***
Гримхильда взмахнула рукой, гася зеркало. Ей нужно было сделать то, с чем не справился Гумберт: убить это юное чудовище. Она сняла зеркало со стены и нажала на один из камней в освободившейся части стены. Стена разошлась в этом месте, и Гримхильда достала из ниши книгу. Это была книга тёмной магии, которая досталась ей от покойной матери. Она не хотела ею пользоваться и боялась, что кто-то её найдёт, но не стала избавляться от неё: книга была дорога ей как память о матери. Гримхильда листала её, пока не нашла то, что ей было нужно: зелье вечного сна и заклинание преображения. Приготовив зелье, она налила его в несколько пузырьков, а потом превратилась в старуху и переоделась. Вернув книгу и зеркало на место, она сказала: — Покажи мне Белоснежку! Белоснежка по-прежнему была в той хижине. — Покажи, как туда добраться!***
Гномы возвращались домой. Кто-то нёс туши убитых животных, кто-то — корзины с грибами или ягодами. Только Алмаз нёс мешок с драгоценными камнями. Он всегда складывал добытые камни в отдельную комнату и запирал её ключом, который носил на шее. Сколько другие гномы не пытались убедить его, что от этих камней им нет никакой пользы (по крайней мере, пока они просто лежат в комнате: обменивать их на что-то у людей Алмазу не давала жадность) и что лучше бы он охотился или собирал грибы или ягоды, он их не слушал. Когда гномы вернулись домой, они увидели, что в их хижине стало чище. А на их кроватях кто-то лежал. — Кто здесь? — послышалось от кроватей, и человек на них сел. Это была красивая юная девушка. «Вот это нам повезло», — подумал Умник. Любовник, которому очень понравилась эта девушка, подошёл ближе. Остальные последовали за ним. — Мы гномы. Мы здесь живём. Вот это — Умник, это — Соня, это — Ворчун, это — Чихун, это — Весельчак, это — Скромник, а я — Простачок. А кто ты такая, милая девушка? — Я — Белоснежка. Я… я пришла сюда потому, что моя мачеха хотела убить меня. Только здесь я в безопасности. О, пожалуйста, не выгоняйте меня! — И что же ты такого сделала, что она хотела тебя убить? — спросил Ворчун. — Ничего. Она… просто завидует моей красоте. Она такая злая и жестокая! — А не навредит ли она нам, если придёт сюда за тобой? — Она не знает, где я. Пожалуйста, позвольте мне остаться! Любовник огляделся. — Это из-за тебя здесь так чисто? — Да. Я могу убираться в вашем доме, если вы позволите мне остаться. — Ладно, пускай остаётся, — сказал Ворчун. «Сколько драмы. «О, пожалуйста!» Конечно, мы позволим тебе остаться. Мы научим тебя всему, чему сможем, дитя, всем нашим грехам, чтобы ты могла делать то, что угодно Повелителю. Как хорошо, что к нам забрела ещё одна невинная душа, которую можно испортить!» — А почему некоторые имена у вас на кроватях не совпадают с вашими? Алмаз, Любовник, ещё кто-то… — А, это Весельчак постарался, — ответил Любовник. — Решил подшутить над некоторыми из нас. Так и живём теперь с неправильными именами на кроватях. Зря мы разрешили ему самому вырезать их!***
Так началась жизнь Белоснежки с гномами. И всем что-то от неё было нужно. — А у тебя есть возлюбленный? — сказал Простачок, единственный гном, у которого не было бороды и который выглядел молодым мужчиной. Только ростом с ребёнка. — Ну… Есть один принц, который должен скоро приехать в наше королевство. Наверняка он мне понравится, и мы поженимся. Только как теперь это случится, если мачеха хочет моей смерти и я вынуждена прятаться в лесу? — Белоснежка притворилась расстроенной. — Ну, не грусти… Всё как-нибудь наладится. А ты умеешь целоваться? — Нет. — Как же так? Как бы принц тебя не засмеял. Хочешь, я тебя научу? — Ты? Меня? — Белоснежка от удивления забыла, что нужно притворяться невинной овечкой. — Предлагаешь с тобой целоваться? — Ну да. Белоснежка фыркнула. — Ещё не хватало целоваться со всякими коротышками. Ты мне даже до губ не достанешь. Или мне к тебе наклоняться? Или держать на руках, как ребёнка? Вот ещё. Какое-то время Простачок молча сверлил её взглядом. Кто-то в другой части комнаты захлопал. Белоснежка посмотрела туда и увидела, как Умник (с его очками его было легко узнать) отвернулся и начал тихонько разговаривать с другим гномом, как будто он и раньше делал это, а не наблюдал за ней. — А если бы я был человеком, ты бы согласилась? — спросил Простачок. Белоснежка внимательно посмотрела на него. — Пожалуй, — ответила она. — Но ты гном, так что можешь не надеяться… как там тебя — Дурачок? — Простачок! — закричал гном и ушёл. Но к ней сразу подошёл другой гном, кажется, Ворчун. — Здорово ты ему отказала. А можно было ещё лучше — например, ударить по губам, чтобы знал, как приставать к девушкам с поцелуями, — захихикал он. — Или накричать на него, чтоб доходчивей было. В другой раз Соня принялся давать советы насчёт уборки дома: — Убираться — так трудно и долго… Почему бы вместо этого не лечь на кровать и помечтать? Ты когда-нибудь пробовала? — Нет, но это, должно быть, приятно. В следующий раз я попрошу животных убраться здесь за меня, а сама полежу и посмотрю. Знаешь, я так хорошо лажу с животными! В третий Чихун заговорил с ней о мачехе. — Тебе никогда не было обидно, что она королева, а ты нет? — Нет, я никогда об этом не думала. К тому же, когда-нибудь я выйду замуж за Фердинанда, и когда придёт время, стану королевой. — Но тебе придётся столько ждать… И ты не будешь иметь большого влияния на своё королевство, ведь в основном всё решает король. — Да, жаль. Но я всё равно могу подавать ему идеи, как действовать в тех или иных ситуациях. — И ты думаешь, что он тебя послушает? Несколько раз — возможно, но у него есть своя голова на плечах, как и у тебя, и он будет делать то, что он считает правильным. Это не может сравниться с тем, сколько власти есть у твоей мачехи. Её муж умер, и теперь она управляет всем. — Ты что, предлагаешь мне убить своего мужа? — Конечно, нет, — поспешно сказал Чихун. — Но согласись: ей ведь повезло… — Ну, она потеряла человека, которого любила. Не так уж и повезло. «Но будет ли так в моём случае? Спасибо за идею. За план «Б»...» — Думаю, ты права, — ответил Чихун. — Я давно хотела спросить: почему тебя называют Чихун? — А, это… — Он сделал паузу. — Я часто болею. Чаще, чем кто-либо из них. А значит, и часто чихаю, поэтому меня прозвали Чихуном. — Понятно. «Может быть, потренироваться на нём управлять людьми? Вдруг с ними это тоже работает, просто это сложнее. Заставить его чихать я не могу, потому что это решение не головы, а тела, но попробую заставить его, скажем, говорить «апчхи». Или касаться носа, потому что так он не будет выглядеть так глупо, как в первом варианте, и не будет сопротивляться внушению сделать это. Это может пойти проще.»