До меня дошёл слух...

      До отвращения яркий свет ударяет в глаза. Становится так больно, словно кто-то бросил в лицо песок из мелких кристалликов соли. Рауль хрипит, переворачиваясь на бок и пытаясь спрятаться от света. Он просит курьера закрыть шторы, но связки не выдают ничего лучше скрипучего рычания. Рауль кашляет, пытается встать с кровати и понять, что происходит и где он находится.       Это не «Лаки 38». Рауль даже не уверен, что это Вегас или его окрестности. Узкие, едва освещённые грязными аварийными лампами коридоры уходят глубоко в темноту по обе стороны от убогой картонной лежанки, где гуль и оказывается. Металлический потолок с ржавыми разводами то приближается, то отдаляется. Тёмные ободранные стены давят. Складывается стойкое впечатление, что они вот-вот упадут на него, прижмут к холодному полу, раздавят и так не самые крепкие косточки.       Он сглатывает, пытаясь прочистить горло, и поднимается, держась за потяжелевшую голову. Внутри всё горит и пульсирует, как при жуткой лихорадке. Безумно сильно хочется пить и кричать, просто вопить от острой пронзающей головной боли. Рауль буквально мог почувствовать, как внутри его головы натянулась металлическая струна. Натянулась туго и дрожала при малейшем звуке: собственные шаги, далёкие слёзы старых труб откуда-то из-за спины, скрипы древних конструкций, вой ветра в металлических коридорах. Ржавчина, вода, металл. Корабль? Подлодка? Рауль не мог сообразить, словно мысли заставляют струну дрожать ещё сильнее. Он падает на колени, закрывая уши руками. Пронзительный свист, непонятный «белый шум», едва различимые звуковые колебания сдавливают его голову со всех сторон. Очень хочется, чтобы всё прекратилось, чтобы исчезло это место.       Где-то из глубины коридора слышатся хлюпающие шаги. Рауль вновь кашляет и пытается позвать на помощь, но горло выдаёт только судорожные хрипы. Всё тело сводит от резкого перепада температур в виде неожиданно растёкшейся по полу ледяной мутной воды. Он собирается с силами и пытается встать. Шаги ускоряются, переходят на бег. Рауль чувствует вибрацию от пола и рычит, пытаясь унять головную боль, приходящую наплывами в такт шагам.       — Рауль! — чудовищно громко восклицает знакомый голос. Курьер. Она испуганно осматривается и пытается помочь ему подняться.       — Где мы? — негромко шепчет девушка, поднимая гуля за плечо. Её голос отдаёт сверлящей болью глубоко в голове.       Рауль хрипит, пытаясь сказать, что не знает. Курьер смотрит на него, вновь пытается что-то спросить. Она взволнованно лопочет, всё что-то говорит, трещит прямо на ухо, будто генератор. Это невыносимо, но гуль только и может скрипеть, рычать и задыхаться.       — Рауль, тебе плохо? Ты ранен? — спрашивает девушка, усаживая друга на взявшийся из ниоткуда стул. Она рассматривает его, светит каким-то фонариком прямо в глаз. Свет так больно колет, будто ржавые иглы вонзаются прямо в глазное яблоко. Он жмурится, а из щёлки век скатывается несколько слезинок.       Гуль рефлекторно отталкивает девушку от себя и падает на пол со стула, словно вмиг потеряв всю возможность балансировать на одном месте. Конечности онемели. Буквально отказываются слушаться. Рауль пытается встать, но не мог заставить себя толком пошевелиться. Тело сотрясает странной судорогой в попытке подняться.       Курьер не теряется и лезет в свой рюкзак, чтобы вытащить обезболивающее, всё приговаривая что-то вроде успокаивающих слов, но он уже не мог разобрать её речь.       Рауль не чувствует себя, даже не слышит. Он неуклюже поднимается, совершенно не контролируя свои действия, подходит к отвлечённой на поиск медикаментов любимой девушке, шатаясь, как при девятибалльном землетрясении, и крепко хватает её за плечи.       — Рауль? Тебе уже лучше? — она полуоборачивается и мягко улыбается. Когда-то Рауль влюбился в эту улыбку, но сейчас мог думать только о том, как сильно болит голова от производимого ею шума.       Гуль наваливается на неё, тянется к оголённой шее, а она весело смеётся и несильно сопротивляется, будто это заигрывание перед постельной сценой. Он рычит, ощущая вибрацию где-то внутри головы, и закрывает глаза. Не проходит и секунды, как по облезшим губам и подбородку стекает что-то тёплое и чудовищно приятное на вкус. Рауль чувствует, как сильно дёргается в его крепкой хватке девушка, но не может отпустить её. Он слышит, как она кричит, и вдруг даже может разобрать слова:       — РАУЛЬ! КАКОГО ЧЁРТА?!       Резкий толчок назад, но он не отпускает свою жертву, и та падает следом за ним. Он забирается на неё, держит за руки, чтобы она не могла выбраться. Он вновь и вновь чувствует, как в лицо брызжет горячая кровь, приторно сладкая аж до тошноты. Он слышит, как предсмертно хрипит курьер, как захлёбывается собственной кровью, как она едва различимо его зовёт. Гуль вгрызается в шею, отпускает её руки, понимая, что она уже не будет сопротивляться. И как раз это было самое ужасное — он понимал, что делает, но не мог заставить себя остановиться, будто собственное тело ему больше не принадлежит.       Когда он наконец-то открывает глаза, курьер была уже мертва. Она смотрит стеклянными, мокрыми от слёз боли глазами прямо на него. Тусклый свет отражается в них, как когда-то отражались весёлые огоньки Вегаса. Её шея теперь больше походит на мясной фарш, вокруг растекается огромная лужа крови, сливаясь оттенком с грязным полом и водой. Рубашка в клетку так сильно пропитывается её же кровью, что перестаёт быть зелёной. Глубоко в груди что-то так сильно колет, что Рауль не сдерживается и истошно вопит. Его вопль ужаса разносится по узким коридорам, но никто… никто его не услышит.

***

      Техада с резким вдохом подскочил на кровати. Тёплое одеяло в выцветшем бледно-красном пододеяльнике тут же сползло на его бёдра. Холодный воздух ночной пустыни просачивался сквозь неплотно закрытое окно и заполнил лёгкие глубоко дышавшего гуля. Он мельком обвёл быстрым взглядом пентхаус, чтобы убедиться: никаких металлических стен, ржавых потолков и грязной воды.       Он в кровати. Это не корабль.       Однако этого показалось мало, чтобы прийти в себя. Рауль тут же перевёл взгляд на место рядом на огромной кровати, где свободно бы поместились ещё человека три. Курьер лежала почти в полуметре от него на боку без одеяла к нему спиной. На шее ближе к плечу темнело подозрительное большое пятно. Гуль сразу же сократил расстояние и потормошил её за тонкое плечо.       — Босс? Босс! Проснись! Ты же просто спишь, да?       Курьер что-то замычала сквозь сон и перевернулась на спину, но толком не проснулась.       — Тит, — позвал он её, наконец, по имени и прилёг почти вплотную, стал рассматривать всё, до чего доставал взгляд, чтобы убедиться в целостности. Он несколько раз потёр пятно большим пальцем, но только сделал его ещё больше.       — Рауль?.. — сонно промурлыкала девушка в полусне и заставила себя приоткрыть глаза. — Что случилось?..       — Что это? Что за пятно? Это я сделал? — нетерпеливо засыпал её вопросами гуль, пытаясь в полутьме рассмотреть, что же это такое.       — Ты мне туда… — она широко зевнула и перевернулась на другой бок к нему лицом, — …помадой ляпнул… С моих губ перенёс…       — Точно, — выдохнул Рауль, вспомнив, и отлип от неё. Он выпрямился и сел, потирая глаза и пытаясь немного привести мысли в порядок.       — Ляг и спи, ещё даже солнце не встало, — сонно забурчала Тит и подползла к нему, пытаясь уложить в кровать. — А где одеяло?       — Ты сама от меня отползла, — наконец слегка усмехнулся Рауль, но курьер прекрасно слышала, что ему совсем не весело.       Гуль лёг обратно, подтянул одеяло и укрыл её, плотно заправив ткань, чтобы она точно больше не мёрзла. Тит немного поелозила на месте, после чего забросила на него ногу, руку, обняла и уложила голову на плечо. Рауль уже более привычно тяжко вздохнул, но всё же обнял её одной рукой и ласково погладил по ещё холодной спине. Обычно она складывала на него все конечности, наваливалась и прижималась, так что видеть её так далеко в кровати было непривычно. Наверное, он слишком сильно ворочался во время кошмара.       — У тебя сердце бешено колотится, — нарушила ночную тишину Тит и потерлась щекой о его шершавое шрамированное плечо. — Что случилось?       — Просто… Просто плохой сон, — сознался гуль, закрыв глаза. — Ничего серьёзного.       — Ты никогда не говорил, что тебя мучают кошмары, — недоуменно вздёрнула она густую бровь и приподнялась, чтобы посмотреть на него.       — Не переживай, ничего серьёзного, — попытался отмахнуться от неё Рауль. — Более того, какая разница, что там творится в голове безумного старика?       — Рауль, — Тит тяжело вздохнула и потёрла глаза, поднявшись на одном локте. — Мы уже об этом говорили. Если тебя что-то беспокоит, то мы можем это обсудить.       — Это… — он выдохнул и посмотрел на неё. В знак упрямства девушка улеглась на него, сложив руки и положив на них голову. — Ты на меня давишь. Буквально.       — Не увиливай. Что тебе там приснилось? — она прищурилась и поерзала, устраиваясь поудобнее. — Знаешь же, что я теперь не отстану.       После очередного уставшего вздоха гуль во всех красках, на которые был способен, рассказал о произошедшем во сне. Тит чувствовала, как быстро билось его сердце, как каждый удар передавался от его груди к её. Однако она не ощущала беспокойства, лишь желание успокоить, утешить. Стоило только Раулю перейти к рассказу о том, как он собственными руками и зубами разрывал её на части, и саму Тит чуть пробрало. По большей части от ужаса в глазах гуля, будто он видел это прямо перед собой. Она подползла повыше, крепко его обняла и прижала к своей груди, заставляя уткнуться лицом.       — Тит, мне тяжело дышать, — буркнул он, задирая голову и выглядывая.       — Я знаю, — хмыкнула она в ответ и бережно погладила его по лысой голове.       — Наверное, мужчина должен бы радоваться такой смерти, — задумчиво протянул Рауль и приобнял её, нагло щупая за бедра и бока.       — Ну Рауль! — засмеялась Тит и чуть почесала его по спине, хотя тот ничего толком и не почувствовал.       Мужчина не сдержался и засмеялся в ответ, наконец ощущая, как медленно уходили пронзающий страх и ужас, растворялись в глубине сознания.       — Ещё никто и никогда не рассказывал, не говорил о том, что разумный гуль может регрессировать в дикого, так что успокойся и больше никогда не думай об этом, — подвела серьёзный итог Мадам Вегас, после чего чмокнула его в лоб и вдруг залепетала. — Давай лучше поговорим о нашем путешествии по красотам Соединённых Штатов. Как думаешь, лица президентов ещё на месте? Прям как на фотографии с брошюры?       — Я даже ту брошюру не открывал, — тихонько признался гуль, за что его тут же схватили руками и ногами в крепкие объятия и покатили по кровати.       Он засмеялся, едва успев схватиться за неё.       Ещё долго они говорили о всякой несусветной ерунде, успокаивали и тискали друг друга в объятиях, смеялись и катались по кровати, пока синхронно не забылись сном, стоило только солнцу одним глазком выглянуть из-за горизонта.