Пять ключей

Темная жаркая ночь в черном шатре, таком далёком от изысков былого, белеклом, ничего практически нестоющим, напомнила мне о прошлом, о потерянной весне, которая обернулась зимой. Когда семья была целая, а величие моё постиралось на весь Египет. Увекавеченный на страницах хроник, Сет — бог войны и мертвой пустыни, безумец, убивший своего брата, и человек, из-за которого его сестра Исида плакала горючими слезами, а племеник был лишён радости детства. Чудовище. Тиран. И сожалел ли я? Нет, я ни о чём не жалел. Мой брат был ослеплён величием Эннеады, ничто казалось не способно было нанести нам вред, однако это было сладкое заблуждение. Года тянулись прекрасным изобилием, и мы забыли, что до нас в Египте правили другие Боги, такие же могучие и непобедимые. Из них остался лишь старейший Тот. Все остальные забылись в головах людей, будто это не они спасали, защищали и помогали им во всем. Выброшены как ненужный мусор. Я держался ото всех подальше, скрывая за собой все тайны и планы будущих дней. Сросься и привык к уготовленной роли, потому что никто другой больше не мог сыграть мою партию. Саркофаг, что был подобраны для моего брата стал отправной точек, когда ни один артефакт или амулет не спасёт меня от людского порицания. Но разве и так земля ни полниться зловредным слухами о моих деяниях. Настало время воплотить их в реальность. Выверен каждый сантиметр саркофага под тело царя Богов, блистательного Осириса. В тот день ничто меня не беспокоило, пока я не увидел радостные глаза Инпу. Он, как всякий ребёнок, был большим сладкоежкой, поэтому неудивительно, что первым делом Анубис помчался радостно уплетать сладости в далёке от общей суеты. Всё губы его были в сладком нектаре, который ребёнок стащил под шумок у взрослых и теперь довольно запивал им лакомство. — Инпу-Инпу, ты разве дорос пить такие напитки? — подразнивая спросил я, приближаясь к своему племеннику. Он недовольно надулся, как шарик, дожевал и отложил еду в сторону. — Дядя! — воскликнул возмущённо и радостно Инпу, бросаясь в мои объятия. Он был рад видеть меня, но мои подразнивания раздражали его. Я аккуратно потрепал его по голове, пытаясь сгладить впечатление. — Отец сказал, что в будущем я буду карать людей за грехи, поэтому я должен быть стойким к любого вида пыткам. — Особенно таким сладким? — Особенно сладким. — серьезно ответил Инпу, вызывая мой смех. Взглянув на Инпу, в моей душе на секунду проскользнуло сомнение. Бой в моей душе утих давно, но сожаление от предстоящего все ещё терзало меня. Я знал, что должен сделать. Единственное, что мне остаётся. Это верить, что брат меня простит, когда узнает всё, и мы сможем снова стать одной семьёй. До этого момента я буду кем угодно, хоть безумцем, хоть вором, хоть убийцей.