Брат, мой брат...

Саша лежал на кровати с ноутбуком на коленях и внимательно смотрел очередной выпуск с Олегом. По мнению старшего молодой человек был на высоте всегда. На экране Готический Зал, Марат объявляет, что в чёрном конверте Ирина, но «за прошлые заслуги» даёт ей возможность остаться, рассказав, кто находится в золотом конверте. Саше искренне хотелось, чтобы женщина провалилась, слишком много времени она проводит с Олегом, да и шипперы уже наклепали столько артов, тиктоков и фанфиков, что мужчина сам поверил в то, что между его младшим братом и скандальной ведьмой есть что-то кроме дружбы. Когда Игнатенко указала, что на фото в конверте живой мужчина, а открыв, увидела своего сына, Саша разочарованно застонал: «Ну как так?». Дальше аплодисменты, слезы, сопли, потекшая косметика и… он сделал что? Олег обнял ревущую ведьму. Саша попробовал подавить порыв ударить кулаком в стену, это было сложно, но он смог. Ревность, которая долго зрела где-то в грудной клетке дождалась своего часа и когда она подняла голову, оказалось, что в её путах и сердце, и почти весь разум. В будущем Саша будет вспоминать произошедшее словно в тумане, но это в будущем, а до будущего ещё надо дожить, а тогда мужчине казалось, что это начало конца. Но ещё одного ключевое отличие Саши от Олега было и в контроле над собой и своими эмоциями — мужчина понимал, что Олег молодой парень, экстраверт и он не может сидеть дома безвылазно, не имея друзей. А хотелось бы, чего уж греха таить… *** Саша успокоился, досмотрел серию, с истинным мазохизмом пересмотрел Готический Зал в замедленной съёмке и с множественными перемотками, отметил для себя, как Ирина смотрит на его брата и к полубезумной ревности добавилась ещё и слепая злость. Злость на брата, на ведьму, на себя. Тихий удар входной двери и лёгкие шаги раздались, уже когда весь разум старшего был готов рвать и метать, и лишь небольшой островок холодного здравого смысла шептал: «Не надо! Дождись Олега и поговори с ним по душам!». Саша, что редко бывает с людьми на эмоциях, прислушался к здравому смыслу. — Олег, — тихо позвал брата хриплым голосом, надеясь на тонкость стен и плохую звукоизоляцию. Давешний ноутбук уже был отложен на прикроватную тумбочку и ушёл в спящий режим, поэтому единственным источником света в тёмной комнате был рассеянный тюлем лунный свет из окна. Лёгкие шаги босых ног по паркету раздавались все ближе к прикрытой двери. А когда шаги затихли, старые дверные петли скрипнули и в комнату просочился высокий тёмный силуэт. — Привет, Саш, а ты че не спишь, я же отписался тебе, что буду поздно? К сидящему в домашнем Саше прижался Олег в холодных джинсах и толстовке, пахнущий холодом, никотином, совсем немного алкоголем и с влажными волосами. — Ты где был? — обычная фраза, смысл которой меняется в зависимости от того кто и каким тоном её произносит. — Тусил с ребятами из универа, Михино ДэРэ отмечали, загулялись, а что? — на лице, лишь с одной стороны освященном голубовато-белым светом читалось искреннее беспокойство. Олег улыбнулся и протянул руки к лицу и волосам брата. Этот привычный для них двоих жест любви вызвал очередной прилив злости. Старший мужчина уже не контролировал какие слова слетали с его губ. Самообладание и здравый смысл пали под натиском ревности и злости. — А то, что я уже задолбался. Задолбался ждать тебя до поздней ночи то с испытаний, то постоянных тусовок. Ты вообще помнишь когда последний раз ночевал дома? — с каждым словом Саша говорил все громче, с почти что шепота уже переходя на повышенный тон, а улыбка с губ Олега стерлась ещё с первых слов эмоциональной тирады, испуганные болотные глаза всматривались в острые контуры братского лица и надеялись услышать «Ну что ты, маленький, испугался? Прости, это шутка!». Не услышал, — А знаешь что? Гуляй! Продолжай развлекаться, только вот ты уже однажды так нагулялся. Напомнить тебе, чем это закончилось? Слава, притон, наркота. Гуляй! Ищешь приключения на свою задницу, пожалуйста. Только вот когда очередной Слава решит за смазливое личико пустить по кругу не приходи ко мне плакаться в жилетку и не проси помощи. Как только с губ Саши слетели последние, страшные слова злость улеглась, выжгла все и оставила лишь пепел. До мозгов начало медленно доходить что сказал рот. Олег слез с его колен и когда молодой человек спешно прошёл мимо окна в лунных лучах на глазах и щеках мелькнула влага. *** Саша обещал никогда не попрекать тем, что произошло с Олегом-подростком ещё три года назад. Нарушил обещание, попрекнул, да еще и за что? Молодой человек правда не понимал, что сделал не так. Саша обещал, что всегда будет с ним, с Олегом, на его стороне, всегда поддержит, не обидит, не сделает больно. Тут тоже нарушил: обидел, сделал больно. Олег считал, что именно в данной ситуации Саша сказал, то, что думает. И самым болезненным было осознание, что самый близкий, любимый человек считает именно так. Олег, не сказав ни слова, вышел из комнаты брата, думая лишь об одном: «только бы не разреветься». Сбежав в комнату, которая ещё давным-давно была Олега, парень закрыл дверь на щеколду, осел на пол, прижимая колени к груди и уже был готов заплакать, как понял, что слезы-то на глазах выступили, но на этом все. Хотелось куда-нибудь деть этот гадкий ком в горле, мешающий нормально вдохнуть и выплакать жжение под ребрами, а не получалось. Не было желания, как в слезливых мелодрамах кричать в подушку или биться головой о стены, хотелось просто заснуть и не проснуться. Последний раз такое желание парень ощущал, как будто в другой жизни, когда был наивным, местами депрессивным, местами истеричным подростком. Олег ещё сильнее сгорбился, переполз от двери в пыльный угол комнаты и забылся плохим тревожным сном. Олег стоит в коттедже, в котором с ужасом узнал загородный дом Славы. Перед ним стоит Саша и говорит, что для него Олег ничего не значит, что им просто все пользуются, потому что у него смазливое личико и кому вообще такое недоразумение, как Олег надо, со всеми этими загонами и истериками. Вдруг острые контуры лица Саши расплываются и перед ним уже стоит Слава, со своим маслянистым взглядом и гнилыми зубами, замахивающийся и тоже говорящий, что «Олег — никто». Вдруг контуры всей общей картины плывут, цвета меняются и теперь он в каком-то поле, а со всех сторон силуэты с внешностью Саши и голосом Славы кричат, шепчут, говорят, что он никто, никто, никто, и никому он не нужен, даже родным родителям не нужен. Придурок, псих, ненормальный. Урод, моральный урод, который смеет испытывать влечение к родному брату. Больно, Господи, как же больно. Олег кричит изо всех сил, чтобы заглушить эти голоса, но слова отзываются эхом внутри черепной коробки и кричать не имеет смысла. Но Олег снова кричит и голоса затихают...