До меня дошёл слух...

      — И как вообще до этого дошло? — громко хмыкнул Лука, подняв взгляд на сестру.       Маленький и хрупкий женский силуэт тонул в полумраке станции метро Мерешти. Каждый взмах биты, напичканной и исколотой гвоздями, шурупами и иглами ржавой колючей проволоки, преломлял лучи тусклых переносных фонарей, расставленных тут и там, горевших ярко-жёлтым или красным аварийных ламп. Весь силуэт Евы больше напоминал огромного персонажа театра теней, что показывал юным зрителям какую-то жуткую историю, древнюю сказку о монстрах из мрачного леса. Во всяком случае, так хотел думать Лука, наблюдая за представлением.       Кровь ещё тёплого, даже горячего трупа разлеталась в разные стороны. Весь джинсовый комбинезон девушки уже был в красную крапинку. С левого плеча стекала её собственная кровь из небольшой раны от пули, прошедшей по касательной. Но боль никак не останавливала Еву. Она продолжала с силой избивать бездыханное тело местного торговца, чьё имя Лука не особо и запомнил. Кажется, его звали Карл.       Парень на секунду задумался, подняв со скамейки пачку сигарет и зажигалку, оставленных здесь кем-то из членов этой немногочисленной, но очень странной организации. Неторопливо закурив и присев на скрипнувшую от старости скамейку, он попытался вспомнить, что они вообще здесь забыли.       Наверное, всё началось в сомнительном заведении сомнительного города. Как оказалось, в мире за стенами убежища люди жили в большинстве своём в небольших поселениях, одно из которых стало самым первым на их пути.       Мегатонна. Странное место, что выросло вокруг кратера от невзорвавшейся атомной бомбы. Лука с сомнением относился к уровню адекватности местных жителей. Если бомба не взорвалась двести лет назад, это совсем не значит, что не взорвётся в ближайшее время. Впрочем, вряд ли у кого-то из этих людей был выбор.       Местный шериф Лукас Симс гостям был рад и не рад одновременно. Он с подозрением оглядывал Еву и Луку. Двух детей, выброшенных собственным домом в неизвестность. И выброшенных явно с боем, если судить по пятнам крови на светло-голубых комбинезонах. Он не погнал их из города, не приставил дробовик к лицу, даже дал наводку на некого Мориарти. Уже не так плохо.       В салуне этого Мориарти стоял неприятный прогорклый запах, будто где-то был целый склад с чем-то давным-давно протухшим. Смешивался он с диким перегаром, сигаретным дымом и потом. Комбинация этих запахов в первые пару минут пребывания едва не довела детей до тошноты. Уже пьяные до невнятного бормотания посетители не обратили на бывших жителей убежища совершенно никакого внимания, поэтому странная заминка прошла незамеченной.       — Какой смрад, меня сейчас стошнит… — едва слышно пожаловалась Ева, опуская биту с плеча и прикрывая одной рукой рот.       — Понимаю, но постарайся не выдавать себя, — посоветовал Лука, с трудом сохраняя невозмутимое выражение лица.       Он быстро осмотрел помещение, приметил барную стойку с, вероятно, согнувшимся почти пополам барменом, и неторопливо подошёл к нескольким свободным высоким стульям. Ева справилась с рвотным позывом и прошла следом, где заняла один из пустовавших стульев и уложила биту на колени. Лука убрал пистолет в кобуру на поясе, присел рядом и поднял взгляд на стоявшего к ним спиной бармена. Он был невысок, с широкими плечами и практически полностью лысый. Его белая футболка, сплошь покрытая жёлтыми, красными и серыми пятнами, висела на нём мешком.       — Извините, сэр, — позвал его Лука.       — М-м? — отозвался мужчина странным хрипом, неторопливо выпрямился и развернулся с небольшим ящиком тёмных бутылок пива в руках.       Ева недоумённо уставилась на незнакомца округлыми от удивления глазами. Этот, кажется, человек, выглядел нездоровым. Его кожа была очень странного, жутко бледного желтовато-зелёного оттенка, практически торчали наружу мышцы и вены у шеи и открытых рук. А лицо… Точнее, оно практически отсутствовало, как на одном из старых декоративных манекенов из клиники убежища, которого иногда брал мистер Бротч на уроки биологии. На месте носа остались две дыры черепа, линии губ представляли собой лишь щёлку в обрамлении тёмных шрамов, с головы свисали и торчали пучками светло-русые волосы.       — Господи, что с твоим лицом? — шокировано выдохнула Ева, но тут же вздрогнула, получив сильный пинок в ногу от брата.       — Впервые видишь гуля, да? — невесело хмыкнул мужчина и поставил ящик на полочку под стойку, едва слышно ворчливо прошептав. — Гладкомордые…       — Прошу прощения за мою сестру, — тут же вклинился Лука, строго зыркнув на Еву. — Она вовсе не хотела вас обидеть, хамство — её норма поведения, — после этого он перевёл взгляд обратно на бармена, привстал и протянул ему руку в дружеском жесте. — Моё имя Лука, а эта грубиянка — Ева. Мы жители убежища 101.       — Да, привет, прошу прощения, — девушка неловко улыбнулась, потёрла ушибленное место и уточнила. — Бывшие жители.       — Я… Эм… — мужчина неловко чуть замялся, воровато осмотрелся, после чего всё же осторожно пожал юноше руку через стойку и чуть её покачал. — Я Харя, бармен этого салуна.       — Харя? Это ваше настоящее имя? — Лука покачал его руку в ответ, несильно сжав в рукопожатии, после чего сел на место и устремил на него добродушный взгляд сквозь стекло очков.       — Нет, но оно мне больше подходит, очевидно, — он наигранно весело усмехнулся и чуть расслабился от неожиданного добродушия собеседника. — Так вы, значит, из убежища? Выглядите очень молодо, совсем же дети.       — Нам уже по девятнадцать лет, — самодовольно усмехнулась Ева, задрав «ястребиный» волнистый нос.       — Надо же, какие взрослые, — Харя вдруг искренне забавно хрюкнул, но потом здорово струхнул, когда откуда-то из правой комнаты раздался низкий мелодичный мужской голос:       — Нечасто слышу, как ты с кем-то хихикаешь. Удивительное наблюдение.       Ева и Лука синхронно посмотрели туда, где в проёме показалась фигура высокого мужчины в чёрном плаще без рукавов. У него была смуглая кожа, седые спутанные волосы и, по комментарию Евы, «уёбская козлиная» борода. И дело было вовсе не в бороде.       Этот мужчина оказался владельцем салуна — Колином Мориарти. Лука и Ева одной лишь переглядкой поняли, что почувствовали одно и то же — от этого человека не стоит ждать ничего хорошего. На людях он говорить отказался и прошёл вместе с детьми на второй этаж, где состоялся весьма неприятный разговор.       Ни дети, ни отец не были настоящими резидентами убежища. Джеймс много лет назад пришёл в убежище с двумя младенцами и каким-то чудом смог в него попасть. По дороге он останавливался в этом салуне и общался с Колином за бутылочкой какого-то спиртного. Лука всё это внимательно выслушал, держал сестру за плечо, чтобы она не кинулась на мужчину с битой, обвиняя во лжи, и вдруг действительно согласно кивнул. Лука с детства догадывался, что что-то в их семье было не так. То некоторые жители оговаривались, будто они пришли в убежище как гости, то невозможно было найти никакой информации о матери или хоть каком-либо ещё родственнике. Ева же не на шутку взбесилась, едва сдерживаясь, чтобы не проехаться битой по голове этого лживого козла.       В любом случае, Колин располагал информацией об отце, но поделиться ей собирался лишь за четыреста крышек — по двести с каждого. Лука понимающе кивал. Он знал, что информация тоже имеет цену, но не подозревал, что валюта нового мира — крышки от лимонада, да ещё и обменный курс настолько дорогой. Глядя на злющую девушку и задумчивого юношу, Колин сообщил, что деньги можно будет заработать, если навестить одну даму в Спрингвейле — Сильвер. Мужчина поделился историей, что она сбежала с его деньгами, что раньше работала на него, но они разругались. Более мужчина ничего рассказывать не стал.       Не то что бы у брата и сестры был выбор. Вышли тем же днём.       — Ну он и козлина! Знает же, что у нас ни гроша в кармане, но нет, требует денег. Ещё и по двести с каждого, охереть! — искренне возмущалась Ева, пулей вылетев из салуна.       — Может, он и козлина, но он всё же бизнесмен. Сомневаюсь, что могло быть иначе, — Лука слегка пожал плечами и проверил время в Пип-бое. — Он потребовал денег и сразу дал возможность их заработать.       — И всё равно он уёбок, — презрительно фыркнула девушка и втянула поглубже носом относительно свежий воздух.       — Подождите! — вдруг послышался за их спинами женский взволнованный голос. Ева оглянулась и увидела в дверях салуна девушку в походном кожаном плаще тёмно-коричневого цвета и с грязными пшеничными волосами, убранными в подобие пучка.       — Что не так? — раздражённо заурчала Ева, вскидывая биту себе за шею и забрасывая руки на её края.       — Я Люси, Люси Вест, — девушка приветливо улыбнулась и прошла чуть поближе. — Я частично подслушала ваш разговор с Мориарти. Кажется, вам нужны деньги. У меня есть небольшая несложная работа. Плачу по сто крышек каждому.       — Что за работа? — деловито уточнил Лука, прежде чем согласиться, но взгляд на девушку даже не поднял.       «Да, наверное, всё началось с того письма», — наконец выстроил логическую цепочку в своей голове Лука, когда полностью истлела уже третья по счёту сигарета.       Сильвер была наркоманкой. Суммы в триста крышек, о которой говорил Мориарти, у неё уже не было. Почти всё спущено на химию и принято ещё до прибытия Луки и Евы к её дому. Разговор сначала более или менее вязался, хотя и трудно было говорить с откровенно обдолбанной дамочкой — каждое её предложение начиналось и заканчивалось истерическим смехом. Она была тощая, с редкими выпадающими платиновыми волосами, носила какие-то обноски, лишь отдалённо напоминавшие одежду. С неё нечего было взять.       Когда они уходили, в её голове что-то перемкнуло — женщина с яростным криком бросилась на Луку, попыталась его задушить голыми руками. От неожиданности ей удалось повалить его на грязный пол, сбить с него очки, расцарапать левую щёку и даже оставить синяки на шее, пока Ева не проломила её голову точным ударом сбоку в висок.       Тело содрогавшейся в предсмертной агонии Сильвер упало рядом на пол. Лука резко приподнялся, потёр шею и после ещё несколько минут наблюдал, как её покидала жизнь. Ева проверила, что с ним всё хорошо, усадила на кровать и со своей непосредственностью стукача начала обыскивать дом. Лука с каплей растерянности наблюдал за сестрой даже тогда, когда она вытащила тело на улицу, удерживая за ноги.       А Сильвер на тот момент была ещё жива.       Впрочем, обыск мало помог. Ева со скрипом наскребла около ста пятидесяти крышек, собрала немного воды, еды, притащила брату револьвер с патронами и поспрашивала что-то про найденные детали от неизвестно чего. Лука плохо это запомнил.       Той ночью, проведённой в доме некогда приходившемся убежищем одной наркоманки, они и вспомнили про письмо. Нелегко, однако, было его доставить.       Гадкий чавкающий звук привлёк рассеянное внимание Луки.       Ева продолжала лупить битой труп Карла. Уже пропитавшееся кровью и мозговой жидкостью дерево с этим самым чавканьем застревало гвоздями и саморезами в том костно-мясном фарше, что раньше было головой мужчины. Правда, от головы там совершенно ничего не осталось. Огромная лужа крови собралась на путях метро, казавшаяся чёрной дырой в непроглядной темноте.       Лука тяжело вздохнул, услышав, как гвозди шкрябнули по металлическим рельсам:       — Ева, я тебе клянусь, он уже мёртв, прекрати его бить.       — Ублюдок, — злобно прошипела девушка, наконец, выпрямившись, тяжело дыша. — Нехер было меня лапать.       — Мы вырезали их всех, потому что этот мужик тебя полапал? — безразлично уточнил Лука, стряхивая пепел прямо на пол.       — А ещё избавили мир от психов-каннибалов, что возомнили себя вампи-и-ирами. У-у-у, как страшно, — с сарказмом растянула гласные девушка, имитируя карикатурный голос привидений. — Эй, а домогательство до твоей сестры не считается хорошим поводом для бойни?       — Они могли попытаться нас съесть, — парень слегка пожал плечами. — И никто бы никогда не узнал. Полагаю, бойни мы бы не избежали. Ты просто чуть ускорила процесс. Правда, не ожидал, что ты так с разворота ему попадёшь в голову.       — Годы тренировок в бейсболе, — Ева самодовольно усмехнулась, выудила у брата только зажжённую уже четвёртую сигарету и глубоко затянулась, после чего осмотрела усеянное трупами место для собраний или обеда, где стоял стол, скамейки и куча стульев, на которых больше никто не сидел. — А ты с реакторного уровня не выходил?       — С ружьём справился бы лучше, — Лука слегка усмехнулся и потёр раненое бедро. — Мы сможем собрать их барахло и продать. Думаю, наберём четыреста крышек.       — А письмо? — напомнила Ева, выдохнув густой дым.       — Точно, — вспомнил Лука и поднялся со скамейки. — Оно у тебя?       — Ага, — Ева слегка кивнула и направилась наверх к комнате, где заперли Иена Веста — главную головную боль последней недели беготни с места на место.       Поднявшись наверх и прогулявшись ленным и неторопливым шагом вдоль по общим спальным местам бывшей «Семьи», они добрались до полузаваленного закоулка с запертой комнатой. Лука хотел было потыкаться в терминале, но Ева была слишком взбудоражена, чтобы ждать. С криком «Пацан, в сторону!» она выбила дверь с ноги. Довоенный замок не выдержал, и хлипкая дверь слетела с петель целиком, завалившись внутрь. И миловидную, но агрессивную Еву вовсе не волновало, что дверь должна была открываться наружу, а не внутрь.       В небольшом помещении, оказавшемся тоже полузаваленным, от силы были одна кровать, столик с несколькими бутылками воды, и дверь в неработающие уборные, из которых отвратительно несло мочой и скатолом.       — Эй, Иен? — позвала его Ева, но в ответ не последовало ничего.       Девушка окончательно доломала дверь, вошла в комнатку и внимательно осмотрелась. Тут совсем недавно кто-то был. Лука прошёл следом, с усмешкой осмотрел дверь и направился к уборным, ибо больше тут прятаться было негде. Юноша оказался за дверцей одной из кабинок со сломанным протекающим унитазом.       — Вовсе и не стоит нас бояться, — добродушно улыбнулся ему Лука, придерживая дверь кабинки.       — Не ссы, мы почтальоны, — заглянула к нему Ева, с ног до головы покрытая брызгами крови. С её биты прямо в ноги взъерошенному, до смерти напуганному безоружному подростку упал кусочек чего-то, что когда-то явно должно было быть внутри человеческой головы.       — Ева, ты его пугаешь, — глянул на неё брат, но та лишь фыркнула, стерев с лица — точнее, размазав — брызги крови.       — Тебе письмо от сестры. И вали давай отсюда домой обратно. Бери ответственность за всю херню, что натворил, — строго проговорила девушка и достала из забранной у Сильвер сумки чуть помятое письмо.       Ева попыталась его расправить, покрывая своими кровавыми отпечатками и оставляя на нём пятна, но после просто протянула его Иену. Юноша дрожащими руками, все ещё не отойдя от ужаса, взял письмо.       — Вот и лапочка, — девушка удовлетворённо прищурилась, потрепала его по распушившимся светло-каштановым волосам и направилась обратно. — Пойдём теперь пособираем всякое ценное. Может, у них тут и деньги были.       — Иду, — согласно кивнул Лука, последний раз взглянув на мальчишку, сжимавшего в руках письмо. По его лицу покатились крупные слёзы.