Брат, мой брат...

Уставший, но счастливый Саша заходит в квартиру, нарушая сразу же несколько правил Внутреннего Распорядка Дома Шепсов, созданного им же самим. Мужчина со всего размаха хлопает дверью и проходит вглубь квартиры в уличной обуви и куртке, даже не пытаясь меньше натоптать, потому что грязные куски подтаявшего снега уже стали падать с подошвы. Единственной мечтой, целью и тогдашним смыслом жизни являлся сон. Саше ужасно, до безумия хотелось упасть на кровать, диван или пол и забыться сном. С Олегом все нормально, он уверенно идёт на поправку, а значит можно не беспокоиться и заняться собой. Однако планам медиума не было суждено сбыться — как только тот разделся и повесил на плечо чистое полотенце, намереваясь принять горячую ванну ему на встречу с истеричным смехом вылетел фантом. Слава ничуть не поменялся с последней встречи с Олегом, но при более хорошем освещении неприглядная картина открылась во всей красе. Посеревшая кожа, впавшие щеки, глаза навыкате. Слава широко открывал рот, смеясь и таким образом показывая до конца сгнившие и лишившиеся своих законных мест зубы. На тонких бледных губах и под носом стояла устойчивая красновато-белая пена. Лицо пугало, особенно потемневшие глаза с лопнутыми капиллярами, но опустив взгляд ниже Саша шокированно понял — лицо это ещё цветочки, вот сейчас пошли ягодки. Тонкая, разорванная на лоскуты рубаха очевидно когда-то была светлой, но приобрела яркий желто-зеленый оттенок от рвоты и гноя. Брюки порваны в нескольких местах, протёрты, испачканы кровью, грязью, гноем и иными неопределимыми субстанциями. В больших дырах, что в рубахе, что в брюках проглядывались позеленевшие нити сосудов и куски плоти. Худоба, при которой человека уже можно использовать как наглядное пособие на уроках «Скелет человека» дополняли картину. Вместо более-менее привычной для работающего с миром мертвых Саши восковой кожи был серо-коричневый пергамент с ранами по всему телу. Особо в глаза бросились руки, выглядывающие из оборванных рукавов. Не пропорционально длинные и худые относительно всего остального тела. Кожей на предплечьях даже не пахло, также как и мясом. Сквозь запекшиеся кровь и гной проглядывалась жёлтая, местами почерневшая кость. Саша почувствовал что к горлу подкатывает тошнота. Даже не чувствуя запах он представлял как это пахло. К счастью или к сожалению мужчина никогда не жаловался на фантазию и абстрактное мышление. Слава, будучи как и все фантомы более проницательным, чем живые почувствовал брезгливость по отношению к себе. Это его взбесило: — Что, — зло прошипел парень, — не нравлюсь?! А твоему братишке нравился. От него пришёл, да? Конечно же от него, дурачок решил, что порезанными руками получится сбежать от того, что уже стало его неизменной частью. Дурак, так просто он от меня не избавиться — это и передай как снова в больницу пойдёшь. Дальше Слава не сказал больше ничего членораздельного, лишь продолжал тихо бормотать себе под нос, у Саши получалось вычленить лишь отдельные слова: «дурак», «не так просто», «сам виноват», «изведу». Медиум отмер лишь когда с трудом, но смог отвести взгляд. Карие, а из-за расширившегося зрачка казавшиеся вообще чёрными глаза обладали удивительным гипнотическим свойством. Саша признал, что при всей внешней даже не некрасивости, а настоящей уродливости и отсутствии какого-то шарма или харизмы Слава обладал удивительным взглядом, который не делал его лицо красивее, но заставлял слушать его речи, идти следом, совершать необдуманные поступки. Слава был мерзок, не имел абсолютно никакой харизмы, но факт оставался фактом и отрицать его было нельзя, это Саша понимал, что со Славой нужно быть осторожнее. Он умеет ломать людей и лишать их воли даже без применения физической силы или наркотиков — это очень опасный талант в руках такого человека. Мужчина специально отвел глаза, пытаясь проигнорировать смех и падающие на кухне предметы и пошёл в спальню — за инструментами. Увидев в руках Саши пхурбу и свечи дух наркомана-гипнотизера занервничал: — Это ещё зачем, дом решил поджечь? — поинтересовался Слава, пытаясь за сарказмом и напускной лёгкостью скрыть страх. Он боялся, что его прогонят. Эмоциональному вампиру при жизни слишком нравилось питался чужими раздражением, страхом и злостью, — так поджигай когда Лежик-Олежик дома будет, чтобы сразу двоих одним махом. Саша, также знал, что неупокоенные питаются сильными человеческими эмоциями и за счёт этих эмоций держатся в том мире где им далеко не место и поэтому действовал максимально сосредоточенно и старался не отвлекаться. Заученный алгоритм действий, привычные действия, которые руки уже способны исполнять без каких-либо команд мозга. В голове мужчина стал декларировать стихи, детские считалки, строки из песен и цитаты из книг лишь бы заглушить слишком громко говорившего всякую чушь Славу. Тот уже понял, что напугать Сашу так легко и сильно как Олега не получится и решил выбрать другую тактику — раздражать. Злость может быть таким же сильным чувством как и панический страх. Саша чиркнул спичкой. Поджёг свечи. Оставил пхурбой тонкий и неглубокий порез на ладони, накапав кровью в пиалу с рунами. Слова как всегда шли из сердца, Шепс никогда не зубрил тексты, это был просто не его путь. На зов сердца и крови пришли некоторые родственники. Бабушка, прадед, ещё какой-то дальний родственник — все они были недовольны тем, что какой-то там оборванец посмел так относиться к их родной крови. Глубоко вздохнув, Саша продолжил говорить, подпитываясь внутренней силой от сознания того, что сейчас за него заступились, ему согласились помочь несмотря на то, что сам факт его не братских отношений с Олегом мог отвернуть от него всех духов рода. Слава закричал. Изо всех сил, будь он живым обязательно порвал бы голосовые связки. Ещё несколько десятков капель крови, нужные слова и наркоман оказался так глубоко запечатан на Том Свете, что еще лет десять минимум ни один медиум не сможет его призвать. Саша стал убирать за собой инструменты, ожидая, что духи рода уйдут, но они думали иначе. — Нельзя предавать кровь, — заявила грозным басом бабушка. Статная женщина в старинном, наглухо закрытом платье и волосами, собранными в незамысловатый пучок. Саша не понял к чему это было сказано — ведь его кровь это Олег, Арсений, сестры и родители и ни одного из них он никогда не передавал. Когда мужчина решил спросить напрямую у бабушки прошло по его личным ощущениям минут десять если не больше и последнее, что он ожидал — это увидеть, что пожилая женщина молча стоит в стороне. — Что значит «кровь нельзя предавать» я ведь её и так не предавал? — наконец-то набрался смелости и спросил медиум. — Ну и молодец, что не предавал. Я на будущее. Олег к тебе слишком привязан, не смей обижать, и так дед ропщет уже, что три пацана в семье и, что ты, что Олег без семьи-без детей. Я старому объяснила, он поэтому не пришёл, недоволен сильно, ну да ничего, у него есть целая вечность, чтобы это принять, — Саша во все глаза смотрел на то, как властная женщина, которая всегда вызывала у Саши благоговейный трепет почти что во плоти стояла перед ним и не осуждала, — что смотришь, ну что ты смотришь? Внуки и так будут, вас пятеро в семье, пацаны-то все непутевые, а девки замечательные, правильные. Людке не рассказывай, тяжело ей будет принять, потом расскажешь. Как нибудь попозже. А осуждать мне тебя с чего, взрослый лоб, да и Олег уже не маленький мальчик — оба уже в том возрасте когда можно распоряжаться собственным телом. Саша не помнил как оказался в удивительно тёплых и живых объятьях и услышал шёпот на ухо: «Ты старший брат. В первую очередь мудрый наставник, близкий друг и человек способный заменить отца. Только потом возлюбленный. Воспитывай Олега на правах старшего брата, он вздорный юнец — это плохо. Нагэ́д барзэ́л бэ-одо́ лохэ́т» *** Звенящие морозы, сугробы по колено. Раннее утро субботы. В такое время и в такую погоду надо бы сидеть дома, закутавшись в плед и потягивая горячий чай из большой кружки, а не протаптывать через последствия ночной пурги тропу, пытаясь не испортить букет чёрных тюльпанов. Не склонный к особенно вычурной романтике Саша вообще изначально не планировал нести на выписку брата цветы. Но даже зная, что младший вряд-ли оценит «мёртвые» растения, пройти мимо такой своеобразной, но удивительно подходящей его готичному и колючему снаружи, но нежному и ранимому внутри брату он не мог. Однако ключевым в выборе букета оказался не необычный внешний вид, а трактовка с языка цветов. Темные тюльпаны символ верности и бескорыстной любви.А вообще хуй его знает, на каких-то сайтах говорят что эти цветы дарят любимым, а кто-то что дарят мужчины друг другу как символ верности дружбе. Но трактовка касаемо любви а) более подходит к теме б) мне нравится. А вообще мне просто хотелось чтобы Саша пиздохал по сугробам с тёмными цветами. Монохромненько. Это значение более чем подходило их отношениям и именно благодаря ему тем утром у Саши появилась плюс одна проблема в жизни — донести цветы до пункта назначения не помяв, не погнув и не переморозив. Недовольный ранним подъёмом, но пребывающий в, что удивительно, хорошем настроении Шепс держал курс на больницу — сегодня утром выписывали Олега и мужчине хотелось поговорить с ним до выписки. Старший намеревался серьёзно поговорить с молодым медиумом. В этом разговоре информация о приезде телевизионщиков и съёмке сюжетов о финалистах Битвы утром следующего дня будет лишь одной из и к тому же второстепенной темой. Ключевой темой планировался стать Слава. Даже после своей грязной, под стать жизни, смерти от передозировки он продолжал отравлять жизнь Олегу. Мужчина вспомнил, как изгонял назойливого неупокоенного духа из квартиры и вздрогнул. До сих пор воспоминания о сгнивших руках, странном взгляде и ужасном крике вызывали неприятное ощущение и брезгливость. Однако размышления размышлениями, но время не стоит на месте. Время нет, а вот Саша встал как вкопанный. Он стоял на больничном крыльце и смотрел на свое отражение в стеклянной двери. Раскрасневшиеся от мороза нос, щеки и подбородок, обветренные губы. Излишне тонкие для такой погоды кожанка с джинсами и букет цветов на полтона светлее его волос. Идея с букетом уже не казалось такой замечательной — в голове стали вырастать прилипчивые образы как Олегу не нравится подарок. «Это когда я успел стать таким неуверенным? Александр, не тупи и соберись», — удивлённо подумал Саша и бодрой поступью зашёл в здание и двинулся в сторону стойки администрации. Девушка за стойкой удивилась сразу несколько раз за ужасно короткий промежуток времени. Удивилась когда увидела воочию самого Александра Шепса, удивилась когда поняла, что он к брату и в конце-концов удивилась когда поняла, что с большим букетом идут не к какой-то хрупкой девице, а к парню, к тому же к брату. Однако, стоит отдать ей должное: свое удивление она мастерски скрыла, выдав его лишь мимолетным взмахом бровей, быстро нашла нужные документы и записала все что должна была. За это медиум её честно поблагодарил и поспешил по лестнице в сторону палаты брата, надеясь, что его ещё не выписали и они не разминутся. *** Давешняя палата, в которой ничего не изменилось за исключением состояния его пациента. Если сравнивать состояние сразу после наложения швов и накануне перед выпиской это как небо и земля. Бледность и слабость уступили место здоровому румянцу на щеках и умеренной активности. В пределах палаты, разумеется. Бинты уже сняли и сейчас Саша с интересом, аккуратным, чтобы не дай Бог не сделать больно изучал взглядом полосы с аккуратными стяжками. На взгляд со стороны Саше казалось, что это очень больно, но по состоянию и уровню активности Олега так сказать было нельзя. На радостях от того, что врач поверил ему и не стал оформлять порезы как самоповреждения или попытку суицида молодой мужчина чуть-ли не ходил по потолку, размахивал руками и висел на шее у брата. Все опасения Саши касаемо цветов оказались беспочвенными лишь наполовину — вначале Олег возмутился зачем он притащил к нему растения, которые в лучшем случае завянут дней через пять, но рассмотрев бутоны поближе и узнав значение такого букета поменял свое мнение и крутился вокруг Саши с благодарностями и объятьями. — Олеж, Олеж! Ну хватит, все-все! — со смехом, но серьёзным тоном попросил Саша. Спустя почти полчаса настойчивых попыток стать обезьяной и залезть на руки к Саше, старший медиум попробовал мягко осадить брата и напомнить, что в любой момент может зайти врач или медсестра и объяснять почему один парень почти сидит на руках другого и лезет целоваться будет очень проблематично. Олег спустя некоторое время уговоров аргументы принял, начав при этом дуться, словно маленький ребёнок. — Олеж, ну не обижайся, понимаешь же, что реально могут зайти и потом хуй объяснишь. А вообще поговорить надо, — примирительно начал Саша. Уже готовый обижаться до последнего парень заинтересованно поднял взгляд, внимательно посмотрев в сапфировые глаза с немым вопросом, который все-таки немного сквозил обидой: «ну и, давай рассказывай, что надо». Приняв установленный зрительный контакт за готовность слушать мужчина начал, невесомо, одними кончиками пальцев приподнимая руку и всматриваясь в шов. — Олеж, во-первых завтра приезжают снимать сюжет про тебя с Битвы, я уже поговорил с врачом — швы снимут не раньше чем через три дня, а то лучше и четыре-пять. — Да не, — добро откликнулся младший, — руки-то я если, что спрячу, лонгсливы в помощь, но что они так рано, до финала же ещё более-менее времени? — Чудесная сила монтажа, мелкий, вы все живёте в разных городах, то есть нужно ко всем съездить, у всех все отснять, потом отмонтажировать, снять Башарова, вставить на финальном монтаже Башарова, — начал увлечённо перечислять чем будет занята съёмочная группа и для верности загибать пальцы Саша. Монолог увлечённого Саши может длиться долго, это младший знал не понаслышке и поэтому прервал его бесцеремонным образом — перебил: — Саш! Я не монтажер и не оператор, меня эти съёмки даже не особо волнуют, что второе? — Какое второе? — спросил опешивший Саша. — Ну ты сказал «во-первых». Во-первых съёмки — это я понял, а что во-вторых? — медленно, словно маленькому ребёнку объяснял Олег. — А, — тоном «Эврика!» протянул Саша. Он уже и забыл про то, что есть что-то второе. — Б, Ну, Саш! — нетерпеливо подогнал его Олег. — Олеж, обещай, что сначала выслушаешь, а потом обдумаешь мое предложение? — Хорошо, спрашивай, — Олег сопроводил фразу настороженным кивком и мыслью «обычно когда он так говорит ничего хорошего это не предвещает». — Ты не хочешь сходить к психологу? — с места в карьер спросил Саша, смотря как приоткрывается после его слов рот младшего и расширяются глаза, — ты можешь ответить отрицательно, даже не так — имеешь право отказаться, но я попрошу тебя подумать. Моё предложение есть и будет в силе. Если решишься — просто скажи. Сказать, что Олег в шоке это ничего не сказать. Он не считал, что имеет какие-то проблемы из перечня тех, с с которыми обычно ходят к психологам. Это же он озвучил: — Саш, я тебя люблю и уважаю твое мнение, но зачем? — мягко спросил Олег, — у меня все нормально с психикой, — тон продолжал быть мягким, однако громкость голоса медленно, но верно повышалась, — я не чокнутый! — Чш, — Саша быстро понял, что зреет истерика и притянул брата к себе, — все нормально. Ты не чокнутый, совсем нет, я же тебе не к психиатру посоветовал пойти. Просто ты очень остро реагируешь на Славу и даже на одно его упоминание, — Саша ощутил как младший вздрогнул и попробовал хотя бы немного его успокоить, — если не хочешь — я не буду заставлять. Лишь закончив свою тираду Саша почувствовал, что рубашка начала намокать в районе груди.