Гримхильда не сразу поняла, что с её падчерицей что-то не так.
В пять лет у Белоснежки обнаружилась способность разговаривать с животными. Как они с Фридрихом умилялись, глядя, как она разговаривает с птичками! Сначала они думали, что у девочки просто богатая фантазия, но она часто пересказывала им эти разговоры, в которых было и то, чего она знать не могла. Однажды Фридрих даже провёл проверку, спрятав её любимую куклу, пока Белоснежка стояла у стены с закрытыми глазами, а потом попросил её найти куклу с помощью птицы, с которой она до этого беседовала. Она попросила птицу о помощи, и та зачирикала. После этого Белоснежка пошла именно туда, где была спрятана кукла, и нашла её.
— Добрая фея растёт, — сказал Фридрих, обнимая жену…
С годами она училась говорить со всё большим количеством животных. Как она говорила, у всякой твари был свой язык, и зайцы разговаривали не так, как белки. Но все понимали Белоснежку, а она понимала их.
Однажды во время обеда она заставила мышь незаметно подбежать к Гримхильде под столом. Она шепталась с кем-то, глядя вниз, а потом Гримхильда почувствовала прикосновение к своим ногам и услышала попискивание. Заглянув вниз, она с визгом вскочила и отпрянула от стола, опрокинув при этом стул. Белоснежка радостно засмеялась. Фридрих улыбался.
— Милая, это ты сделала? — спросил он.
— Да, — ответила девочка.
— Твоя мама боится мышей. Пожалуйста, не делай так больше.
— Хорошо, папа, — сказала девочка и позвала мышь к себе. Фридрих повернулся к Гримхильде, которая садилась обратно. — Не обижайся на неё, она просто пошутила.
Как оказалось, Белоснежка умела не только говорить с животными, но и управлять ими. В девять лет она с гордостью показывала им, как белки запрыгивали друг другу на голову и какое-то время успешно балансировали на задних лапах в таком положении. Фридрих был в восторге. Гримхильда — не очень. Она помнила, как с помощью этого подчинения девочка издевалась над ней, приводя к ней то мышей, то пауков. Фридрих в ответ на её жалобы либо безрезультатно разговаривал на эту тему с дочкой, либо с улыбкой разводил руками и говорил «она же играет». В десять лет Белоснежка учила змей складываться в разные узоры и простые рисунки, а ещё заставляла кого-нибудь из змей подползать к её ногам и шипеть.
— Белоснежка, убери её, — дрожащим голосом сказала Гримхильда в первый раз.
Змея уползла.
— Я просто шалю, — с невинной улыбкой сказала Белоснежка. Правда, её взгляд был не таким невинным. У Гримхильды медленно складывалось впечатление, что девочке просто нравилось мучить других людей.
— Иди к кому-нибудь другому! — закричала однажды Гримхильда после того, как Белоснежка привела в комнату, в которой она находилась, целую паучью армию. Пауки беспорядочно бегали по полу, но хотя бы не пытались залезть на неё, как в один из прошлых случаев (только тогда их было меньше). И они были на полу, а не в постели, как ещё раньше.
Девочка улыбнулась и ушла. С тех пор она начала издеваться ещё и над служанками, а Гримхильду после этого случая долго мучила совесть за те слова. Но, по крайней мере, ей стало доставаться меньше внимания падчерицы.
В двенадцать Белоснежка с одной служанкой пошла в лес. Заходить глубоко они не собирались, просто хотели нарвать цветов в той части леса, где не было опасных зверей вроде волков. Вернулась Белоснежка одна, грустная и обеспокоенная.
— Гретель… она… её укусила змея… это было так быстро… я даже не успела поговорить с ней… и Гретель умерла… Папочка! — Белоснежка бросилась в объятия отца и разрыдалась, уткнувшись лицом в его одежду. Фридрих гладил её, пока она не перестала плакать. Оторвавшись от отца, она отвернулась и стала вытирать слёзы.
Гретель была хорошей девушкой, и всем троим было жаль её. Но кроме печали, Гримхильда в тот день чувствовала и какое-то странное беспокойство. Она так и не поняла, откуда оно взялось.
У правителей соседнего королевства было два сына, младший из которых, Фердинанд, был лишь на год и несколько месяцев старше Белоснежки. Гримхильда и Фридрих договорились с правителями, что, когда Белоснежке исполнится четырнадцать, она выйдет за него замуж, и они будут править королевством её родителей.
Фридриху не суждено было увидеть их женитьбу. Ночью перед тем днём, когда Белоснежке исполнилось бы четырнадцать, произошло то, чего они не ожидали.
Гримхильда проснулась от того, что Фридрих вскрикнул. Она посмотрела в его сторону и увидела, что возле его шеи лежала змея, а возле кровати стояла Белоснежка со свечой в руке. Она улыбалась.
Тут Белоснежка заметила, что Гримхильда проснулась, и нахмурилась. Улыбка сошла с её лица. Гримхильда в ужасе замерла. Девочке ничего не стоило натравить змею ещё и на неё. Но тут лицо Белоснежки стало спокойным, и она сказала:
— Я не буду тебя убивать. Тебе всё равно никто не поверит.
Она ушла, и вслед за ней уползла змея.
На следующий день короля похоронили. Никто не мог понять, как змея оказалась в королевской опочивальне, но все были рады (насколько было возможно радоваться в тот день) тому, что она хотя бы не убила королеву.
Не забыли люди и о Белоснежке. «Какой ужас», — вздохнул кто-то, — «в такой день — такая трагедия… Бедная девочка.»
На следующий день к ним должен был приехать Фердинанд. Познакомиться с Белоснежкой, узнать её поближе и под вечер сделать ей предложение. Но, помня, что случилось с её отцом и с Гретель, она не могла допустить, чтобы этот славный парень попал в её лапы.
Горе, понимание чудовищной натуры Белоснежки и беспокойство за Фердинанда (да и не только за него) заставили её пойти на отчаянные меры. Сделать так, чтобы падчерица больше никому и никогда не смогла навредить.
Она приказала привести к ней Гумберта, охотника, и, найдя место, где их не могли увидеть другие жители замка, заговорила с ним.
— Это Белоснежка убила Фридриха. Она приказала змее, — охотник уже знал, что она умеет ими управлять, — укусить моего мужа. Я видела, как она стояла рядом со свечой и улыбалась. Как будто это не ребёнок, а дьявол во плоти… И Гретель, я уверена, тоже погибла из-за неё. Ей всегда нравилось издеваться над людьми, но я не знала, что она ещё и убийца… Ты мне веришь? Ответь честно, это важно.
— Да, — немного помолчав, ответил Гумберт. — Признаться честно, я тоже подозревал Её Высочество, когда погибла Гретель. Но я думал, что это безумная идея…
— У меня есть для тебя важное поручение. Сделай так, чтобы она больше никому не могла навредить. Отведи её в лес, якобы пособирать цветы, и убей. Нужно, чтобы она ничего не заподозрила раньше времени, иначе ты можешь повторить судьбу Гретель.
— Будет сделано, Ваше Величество.
Охотник поклонился и ушёл. А Гримхильда с тревогой смотрела ему вслед.
***
— А какие цветы тебе здесь больше всего нравятся? — спросил Гумберт, пока они шли среди деревьев. Нужно было заговорить ей зубы, а потом внезапно нанести удар. А потом придумать убедительную ложь о том, почему она так и осталась в лесу, а он вернулся оттуда целёхонек. Нападение волков, необычно далеко отошедших от лесной чащи, не подойдёт…
Белоснежка что-то отвечала, но он её не слушал. А потом он почувствовал боль в ноге…
***
Охотника не было очень долго, поэтому Гримхильда решила обратиться к волшебному зеркалу.
— Покажи мне Гумберта.
В зеркале появилось изображение части леса. Гумберт лежал на земле. Похоже, он был мёртв.
«Нет…»
— Покажи Белоснежку.
Белоснежка шла через лес. Судя по всему, она пыталась не выйти, а зайти вглубь него. Гримхильда продолжала наблюдать, пока не услышала, как она сказала:
— Чёрт, здесь есть хоть один медведь? С волками было проще!
Видимо, Белоснежка решила наладить контакт ещё и с волками и медведями. Или вообще всеми новыми для неё животными, которых она встретит в лесу.
Медведя Белоснежка так и не встретила, зато нашла чей-то дом.
