Брат, мой брат...

Просторная спальня в светлых тонах. Большая мягкая двуспальная кровать, на которой сейчас спал Саша. Мэрилин сидела за столом и смотрела в зеркало. Рыжие волосы, рассыпавшиеся по плечам, белая сорочка, тапочки. Девушка тихо рассматривала свои вещи, которые стоят на этом столике уже две недели, с того самого дня, как она переехала к Саше. Олег после финала Битвы стал сам не свой. Он стал хамить, дерзить, портить вещи Мэри, пытаться всеми способами дискредитировать её перед Сашей. Сегодня она смотрела на испорченную косметику. Помада изрезана на мелкие кусочки, а кусочки размазаны по лакированной поверхности столика. Палетка для теней разбита. Карманное зеркальце исцарапано и написано её помадой «сдохни». Тушь была залита в тканевую косметичку. Мэрилин тяжело вздохнула и стала убирать косметику. «Помада изрезана под корень, её уже только в мусорку, палетку тоже, ощущение, что Олег по ней потоптался, помаду от зеркальца можно отмыть, а царапины отполировать, косметичку попробовать постирать, а если не получится отдать в химчистку», — рассуждала про себя Мэри, идя за тряпкой на кухню, чтобы отмыть помаду с поверхности стола. Start POV Mary Нет, я не думала, что будет легко. В конце-концов Олегу шестнадцать, это самый сложный возраст. Но, я не понимаю, что я сделала не так? Я так старалась с ним подружиться, разговаривала по душам, гуляла, учила экстрасенсорике. И мне правда казалось, что у нас с ним хорошие отношения, но после этого инцидента его будто подменили! Это же не первый раз, когда он портит мои вещи, а я не рассказываю Саше, терплю, надеюсь, что он привыкнет, мы с ним притремся друг к другу, но это уже ни в какие рамки! End POV Mary После финала Саша убедил брата, что квартира — просторная трёшка, в одной комнате будет жить Олег, во второй Саша с Мэри, а третья будет как гостиная, если кто в гости приедет, те же родители. Но в тот же вечер Олег услышал интересный диалог с кухни. — Сащ, ребьенку нужна будьет комната, когда он родиться. — Мэри, квартира трёхкомнатная, в одной комнате мы, в другой Олег, а в дальней третьей можно сделать детскую. К тому же у тебя всего восемь недель, успеется. Для Олега эти слова прозвучали, как приговор. «Нет-нет-нет, я не могу делить брата даже с этой рыжей дрянью, а ещё и спиногрыз появится. Не бывать!» — панически думал Олег, тряся головой. Олег стал штудировать интернет по запросу «как спровоцировать выкидыш на раннем сроке». Подросток знал, что и Саша, и Мэри очень уважают как свое личное пространство, так и личное пространство Олега и они точно не полезут в его телефон. Но парень слишком боялся, что, если он что-нибудь ей подольет или подсыпет и она попадёт в больницу, врачи заметят и ему достанется. Ему было плевать, что это уголовная статья, «нанесение тяжких телесных повреждений». Единственное, чего он боялся, это, что Саша разорвёт с ним отношения. Но на одном форуме он вычитал, что если беременная женщина будет находится постоянно в стрессовом состоянии, то у нее может произойти выкидыш и тот, кто доводил будет не виноват! Олег поставил себе цель номер один: «этот спиногрыз», — даже про себя Олег не называл его своим племянником, не должен родиться. Олег резал её одежду, Мэри смиренно шила, кроила, где не справлялась сама относила в ателье, а Саше всегда говорила, что снова зацепилась рукавом за дверную ручку. Олег перемешивал соль и сахар, когда девушка хотела что-нибудь приготовить, Мэри варила макароны с сыром, заваривала любимый Сашин травяной сбор, а сама ночью давилась холодным пересоленным и переперченным борщем, потому что бабушка учила никогда не выкидывать еду на примерах своего голодного детства. В боях этой ассиметричной войны Олег нападал, а Мэрилин защищалась. Саша же пребывал в блаженном неведении и искренне считал, что у его брата и невесты замечательные взаимоотношения и полное понимание. Но все-таки Мэрилин переживала, а когда девушка плакала в ванной, для Олега это было лучшей музыкой. Спустя три недели усиленного террора со стороны Олега, Мэрилин посоветовалась с Сашей и решила рассказать подростку о том, что тот станет дядей. Она надеялась, что он порадуется и перестанет мотать ей нервы. Зря. На тот момент срок был двенадцать недель и раннего выкидыша уже быть не могло. — Олеег, надо поговорить! — позвал его Саша, вместе с Мэрилин сидя на кухне. — Чавой? — откликнулся из-за закрытой двери подросток. — Поди-ка сюда, поговорить надо! По телу Олега пробежали мурашки, «не дай Бог, эта дрянь рассказала Саше про некоторые мои диверсии». Да и вообще, покажите мне человека, который после фразы «нам надо поговорить» не обливается холодным потом. — Олег, у нас для тебя новости, — начало Саша слегка нервным голосом. Он переживал, чтобы младший брат не начал ревновать. — Ну? Саш, не тяни! — Олег тоже начинал переживать, эти драматические паузы ему крайне не нравились. — Ольег, — начала Мэри как всегда спокойным тоном с нотками мирного дружелюбия, — ты станешь дядей. У меня с Сашей будет ребёнок. Это ещё одна отличительная черта Керро — крайняя прямолинейность. — Ну окей, а от меня вы что ожидаете? — слегка грубовато ответил юноша и ушёл с кухни, демонстративно хлопнув дверью. Посмотрев на место, где только что стоял брат Саша покачал головой и цокнул языком. У него было плохое предчувствие. А террор стал только сильнее, выдержка Олега и нервы Мэри начинали давать сбой. Спустя месяц после того рокового разговора утро у всех началось неожиданно рано. За совместным завтраком эстонка пожаловалась на тянущую боль внизу живота. Накануне, Олег облил белоснежное свадебное платье старшей сестры Мэрилин свиной кровью. Она планировала идти под венец именно в нем, потому что для Мэри с Эвелин это несло определённый сакральный смысл. Ближе к обеду открылось кровотечение. А тем вечером все закончилось. У Керро произошёл выкидыш на сроке шестнадцать недель. В больнице Олег мастерски играл сочувствие, а внутри злорадствовал. Позже, будучи взрослым разумным человеком он сядет и расскажет Саше все, что в две тысячи пятнадцатом году происходило между ним и Мэри, но тогда он пообещал унести эту тайну с собой в гроб. Прошёл один год. Олегу исполнилось семнадцать лет. За это время он закончил девять классов заочно в Москве и вернулся к родителям, в Самару. Саша предлагал ему остаться, но жить в одной квартире с Мэри стало невозможно. Да, произошёл выкидыш, ребёнка не будет, идея со свадьбой сошла на нет вместе с ребёнком, но в доме поселилась гнетущая траурная атмосфера. Олег надеялся, что если Мэри пойдёт участвовать в пятнадцатый сезон, станет легче, она будет ездить по всей стране по испытаниям, а Олег с Сашей смогут пожить вдвоём. Но она не стала проходить кастинг, хотя редакция Битвы с ней связывалась, предлагая прийти сразу на отборочные испытания. Она отказалась. Но с родителями жить у него тоже не получалось — они продолжали воспитывать его как маленького ребёнка, не понимая, что он сложившаяся личность и переделывать его уже поздно. Олег устроился в звукозаписывающую студию и на первую зарплату снял квартиру-студию. Парень читал рэп, забил на учёбу, получал деньги, которых хватало на съем жилья и покупку еды, его все полностью устраивало. Разве только любовь к брату, снова, как в четырнадцать, стала казаться больной, неправильной, ещё и это чувство вины, из-за того, что Мэри терроризировал и до выкидыша довёл. Она же неплохая, в общем-то. Потом, Олег сам не понял как, ребят со студии заменили девчонки сомнительной социальной ответственности, пиво по субботам — доза мефа каждый день. И вот вместо еды он покупает белый порошок, продаёт все вещи, открывает заначки. Олег не понял когда это произошло. Олег не понял когда полетел в бездну.