Брат, мой брат...

— Так, повтори ещё раз, я ничего не поняла. Ты слишком тараторишь. Олег сидел спустившись на этаж ниже, на подоконнике, подогнув под себя одну ногу, прижимал смартфон к уху плечом и отчужденно смотрел на проезжающие в десятке метров от него автомобили. — Кать, ну ты же мне подруга? — Подруга. — Поможешь мне проучить одного человека? — Так, Шепс, сразу говорю, что если это что-то незаконное, сбрось трубку. Я ни в чем не участвую, но ничего не слышала. — Да все законно, Кать. Просто поссорился с девушкой, а она точно финал будет смотреть, ну ты поняла… — Во-первых, хули о наличии у тебя девушки я узнаю пост фактум, а во-вторых, я правильно поняла, что тебе просто нужно заставить её приревновать? — Да, а за то, что не рассказал прости, как-то все хотел-хотел, но откладывал, а то ещё стебать начнёшь. Ну так ты согласна или мне ещё подруг обзванивать? — Я согласна, Шепс, но как девушка скажу — в лучшем случае тебя за такую многоходовочку морально обосрут, и вообще такое я не одобряю, но с той девушкой я не знакома, а ты мне друг детства. — Кать, ты лучшая. Спасибо, давай ты мне напишешь к какому времени поезд на вокзал прибывает, а я за тобой приеду? — А что писать-то, я уже минут через сорок на пероне буду стоять, так что можешь выезжать, как раз приедешь аккурат ко времени. — Окей, Кать. Лучше подруги, чем ты у меня найти бы никогда не получилось. Спасибо огромное. — Я всегда готова помочь тебе, знаешь же, но так не шути, я как девушка говорю, очень обидно. Но смотри сам, конечно, большой уже мальчик. Все, давай. — Спасибо, но я все понимаю. Давай, попутного ветра. Олег сбросил звонок и легко встал с подоконника, растирая затекшую ногу. В окне мужчина чётко видел миниавтобус съёмочной группы — с Катей Олег общался минут десять и все это время у операторов не получалось загрузить в машину технику. Решив, что это знак Судьбы, Олег побежал вниз, на первый этаж, а потом из подъезда. Прямо на встречу оператору Коле, который с тихими матами что-то настраивал в камере. — Ребят, — обратился Олег ко всем сразу, — мне за девушкой на вокзал надо, встретить, если вам по пути, то подвезете? Пожалуйста. То как загорелись глаза у Николая вызвало у Олега чувство глубого удовлетворения. он специально сказал про то, что встретить нужно девушку. Падкий до сенсационных новостей оператор и редакторы Битвы, готовые удавиться за скандальный факт не упустят возможность поковыряться в личных жизни финалистов. Людям всегда интересны скандалы и нюансы личной жизни звёзд. — Конечно, — оторвался от камеры Коля, который еле сдерживал порыв потереть руки в предвкушении, — ща пять минут есть, загрузимся и поедем. А ты пока расскажешь Яне о своей девушке, чтобы мы если че в лужу не сели. — Окей, — Олег повернулся к одному из штатных редакторов Битвы, к отвечающей за хотя бы примерный ход событий Яне, — её зовут Катя, и она не даст Вам интервью. — А почему? — вцепилась в новую информацию Яна. — Я хочу сохранить свои отношения, а покажите мне хотя бы одного финалиста Битвы, у которого все было нормально в отношениях после того как девушка или парень дали интервью. Не хочу, я более менее привык, а Кате не приятно. Яна очевидно хотела что-то сказать, но операторы под руководством вездесущего и почти что легендарного в некоторых кругах Коли загрузили в багажник автомобиля все что хотели, сели сами и были готовы ехать. Лишь когда Олег садился на заднее сиденье, он понял, что именно собирается сделать — Саша никогда его не предавал, да, генерировал в огромном количестве тупые шутки, но не предавал. Ни Олега, ни их отношения. А вот он собирался предать Сашино доверие, Сашину любовь, предать их с Сашей отношения не только как любимых людей, но и братьев. Предать все то светлое и чистое, что было между ними. Олега захлестнул панический ужас, он стал ощущать как вдруг стало холодно в салоне, как больно забилось в груди сердце, казалось вот-вот и сломает ребра, вырвавшись наружу, а воздух неожиданно сильно начал рвать горло и лёгкие, как наждачка. «Только не сейчас, только не здесь», —судорожно, словно раненая птица забилось в черепной коробке Олега, «лишь бы пронесло, лишь бы здесь панической атаки не случилось». Олег закусил кожу щеки изнутри, пытаясь пережить волну паники, отрезвить себя небольшой болью и тошнотворным медным привкусом во рту. Однако его бледность, напряжённая поза и отрешенный взгляд заметила Яна. Заметила и искренне забеспокоилась, потому что Олег делает двадцать первому сезону Битвы рейтинги также, как Саша тащил четырнадцатый. — Олег, тебе нехорошо? Может воды? Кое-как, собрав все свои силы и самого себя в кулак, Олег смог раскрыть рот. — Нет, все норм, просто мандражирую, я Катю уже где-то полгода не видел. — Не переживай, — решила поддержать его женщина, — полгода это конечно много, но зато встретитесь, а встречаться после длительной разлуки та ещё эйфория. Олег не знал, что на это ответить, поэтому просто молча кивнул. Сейчас его беспокоила абсолютно не Катя, а Саша. Молодой медиум ощущал себя мерзко, он только в машине начал понимать, что на самом деле не хочет, делать Саше больно. У Олега почти оформилось желание извинится и сказать, что он ошибся, на самом деле Катя должна приехать завтра, через неделю, а может вообще не приехать. Однако как только Олег открыл рот, чтобы начать объяснять, «да, вот такое недоразумение», как Яна повторила попытку поддержать разговор, однако выбранная тема была очень некомфортной как для Яны, так и для Олега. — Олег, на съёмках финала Саша же будет? — Естественно, он же мой брат — куда я, туда и он, и наоборот. А что? — Тут такая проблема вырисовывается, ну ты сам наверно понимаешь, что он хороший, но у него такая привычка плохая, с не очень близкими людьми и к тому же на съёмках вести себя, — Яна запнулась, пытаясь подобрать одновременно не очень обидное, но емкое выражение, от усердия даже прищелкивая пальцами, немного высокомерно. — Я про это все слышал, что Вы хотите от меня? Я младший брат, я на Сашу никогда давить не могу и не буду. — Не надо давить, может ты с ним просто как-то поговоришь ближе к съёмкам финала, а то с редакторами он ссорится ещё с четырнадцатой Битвы. — Я постараюсь, но Саша упертый. В некоторых случаях он вообще никого не слушает, если считает, что прав. Яну уже второй раз прервали операторы. В первый это было «ну мы едем?!», а сейчас она не договорила из-за «приехали!» Олег вылез из машины немного шатающийся походкой. Он снова злился на Сашу. Сама того не понимая женщина напомнила Олегу, что своим высокомерием (будучи под властью гнева младший признал, что старший брат иногда бывает излишне высокомерным) Саша часто обижает окружающих. Гнев помог справиться с приближением панической атаки и вернуть желание сделать Саше так же больно, как было больно ему самому. — Ну что, Олег, показывай, на какой перон должна твоя девушка выйти, — обратился к Олегу Николай, окидывая взглядом вокзал. Без каких-либо комментариев Олег пошёл к лесенке, которая вела на нужный перон. Буквально через пару секунд после того как ноги Олега оказались на грязно-сером бетоне плиты, из которых состоит перон разошлись, раздался механический женский голос «поезд прибывает по второму пути». Спустя минуту после объявления раздался давящий на перепонки шум, в лицо ударила волна тёплого сухого воздуха и на рельсы вылетел, медленно остонавливаясь поезд. Двери открылись и бурной рекой из всех выходов начали выходить люди. Кто налегке, кто с несколькими сумками, а кто-то (верно с дачи) тащил баулы, доверха набитые свежими овощами и банками с консервацией. Но в этой пестрой толпе он не видел свою на сегодня переподругу-недодевушку. Он выхватывал взглядом людей из толпы, но Кати взгляд не находил, пока из самого последнего вагона не показалась светловолосая макушка. — Олег! — попыталась перекричать толпу Катя. Она тоже только что заметила мужчину, — я здесь! Медиум быстрым шагом стал продвигаться ближе к вагону. Он не оборачивается, но знает, что операторы, или как минимум один Коля в отдалении снимает все происходящее с лучших ракурсов. «Нужно просто отыграть, нужно просто сделать так, чтобы зрители поверили в искренность наших отношений», — прокручивал как спасительную молитву и лучшую мантру Олег. Опять он вспомнил Сашу — он поступил в актёрский и очень хорошо учился, а Олег поступил на техническую специальность и не умел легко играть так, чтобы все во всё сходу поверили. «У Саши так не было», казалось Олегу, — «Саша с детства без какого-либо напряжения умел нравится каждому, кто общался с ним дольше пяти минут». Олег еле-еле прошёл сквозь толпу, несколько раз чуть не столкнувшись лоб в лоб с людьми, и множество раз получил по ногам тележками и тяжёлыми сумками. Однако даже маленькими шажками можно пройти большое расстояние, а от одного края перрона до противоположного было дай Бог полтора десятка шагов. С трудом, но Олег добрался до вагона и, проверив, что Коля его снимает, демонстративно подал девушке руку и помог слезть с высокой подножки. — Ни о чем не спрашивай, просто подыграй, — быстро и на грани слышимости попросил Олег и продолжил уже нормальным громким голосом, — привет, я скучал. Катя скептически посмотрела Олегу в глаза, но, взвесив все за и против, поддержала друга детства и потянулась поцеловать в щеку, как Олег резко, но целенаправленно повернул голову и впечатался в Катины губы. Девушка плотно сомкнула губы, широко распахнутыми глазами Олег увидел шокированный и испуганный взгляд Кати, которая была готова вот-вот вырваться и отскочить от Олега. — Подыграй. Пожалуйста, — прошептал Олег, на несколько секунд оторвавшись от Катиного рта. И у Олега, и у Кати губы были плотно сомкнуты, чтобы не дай Бог, и так странный и неприятный для всех, кроме редактора поцелуй не перерос во французский. Спиной Олег с трудом чувствовал эмоции съёмочной группы, потому что его самого накрывал шквал противоречивых чувств. Ему не хотелось целовать и прижимать к себе давнюю подругу детства, но хотелось, чтобы Саша его приревновал, возможно испытал ту же боль, что и Олег. Олегу просто хотелось оказаться не на перроне, в шумной и тревожной толпе, а дома, в тишине и безопасности, в обнимку с Сашей без проблем и споров. Чтобы отвлечься от таких ненужных здесь и сейчас мыслей Олег приобнял Катю за талию и прижав к себе теснее чем до этого, приподнял над бетонным перроном. Для таких маневров мужчине пришлось на время оторваться от чужих губ и Катя воспользовалась этим, чтобы хоть что-то возразить. — Ты что творишь?! — прошипела девушка, — это и есть твоё «подыграй». Давай отлипай и провожай меня до дома. Они и так насняли достаточно. Олег был согласен с подругой — всего должно быть в меру, а «сенсационных новостей» про его личную жизнь у редакции уже более, чем достаточно. Приобнимая за талию, Олег уводил блондинку с перрона. «Я ж вроде отомстил Саше, он увидет это, ему будет больно, но че тогда на душе так погано?» — копался в себе Олег. Он чувствовал себя хуже некуда. Никакого удовольствия ни от мести, ни от самого поцелуя он не испытывал — наоборот, Олег впервые, в двадцать два года понял, что осознанно целовался с человеком по своей воли и ему было мерзко. Мерзко, потому что не Саша. Так же, как и собственную глупость Олег понимал, что целовать кого бы то ни было, во-первых, без разрешения этого человека и, во-вторых, чтобы выбесить третье лицо — что выглядит, что по факту не очень. Спустя несколько сотен метров и несколько поворотов во дворы они наконец-то решились заговорить друг с другом. И Кате, и Олегу было до невозможности стыдно за все то, что происходило недавно на перроне, но девушка набралась сил смогла первой сказать что-то конструктивное по ситуации. — Она хоть того стоит? Все время от вокзала Олег шёл, смотря в землю с таким вниманием, словно разбитый асфальт, грязный снег и собственная демисезонная обувь это самый интересный и увлекательный сериал за всю его жизнь. Олег пытался убежать от себя и от запоздалого стыда. Было сложно, однако медиум пересислил себя и посмотрел в Катины голубые глаза. Светло-голубые, красивые, но красивее глубоких сапфиров Сашиных глаз Олег ещё ничего не видел. Катя смотрела без осуждения, но прямо, с уверенностью, что она ни в чем не виновата — это очень красит людей. Однако целоваться ей было так же неприятно, как и Олегу — вот уже несколько минут девушка время от времени стирала с губ эфемерные следы от поцелуев. — Прости, Кать. Я вроде отомстил, и даже прав был. Вроде. А чувствую себя таким дерьмом. Ещё и тебя в это все впутал. — Ты хоть понял, что натворил и где накосячил? — Я вёл себя как дерьмо, а если точнее, то мелочно мстил за глупую недоссору, втянул во всю эту фигню тебя, не предупредив, что вообще планирую делать, так ещё и не убедишь редакторов это не отправлять — ну да, такой лакомый кусочек — чья-то личная жизнь. — Ну свой косяк ты понял, поэтому прощаю. Но в лицо ты не получил только потому что ты мой близкий друг и я слишком хорошо тебя знаю. — И что же ты обо мне знаешь такого, что простила мне почти что насильственный поцелуй? — Он не был насильственным — это раз, я могла бы втащить тебе чем нибудь тяжёлым. А теперь по существу. Ты склонен к необдуманным поступкам, с тобой что-то происходит в последнее время. — И что же? — Олег боялся, что проницательная и знающая его с детства Катя может догадаться до чего-то, что разглашать не очень и хочется. — Я не знаю, это что-то мне не нравится, но ты не глупый парень и если тебе понадобится помощь или совет, я надеюсь, что ты обратишься ко мне до того как окончательно заваришь кашу. И да, если после того как твоя девушка увидит этот эпизод вы сильно поругаетесь, ты всегда можешь прийти к себе. — Спасибо, что ты не злишься. Проводить до дома? — Нет, на сегодня лимит проводов исчерпан. Кстати, классно целуешься. Катя искренне, весело и по-детски рассмеялась, казалось бы на весь район и ещё половину и медленно пошла в сторону основной дороги — определять куда же они забрели, пока болтали? А Олег стоял как вкопанный, в первые за долгое время совсем не зная, что ответить и сгорал от стыда. *** Заходил в квартиру Олег, напоминая феникса, который сгорел, но воскрес и стал даже прекраснее, чем до этого. От прошлых обид, злости и даже стыда ничего не осталось — единственное, что хотелось в тот момент Олегу это петь во весь голос, благо слухом и этим самым голосом его природа не обделила. Однако сразу как медиум переступил порог квартиры и привычно прощупал ауру брата в сердце закралась странная тревога. Что-то должно было случится совсем скоро, но что именно Олег не понимал. Убирая кроссовки в обувалку, брюнет столкнулся лоб в лоб с фантомом и не просто фантомом, а со своей то-ли пра, то-ли просто бабушкой. Именно родне по её линии вся их большая семья была обязана звучной и необычной для России и Ближнего Зарубежья фамилией. Бабушка к нему приходила всего несколько раз за всю Олегову жизнь и всегда это было перед каким-то важным событием. Олег трактовал такие молчаливые визиты родственницы как предупреждение, что-то в роде «будь осторожен, сделай правильный выбор, не ошибись — это важно». Однако этот визит не был молчаливым — пожилая женщина подошла практически вплотную к своему внуку, приобняла сморщенной худой рукой и произнесла совсем тихо, на ухо. — Ло Ливгод Бехава, но Эйн Цель Бли Ор. Олег не успел опомниться, как фантом женщины пропал, однако её слова отдавались в ушах чудовищным эхом. Он доподлинно не знал на каком языке были произнесены эти фразы, но зная национальность бабушки медиум предложил, что иврит. Лишь поняв, что просто стоять на пороге родного дома выглядит слишком странно, мужчина суетливо прошел из прихожей на кухню, с желанием найти Сашу. На него Олег уже не держал никакой обиды, даже самой мелкой и детской. Саша сидел на кухне, с вниманием всматриваясь в горящий синим экран своего ноутбука. Длинные узловатые пальцы слегка подрагивали, лёжа на клавиатуре. Тело замерло в одной позе, задействовав все мышцы и выдаёт напряжение вместо привычной Сашиной вальяжности. На памяти Олега Саша редко бывает сильно напряжен или встревожен. Со своего ракурса Олег не видит, что с таким вниманием и тревогой рассматривает Саша, что даже не услышал как в квартиру зашёл младший брат. В доме Шепсов уважают личное пространство — ни у Олега, ни у Саши не просто не принято, а вообще не признается модель отношений, в которых есть место для чтения чужих переписок, ежедневной пилорамы и сования носа в чужой компьютер или телефон, потому что «а что это ты там делаешь?!» Чтобы обратить внимание брата на себя Олег демонстративно почистил горло. — Олег, где был? — без эмоций, ровным голосом спросил медиум. — Гулял, музыку слушал, думал много, — Олег клялся, что больше никогда не будет врать, особенно Саше, но «врать» и «не договаривать» это разные вещи, как решил младший медиум. Тогда, и лишь тогда Саша поднял абсолютно стеклянные глаза на Олега и молча повернул ноутбук экраном к Олегу. На экране была открыта электронная почта Саши. Почта не для Мастерской и не для связи по деловым вопросам, а личная. Достать Сашин личный адрес почты было практически невозможно — она есть только у самых близких и они не разбрасываются такой информацией. От аккаунта редакции пришло письмо с прикрепленным к нему видеофайлом и этот видеофайл Саша просматривал, пока не вернулся Олег. Видео было остановлено как раз на том самом моменте, когда Олег и Катя целовались на перроне. Коля (или не Коля, операторов на Битве на самом деле много) и правда подобрал замечательный ракурс и получалось со стороны так словно они целовались взасос и обжимались. — Редакция скидывает не отмонтажированное, «голый» отснятый материал всем, кто фигурирует во время съёмок, не только самим финалистам, — Олега начал не на шутку пугать ровный голос Саши. «Лучше бы кричал», — пролетело в голове у младшего медиума стрелой. — Саш, прости, — «слишком часто за последнее время извиняюсь», — я не буду говорить тупые клишированные фразы типа «ты все неправильно понял». Ты все правильно понял, да, я сосался с Катей, да, сказал им, что она моя девушка. Олег ожидал увидеть в сапфировых глазах многое: злость, печаль, непонимание, обиду, но не увидел ничего. Глаза человека напротив Олега были пусты. Мужчину начала накрывать паническая атака, но даже болезненная паника была ничем по сравнению с липким Нечто, что свернулось в желудке и сжало своими щупальцами лёгкие и сердце. Олега неожиданно резко затошнило так, что он на пару секунд подумал, что его вырвет. Медиуму стало жизненно необходимо ощутить от Саши хоть что-то, хоть какие-то эмоции, даже негативные. — Саш, да, я тот ещё дурак и распиздяй, ну хочешь ударь меня, заслужил. После этих твоих вечных шуток, подъебок, я старался не обижаться, но не получалось. Тогда, вот этот вот тупизм с туалетом — была последняя капля. Я психанул, мне захотелось сделать тебе больно, позвонил Кате, рассказал ей ситуацию, она согласилась помочь. Я думал, что тебе не нужен! Я уже тогда пожалел, но они не вырежут это даже под страхом смерти. Саша! Ну послушай же! Отсутствующее выражение Сашиного лица пугало Олега, но сам, захлестываемый эмоциями младший не замечал как стекло глаз начинало мутнеть. Внутри загоралось пламя, почти не видное снаружи, но пламя. Тёмный жгучий огонь, который может как разрушить, так и согреть. — Ах не нужен, — тихий голос перестал быть глухим и без эмоциональным, — я тебе покажу как ты мне нужен. Губы Саши впечатались в рот Олега, прикусывая нижнюю губу острыми клыками, но сразу же слизывая кровь. В этом поцелуе не было ни грамма нежности — Саша целовал грубо, властно, изо всех сил стараясь стереть с губ младшего даже память о чужом человеке. А непокорный Олег подчинялся, не боролся за первенство, а красиво отходил. Он плавился от Сашиных губ, из головы разом пропали все мысли. Остался только Саша. Саша легко прошёлся горячими влажными губами по скулам, вискам, подбородку и стал медленно спускаться вниз, не желая оставить в эту ночь на шее у Олега хоть миллиметр живого места. Он засасывал кожу, слегка прикусывал и сразу же зацеловывал, с наслаждением и возбуждением глядя на дело губ своих — на бледной коже расцветали краснеющие и синеющие засосы, которых через пару часов грозилось стать ещё больше. Несколько десятков шагов, один толчок в грудь и братья валятся на кровать плотно сцепленным, возбужденным клубком. Руки Саши судорожно шевелились под толстовкой Олега, доставая её из джинсов и пытаясь стянуть через голову Олега деревянными пальцами. «Вот зря сегодня надел толстовку без молнии», — последняя относительно связная мысль Олега. Что было дальше он помнил смутно и абстрактно. Саша проворачивал с грудью то же, что и с шеей, но в больших масштабах — уже через минуту на груди расцветали десятки свежих засосов, а губами и зубами старший мужчина уделял внимание соскам партнёра, доводя того до исступления. Олег был готов кончить от одной только силы, властности Саши, но сильно мешала возбуждению грубая ткань, которая терла в паху и доставляла боль возбужденному до нельзя Олегу. — Не нужен, ну посмотрите на него, я тебе сейчас покажу, как ты нужен, — пробормотал Саша, стягивая через голову свой лонгслив и хватаясь за бляшку Олегова ремня. Когда у Саши получилось стянуть слишком узкие джинсы с Олега, с губ младшего сорвался первый полноценный стон — вместе с джинсами Саша не церемонясь стянул трусы и член обдало прохладным воздухом. — Согласен без резинки? — грубость грубостью, но комфорт и безопасность превыше всего. — Я знаю, что ничего не подхвачу от тебя, а ты — от меня. Залететь не залечу. Вот ответ на твой вопрос, — эти слова стоили Олегу всех оставшихся сил. Вместо адекватной смазки — слюна, поцелуи в качестве обезбола и резкие, пару раз вызвавшие болезненный вскрик движения пальцев. Когда без особых проблем входит три пальца, Саша достаёт пальцы, весом вызывает разочарованный стон. И заполошный всхлип-вскрик, когда Саша входит сразу на половину. У Олега возбуждение сразу спадает — так больно не было даже в их с Сашей первый раз. — Чш, потерпи ещё совсем чуть-чуть. Одним плавным движением Саша входит полностью и замирает, продолжая гладить внутреннюю сторону бёдер, напряженный живот, вспотевшую грудь, аккуратно обходя совсем опавший от боли член. Когда Олег немного расслабляется, Саша начинает двигаться. Выученные за годы жизни вместе движения — глубокие толчки, точное попадание по средоточию нервных окончания, Олеговы ноги на поясе Саши, влажные грубые поцелуи с привкусом железа. Ко всему старому добавилось новое — в самом начале к наслаждению примешивается боль, и появляется заполошный шёпот Саши, так тронутого «я думал, что тебе не нужен». Саша худее Олега, но не уступает в физической силе, удерживая его сомкнутые запястья над головой. Потом Саше и Олегу будет стыдно смотреть в глаза соседям из-за громких стонов и всхлипов, но это все потом, а сейчас им хорошо. Оргазм первым подкатывает к Олегу и наступает неожиданно для всех. Спустя несколько секунд финиширует и Саша глубоко внутри у Олега. Несколько минут они лежат обессиленные, не способные думать совершенно ни о чем. У Олега появляется вялое желание встать покурить, но сил пошевелиться нет, а значит курение отменяется. Неожиданно уютную тишину спальни разрезает Сашин смех. — Ты че? — немного испуганно спрашивает Олег. — Слушай, я тут подумал — мы как герои какого-то бульварного чтива, которые поругались, а потом потрахались. — У нас вообще жизнь как бульварное чтиво, ну так что, не жить теперь? — Твоя правда.