погребённый под камнями, лежал змей и больше не двигался. Только мутные жёлтые глаза не мигая смотрели в сторону Сакуры. Девушка не спешила к нему подходить. Быстро огляделась, чтобы убедиться, что лестница осталась цела. Нижние ступеньки завалило камнями, но для неё это не было помехой. Важнее было понять, попытается ли безумный монстр снова до неё добраться.       — Как твоё имя? — тихо прошелестел он. Вопрос был внезапным.       — Сакура.       Змей медленно моргал и дышал хрипло, больше было похоже на дыхание больного человека, а кожа с его тела слетала все быстрее. Слетала и истлевала, попадая в лучи белого света. Большая пасть открылась. Сакура вжалась в стену, не уверенная, что сможет повторить атаку — рука была сломана в нескольких местах. Процесс заживления шёл быстро, но всё равно недостаточно, чтобы успеть восстановиться для того, чтобы сражаться в полную силу. Но нападать на неё больше никто не планировал. Длинный язык высунулся, дёрнулся, словно что-то вышвыривая, и на пол упал небольшой свиток. Отлетел почти к самым ногам девушки.       — Ты так похожш-ш-ша на неё. Не думал, что смогу ещё раз увидеть этот взгляд. — Голос становился всё тише. — Возьми. Зас-с-служила.       Сакура с опаской сделала два небольших шага вперёд, неотрывно следя за змеем, и удивлённо распахнула глаза, когда заметила, как всё его тело охватил белый призрачный огонь.       — Что происходит?!       — Ш-ш-шинигами пришёл забрать с-с-своё.       В комнате резко похолодало, даже изо рта с дыханием вырывались облачка пара. Что-то жуткое и невидимое было рядом с Сакурой, отчего она поёжилась и попятилась, оглядываясь по сторонам, но не в силах увидеть.       — Ещё не вс-с-сё… — прошипел змей, взгляд его блуждал где-то у потолка. Мигали две чудом уцелевшие от обвала лампочки. — Возьми с-с-свиток, девочка!       Сакура вздрогнула, подошла к странному подарку и подняла его.       — Ч-ч-что это?       — Энс-с-со. — Жёлтые глаза потухли.       Печать на полу вспыхнула и ослепила. Сакура зажмурилась. Спрятала свиток за пояс и вслепую пошла по направлению, как ей казалось, к стене. Свет сиял так сильно, что не давал открыть глаза, осмотреться, найти танто и дорогу к ступенькам. Помещение задрожало, и Сакура едва удержалась на месте. Поднялся странный гул и стук, словно заработал огромный механизм. Она упала на колени, не в силах устоять — пол двигался. Сверху заскрежетал металл, посыпалась каменная крошка. Потолок, не выдержав тряски, продолжал обваливаться. Сакура не успела добраться до лестницы. В глазах потемнело от удара по затылку, она упала. И прежде чем потерять сознание, увидела, как по её рукам двигались чёрные линии.       Было глубоко за полночь, когда пришла Сакура. Почти сутки провела в госпитале и выглядела утомлённой. Сняла жилет, сапоги, устало выдохнула и упала на кровать рядом с Какаши. Он отложил в сторону книгу, повернулся на бок, чтобы ей было удобнее, она тут же прижалась к нему спиной. Собранные в короткий хвост-кисточку волосы мазнули по лицу, заставив отпрянуть, протянуть руку и распустить причёску.       — Спасибо, — пробурчала она, когда почувствовала, что кожу головы больше ничто не стягивает. — Хорошо, что вы не спали.       — М-м-м? — Какаши убрал её волосы в сторону и уткнулся носом в шею.       — Я бы тогда к себе ушла, чтобы не потревожить. — Сакура дёрнула плечом — дыхание щекотало. — И опять всю ночь не смогла бы заснуть.       — Даже если бы я спал, ты могла ко мне прийти. — Какаши перекинул одну руку через её бок и притянул девушку ближе, оставив ладонь греть живот сквозь ткань водолазки. Сакура довольно выдохнула и ухватилась за его руку, чтобы согреть свои. Замёрзла. — Ничего страшного. Проснулся бы и рассказал сказку на ночь.       Сакура фыркнула, повернула немного голову, чтобы видеть его. Какаши тоже устал до одури. В последнее время отдохнуть почти не удавалось. Моментов спокойствия — крохи, приходилось находить, просеивая сквозь себя мутное беспокойное время. Переутомление играло злую шутку, взбудораженный разум, постоянно находящийся в напряжении, не хотел отключаться. Бессонница стала постоянным спутником многих шиноби. К ирьёнинам с подобным недугом не обращались — не стоило растрачивать их силы на такие пустяки. Боролись, кто как мог: лёгкими снотворными, чаем с травами, просто лежали с закрытыми глазами в надежде на то, что хотя бы поверхностный тревожный сон придёт, или… рассказывали сказки.       — Мне снился очень странный сон после вашего рассказа в прошлый раз.       — Не понравилось? По-моему, очень хорошая история, справедливая, где все получили по заслугам. — Какаши задумался. Легенду про воробья, который спас от разбойников, приютивших его бабушку и дедушку, он любил.       — По крайней мере, могли бы опустить подробности о том, как он проклевал в позвоночнике главаря дырку и там спрятался, — поморщилась девушка. — Я же успокоиться не могла — всё думала, как он двигаться мог. Подобная травма позвоночника…       — Сакура, — засмеялся Какаши, — это всего лишь выдумка. Она не всегда должна быть логичной. Главное — мораль.       — Главное — уснуть. — Сакура стянула его маску к подбородку, обнажив усталую улыбку.       — Но ты же всё равно заснула, — возразил он, потёрся щекой о её ладонь.       — Всё потому, что вы тёплый. — Сакура покраснела, убрала руку и отвернулась. — И мне нравится слушать ваш голос. Поэтому… расскажите что-нибудь.       — О чём? — Какаши прикрыл глаза, перебирая в голове тысячи историй, которые он когда-либо читал. Воспалённая усталостью память предложила пересказать что-нибудь из шедевров Джирайи-сама. От этих мыслей Какаши отмахнулся — сил не было совсем. Хотелось просто лежать и обниматься.       — Что-нибудь красивое. — Сакура поджала ноги, упёрлась холодными ступнями в его, чтобы согреть, так же, как грела ладони о его руку.       Он хотел рассказать о том, какая она красивая и необыкновенная, о том, что чувствует, но не был уверен, что речь получится складной, и не был уверен, что этому было подходящее время. Могло ли его признание подходить под просьбу Сакуры о «красивой истории»? Может быть, она и вовсе так не посчитает.       — Давным-давно, — начал рассказ Какаши, досадуя на свою нерешительность. Опустил голову на подушку, радуясь, что девушка не могла увидеть его лица. Ох, ладно. Если он ляпнет что-то странное, всё можно будет объяснить переутомлением. — В одной далёкой стране жил очень одинокий человек. Звали его Камию. Он жил в большом дворце, у него были сотни слуг, он был молод, умён и хорош собой. Земли, которыми он управлял, процветали, подданные его любили, почитали как Бога. И вроде бы всего у него было в достатке, вот только в одном не везло: он никак не мог найти себе невесту.       Сакура затаила дыхание и чуть сжала его руку, которая до сих пор лежала на её животе. Какаши придвинулся ближе и продолжил говорить. Негромко, словно рассказывал большую тайну.       — Ему предлагали в жёны самых невероятных красавиц, искусных рукодельниц, что могли делать волшебные вещи, сладкоголосых певиц, которые своим пением и беседами могли очаровать любого, даже врага превратить в друга. Девушки, когда впервые видели Камию, сразу же влюблялись без памяти. Но среди этих красавиц он так и не смог найти свою любовь.       — Какой привередливый, — вздохнула Сакура и ойкнула, потому что Какаши, недовольный тем, что его прервали, легонько прикусил мочку её уха губами. — Молчу.       — Тогда он, скрываясь под личиной торговца, отправился в путешествие, надеясь, что где-то в мире есть девушка, которую он сможет полюбить. Время шло, но удача так и не улыбнулась Камию. Он впал в отчаяние настолько, что даже решил просить совета у странного старика, которого встретил в дороге. Старец был совсем дряхлый, сгорбленный, опирался на деревянный посох с узловатым навершием. Казалось, в любой момент жизнь могла покинуть тело, но глаза его были ясны. Взгляд был такой, словно он видел сквозь время и знал все тайны мира.       Какаши разглядывал покрасневший кончик уха Сакуры. Губы обожгло желанием ещё раз ощутить нежную кожу. Глубоко вдохнул, с наслаждением заполняя лёгкие её ароматом, и, едва касаясь кожи, провёл губами по хрящику и вниз по шее. Уткнулся носом в ткань водолазки, где сквозь тонкий материал ощущалось биение артерии. Частое и взволнованное. Так же билось и его сердце — Сакура должна была это чувствовать. Мысли сбились.       — Т-так, что это был за старец? — девушка напомнила о том, что ждёт продолжения истории. Какаши приподнялся на одной руке и разглядывал блестящие в тусклом свете масляной лампы зелёные глаза. Пытался во взгляде найти ответы на все неозвученные вопросы, но находил лишь отражение собственных сомнений.       — Старик ему рассказал о том, что он не мог найти свою любовь потому, что только недавно судьба связала его с девушкой. Правда, девушке этой было всего пять лет. — Он потёрся носом о её макушку и закрыл глаза, ощущая, как голова пошла кругом от наполняющих с каждой секундой усталое тело чувств. — Тогда Камию разгневался на судьбу, сказал, что не верит ни единому слову старика. Развернулся и пошёл по дороге обратно, кляня всех богов за эту встречу. Поэтому и не слышал, как старик ему говорил в след, что когда придёт время, красная нить судьбы обязательно приведёт его к возлюбленной. Домой он вернулся один.       — И он ждал? — Сакура прижала его ладонь к себе сильнее, сплелась ногами с уже согревшимися ступнями.       — Нет. Он решил, что боги отвернулись от него, и смирился с тем, что его век будет одиноким.       — Но ему же сказали, что его возлюбленная существует. Просто… немного моложе, — смущённо проговорила девушка. — Это не страшно.       — Ты так считаешь?       — Конечно. — Сакура повернулась на спину, посмотрела на него, улыбнулась очаровательно. Какаши замолчал, заворожённый. Девушка тем временем потянулась к нему руками, обняла и потерлась носом о подбородок. Пушистые волосы щекотно мазнули по губам и носу. — Если они… полюбят друг друга, какие могут быть проблемы?       — Полюбят… — Проговорил Какаши задумчиво. Взгляд зацепился за огонёк лампы, стоящей на столе. Он подрагивал и искрил, намекая: время сказок заканчивается, не молчи, скажи то, что должен. — Сакура…       — Что дальше? — перебила его девушка, отвела взгляд.       Какаши вздохнул. Ещё не время.       — Когда одинокий Камию спустя одиннадцать лет решил пойти в Храм всех Богов, чтобы вымолить у них прощение за то, что он от отчаяния наговорил про них, на него напали. Он храбро сражался с десятками разбойников и победил, но был тяжело ранен. Думал, что умрёт, что это божественная кара. Но его, истекающего кровью, нашла живущая в деревне юная знахарка. — Какаши прижал к себе ближе Сакуру. — Она излечила его раны и спасла от одиночества. Ведь она была той самой девушкой, с которой была связана его судьба. Камию понял это, как только её увидел. Для него не было никого, кто мог быть её прекраснее. И во всём мире не было никого, кого бы он смог так сильно полюбить.       — Они нашли друг друга, — сонно промурлыкала девушка, уткнувшись носом в его грудь. — Это так замечательно.       Какаши улыбнулся, поцеловал её в макушку.       — Камию-сан был счастлив, что встретил свою любовь? — спросила Сакура, засыпая — её дыхание выровнялось и стало тихим.       — Он был самым счастливым человеком во всём мире, — ответил Какаши тишине.       Огонь догорал, и время заканчивалось.